Произведения Валентина Серова, характеризующие его как выдающегося анималиста

Мать Серова вспоминала в мемуарах, как несколько дней спустя Вагнер выругался в присутствии юноши. «Сколько на белом свете ослов!» — воскликнул он. Но заметив маленького Серова, вспомнил недавний инцидент и улыбнулся: «Тебе они, впрочем, милы, верно, мой мальчик?».

Став знаменитым живописцем, Валентин Серов не разлюбил животных. Вот несколько работ, характеризующих его не только как великого портретиста, но и как выдающегося анималиста. И животные, которым Серов уделил внимания не меньше, чем царям, князьям и гениям, которых ему приходилось обычно писать.

Волы

Если ослик стал на пути Серова к Рихарду Вагнеру, то волы на некоторое время разлучили его с невестой. В 1885 году его будущая супруга — Ольга Трубникова — по причине слабого здоровья перебралась из промозглого Петербурга в теплую Одессу. Серов обещал навестить ее там (тем более, что в те годы в Одессе жил его приятель — Михаил Врубель), однако что-нибудь постоянно ему мешало. Мать уговорила молодого художника сопровождать ее в поездке в Мюнхен. Пользуясь возможностью, Серов также заехал в Италию, побывал в Голландии, а на обратном пути остановился в Абрамцеве — повидаться с семьей Мамонтовых. Обещание свое он выполнил только через полгода. Но вместо того, чтобы наслаждаться обществом невесты, практически сразу уехал из Одессы в загородное имение знакомого художника Николая Кузнецова.

Кузнецов был богат, жил на широкую ногу, любил принимать гостей. Однако Валентина Серова привлекли не богатые фамильные погреба, а пара кузнецовских волов. Животные очаровали Серова и тот, позабыв обо всем, бросился за мольбертом. Он писал волов около месяца — хозяин лишь пожимал плечами и разводил у загона костры, чтобы чудной гость не околел (был конец октября).

Когда художник Серов показал картину невесте, та, как и Николай Кузнецов, пожала плечами: «И ради этого ты мерз столько дней?».

К слову, это не единственный случай, когда Валентин Серов сбегал от жены к телкам. Подтверждением тому — эскиз «Стадо», написанный в 90-е.

Такса

В 1892 году у Валентина Серова родился сын — Александр, и, чтобы прокормить прибавившееся семейство, он активно брался за заказные портреты. Одним из таких заказов стал портрет Ольги Тамара. К сожалению, модель не сумела заинтересовать Серова. Но профессиональная этика и теплые отношения с сестрой заказчицы — Марией Якунчиковой из клана Мамонтовых — не позволили художнику выполнить работу спустя рукава. Все свои баснословные наблюдательность и мастерство он обрушил на собачку Ольги Федоровны. Как отмечал биограф и знаток творчества Серова Игорь Грабарь, в результате получился, скорее, портрет таксы на фоне Ольги Тамара.

Бульдог

Когда художник Серов начал работать над этой картиной, ее герою — последнему из князей Юсуповых — было 16. Под ногами у него все время вертелся любимый пес — бульдог по прозвищу Гюгис. Едва юноша начал позировать, бульдог чинно уселся рядом. Серов счел это удачей. Любовь к собакам сблизила художника и его модель. Наследник грандиозной финансовой империи, человек, который позднее войдет в историю как один из организаторов убийства Распутина, увлеченно рассказывал Серову, на какие трюки горазд его питомец. В общей сложности работа над портретом длилась около двух лет. Нужно полагать, за это время граф Сумароков-Эльстон и Валентин Серов успели поговорить не только о собаках. Годы спустя граф напишет в своих мемуарах: «Серов, человек гуманный и убежденный защитник всех неимущих, своими долгими и дружескими беседами словно „оформил“ все мои сокровенные мысли и чувства. Его передовые взгляды оказали влияние на развитие моего ума. И по мере того, как его художественная кисть заканчивала мой внешний облик на полотне, — внутри меня созревал тот человек, каким я остался всю жизнь, и дружба Серова оставила во мне неизгладимое впечатление».

Жеребец

Отец Феликса Сумарокова-Эльстона — князь Юсупов-старший — пожелал позировать верхом. Серову это понравилось, в письме жене он сообщал: «Князь скромен — хочет, чтобы портрет был скорее лошади, чем его самого, — вполне понимаю». Кроме прочего, это было удобно: князь то и дело отлучался из своего имения в Архангельском, в то время как жеребец (а это был «отличный араб бывшего султана») оставался в полном распоряжении художника и никогда не капризничал. О чем Серов беседовал с конем и как повлиял на развитие его ума, история умалчивает. Но и жеребец, и князь удались на славу. Оценивая всю «юсуповскую серию», художник писал супруге: «Заказчики довольны. Пожалуй, удачнее всех князь на лошади, может быть, потому, что не так старался — это бывает».

Зайчик

Когда Серов работал над портретом Клеопатры Обнинской, та ждала второго ребенка. Она позировала, будучи на последних сроках беременности, одетая в свободное платье. По одной версии, художник Серов выбрал для своей картины композицию с ручным зайцем, чтобы скрыть изменения в фигуре модели. Согласно другой, зверек, которого Обнинская нежно прижимает к груди, подчеркивает в ней материнские черты.

Игорь Грабарь считал эту работу одним из лучших лирических портретов Серова, именно с его подачи ее стали называть «Портретом с зайчиком».

Подобные удачи случались в творческой биографии Серова-портретиста, когда модель была ему особенно симпатична. В данном случае свою роль сыграло уважение, которое художник испытывал по отношению к ее мужу, Виктору Петровичу Обнинскому — депутату Госдумы, весьма прогрессивному политику. Когда Обнинский был заключен под стражу в результате своей оппозиционной деятельности, Серов писал: «Думаю, ему теперь легко — вот тем, кто гуляет на полной свободе, потруднее — совестно».

Медведь и другие

В 1895 году Савва Мамонтов задумал басни Крылова с иллюстрациями Валентина Серова. Вернее сказать, в первую очередь Мамонтов хотел издать иллюстрации: альбом должен был называться «Двенадцать рисунков В. А. Серова на басни И. А. Крылова». Серов взялся за дело с энтузиазмом. И, хотя книга так и не была издана, над иллюстрациями к крыловским басням художник работал до конца своих дней — для него, латентного анималиста, эта затея стала творческой отдушиной. С годами его рисунки становились все лаконичнее и острее. Серов искал интонацию, которая позволила бы передать юмор Крылова минимумом средств. Показательный пример таких творческих исканий — иллюстрации, которые он делал для басни «Квартет»: не вняв крыловской морали, художник все же пересадил музыкантов в другом порядке.

Бык

Замысел этой картины созрел у Серова во время поездки в Грецию и на Крит еще в 1907-м. Вместе с приятелем — Львом Бакстом — он плыл примерно тем же маршрутом, что и укравший Европу Зевс, и все здесь настраивало на эпический лад. Серов видел в Греции повозку, запряженную парой белоснежных быков, и, конечно, сделал наброски. Однако натура показалась ему мелковатой. Быка, который соответствовал бы его замыслу, Валентин Александрович искал повсюду. Он даже посещал в Испании корриду, которая вызывала у него — человека, искренне любившего животных, — физическую дурноту. В конце концов, подходящую модель он нашел в итальянском городке Орвиетто — кто-то шепнул ему, что тамошние быки славятся особой мощью. Так Зевс на его полотне принял облик не белого (как того требовала устоявшаяся традиция), а рыжего быка.

Натурщицу, позировавшую для Европы, Серов нашел в Париже. Он похитил ее у художника Николая Досекина — что не дозволено быку, позволено Серову.