Кристина Скарбек: леди плаща и кинжала

Союз ее родителей – классический брак по расчету. Граф Ежи Скарбек из старинного шляхетского рода промотал состояние и решил поправить дела, женившись на дочери банкира из Лодзи Стефании Голдфедер. Это помогло аристократу расплатиться с долгами, но не улучшило репутацию: подобные браки считались в его кругу моветоном.

Кристина была типичной папиной дочкой – страсть к верховой езде, катанию на лыжах и светской жизни она унаследовала от Ежи. Граф обладал, скажем так, отрицательным обаянием – мот, игрок, распутник и прожигатель жизни, не избегавший антисемитских анекдотов даже при жене и детях. Благополучная юность, проведенная в богатом загородном поместье и на лыжных курортах в Татрах, закончилась для Кристины в 1930-м со смертью отца. Ему удалось почти разорить и финансовую империю семьи Голдфедер, поэтому овдовевшая Стефания с детьми переехала в Варшаву.

На тот момент Кристине 22 года. Она умна, говорит на нескольких языках, эрудирована и очаровательна – в 1930-м девушка приняла участие в конкурсе «Мисс Польша», где заняла шестое место. Ее первый брак – с бизнесменом Густавом Геттлихом – распался через полгода: роль домохозяйки явно не шла светской львице. Чтобы помочь матери, Кристина устроилась дилером в автосалон Fiat, но автомобильные выхлопы уложили ее на больничную койку: врачи подозревали туберкулез, из-за которого, кстати, умер ее отец.

Получив компенсацию от страховой компании, девушка воспользовалась советом врачей – как можно больше времени проводить на свежем воздухе – и отправилась в свои любимые Татры кататься на лыжах. Здесь, на горном склоне в Закопане, она однажды потеряла управление и была спасена будущим мужем – Ежи Гижицким. Это был мужчина под

стать Кристине. Уроженец Каменца-Подольского, в 14 лет он сбежал из дома, был ковбоем в Техасе, золотоискателем в Колорадо, лесорубом в Орегоне и даже личным водителем Джона Рокфеллера. По окончании Первой мировой Ежи стал секретарем польской миссии в Вашингтоне и начал литературную карьеру, выпуская эссе по мотивам своих путешествий в Африке.

Именно в Африку супруги отправились в 1939 году: Ежи получил назначение генеральным консулом в Кении. Новость о начале войны застала их в пути к месту назначения, и пара решила вернуться в Европу. Пока тихоходный пароход плелся на старый континент, Польша перестала существовать как независимое государство. Гижицкий рвался на фронт, получил отказ по состоянию здоровья и занял должность в правительстве Польши в изгнании. Кристина же предложила свои услуги создаваемому Управлению специальных операций – предшественнице МИ-6.

Ее первым заданием стала организация курьерской сети по доставке разведданных из оккупированной Варшавы в Будапешт. Операция прошла изящно и дерзко: с помощью брата, выдающегося польского лыжника и рекордсмена мира Станислава Марусажа, была проложена тропа в Словакию, а оттуда – через заснеженные Татры в Польшу. Будучи сама прекрасной лыжницей, Кристина не раз отправлялась в такие «командировки» в Варшаву. Нечего и говорить, насколько это было опасно. В феврале 1940-го к ней бросилась знакомая в варшавском кафе: «Кристина! Вот так сюрприз! Ты же уехала за границу!» Шпионка сухо ответила, что женщина обозналась, но та клялась, что говорит с Кристиной Скарбек. Дождавшись, пока сбитая с толку подруга уйдет, Кристина спокойно допила свой кофе и покинула заведение.

Девушка была одной из тех, кто сообщил в Лондон о плане «Барбаросса», хотя британцы и из других источников имели информацию о планах немцев по вторжению в СССР. В июне 1940-го она навестила мать, умоляя Стефанию покинуть оккупированную Польшу, но та твердо решила остаться в Варшаве, преподавая французский язык детям. Немцы расстреляли Стефанию в январе 1942-го в тюрьме Павяк, построенной в середине XIX века дальним родственником ее мужа, крестным отцом Шопена – Фредериком Скарбеком, преподававшим французский язык отцу будущего композитора.

В Будапеште в жизни шпионки появляется Анджей Коверски – польский офицер и британский агент, с которым Кристина познакомилась еще в детстве, когда старший Коверски привел маленького Анджея поиграть с дочкой графа Скарбека, пока мужчины обсудят деловые вопросы. Молодые люди встретились еще раз в Закопане незадолго до войны, но именно сейчас, в условиях смертельной опасности, у них завязались романтические отношения.

Эта пара стала находкой для УСО – любовники обеспечивали наблюдение за транспортными потоками на границах с Румынией и Германией, саботировали судоходство по Дунаю, передавали информацию о транспортировке нефти в Германию с румынских месторождений в Плоешти и помогали бежать интернированным в венгерских лагерях польским военнослужащим на Запад.

В январе 1941 года при очередном переходе границы Скарбек арестовали словацкие пограничники. Ей удалось бежать, но через несколько дней по разосланным фото гестапо арестовало девушку уже в Будапеште. Прокусив язык, она умело симулировала туберкулез в последней стадии, харкая кровью. Сразу после освобождения – немцы поспешили избавиться от заразной больной – Кристину с Анджеем перевезли в Румынию в багажнике машины с дипломатическими номерами.

Так исчезли польские подданные Скарбек и Коверски и появились агенты Кристин Грэнвилл и Эндрю Кеннеди. Через Балканы, Турцию, Сирию и Палестину паре удалось добраться до Каира – формально Египет был нейтральной страной, на деле же служил базой союзников. Здесь, в Каире, агенты получили удар ниже пояса – их обвинили в двойной игре: мало кто верил в историю побега из гестапо. Подозрения вызвало и получение турецкой визы – Анкара в это время сблизилась с Берлином, и пересечение Сирии, контролируемой профашистским правительством Виши. Грэнвилл и Кеннеди на три года практически отстранили от работы, изредка позволяя участвовать во второстепенных операциях.

Все изменилось в 1944-м со сменой руководства УСО и в преддверии высадки союзников в Нормандии. Управлению не хватало опытных оперативников, говорящих по-французски. К тому же требовалось заменить проваленную агентуру: работавшая во Франции британская разведчица Сесили Лефорт была схвачена гестапо и отправлена в Равенсбрюк. Кристина прошла специальную подготовку – прыжки с парашютом, рукопашный бой и обращение со взрывчаткой – на базе Рамат Давид в подмандатной Палестине, получила новый позывной «мадам Полин» и в июле 1944 года приземлилась на плато Веркор в долине Роны. Новый агент поступила в распоряжение Фрэнсиса Каммаэртса – капитана УСО, создавшего диверсионную сеть из бойцов Сопротивления.

Она быстро стала ближайшей соратницей Фрэнсиса, координируя операции итальянских и французских партизан против немецких войск в Альпах. В начале августа мадам Полин вступила в переговоры с принудительно мобилизованными в вермахт польскими юношами, стоявшими гарнизоном на высокогорном альпийском перевале. Усиленное мегафоном красноречие Кристины не прошло даром – 2000 солдат сложили оружие.

13 августа 1944 года Фрэнсис Каммаэртс, агент УСО майор Филдинг и их французский соратник были задержаны гестапо на КПП в городке Динь-ле-Бен. Задержанные отрицали, что знакомы друг с другом, но у троицы обнаружили банкноты со следующими друг за другом серийными номерами. Немцы не поняли, кто именно попался им в руки, но по законам военного времени подозрительные лица подлежали казни в течение 48 часов. Пока же их препроводили в камеру.

Узнав об аресте, Кристина попыталась было уговорить членов Сопротивления провести операцию по освобождению узников, но партизаны сочли это самоубийством. Тогда она решила все сделать сама. Явившись в местную штаб-квартиру гестапо, мадам Полин представилась женой Каммаэртса и племянницей генерала Монтгомери –

главнокомандующего сухопутными войсками союзников в Европе. Проинформировав капитана Альберта Шенка о скором вторжении союзников в южную Францию, женщина подчеркнула, что его судьба предрешена – Шенка просто выдадут партизанам для мучительной казни. Если, конечно, он не освободит трех заключенных, ожидающих приговора. На Шенка это произвело впечатление, и он свел Кристину с другим гестаповцем – Максом Вэмом.

Три часа Кристина торговалась с Вэмом, уверяя, что находится на постоянной связи с британцами, даже продемонстрировав детали передатчика. В конце концов тот стукнул револьвером по столу и спросил: «Если я действительно вытащу их из тюрьмы, ты меня защитишь?» Так беспримерная наглость и личное обаяние, подкрепленные взяткой, спасли жизни трех человек. За пару часов до казни узников вывели из камеры, посадили в тюремную машину и вывезли в безопасное место.

Жизнь каждого агента окружена легендами, но в биографии Кристины Скарбек их особенно много, и все претендуют на правдоподобность. Известно, что однажды ее задержали и приказали поднять руки. Она подчинилась, продемонстрировав по гранате в каждой руке и пригрозив, что сейчас разожмет пальцы. Преследователей и след простыл. Говорят, шпионка не любила стрелять, предпочитая кинжал и взрывчатку. Когда в качестве связной она курсировала между партизанскими отрядами в Альпах, немцы пустили по следу Скарбек собаку. Та быстро настигла Кристину, но женщина обняла овчарку и начала ее гладить – в результате псина оказалась в партизанском лагере.

С началом освобождения Польши Кристина неоднократно просила руководство отправить ее туда, где решается судьба родины. Вместо этого ее вернули в Каир, откуда графине оставалось лишь следить за конференцией в Ялте. Вскоре стало ясно, что Польша останется по другую сторону «железного занавеса» и бывшему агенту УСО в ней нет места.

Управление уволило одну из лучших своих сотрудниц в апреле 1945-го. Кристина получила выходное пособие в 100 фунтов стерлингов – при средней заработной плате 3000 фунтов стерлингов в год. Даже прошение о получении британского гражданства было удовлетворено лишь после долгой борьбы и вмешательства бывших командиров. С Ежи Гижицким женщина развелась в 1946-м – это была лишь формальность. Ее звал замуж Фрэнсис Каммаэртс – она отказывалась под разными предлогами, а по-настоящему близкого Анджея Коверски не было рядом.

Ни семьи, ни работы, остались лишь награды: медаль Георга, орден Британской империи, французский Военный крест. Говорят, после войны у нее был короткий роман с «отцом» Джеймса Бонда – Яном Флемингом, который вывел Кристину в образе Веспер Линд в своем первом романе «Казино “Рояль”». Возможно, Скарбек стала прототипом и Татьяны Романовой в пятой книге об агенте 007 – «Из России с любовью».

От шпионской романтики не осталось и следа: дочь графини работала горничной, телефонисткой, продавщицей в универмаге Harrods в Лондоне, пока не устроилась стюардессой на пассажирское судно, курсирующее между Британией и Южной Африкой. Капитан поощрял персонал надевать свои военные награды, но когда коллеги увидели Кристину с орденами, ее просто высмеяли: никто не верил, что эта иностранка – герой войны. Десять лет назад она путешествовала в каютах первого класса, сейчас же мыла туалеты в этих каютах, но такая жизнь оставляла хотя бы привкус адреналина, которого ей так не хватало.

Здесь, на корабле Rauhine, она встретила стюарда Денниса Малдауни, который стал буквально одержим Кристиной, преследуя ее и настаивая на взаимности. В отчаянии женщина написала письмо Анджею Коверски в Германию – тот согласился ее принять, и Кристина даже заказала билеты на 16 июня 1952 года. Накануне к ней – в отель Shelbourne в Лондоне – явился Малдауни, которому она в очередной раз дала от ворот поворот. Закончилось все ударом ножа в сердце. Бежать преступник и не думал, спокойно дождался полиции и попросил казнить его как можно скорее. Малдауни повесили три месяца спустя.

Кристина упокоилась на небольшом кладбище на севере Лондона – сюда же через 36 лет привезли из Мюнхена пепел Анджея Коверски, захоронив влюбленных в одной могиле. Нельзя сказать, что агента Грэнвилл вычеркнули из истории разведки: актриса Сара Черчилль, дочь премьер-министра Великобритании, вспоминала, что отец любил рассказывать о подвигах Кристины, считая ее лучшей шпионкой Второй мировой. Сара даже хотела сыграть ее в кино, но художественный фильм об этой истории так и не появился. Во многом потому, что бывшие агенты – коллеги и возлюбленные Кристины – пресекали любые попытки сделать ее биографию достоянием общественности, объединившись для этого в «Товарищество защиты доброго имени Кристин Грэнвилл».

Большинству британцев ее имя стало известно лишь в нулевые – буквально одна за другой вышли четыре биографии шпионки, в Польском клубе Лондона был открыт бронзовый бюст, появились публикации в The Guardian и сюжет на BBC. В 2013-м Польское историческое общество реставрировало надгробие разведчицы и возложило на него венки с воинскими почестями.