Корабль из-под кургана: что ученые обнаружили в раннесредневековом захоронении Саттон-Ху и кем был его «обитатель»?

Волну интереса к этой теме поднял фильм Саймона Стоуна «Раскопки» (The Dig), посвящённый этой сенсационной находке и вышедший на экраны в январе 2021 года. Заглянем внутрь кургана и мы.

Раскопки в Саттон-Ху

В 1937 году Эдит Мей Притти, владелица поместья Саттон-Ху в окрестностях Вудбриджа в графстве Суффолк, решила затеять раскопки группы из 18 древних курганов, находившихся в 450 м от её дома. Свой замысел женщина обсуждала с членом Королевского исторического общества Винсентом Б. Редстоуном и куратором Ипсвичского музея Гаем Мейнардом. По их рекомендации для раскопок она пригласила археолога-самоучку из Саффолка Бэзила Брауна, и в июне следующего года он приступил к работе.

В первом сезоне он раскопал три кургана. Поначалу находки были более чем скромными. В основании кургана № 3 были обнаружены остатки деревянного подноса, англо-саксонская керамика и железный топор, который поначалу был атрибутирован как скандинавский. При раскопках кургана № 2 исследователям улыбнулась удача: сперва они нашли железную заклёпку, похожую на те, что применялись при постройке кораблей, а за ней и ещё несколько. Браун полагал, что ему удалось обнаружить небольшую ладью, от которой сохранились остатки половины корпуса. Сегодня принято считать, что он ошибался, а то, что он нашёл, в действительности являлось остатками деревянной погребальной камеры. Здесь же были обнаружены следы кремации, украшенный позолотой железный умбон щита и стеклянные осколки. Раскопанный последним курган № 4 оказался разграблен ещё в древности.

В мае 1939 года Браун продолжил работу и приступил к раскопкам самого крупного из курганов — № 1. Как и прежде, он использовал метод прокладки узкой 6-футовой траншеи в направлении с востока на запад к центру насыпи. Поначалу археолог не питал иллюзий, полагая, что курган был разграблен ещё в древности. 11 мая, на третий день раскопок, он обнаружил железные заклёпки, похожие на те, что были найдены в кургане № 2, но только большего размера. Это навело исследователя на предположение о захороненном под курганом большом корабле. Мейнард, с которым Браун решил проконсультироваться по поводу находки, посоветовал отыскать отпечаток корабля в песчаной почве кургана. После трёх недель кропотливых работ Браун раскопал остатки носовой части корабля. Дерево, из которого он был построен, полностью исчезло, но на месте остались заклёпки и чёткий отпечаток корпуса в песке. В середине июня Браун обнаружил вертикальную переборку, которая, по его предположению, являлась остатками незамеченной грабителями погребальной камеры.

Понимая потенциальное значение этой находки, Мейнард порекомендовал Эдит Притти привлечь к работе профессиональных археологов. 6 июня место раскопок посетил Чарльз Филлипс, член Селвин-колледжа в Кембридже. Увиденное так его потрясло, что всего тремя днями позже он организовал в Саттон-Ху встречу представителей Британского музея, Бюро земельных работ, Ипсвичского музея и Саффолкского института, на которой добился передачи ему полного контроля над раскопками. В начале июля Филлипс привлёк к работе в Саттон-Ху своих друзей и коллег Уильяма Ф. Граймса, Осберта Г.С. Кроуфорда, Стюарта и Пегги Пигготов. Браун также продолжал работать в качестве ассистента, однако его отстранили от работ внутри погребальной камеры. В результате конфликта между Филлипсом и Мейнардом Ипсвичский музей также оказался отодвинут в сторону.

Будучи профессиональным археологом, Филлипс проводил работы с величайшей тщательностью. При работе в погребальной камере учёные фиксировали каждую находку, как бы мала она ни была. 21 июля Пегги Пиггот обнаружила первые предметы драгоценного инвентаря из числа сопровождавших погребение сокровищ. 28 июля о находках узнала пресса, и для охраны места раскопок пришлось нанять двоих полицейских, которые дежурили круглосуточно. В сентябре суд признал Эдит Притти владелицей найденных сокровищ, и она безвозмездно передала их Британскому музею. Премьер-министр Уинстон Черчилль предлагал отметить женщину Орденом Британской империи, но она отказалась.

С началом Второй мировой войны раскопки пришлось законсервировать. Военные использовали Саттон-Ху в качестве учебного полигона. В 1940 году Филлипс и его коллеги выпустили ряд важных публикаций, а после окончания войны исследования возобновились и ознаменовались новыми находками.

Обряд погребения в ладье хорошо известен по находкам эпохи викингов в Осеберге, Гокстаде, Тюне и других местах, однако памятники англо-саксонского времени являются редкостью. Древесина корабля не сохранилась, однако отпечаток корпуса в песчаной почве Саттон-Ху показывает его первоначальные размеры и даже детали конструкции. Длина корабля составляла 27 м, максимальная ширина — 4,4 м. Высокие, как на кораблях викингов, нос и корма имели одинаково узкие штевни, что позволяло судну развивать высокую скорость. Корпус был набран клинкерным способом из девяти дубовых досок, скреплённых друг с другом внакрой при помощи железных заклёпок с каждой стороны. Ширина досок в середине составляла от 0,32 до 0,50 м. Киля не было. Центральная доска имела бо́льшую ширину и толщину в сравнении с другими. Чтобы корпус держал форму, использовались 26 деревянных шпангоутов, расположенных на расстоянии около 1 м друг от друга. Судно обладало высокой осадкой. Борт возвышался над килем всего на 1,5 м.

Как и судно из Нидама, корабль приводился в движение вёслами. Гребцы сидели на банках, имевших установленные на шпангоутах вертикальные опоры. В носовой и кормовой частях корабля вдоль планшира имелись упоры для вёсел, число которых говорит о том, что гребцов было по 20 человек на борт. Остатки вёсел не были обнаружены, однако можно предположить, что они имели длину от 3 до 3,5 м. Управлялось судно при помощи большого рулевого весла на правом борту.

При погребении судно извлекли из реки Дебен, перетащили вверх по склону на расстояние около 1 км и опустили в заранее выкопанную траншею, так что над поверхностью земли возвышались только высокие нос и корма. Прежде чем корабль оказался в кургане, с него сняли палубу и скамьи, а в центре оборудовали прямоугольную погребальную камеру с двускатной крышей от борта к борту. В неё поместили тело покойника и сопровождавшие его погребальные приношения, траншею с кораблём засыпали землёй, а поверх неё насыпали курган вытянутой овальной формы. Через некоторое время крыша погребальной камеры под тяжестью насыпи обрушилась, из-за чего вершина кургана немного просела посередине. Тем не менее он возвышался над окружавшими его насыпями. Для тех, кто плыл на кораблях по реке, курган на протяжении веков являлся зримым символом высокого положения того, кто был похоронен у его подножия. По-видимому, погребение в ладье было одним из последних случаев захоронения на курганном могильнике Саттон-Ху.

Погребальная камера

В самом сердце корабля, в нижней его точке, располагалась погребальная камера, в которой находилось тело усопшего, а также разнообразный инвентарь: домашняя утварь и бытовые предметы (глиняная посуда, множество кубков, два оправленных в серебро питьевых рога, бронзовые чаши, столовые приборы, светильники, деревянные вёдра, ткани, котлы, цепи), украшения и личное оружие (меч с золотой рукоятью, роскошно украшенный щит, знаменитый шлем с маской, копьё и дротики, золотая пряжка в зверином стиле, пара украшенных гранатами золотых застёжек, драгоценный кошель с меровингскими золотыми монетами, серебряная посуда). Всего в могиле оказалось 263 предмета, в том числе 19 золотых украшений. Большинство находок не имеют аналогов на Британских островах. Металлические предметы пережили пребывание в кислой почве лучше, чем органические, такие как ткань и дерево, но отдельные более тонкие вещи сохранились, в том числе крошечная божья коровка. Некоторые предметы — например, деревянная лира, которая хранилась в мешке из бобровой шкуры — были повреждены при обрушении погребальной камеры. Люди, которые клали предметы в могилу, выбирали и расставляли их таким образом, чтобы отразить прижизненный высокий статус умершего. Учёным удалось не только по фрагментам реконструировать внешний вид находок, но и воссоздать их первоначальное расположение.

Самой известной находкой является, пожалуй, шлем с маской. Он был завёрнут в ткань и лежал слева от головы умершего. Высота шлема составляет 31,8 см, ширина — 21,5 см, примерный вес — 2,5 кг. Купол шлема выкован из единого куска железа. При помощи шарниров к нему крепились железные нащёчники, назатыльник и маска. Поверхность шлема украшена декоративными бронзовыми пластинками, покрытыми светлым оловом. На них изображены танцующие и сражающиеся друг с другом воины, а также некие свирепые существа. Маска шлема и его лобовая часть имеют форму птицы: надбровные дуги выглядят как её крылья, а усы — как хвост. Гребень из полукруглой железной трубки имеет вид дракона. Одна из глазниц шлема украшена золотой фольгой, а другая остаётся пустой — возможно, это отсылка к одноглазому богу Одину. Происхождение шлема остаётся дискуссионным: его родиной могла быть Англия, но с той же вероятностью он мог иметь скандинавское происхождение. Шлем оказался сильно повреждён при обрушении камеры. На сборку его фрагментов учёные потратили годы.

Найденное вокруг тела оружие было не менее впечатляющим. Справа от покойника лежал набор копий, в том числе три франкских ангона с зазубренными наконечниками, а также меровингский меч в ножнах. Длина сварного клинка из дамасской стали составляла 85 см. Навершие было роскошно украшено золотом и гранатами. Пояс, на котором носились ножны, также был декорирован золотыми накладками с гранатами. Его золотая пряжка длиной 13,2 см весила почти 400 г и была украшена звериным орнаментом-плетёнкой. У западной стены камеры стоял большой деревянный щит круглой формы, как и остальное оружие, обильно декорированный золотом и камнями. В центре щита находился железный умбон с накладными чеканными пластинами из бронзы, орнаментированными плетёнкой или изображениями животных. На лицевой стороне щита имелись две большие эмблемы, украшенные гранатами: одна изображала хищную птицу, а другая — крылатого дракона. Сами предметы вооружения, производственные технологии и стилистика декора имеют множество параллелей в находках Вендельского периода, обнаруженных в курганах близ Старой Упсалы в Швеции.

Другие вещи демонстрируют обширный круг международных связей, которыми обладал покойник. Справа от его головы лежали десять составленных друг в друга серебряных чаш, изготовленных в Константинополе в VI веке. В его ногах находилось большое круглое серебряное блюдо с чеканным орнаментом и контрольными печатями императора Анастасия (491–518). К тому моменту, когда блюдо оказалось в могиле, ему было уже более ста лет. Там же имелись две серебряные ложки — тоже, возможно, византийской работы. На одной из них было написанное греческими буквами имя PAULOS, на другой было вырезано SAULOS. По одной из версий, серебряные ложки должны были напоминать об обращении в христианство апостола Павла, которого прежде звали Савлом, и могли быть подарком на крещение языческого короля.

Одной из интереснейших находок является большой украшенный золотом кошелёк, который первоначально висел на поясе. Внутри него были найдены 37 франкских золотых тремиссов, отчеканенных на нескольких монетных дворах по ту сторону Ла-Манша, а также три затёртые монеты и два маленьких слитка. Анализ золота и даты чеканки указывает на период около 610–635 годов. Похоже, тогда же состоялось и захоронение.

Кому принадлежала могила

К сожалению, личность человека, погребённого в кургане в Саттон–Ху остаётся неизвестной. Тело не было найдено — от него осталось только пустое пространство посреди разложенных вокруг сокровищ. Мейнард и многие другие учёные даже предполагали, что захоронение в Саттон–Ху на самом деле являлось кенотафом, то есть пустой гробницей или памятником, воздвигнутым в честь человека, чьи останки покоятся где-то в другом месте. Более вероятной, впрочем, кажется версия, что органические ткани и кости полностью растворились в суффолкской почве, которая отличается кислотностью. Лишь в 1967 году химический анализ позволил обнаружить следы фосфатов в почве, а это свидетельствует о том, что когда-то там действительно покоилось человеческое тело.

Найденный в могиле богатый инвентарь на уровне самых высоких стандартов своего времени, а также огромные усилия и немалое число рабочих рук, необходимых, чтобы вырыть большую траншею, поместить в неё корабль с погребальной камерой, украсить надлежащим образом и насыпать поверх курган, указывали, что погребение принадлежит лицу, обладавшему большой властью. Историк Гектор Чедвик в 1940 году предположил, что это мог быть король Восточной Англии Редвальд, правивший примерно с 599 по 624 год.

Сведения о Редвальде сохранились в «Англосаксонской хронике» и в «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного. Он был первым безусловно историческим правителем Восточной Англии, о котором известно что-либо кроме имени. К середине своего правления Редвальд был самым могущественным из правителей Англии к югу от реки Хамбер. Англо-саксонская хроника именует его титулом бретвальда, что означало верховный суверенитет над другими англо-саксонскими королевствами. Согласно Беде, Редвальд принял христианство в 605 году, однако затем вновь обратился в язычество, продолжая при этом почитать Христа среди отеческих богов. Эта религиозная двойственность отражается в характере захоронения в Саттон-Ху: хотя само погребение совершено по языческому обряду, вещи в составе приношений свидетельствуют о знакомстве покойника с христианством.

Среди других кандидатов называют сына Редвальда и его преемника Эорпвальда, а также сына его брата Сигеберта, который долгое время жил в изгнании на чужбине, а затем вернулся и захватил власть после убийства Эорпвальда.