Что означает «орда» и почему она «золотая»: 15 вопросов о татаро-монгольском иге

1. Татаро-монгольское иго — это миф или правда?

Баскаки. Картина Сергея Иванова. 1909 год

Да, иго — это правда. Действительно, в результате нашествия Батыя и действий монгольской администрации русские княжества стали зависеть от власти ханов Монгольской империи, а после ее распада — от того государственного образо­ва­­ния, которое мы привыкли называть Золотой Ордой. Этот период растя­нул­ся почти на два с половиной века — с 1240-х до 1470-х годов. Форм зависи­мости Руси от Орды было несколько: ордынские ханы выдавали русским князьям «ярлыки» на княжение (фактически утверждая их права на их же собственные территории), систематически собирали дань с русских земель (так называемый ордынский выход), отправляли на Русь особых чиновников, баскаков, и прив­ле­кали русские войска к участию в военных походах монголо-татар.

2. Что такое иго? И откуда взялось это слово?

Римляне под игом. Картина Марка Габриэля Шарля Глейра. 1858 год

Слово «иго» произошло от латинского jugum, изначально означавшего «ярмо», «хомут», «парная упряжь волов», а потом — «рабство». Дело в том, что игом называлась символическая арка, которая образовывалась двумя воткнутыми в землю копьями и еще одним копьем, положенным на них сверху: получив­шаяся арка как раз и формировала своеобразное ярмо. Под этой аркой (игом) римляне заставляли проходить побежденные войска в знак их покорности.

Впрочем, русские современники «ига» не называли так свои отношения с Ордой: они предпочитали писать о «пленении» и «рабстве». При этом слово «иго» им было известно: например, существовало выражение «иго Христово» — то есть монашеский постриг. 

Представления о том, что Русская земля была «пленена» и «порабощена» ино­земными завоевателями, начали формироваться в первые десятилетия после нашествия Батыя. Конечно, речь не шла об аналогиях с тем классическим рабством, которое существовало в Древнем Риме. Произошедшее осмысли­ва­лось в духе того времени и культуры — с помощью библейских сюжетов и об­ра­зов, заимствованных из пророческих книг. В основе таких представлений лежала «вера в то, что гнев Господень есть свидетельство избранничества наказанного народа, заботы Бога о его конечном спасении». Среди прочего эта забота проявлялась в том, что согрешившие народы оказывались «подъ ярмомъ работы», то есть под ярмом рабства. В этих условиях избавить от кары Господней могут лишь смирение и вера. Книжники, например Сера­пион Владимирский, проводили четкую аналогию между «вавилонским пленением» иудеев и «ордынским пленением» Руси. Отсюда и своеобразная «идеология спасения», заимствованная из Книги пророка Иеремии: «Народ же, который подклонит выю свою под ярмо царя Вавилонского и станет служить ему, Я оставлю на земле своей… ...Подклоните выю свою под ярмо царя Вавилонского и служите ему и народу его, и будете живы».

Впервые понятие «иго» было использовано, когда зависимость от Орды уже становилась историей: в 1479 году его употребил иностранец, польский хронист Ян Длугош. Описывая в своих «Хрониках славного королевства Польши» правление Ивана III, Длугош применительно к власти татар исполь­зо­вал словосочетания «иго варваров» и «иго рабства» (jugum barbarum, jugum servitutis). Это была латинская калька с русского слова «рабство», которое у Длугоша уже не несло каких-либо библейских коннотаций и использовалось им как синоним политической зависимости Руси.

В русской письменности понятие «татарское иго» было впервые использовано в «Синопсисе» Иннокентия Гизеля (первое издание — Киев, 1674 год). Эта светская учебная книга по отечественной истории пользовалась большой популярностью в России, и именно оттуда «иго» перекочевало в «Историю государства Российского» Николая Карамзина. «Последний летописец» также использовал этот термин исключительно в светском смысле: для него «свержение ига» и «конец рабства» — синонимы «свободы отечества». «Нако­нец мы видим пред собою цель долговременных усилий Москвы: сверже­ние ига, свободу отечества», — через запятую перечислял он в «Истории...». И хотя для него «иго» было скорее художественным эпитетом, а не строгим научным термином, именно с «Истории государства Российского» оно прочно вошло в отечественный исторический лексикон. 

Причина его популярности в том, что уже с конца XVIII века формирующееся русское национальное самосознание требовало ответов на неудобные вопросы, почему Россия не Европа и что стало причиной ее отставания в развитии. Концепция «ига» — столетнего рабства, навязанного извне, — позволяла отве­чать на них с наименьшими «имиджевыми» издержками, а также не только объяснить отставание Руси, но и найти дополнительные мотивы для нацио­нальной гордости. Лучше всех это сформулировал Пушкин: «России определе­но было высокое предназначение… Ее необозримые равнины погло­тили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осме­лились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвра­тились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией».

В ХХ веке этот дискурс активно поддержал Иосиф Сталин, который собствен­норучно вписал слово «иго» в текст первого советского школьного учебника по истории под редакцией профессора Шестакова. С легкой руки вождя исто­рикам было предписано ссылаться на положения работы Карла Маркса «Разоблачение дипломатической истории XVIII века». В ней Маркс прямо писал: «Татарское иго… не только подавляло, но оскорбляло и иссушало самую душу народа, ставшего его жертвой». 

И хотя для большинства сегодняшних исследователей очевидно, что «иго» (так же как и «рабство» в чистом виде) не самое удачное определение для русско-ордынских отношений второй половины XIII — XV века, термином продолжают пользоваться. В том числе в силу сложившейся традиции, сформировавшейся под влиянием древнерусского книжного восприятия, риторической экспрессии Карамзина, патриотического пафоса Пушкина, историософского преувеличения Маркса и настойчивого желания Сталина внедрить в массы понравившуюся ему историческую терминологию.

3. Почему иго татаро-монгольское? Татары и монголы были одним народом?

Монгольские всадники преследуют врагов. Иллюстрация из «Джами ат-таварих» Рашида ад-Дина. Тебриз, первая четверть XIV века

Татарами пришедшие на Русь завоеватели точно не были. Настоящие татары кочевали к юго-востоку от Байкала вдоль северной границы Китая, охраняя подходы к Великой Китайской стене от набегов кочевников, в том числе мон­голов. Слово «татары» в средневековой китайской историографии соответство­вало европейскому понятию «варвары». Как и варвары (в переводе с древнегре­ческого βάρβαρος — «негреческий, иноземный») в глазах гордых греков и рим­лян, так и татары в глазах просвещенных китайцев выглядели полными дика­рями. К тому же они говорили на непонятном наречии, слова которого звучали для образованного уха полной абракадаброй — «бар-бар» (лат. barbarus в рус­ский язык перешло как «варвары») или «тар-тар». 

Не сильно утруждая себя этнографическими изысканиями, китайцы распрос­тра­нили этноним «татары» и на другие племена, обитавшие к северу от соб­ственно татар, в том числе и на монголов (кстати, по тому же пути в свое время пошли и римляне, обозвав многочисленные народы, жившие за пределами Римской империи). 

Собственно татары никогда не были союзниками монголов и никогда не учас­твовали в их завоевательных походах, а наоборот, постоянно враждовали с ними. Отец Чингисхана Есугей во второй половине XII века нанес татарам крупное пора­жение, за что через несколько лет они его отравили. Чингисхан, придя к власти в Монголии, жестоко отомстил за смерть отца, устроив кровавую резню. Результаты ее известны из «Тайной истории монголов»: монголы вырезали всех, кто был ростом выше тележной оси. 

В результате в самом начале XIII века татары практически перестали существо­вать не только как военная сила, но и как этнос. Однако их имя в китайских исторических сочинениях того времени продолжало применяться по отноше­нию к монголам. Оно-то и было принесено в Европу купеческими караванами задолго до появления здесь войск под руководством хана Бату, как называли Батыя соотечественники. Получается, что именно благодаря китайцам мы до сих пор употребляем этноним «татары».

Сами же подданные Чингисхана называли себя монголами, а свое государ­ство — монгольским. 

Родиной монголов, судя по всему, было среднее течение реки Аргуни (в вер­ховьях она известна как Хайлар, течет в Китае и на границе России и Китая, сливаясь с Шилкой, образует реку Амур). К началу XIII века выходец из пле­мени монголов Темуджин смог объединить монгольские племена. Впослед­ствии он получил титул Чингисхана и стал основателем Монгольской империи.

Сращивание этих двух этнонимов в понятие «монголо-татары» / «татаро-монголы» наблюдалось еще в средневековой китайской историографии и официальных текстах начиная с эпохи династии Сун (960–1279), когда постепенно установилась традиция именовать монголов («мэнъу») и все прочие монголоязычные племена татарами («да-да») либо монголо-татарами («мэн-да»).

Возникновение в русском языке конструкции «монголо-татары» связывают с именем учителя географии Первой Санкт-Петербургской гимназии Петра Наумова, который впервые использовал это словосочетание в своем учебнике, вышедшем в 1823 году. Так ученые первой половины XIX века стремились ликвидировать несоответствие между самоназванием завоевателей («монго­лы») и постоянно встречающимся в средневековых источниках их наименова­нием («татары»). Термин прочно укоренился в науке и употребляется многими учеными до сегодняшнего дня. Причина вполне понятна: XX век, одновремен­но соединивший в себе и идеи толерантности, и бурный рост националисти­чес­ких настроений, уже не смог отказаться от термина, который, будучи исторически неточным, позволял тем не менее (и вполне справедливо, между прочим!) не соотносить современных татар и монголов с теми завоевателями, что смерчем пронеслись по Руси в 30–40-е годы XIII столетия.

Что касается современных татар, то они не имеют никакого отношения к «тата­рам», упоминаемым в средневековых текстах. Просто в какой-то момент наиме­нование завоевателей перешло на завоеванные ими тюркские племена (половцев, волжских булгар и др.), заселявшие степные районы Южной Руси, Поволжье, Крымский полуостров, ряд других территорий.

4. Что означает «орда», это вообще где и почему она «золотая»?

В Золотой Орде. Акварель Алексея Максимова. 1907 год

Изначально золотая орда — это название парадного ханского шатра, а в пере­носном значении — ставки хана. В качестве названия государства, которое сами монголы называли Улус Джучи, в русских источниках «Златая Орда» появляется поздно, когда само это государство уже стало частью истории. Впервые мы встречаем это словосочетание во второй половине XVI века в «Казанской истории», посвященной покорению Казанского ханства Иваном Грозным. Определение «златая» подчеркивало высокий статус Орды, а значит, повышало значимость победы над ней. До этого русские называли Улус Джучи, который до 1266 года был частью единой Монгольской империи, просто Ордой либо собирательно — татарами.

5. Чингисхан, Мамай, Батый — кто все эти люди?

Чингисхан. Неизвестный художник. XIV век

Чингисхан (Темуджин) — основатель и первый великий хан («каан») Монголь­ской империи, самой большой континентальной империи в истории. Именно он начал завоевания, захватив Китай, Среднюю Азию, Кавказ и дав наставление потомкам («чингизидам») продолжить походы в направлении Европы. Столица империи Чингисхана — город Каракорум (центральная часть нынешней Монголии).

Хан Батый (Бату-хан) — его внук, сын Джучи, старшего сына Чингисхана. В отличие от деда, правившего всей империей, Батый был правителем лишь доставшейся в наследство от отца ее западной части — так называемого Улуса Джучи (слово «улус» в монгольском и тюркском в основном обозначает такие понятия, как «народ» или «государство»). Именно Батый возглавил Западный поход монголов, частью которого стало завоевание русских земель. Покорив Русь, армия Батыя двинулась дальше на запад, дойдя до побережья Адриати­ческого моря, а потом вернулась в степи. Ставка Батыя — Сарай-Бату — распо­лагалась в нижнем течении Волги (недалеко от современной Астрахани).

Мамай никакого отношения к династии Чингизидов не имел. Он был бекляри­бе­ком — по сути, вторым лицом в административной системе Золотой Орды после хана, однако, не будучи Чингизидом, никаких прав на престол не имел. При этом в 1360–1370-е годы в условиях ослабления ханской власти именно Мамай стал фактическим правителем Улуса Джучи. Узурпировав власть, он менял ханов по своему усмотрению. Период правления Мамая на Руси называли «Великой замятней» (то есть смутой). В это время ханы менялись с калейдоскопической быстротой. Именно Мамай возглавил поход на великого князя Московского Дмитрия Ивановича в 1380 году. Дмитрий разбил войска Мамая на Куликовом поле и впоследствии получил прозвище Донской. Это было первое с момента нашествия Батыя крупное полевое сражение русских князей с татарами. Поражение Мамая создало условия для укрепления в Орде власти законного Чингизида — хана Тохтамыша, по приказу которого Мамай был убит. В 1382 году Тохтамыш пошел походом на Дмитрия Донского, требуя от Москвы выплатить накопившиеся к тому времени недоимки. Дмитрий не смог выступить «против самого царя» (так называли ордынских ханов на Руси) и бежал в Кострому. Тохтамыш сжег Москву, после чего Дмитрий Иванович все-таки вынужден был вернуть Орде долг и в дальнейшем аккуратно платить дань. Однако именно тогда возникла надежда на то, что рано или поздно власть Орды падет: в завещании Дмитрия Донского есть очень характерное распоряжение на случай, если ситуация изменится: «А переменит Бог Орду…»

6. Почему русские были слабее татаро-монголов? Их было меньше или что? Оружие хуже было?

Осада Рязани. Копия Андрея Миронова с картины Ефима Дешалыта. 2018 год

Если говорить об эпохе нашествия Батыя, то русские княжества, конечно, были заведомо слабее. На Европу неслась армада, которую книжники, прибегая к библейским цитатам, сравнивали с саранчой. Страх охватил всю Европу — вплоть до побережья Атлантики и Британских островов.

Численно монгольское войско существенно превосходило силы, которые могли бы быть выставлены русскими князьями (да и европейскими монархами тоже). Причем как по отдельности (а в реальности никакого объединения русских князей перед общей угрозой не было и в помине), так и совокупно (если бы вдруг такое объединение все-таки произошло). Оценки историков разнятся лишь в определении суммарной численности монгольского войска, пришедшего на русские земли. Владимир Кучкин приводит цифры от 37,5 до 75 тысяч, Роман Храпачевский — около 100 тысяч, Вадим Каргалов — от 120 до 135 тысяч, а археолог Анатолий Кирпичников говорит о 100–150 ты­ся­чах. Численность же дружин отдельных княжеств колебалась, вероятно, в пределах нескольких тысяч человек, что было просто несопоставимой величиной.

Кроме того, тактические приемы ведения боя, апробированные армией Батыя во время завоевания Средней Азии, превосходили приемы боя, используемые в тот период европейскими армиями. Это показали все без исключения сражения и осады, которые вели монголы во время своего Западного похода.

7. Правда ли, что татаро-монголы принесли на Русь мат?

Берестяная грамота № 955. 1140‒1160-е годы

Нет, это заблуждение, которое возникло сравнительно недавно — судя по всему, уже в ХХ веке. В реальности те слова, которые мы называем «матер­ными», в большинстве своем отечественного производства. Свидетельства этому мы находим в древнерусских текстах, составленных в домонгольский период. В частности, речь идет о берестяных грамотах, отразивших разговор­ный язык той эпохи. Очень показательна в этом смысле грамота № 955 второй половины XII века из Троицкого раскопа в Новгороде, представляющая собой письмо одной женщины своей приятельнице. Вот адаптированный перевод на современный русский: «От Милуши к Марене. Большой Косе — пойти бы ей замуж за Сновида. Маренка! Пусть же напьется рождающее лоно!» (Букваль­но — «пей, vulva!».) Как показал в свое время академик Андрей Зализняк, последняя фраза, выходящая за рамки «нормативной» лексики, — готовое речение, бытовавшее в эротическом фольклоре. «Она явно связана со „срам­ными“ песнями, составляющими важную часть народного свадебного ритуала, исконная функция которых состоит в том, чтобы магическим путем способ­ствовать плодородию, продолжению рода. В данном случае никакой бранной окраски „заветная“ лексика не имеет: она выступает в рамках своей исконной сферы, где она еще отчетливо сохраняет свой первоначальный сакральный и ритуальный характер».

Совершенно иной смысл имеет выражение из грамоты № 35, датируемой примерно тем же периодом (не ранее 1140-х годов) и найденной в Старой Руссе. Автор текста в язвительной форме отвечает своему адресату, не стесня­ясь в выражениях, смысл которых можно передать так: «Не оригинальничай!» («Веди себя как все») или даже «Не умничай!» (в оригинале: «Якове, брате, еби лежа, ебехото аесово», где слово «ебехота» выступает в значении «похотли­вый», а «аѥсова», по-видимому, являет собой сложносоставное слово из «аѥ» — «яйцо» — и «совати»).

Про «блѩдьскоѥ несториево раздѣлѥниѥ» (в данном случае всего лишь в зна­че­нии «еретическое») сообщает датируемая тем же XII веком Ефремовская кормчая применительно к ереси несториан. 

Из этого следует, что никакого отношения татаро-монголы к русскому мату не имели. Кроме того, раньше многие из ныне «матерных» слов не считались табуированной лексикой. По крайней мере, в произведениях средневековой книжности, в том числе и церковной, мы иногда можем встретить такие слова и выражения, которые в нынешней литературе увидишь разве что под маркировкой «18+».

8. Правда ли, что многие русские князья находились на службе у Орды? Они были предателями?

Князь Михаил Черниговский перед ставкой Батыя. Картина Василия Смирнова. 1883 год

Да, это правда: они находились на службе и были «служебниками» хана. Были ли они при этом предателями — вопрос гораздо более сложный. Ответ на него можно разделить на две части. Часть первая: воспринимались ли они в качестве предателей своими современниками? Часть вторая: корректно ли оценивать их поступки, исходя из системы ценностей нашего времени? 

На первую часть вопроса ответим отрицательно: сама по себе служба хану, судя по всему, предательством не считалась. О князьях, возвращавшихся от хана, русские летописи гордо писали, что те вернулись, будучи принятыми в Орде «с честью». Среди ханских «служебников» были и князья, позднее канонизи­рованные Русской церковью (например, святой благоверный князь Александр Ярославич, прозванный Невским). По крайней мере, источники, в которых такая служба осуждалась, до нас не дошли. Возможно, они просто не сохрани­лись, возможно, осуждающие нотки по тем или иным причинам (прежде всего, в результате самоцензуры книжников) не попадали на страницы летописей и житий. Тем не менее историк может строить свои предположения только на основе исторических источников, а источники об этом молчат.

На вторую часть вопроса разные историки отвечают по-разному. Есть и такие, которые пишут целые книги об «истории предательства». К счастью, «предате­ле­ведов» не так много. Все-таки история — это не военный трибунал: ее задача не осудить или восславить прошлое, а понять его, разобраться во внутренней логике поступков людей далеких эпох, реконструировать их мотивы и то, как оценивались их действия на протяжении веков — и современниками, и потом­ками. В то время, о котором идет речь, не было понятий «государство», «нация», поэтому предать можно было только православие, перейдя в другую веру. Такие случаи были, и они осуждались, в том числе и книжниками. Но служба князей ханам не была связана с вероотступничеством. А значит, судя по всему, не попадала под тогдашние представления о предательстве.

9. Почему Куликовская битва такая важная, если иго не закончилось?

Поединок Пересвета с Челубеем (Поединок на Куликовом поле). Картина Михаила Авилова. 1943 год

Само количество дошедших до нас источников, повествующих о Куликовской битве, свидетельствует о том, что уже современники понимали: это событие огромной важности, первое серьезное столкновение русских князей с правите­лем Орды, закончившееся полной победой русских. Конечно, средневековые люди видели в этом промысел Божий: «даровал Господь победу», писали они.

С точки зрения изменения реальных военных и политических раскладов Куликовская битва, конечно, не стала финальной точкой борьбы Москвы с Ордой. Скорее наоборот: она стала отправной точкой в этой борьбе, потому что до Дмитрия Донского за полтора с лишним столетия были стихийные выступления против татар, но княжеская власть от них старалась дистанциро­ваться. А тут все наоборот: московский князь возглавил поход!

Да, спустя два года, в 1382 году, Москва подвергается разорению хана Тохтамы­ша. Да, зависимость просуществовала еще столетие. Но даже сто лет спустя Куликовская битва продолжала оказывать важное моральное воздействие на русских — это был прецедент, к которому постоянно обращались. Вот и во время стояния на Угре в 1480 году, когда Иван III колебался, взвешивая, стоит ли ему ввязываться в сражение с «самим царем» (а хан Ахмат, в отличие от Мамая, был легитимным Чингизидом!) или все-таки дешевле будет от него откупиться, великокняжеский духовник, ростовский архиепископ Вассиан Рыло пишет князю знаменитое «Послание на Угру». В нем он, ссылаясь на авто­ритет Дмитрия Донского, говорит о том, что раз Дмитрий не дрогнул и пошел в бой, значит и ты, Иван, должен действовать подобным образом. Потому что именно в этом состоит миссия великого князя — быть пастырем для своих подданных, не давать в обиду своих «духовных овец», противостоять «мысленному волку» Ахмату, который идет войной на православную Русь.

Конечно, событие такого масштаба, как Куликовская битва, не могло не об­расти разного рода легендами и преданиями — это закон исторической памяти. Не все сведения, которые дошли до нас, поддаются проверке.

Это касается и засадного полка, и знаменитого поединка русского воина Пересвета и татарина Челубея, и целого ряда других подробностей битвы. Поэтому трудно сказать, был ли этот поединок на самом деле. Могло ли теоре­тически состояться сражение двух воинов перед битвой? Наверное, могло, хотя традиции такой, судя по всему, не существовало. Могло это быть только преда­нием, позднейшим домыслом? Тоже могло.

Что касается самих действующих лиц — Пересвета и Челубея, то возникнове­ние их «тандема» — это финальная точка длительной эволюции сюжета. Имя Пересвет фигурирует уже в самых ранних памятниках, посвященных Куликов­ский битве: «Задонщине» и так называемой «Краткой летописной повести», где в числе убитых упоминается воин Александр Пересвет. Но просто как участник битвы. Именно о поединке между русским богатырем и татарским впервые говорилось в «Сказании о Мамаевом побоище»: в этом произведении на бой с безымянным «печенегом» (так в «Сказании...» назван соперник русского воина) как раз и выходит присланный преподобным Сергием инок Пересвет. В поздних редакциях «Сказания...» у татарского богатыря все-таки появляется имя, но его называют Темир-Мурза, а вовсе не Челубей. Имя же Челубей впер­вые возникает в уже упомянутом «Синопсисе», в его третьей по счету редак­ции, 1680 года, то есть спустя 300 лет после самой битвы. На протяжении конца XVII — XVIII века «Синопсис» был самой популярной исторической книгой — не случайно рассказ о поединке Пересвета и Челубея стал общим местом в нашей национальной памяти о Куликовской битве.

10. Что такое «стояние на реке Угре»? И если там просто стояли, то почему это победа?

Стояние на Угре. Миниатюра из Лицевого летописного свода. XVI век

Осенью 1480 года по обе стороны реки Угры сошлись два войска — русское и ордынское. В течение месяца татары не решались перейти Угру и дать бой русским, после чего отошли обратно. Это было воспринято как победа. В сов­ременном русском общественном сознании стояние на Угре — финальная точка в истории, начавшейся в 1237–1238 годах: как писал Николай Карамзин, «здесь конец нашему рабству». Скорее всего, он написал так потому, что в 1480-м одна победа все-таки произошла: это была победа правителя Москов­ского государства над страхом перед Ордой, победа над теми людьми в окру­жении Ивана III, которые подталкивали его «не обострять», «договориться», «оставить все как есть», «не идти против самого царя». Иван колебался, но в ито­ге сделал свой выбор. Кто сказал, что свои самые главные победы мы одерживаем только на поле боя? Есть такие победы, которые мы одержи­ваем в борьбе с самими собой — со своими страхами и комплексами. Значение этих побед подчас не менее важно, чем значение ратных подвигов.

11. Иго закончилось в 1480 году — что, прямо так одномоментно, раз, и все?

Иван III разрывает ханскую грамоту. Картина Николая Шустова. 1862 год

В реальности иго исчезало постепенно. Представление о том, что оно уже пало, возникло еще до стояния на Угре. По крайней мере, польский хронист Ян Длугош в 1479 году так и написал: великий князь Московский сбросил варварское иго, иго рабства, которое долгие годы давило Московское государ­ство. Такая оценка была связана с событиями 1471 года. Хан Ахмат в ответ на притязания польской стороны, которая имела своих сторонников в Великом Новгороде, принял решение о передаче новгородских земель под власть поль­ского короля Казимира IV. Иван, возможно, даже не зная о принятом ханом решении, снаря­дил поход на Новгород, который считал вотчиной московских князей, и в битве на реке Шелони летом 1471 года разбил новгородское войско, заставив новго­род­цев признать его власть. Тем самым он нарушил ханскую волю, и за это должно было последовать наказание. В 1472 году Ахмат снарядил войско, дошел до Алексина, сжег его, но переправляться на другую («москов­скую») сторону реки не решился и в итоге отступил. С этого момента Иван III перестал выплачивать дань в Орду. Так продолжалось до 1480 года, когда Ахмат решил наказать Москву и восстановить свою власть над ней. Это, как мы знаем, ему не удалось. Спустя год он был убит. Сил на восстановление былого статус-кво у Большой Орды (так назывался один из осколков Улуса Джучи, которым правил хан Ахмат) уже не было. В начале XV века она распа­лась, а ее части со временем вошли в состав России (первым — Казанское ханство в 1552 году, последним — Крымское ханство в 1783-м). Тем не менее в русской историчес­кой памяти «конец рабства» принято датировать 1480 годом, и с этим ничего не поделаешь. И, наверное, ничего делать и не надо.

12. Все русские — потомки татаро-монголов?

Типажи России: сибирская татарка и пара калмыцких монголов. Иллюстрация из журнала Münchener Bilderbogen. Германия, конец XIX века

Нет, конечно: русские не потомки татаро-монголов. Собственно монголы принадлежали к монголоидной расе: если бы это было так, русские имели бы характерные черты монголоидов. Причина в том, что в результате монголь­ского завоевания не произошло оккупации русских земель. Они стали отдален­ной периферией Монгольской империи (а впоследствии Улуса Джучи). Здесь не было монгольской администрации (ее функции выполняла местная княжес­кая власть), здесь почти не было монгольских гарнизонов. Иными словами, никаких условий для массового кровосмешения русских и монголов создано не было, хотя нужно отметить, что браки между русскими князьями и знат­ными монголками время от времени заключались. Одним из первых, в 1257 году, в Орде «оженися» белозерский князь Глеб Василькович, сын замученного татарами ростовского князя Василько Константиновича и внук убитого в Орде Михаила Всеволодовича Черниговского, позже канонизирован­ных Русской церковью в качестве святых великомучеников.

Если же говорить о тюркских народах (половцах, волжских булгарах и др.), также завоеванных монголами и вошедшими в состав их войска, то они исторически расселялись на территориях, находящихся восточнее русских земель. Впоследствии именно на них перейдет название «татары» (хотя собственно татарами, как мы уже знаем, они не были). Контакты русских с ними были более активны, чем с монголами. Впрочем, и до нашествия Батыя имели место браки половчанок с русскими — прежде всего, князьями (вспом­ним хотя бы, что половчанкой была супруга Юрия Долгорукого). 

Но это касалось только знати, контактировавшей с Ордой. Подавляющее большинство жителей русских княжеств XIII–XV веков в глаза не видели ни монголов, ни татар, ни тем более «монголо-татар».

13. Почему русские не стали мусульманами?

Взятие Суздаля Батыем. Миниатюра из Лицевого летописного свода. XVI век

Во-первых, они этого явно не хотели: к переходу из православия в мусульман­ство на Руси традиционно относились плохо («обесерменился», говорили о таких людях). Во-вторых, русских к этому никто не принуждал. В период, предшествующий правлению в Орде хана Узбека (1313–1341), монголо-татары были язычниками. При этом они очень толерантно относились к другим религиям. Достаточно сказать, что уже в 1262 году, то есть спустя два десяти­летия после окончания Западного похода, в столице Улуса Джучи Сарае-Бату была учреждена епископская кафедра: это означает, что количество православ­ных приходов в Золотой Орде было столь велико, что для управления ими необходимо было ставить епископа. Но и после принятия ислама в первые десятилетия XIV века ханы с уважением относились к Русской церкви, справед­ливо считая, что, сохраняя расположение тогдашних «властителей дум» (вернее, душ), легче будет добиваться своих целей. На протяжении многих десятилетий церковь, с самого начала освобожденная татарами от необходи­мости денежных отчислений в Орду, отвечала им взаимностью.

14. Правда, что в России плохо с демократией из-за влияния ига?

Новгородское вече. Вечевой колокол. Картина Василия Худякова. 1861 год

Иго тут ни при чем. Так называемая вечевая демократия была достаточно развита в домонгольской Руси, а в ряде мест — прежде всего, в Новгороде — сохранилась до конца XV века. Однако ее свертывание, вытеснение вечевых традиций на периферию общественной жизни началось задолго до нашес­твия — например, в период правления во Владимиро-Суздальской Руси князя Андрея Боголюбского, погибшего от рук убийц в 1174 году. А в той же Новго­род­ской земле, наоборот, эти традиции сохранялись вплоть до конца периода зависимости от Орды. Поэтому правильнее говорить о том, что вечевая демократия была несовместима с сильной княжеской властью. Вероятно, в какой-то момент князья стали перенимать у монголов некоторые политичес­кие практики деспотического правления, однако и до этого правители русских земель «демократами» не были.

15. Что осталось от Орды сегодня? В современной Монголии живут их потомки?

Шесть силачей в традиционном монгольском наряде. Этническая автономия на границе с Внутренней Монголией. 1909–1911 годы

Что остается от империй? Во-первых, их осколки. Бывшие части Золотой Орды еще в 40-е годы XV века стали независимы от Сарая — это, прежде всего, Казанское и Крымское ханства, Ногайская Орда, затем Астраханское ханство. Со временем (в разные исторические периоды) они вошли в состав Русского государства. Собственно Монголия никогда частью Золотой Орды (Улуса Джучи) не была, и в этом смысле нынешняя Монгольская Народная Республика является потомком более крупного государственного образования, Монголь­ской империи. Но помимо осколков от империй обязательно остаются мифы — об их величии, об их «особой миссии». Часть из них мы и попытались проана­ли­зировать и даже кое-где опровергнуть.