Альбигойские крестовые походы: борьба с катарами, кампании против еретиков на юге Франции в первой половине XIII века, слава Симона де Монфора и позор Раймунда Тулузского

История христианства — как, впрочем, и любой другой религии — является в том числе историей ересей. Споры вокруг природы Христа или символа веры привели к появлению различных ветвей христианства: католичества, православия, арианства, несторианства и т.д. На Западе, в отличие от Востока, ересиархи не успевали набрать силу, как попадали в жернова католической церкви или влачили полуподпольное существование среди кучки последователей. Единственными исключениями до возникновения протестантизма являлись катары и гуситы. Первыми на историческую сцену вышли катары, обосновавшиеся на юге Франции, в Лангедоке, и ставшие объектом 20-летних Альбигойских войн.

Катары и католики

Происхождение катаров по традиции возводится к малоазиатской дуалистической секте павликиан, зародившейся в VI–VII веках. Они основали теократическое государство, но в VIII столетии были разбиты византийскими императорами и переселены на Балканы, где приняли имя богомилов. Оттуда ещё до Первого крестового похода их учение проникло в Европу и особенно распространилось в Южной Франции. Не вдаваясь в детали, скажем, что это был синтез манихейских и христианских воззрений, отвергавший Ветхий Завет, а семь христианских таинств были заменены обрядом возложения рук (consolamentum). Главной книгой катаров, то есть «чистых», были Евангелия, прочитанные сквозь призму Добра и Зла, Света и Тьмы, Духовного и Телесного — иными словами, через воззрения гностицизма. Авторитет и уважение у простых людей катары завоёвывали благодаря безупречному поведению в подражание первым апостолам. Однако, как заявляли католические проповедники, «лучше жить во грехе, чем заблуждаться в вере».

Первые упоминания о ереси катаров в Европе относятся к XI веку. Это были небольшие группы, не имевшие никакого влияния. По-настоящему о феномене новой ереси заговорили в следующем столетии. В 1163 году участники Турского собора сетовали на растёкшуюся от Тулузы до Средиземного моря ересь — «змей, жалящих простодушных в винограднике Господнем». Через два года в Ломбере состоялся публичный диспут между католическими прелатами и епископами альбигойцев — так стали называть катаров по их главному городу Альби. В 1167 году сообщалось о прибытии в Лангедок некоего Никиты, называемого «папой катаров». Альбигойская ересь попала на благодатную почву, набирала силу и шла в рост. В 1177 году граф Раймунд V Тулузский сообщал об «устрашающем распространении ереси». В 1179 году на III Латеранском соборе катары были преданы анафеме. Поговаривали о крестовом походе, но всё это были голословные заявления и пустые намерения, никак не мешавшие разрастанию нового вероучения.

Ситуация стала меняться после 1198 года, когда на папский престол взошёл энергичный и целеустремлённый Иннокентий III — один из самых великих понтификов в истории. В апреле 1199 года он направил своих представителей в Лангедок для усмирения ереси катаров и вальденсов — так называлось другое популярное на юге Франции учение, лишённое, правда, манихейской закваски. Миссия папских посланцев не имела особого успеха. Местные епископы, раздражённые широкими полномочиями легатов, игнорировали их указания, а местные феодалы обставляли свою помощь всевозможными условиями. В 1204 году для искоренения ереси был послан «аббат аббатов» — глава цистерцианского ордена Арнольд Ситосский. Через два года к проповеди против ереси присоединился Доминго де Гусман, будущий основатель доминиканского ордена. Одновременно Иннокентий просил французского короля Филиппа Августа «поднять меч на волков, опустошавших божье стадо». Ничего не вышло. Рвение богословов было бессильно, а Филипп Август был занят тем, что сцепился с английским королём Иоанном Безземельным за Нормандию и Аквитанию.

Юг и север

29 мая 1207 года Иннокентий с подачи папского легата Пьера де Кастельно отлучил от церкви самого могущественного правителя Юга — графа Раймунда VI Тулузского, обвинив того в равнодушии к делам церкви и в терпимости к еретикам и евреям. Вдобавок понтифик пригрозил графу крестовым походом и конфискацией земель. Ничего не происходило до тех пор, пока 14 января 1208 года двое неизвестных не пронзили копьём Пьера де Кастельно, ярого хулителя графа Раймунда, когда легат переправлялся через реку. Убийцы нашли покровительство в Тулузе, молва объявила виновником Раймунда, а католическая церковь получила моральное превосходство над «гнусными еретиками». Папа объявил крестовый поход, обещая его участникам те же привилегии, что и крестоносцам в Святой земле.

Во Франции начала формироваться большая армия. Оробевший Раймунд поспешил покаяться и покориться Риму. Унизительная церемония, состоявшаяся 18 июня 1209 года, когда обнажённого по пояс графа бичевали при большом стечении публики, а затем на верёвке, накинутой на шею, ввели в церковь, на время спасла от нашествия его родовые земли, но не Лангедок. Раймунд принял обет и влился в ряды крестоносцев, передав в июне 1209 года в распоряжение папы семь крепких замков в качестве залога верности.

Ересь была не единственным фактором начинавшейся войны. Территория, против которой был направлен гнев церкви — юг Франции на восток от Роны до предгорий Пиренеев — была не совсем Францией. Лангедок, или на латинский манер Окситания, означал земли, где говорят на языке ок. Ок (или провансаль) был распространён на широкой полосе Средиземноморья от Каталонии до Пьемонта, а местные жители, несмотря на общее вероисповедание, воспринимали вторгшихся крестоносцев как чужаков.

Третьим по счёту, но не по важности, фактором, повлиявшим на характер противостояния, стал вопрос собственности. Папа обещал передать земли еретиков крестоносцам, что, конечно, заставляло рыцарей зорче высматривать «смутьянов», но одновременно затрагивало многие интересы. К тому времени Лангедок представлял собой сложный конгломерат феодальных зависимостей, где один и тот же сеньор мог быть вассалом разных правителей в разных своих владениях. Например, тот же Раймунд Тулузский являлся вассалом одновременно императора, папы, английского и французского королей. Так из-за вопроса владения в войну был вовлечён король Арагона, так появились мятежные графы, так народ вставал за своего исконного сеньора.

Деяния крестоносцев

Альбигойский крестовый поход, растянувшийся на 20 лет (1209–1229), делят на шесть периодов:

• война против рода Тренкавелей (1209–1211);
• война против Тулузы (1211–1213);
• война против Петра Арагонского (1213);
• победы крестоносцев (1213–1215);
• контрнаступление юга (1215–1225);
• французское вторжение (1225–1229).

Проще, но не в ущерб истине, провести деление между временем де Монфора (1209–1218), временем юга (1218–1225) и временем Франции (1226–1229), где каждый отрезок означает господствующую силу.

Первая крестоносная армия, насчитывавшая, по оценкам современных специалистов, около 20 000 человек, собралась в Лионе в июне 1209 года и двинулась вниз по течению Роны в «земли еретиков». Во главе её стояли папский легат Арнольд Ситосский, герцог Одо Бургундский, графы Невера и Осера. Эта внушительная сила была набрана преимущественно в Бургундии. Так как «покаяние» Раймунда отвратило угрозу от его земель, весь удар пришёлся по домену Раймунда-Роже Тренкавеля, виконта Безье и Каркассона. Тренкавель призвал на помощь своего сюзерена — арагонского короля, но тот, являясь, в свою очередь, вассалом папы, организовавшего поход, мог предложить только посреднические услуги. Тренкавель решил сражаться в одиночку.

Первая же осада прославилась своим печальным исходом и наложила отпечаток на долгие годы борьбы. Взятие Безье 22 июля 1209 года завершилось массовыми убийствами горожан (погибло до 7000 человек), сопровождавшихся знаменитой сентенцией папского легата: «Убивайте всех! Господь узнает своих». Была эта фраза произнесена или нет, но она точно передаёт дух произошедшего. 15 августа после двухнедельной осады пал Каркассон — главный оплот Тренкавеля. Жителям разрешалось покинуть город, «взяв с собой только свои грехи».

Триумф крестоносцев был полным. 40-дневный срок, на который они брали крест, подходил к концу, и большинство засобиралось домой. Главные вожди похода отклонили честь продолжить борьбу, и на завоёванной территории остался только небольшой отряд (вряд ли более 2000 человек) во главе с 39-летним Симоном де Монфором, который и был избран новым виконтом Безье и Каркассона.

Знаменитый крестоносец

Симон де Монфор получил общеевропейскую известность осенью 1202 года во время Четвёртого крестового похода, когда отказался участвовать в штурме христианского города Зары (Задара) и вместо Константинополя отправился в Палестину. Тем самым он подтвердил верность идеалам крестового движения и заслужил уважение многих. На полях Лангедока он завоевал славу выдающегося полководца и сокрушителя еретиков. Обладая войском в несколько тысяч, он умудрялся держать в подчинении регион в несколько миллионов.

Нет нужды описывать все кампании. Очертим только природу этой войны — войны осад и переговоров. С 1209 по 1218 год, когда де Монфор был главной фигурой на юге, можно насчитать не менее 45 осад и лишь четыре боестолкновения в открытом поле, из которых только сражение при Мюре заслуживает названия битвы. Серьёзным моментом, влиявшим на характер боевых действий, был 40-дневный обет крестоносца. Каждый год с севера к де Монфору прибывали отряды «паломников», почти исключительно на этот срок, и поэтому активизация и затухание войны имели прямую связь с новыми подкреплениями. Южане, дезориентированные вилянием своего вождя, графа Тулузского, и парализованные в своём отношении к еретикам («враги, но братья») сражались в одиночку за свою землю и своего господина.

В 1210 году карающий меч де Монфора обратился против владений графа де Фуа. Крестоносцы взяли сильные крепости Минерв и Термес, жгли катаров сотнями. 6 февраля 1211 года Раймунд Тулузский был вновь отлучён от церкви, и в начале лета крестоносная армия вошла на территорию графства. 17 июня де Монфор подошёл к стенам столицы. Однако Тулуза была непростым замком: её население превышало 40 000 человек, а длина стен была такова, что ни о какой блокаде с теми силами, какими располагали крестоносцы, не могло быть и речи. Горожане оказали отчаянное сопротивление, и через две недели, 29 июня, де Монфор был вынужден отойти — в том числе из-за отбытия большой партии «сорокадневных».

За поднятие руки на «воинов христовых» Тулуза вслед за своим графом подверглась отлучению. Злоба и ненависть росли с каждым днём: хроники пестрят содранной кожей, отрубленными носами и верёвками виселиц. 1212 год был временем непрерывных успехов де Монфора, который покорил 18 замков и городов. Раймунд не отваживался на битву и отсиживался за стенами переполненной беженцами Тулузы.

Битва при Мюре

В 1213 году для южан забрезжил луч надежды — на их сторону встал находившийся в блеске медных труб арагонский король Пётр Католик. Один из героев великой битвы при Лас-Навас-де-Толоса (1212), безупречный рыцарь и истинный сын церкви, он был полон решимости скрестить копья с де Монфором. В Лангедоке с нетерпением ждали «доброго короля, который положит предел наглости французов». Передача завоёванных территорий новым хозяевам с севера, практиковавшаяся с 1209 года, не оставляла сомнений, что не одни еретики интересовали крестоносцев.

Арагонский король объявил войну и 30 августа 1213 года под ликование народа вошёл в Тулузу во главе отборного отряда из 1000 рыцарей. Собранная южанами коалиционная армия под командованием Петра, Раймунда и графов Фуа и Комменжа достигала 8000 человек: 4000 рыцарей и конных сержантов, 4000 городского ополчения. Армия де Монфора не превышала 2000 человек, из них 900 рыцарей и конных сержантов. Тем не менее 13 сентября при Мюре южане потерпели сокрушительное поражение: арагонский король был убит, а альбигойская армия частью уничтожена, частью рассеяна. Мятежные графы, потрясённые случившимся, изъявили покорность Риму и обещали всюду преследовать ересь.

Однако купить мир смирением не вышло. В июне 1215 года на совете в Монпелье было принято решение, позднее подтверждённое IV Латеранским собором, о лишении Раймунда VI Тулузского наследственных земель графства в пользу Симона V де Монфора и католической церкви. После этого де Монфор приказал своему брату Ги срыть стены главных очагов недовольства — Тулузы и Нарбонны. Раймунд со своим сыном того же имени удалился в Англию. Путешествие де Монфора на север Франции для принесения присяги королю Филиппу Августу за Тулузу представляло сплошное торжество. Чтобы поприветствовать легендарного героя, собирались огромные толпы. Солнце ярко светило крестоносцам, которые ещё не ведали, какая грядёт гроза.

Всеобщее восстание юга

Отчаявшись найти справедливость на Латеранском соборе, полностью вставшем на сторону северян, юг поднялся «во имя Милосердия, Тулузы и Иисуса Христа», не обращая больше внимание на авторитет папы. В апреле 1216 года оба Раймунда высадились в Марселе. Старый граф, несмотря на его прежнее двоедушие, был встречен с восторгом. Города и замки Прованса присягали ему, файдиты (лишённые своих фьефов дворяне) стекались под его знамёна. Молодой Раймунд, которому было всего 19 лет, двинулся на восток к Бокеру на Роне, тогда как старый граф отправился за Пиренеи вербовать войско для похода на Тулузу.

Появление юного наследника у Бокера послужило сигналом к восстанию. Город заняли его сторонники, а гарнизон крестоносцев заперся в замке. На помощь осаждённым устремился сам де Монфор, но попытки деблокировать гарнизон провалились. У де Монфора были только его собственные силы, а к восставшим постоянно подходили по реке подкрепления. 24 августа 1216 года де Монфор запросил коридор, чтобы вывести своих людей из замка. Бокер был потерян, а великий крестоносец впервые проиграл. Его месть обрушилась на Тулузу: город подозревался в измене и должен был поплатиться за это. Горожане поднялись как один и ответили насилием на насилие. Дело дошло до уличных боёв. В конце концов наиболее влиятельные жители покинули город, остальные были разоружены, рвы Тулузы засыпаны, а остатки стен разобраны.

Симон де Монфор с новыми подкреплениями с севера Франции воевал против Раймунда Молодого за Роной, когда получил известие, что 13 сентября 1217 года в Тулузу вошёл Раймунд Старый. Вслед за ним туда хлынули все недовольные и принялись откапывать рвы и сооружать баррикады, укрепляя город. Это была храбрость обречённых, схватка не на жизнь, а на смерть. В руках французов оставался только Нарбоннский замок и надежда на Симона де Монфора.

Де Монфор подошёл к городу 9 октября, но, учитывая нехватку ресурсов — пресловутые 40 дней и необходимость держать значительные контингенты в замках по всей стране — до весны крестоносцы больше наблюдали, чем воевали. Оба моста через Гаронну держали южане, однако крестоносцы, используя брод в 17 км от города, после жестоких боёв смогли захватить предместье Сен-Сиприан на левом берегу. Де Монфор отправил во все уголки Франции гонцов с призывом о помощи. Весной ему на подмогу пришёл граф Суассон, зато к восставшим присоединился Раймунд Молодой, который вошёл в город под самым носом у неприятеля.

Основные атаки крестоносцев развернулись против Монтольеских ворот, тулузцев — против Нарбоннского замка. Многие отмечали, что де Монфор утратил былую хватку и пребывал в каком-то оцепенении. 25 июня 1218 года он был убит камнем, выпущенным катапультой, которой, по преданию, управляла женщина. Быстрота, с какой всё стало рушиться после его смерти, подтверждает выдающиеся военные таланты де Монфора. Даже поход французского дофина Людовика Льва во главе большой армии с 32 графами и 20 епископами окончился провалом (осада Тулузы длилась с 16 июня по 1 августа 1219 года). Крестоносцы теряли города один за другим. Загнанный в угол Амори де Монфор, незадачливый сын великого отца, умолял французского короля Филиппа Августа взять все его владения и права. Одновременно в самых почтительных выражениях старый Раймунд просил Филиппа Августа примирить его с церковью и вернуть, таким образом, его законное наследство. Выходило, что только французский монарх мог решить этот кровавый спор. И он решил его — в свою пользу.

Вмешательство французской короны

Правда, этим королём стал не осмотрительный Филипп Август, а его сын Людовик VIII — пылкий крестоносец, уже дважды, в 1215 и 1219 годах, выступавший против альбигойцев, и внук — Людовик IX Святой. Ко времени его воцарения в 1226 году на юге многое поменялось. 2 августа 1222 года умер старый граф Раймунд, 27 марта 1223 года — самый способный полководец Лангедока граф Раймунд Роже де Фуа, 29 сентября 1225 года — беспощадный клирик Арнольд Ситосский, архиепископ Нарбоны. Молодой Раймунд продолжал шаг за шагом теснить северян, пока 14 января 1224 года Амори де Монфор окончательно не оставил Лангедок.

15 лет невыносимого кошмара, казалось, подходили к концу. Однако Амори де Монфор передал свои права на Тулузу не прежним хозяевам, а французскому королю. Теперь в игру вступал самый сильный. Людовик VIII потребовал от церкви безоговорочной поддержки: гарантий мира на границах во время его отсутствия, привилегий для крестоносцев, как в Святой земле, отлучения от церкви отказавшихся идти в поход вассалов, подтверждения его прав на Лангедок и ежегодной субсидии в 60 000 парижских ливров. Раймунд Молодой тут же предложил принести оммаж Риму за все свои земли, и папа Гонорий III задумался. Бурные споры между «алчущими» и «непримиримыми», колебания между сиюминутным и долговременным, сложные хитросплетения выгод и долга склонили в итоге чашу весов в пользу короля. 28 января 1226 года на Буржском соборе Раймунд Тулузский был отлучён от церкви, а против него был объявлен крестовый поход. 17 мая все вассалы французского короля должны были прибыть в Бурж во всеоружии и служить ему не 40 дней, а до тех пор, пока в походе будет сам монарх. Нет удовлетворительных оценок численности крестоносной армии, но, судя по обширным приготовлениям, сохранившимся в хрониках именам участников, страху, охватившему южан при приближении этого войска, королю удалось собрать весьма значительные силы.

В мае 1226 года армия крестоносцев двинулась вдоль главной транспортной артерии — Роны. Напуганные бароны юга покидали Раймунда и наперебой «желали укрыться под сенью мудрого правления короля». Всё шло гладко, пока 10 июня Авиньон не закрыл перед Людовиком ворота. Считавшийся гнездом вальденсов город был осаждён. В разгар осады граф Тибо Шампанский, наплевав на все договорённости, ушёл через 40 дней. В лагере ощущалась нехватка продовольствия, вспыхнула эпидемия. В воздухе пахло провалом, но 9 сентября Авиньон выкинул белый флаг. Его укрепления были разрушены. Если бы все города сопротивлялись, как Авиньон, поход обернулся бы катастрофой, однако они старались избежать подобной участи. После трёхмесячной заминки король двинулся к Тулузе. Марш сопровождали летучие отряды Раймунда и дизентерия. В стычках и болезнях пал каждый десятый крестоносец. Не доходя до Тулузы, Людовик повернул на север. 8 ноября 1226 года французский король, сам ставший жертвой заразы, скончался.

Падение юга

Смерть короля давала Раймунду шанс на смуту во Франции, но уже в начале 1227 года регентша Бланка Кастильская уступками привлекла строптивых вассалов на свою сторону. Кампанию на юге вёл полководец Юмбер де Божо, сенешаль Франции. Его метод состоял в тотальном разорении края. Виноградники, поля и сады выламывались, вытаптывались и вырубались. Обездоленные крестьяне сбивались в банды и мстили захватчикам. Ожесточение достигло крайности, тулузцы бились на последнем дыхании.

Раймунд понимал, что его ресурсы исчерпаны. В 1228 году при посредничестве папы Григория IX был разработан проект мира, залогом которого должна была стать женитьба одного из младших братьев короля Альфонса де Пуатье на единственной дочери и наследнице Раймунда — 9-летней Жанне.

12 апреля 1229 года был подписан договор в Мо, подведший черту под 20 годами войны. По этому документу, напоминавшему капитуляцию, Раймунд VII терял две трети своих владений, позволял ввести инквизицию, компенсировал многочисленные убытки церкви, срывал стены 30 замков, обеспечивал французские контингенты в Лангедоке — и далее в том же духе. В знак раскаяния Раймунда заставили принять ту же процедуру бичевания, через которую прошёл его отец 20 годами ранее.

Некогда могущественный Тулузский дом подошёл к грустному финалу. В 1249 году Жанна наследовала владения отца, а после её смерти в 1271 году они отошли в собственность французской короны. Ересь катаров стала проклятием юга. Отстаивавший свои исконные права Лангедок бесконечно обличался как пристанище еретиков и был тем самым изолирован и поставлен вне закона. Веротерпимость стала худшим грехом, а сожжение еретиков — лучшей добродетелью.

С 1233 года в Лангедоке заработала инквизиция, в стране воцарился гнетущий страх. Еретиков изобличали и жгли десятками. Ушедшие в подполье катары, прежде чуждые насилию, объявили инквизиторов не падшими душами, а чистым воплощением зла и потому подлежащими уничтожению. Оплотом катаров стал горный замок Монсегюр на северном склоне Пиренеев. Другим очагом возмущения стали файдиты.

В 1240 году Тренкавель, сын первой жертвы крестоносцев, напал на мощный Каркассон. Через два года восстал граф Раймунд, который рассчитывал на поддержку английского короля, однако стремительная реакция французов и замешкавшаяся помощь англичан не дали восстанию разгореться. Раймунд запросил прощения и мира. 13 мая 1243 года отряд французских рыцарей во главе с сенешалем Югом дез Арсисом подошёл к Монсегюру. В скалистой крепости укрылось до 300 человек. Из них половина были «совершенными» (высшая степень посвящения у катаров), то есть главными кандидатами на костёр. 14 марта 1244 года, после полной всяческих лишений осады, Монсегюр сдался с условием свободного пропуска всех раскаявшихся. Большинство же предпочло огонь отречению от веры. Эта добровольная жертва стала горьким, но ярким символом гибели самобытной культуры юга.