Фарфор, учитель и любовь Щекатихиной-Потоцкой

Александра Щекатихина-Потоцкая словно прожила три разных жизни. Одна прошла в объятом революцией и войной Петрограде, другая — в приветливом жарком Каире и пленительном Париже. Третья — в Ленинграде, куда мастерица вернулась вместе с супругом.

Два мужчины в судьбе Щекатихиной-Потоцкой, которые предопределили творческую и личную жизнь художницы, были ее учителями. Николай Рерих, мастер медитативного, созерцательного искусства, стал главным наставником, а Иван Билибин — книжный график, а вне стен мастерской, — светский лев, окруженный романтическим флером, — супругом.

Щекатихина-Потоцкая прославилась как художница по росписи фарфора, но также была интересным живописцем, иллюстратором и создала ряд эскизов костюмов к театральным постановкам

Переезд в Петербург и встреча с "Миром искусства"

Будущая знаменитость, Александра Васильевна Щекатихина (1892−1967), родилась в Александровске (сейчас Запорожье) в старообрядческой патриархальной семье. Бабушка Александры была искусной вышивальщицей, а дед — иконописцем. Происхождение художницы повлияет на ее мировоззрение и искусство — увлечение народным творчеством, иконописные приемы и духовная наполненность будут иногда «выдавать» староверку.

А пока Шурочку, отправившуюся в 16 лет в Петербург, ожидала встреча с учителями из объединения «Мир искусства». Лучших наставников для девушки-старообрядки и представить сложно!
В Рисовальной школе Общества Поощрения Художников ее учителями стали влюбленные в старину и увлеченные культурой прошлых столетий И. Билибин и Н.Рерих.

После окончания школы Александра повидала заграничных педагогов, она училась в Академии Рансона у М.Дени, Ф.Валлотона и П.Серюзье, однако, французские менторы не смогли затмить русских мэтров.

Своим главным учителем Щекатихина-Потоцкая считала Николая Рериха, который развивал ее интерес к русской истории и славянской мифологии, приглашая работать над своими проектами

В 1911 году вместе они отправились в имение княгини М. Тенишевой — Талашкино. Здесь Александра под руководством Рериха принимала участие в росписи храма Святого Духа — усыпальнице Тенишевых. Затем помогала учителю в оформлении балета «Весна Священная» Стравинского для антрепризы Дягилева.

Через год после окончания школы Щекатихина представила учителю прекрасно выполненную «самостоятельную работу» — эскизы костюмов для оперы «Снегурочка» Римского-Корсакова.

Государственный фарфоровый завод

Поворотным в творчестве Александры Щекатихиной стал 1918 год, когда художницу пригласил работать на Государственный фарфоровый (бывший Императорский) завод его художественный руководитель — Сергей Чехонин. Александра очень быстро освоила новую для себя технику живописи на фарфоре и начала свой творческий путь на этой стезе с композиций, навеянных русским фольклором. Сказочно-фантастические сюжеты были родной стихией Александры, на одном дыхании были расписаны сервизы «Снегурочка» и «Конек-Горбунок».

В росписи фарфора Щекотихина-Потоцкая была новатором. До сих пор никто не расписывал его так эмоционально, живописно и красочно. Рисунок у художницы неизменно похож на театральную сценку: каждое изделие раскрывает какую-то историю

Интересно, что в росписи Щекатихина-Потоцкая создала свой неповторимый стиль, нарушая главное ее правило — узор должен подчиняться форме.

Следуя собственной живописной манере, Александра Васильевна покрывала рисунком полностью все изделие. На глянцевой поверхности фарфора художница писала как на холсте. Живопись подчиняла себе форму, плавно перетекая на крышку изделия, медальон или борта блюда. Рисунок переставал носить декоративный характер и приобретал самостоятельное художественное значение. Так рождались хрупкие, яркие светоносные фарфоровые шедевры художницы.

На смену праздничной, пляшущей Руси ненадолго приходят работы, пронизанные духом нового времени. Агитационный фарфор Щекатихиной-Потоцкой с лозунгами и революционной символикой представляет смешение современных тенденций в живописи — модерна, футуризма, супрематизма

В этих работах отражается жизнь послереволюционного Петрограда: матрос, гуляющий с девушкой по набережной Невы, комиссар с папкой на Дворцовой площади. Поводом к созданию новых композиций служили заказы, сделанные «Госиздатом». Молодое правительство Страны Советов нуждалось в пропаганде, и фарфор должен был представлять новое государство, новых людей и новое искусство.

В годы Гражданской войны в работах Щекатихиной-Потоцкой появляется образ трагичной России — суровые и исполненные страданием лики. О голоде, начавшемся в 1921 году в Поволжье, художница рассказала в росписи блюда «Страдание России».

Жизнь самой художницы в это время была созвучна событиям, происходящим вокруг. Ее муж, Николай Потоцкий, с которым Александра прожила пять лет, умер, и она осталась одна с пятилетним сыном в голодном и холодном Петрограде.

"Если б я, был султан..."

В 1922 году Александра Васильевна пишет письмо своему учителю, Ивану Яковлевичу Билибину, который в это время жил в Каире. Она рассказывала, что недавно овдовела и живет одна с маленьким сыном. Письмо очень тронуло художника. В один день он получил два письма от двух своих учениц — одно письмо из Европы от Людмилы Чириковой, в которую Билибин был безнадежно влюблен, с отказом и второе, «написанное самыми нежными словами» — от Александры Щекатихиной-Потоцкой.

Художник увидел в этом знак судьбы и на следующий день отправил Шурочке в Петроград телеграмму: «Будьте моей женой. Жду ответа». Через два дня пришел ответ: «Согласна при условии не разлучаться с сыном»

В феврале 1923 года Александра Васильевна приехала с сыном в Каир и вышла замуж за Ивана Яковлевича. Шурочка, только покинувшая продрогший Петербург, где приходилось топить буржуйку подрамниками, а за самые необходимые в быту вещи бороться, вдруг оказалась в волшебных билибинских декорациях, в одной из его сказок.

Сразу после приезда художница написала картину «Сватовство». Это была ее любимая работа, с которой она не расставалась всю жизнь

Жизнь в Каире Александре Васильевне понравилась. Семья путешествовала по Египту, Сирии и Палестине. Билибин выписал Шурочке из Парижа печь для обжига фарфора и Восток с его сказочной экзотикой захватил художницу. Арабские мужчины и женщины с полузакрытыми лицами стали главными персонажами росписей, а строки мусульманской молитвы служили декоративным мотивом.

В Каире и Александрии супруги устраивали выставки, их работы охотно покупали европейские и американские путешественники. Приехавшая на гастроли в Египет балерина Анна Павлова, также сделала заказ творческой паре. Иван Яковлевич создал декорации для балета, а Александра Васильевна — эскиз костюма «Лебедь».

Жизнь протекала размеренно. Билибин расписывал коптские церкви, собирал материал для будущих иллюстраций восточных сказок, а Александра Васильевна не прерывала связи с Петроградским фарфоровым заводом, отправляя в Россию эскизы росписей с восточной тематикой.

Вива Франция!

Иван Билибин говорил, что русский художник может работать только в России или в Париже.
Случилось так, что в 1925 году семья решает переехать во Францию, поводом послужило приглашение Александры Васильевны принять участие в Международной выставке декоративного искусства от СССР. Художница была награждена золотой медалью.
В Париже первое время семья живет на широкую ногу. Они снимают роскошную квартиру с шестиметровыми потолками и огромной мастерской. По средам у них встречается цвет русской эмиграции: Коровин, Куприн, Бунин, Ремизов…
Во Франции творчество Билибина и Щекатихиной-Потоцкой было популярно. Супруги работают над оформлением спектаклей к Частной Русской Опере для Театра Елисейские Поля и выступают в жанре книжной графики. Александра Васильевна проиллюстрировала вышедшие на французском языке книги «Тарас Бульба» Николая Гоголя и «Приключения Пиноккио» Карло Коллоди, а также сотрудничала с Лиможской фарфоровой мануфактурой.

В 1926 году в парижской галерее Друэ открылась персональная выставка художницы, которую французы называли «Мадам Чека-Потока», не в силах выговорить русскую фамилию, а вступительную статью к каталогу написал Морис Дени.

Сразу после выставки приключилась забавная история. Александра Васильевна получила письмо прийти по некоему указанному адресу и получить заказ. Билибин, увидев адрес — дом напротив Президентского дворца, — дал жене четкие указания, как себя вести. «Когда спросят о гонораре, — поучал Иван Яковлевич, — ты составь цену, сосчитай про себя до 20-ти, а лучше до 50-ти, а затем умножь сумму на пять». Шурочке сделали заказ на сервиз с морской темой, а на вопрос о гонораре, художница выполнила инструкции мужа. Когда она покидала дом и спросила у секретаря, кто хозяин дома, ей ответили: «Барон де Ротшильд». Узнав имя заказчика Иван Яковлевич сожалел, что не умножил сумму на десять.

Успешная карьера супругов позволила им приобрести дом на юге Франции, где обосновалась целая «колония» русских эмигрантов. С 1927 и до отъезда в Россию они десять лет проводили лето в местечке Лафавьер

В 1930-е годы в Европе эмигранты остались без заказов. Билибину предложили принять французское гражданство, чтобы получить работу, но художник отказался. В 1936 году семья вернулась в СССР и поселилась в Ленинграде. Александра Васильевна возобновила работу на Государственном фарфоровом заводе, который к этому времени уже носил имя М. В. Ломоносова. Билибин занимался преподавательской деятельностью и оформлением спектаклей.

Иван Яковлевич Билибин умер в 1942 году от истощения в блокадном Ленинграде. Александра Васильевна в это время болела пневмонией и была без сознания.

В послевоенные годы художница работала над росписями сервизов для массового производства. Александра Васильевна Щекатихина-Потоцкая ушла из жизни в 1967 году. Ее сын Мстислав Потоцкий передал Ивангородскому художественному музею более трехсот работ из семейного собрания — произведения матери и своего отчима — Ивана Яковлевича Билибина.

Чудесная сказка четы Билибина и Щекатихиной-Потоцкой продолжает жить в их произведениях