Сколько стоила британской казне экспедиция графа Лестера в Нидерланды и почему англичанин потерял важный порт Слёйс

Поначалу Елизавета Английская рассердилась на своего бывшего фаворита Роберта Дадли, графа Лестера, за то, что он согласился с предложением генеральных штатов Нидерландов и был готов принять бразды правления в стране. Со временем королева всё же сменила гнев на милость, и Лестер официально был объявлен генерал-губернатором Соединённых провинций. Однако военные таланты графа оказались близки к нулю, а английские войска в Нидерландах испытывали немалые трудности с деньгами.

Экономика должна быть экономной

Снаряжение экспедиции в Нидерланды в 1585 году обошлось английской короне в 25 000 фунтов стерлингов. Ещё 20 000 фунтов Елизавета ежегодно отсылала Казимиру Пфальцскому, который на эти деньги вербовал для Голландии войска по всей Германии. Этим траты на поддержку восставших не ограничивались: были ещё займы, а также выплаты за порты Брилль и Флиссинген, поэтому общую сумму трат за 1585 год английские историки оценивают в 50 000–60 000 фунтов стерлингов. В следующем году траты увеличились просто космически. Только на армию они возросли почти вдвое: с 25 000 до 40 000 фунтов стерлингов. По разным данным, английские расходы в Голландии в 1586–1587 годах составили от 241 000 до 271 000 фунтов — и это в тот момент, когда доходная часть бюджета Англии составляла 374 000 фунтов стерлингов. Пожалуй, тут следует сделать небольшой экскурс в экономику Англии времён Елизаветы.

Взойдя на трон в 1558 году, королева унаследовала от предшественников долг в 227 000 фунтов. Из этих денег более 100 000 фунтов Англия была должна Антверпенской бирже, которая выдала кредит по ставке 14% годовых — огромные по тем временам проценты, сравнимые с нынешними микрокредитными организациями, тогда как нормальной ставкой считались 4–6% в год. Пришедший в Казначейство в 1560 году Уильям Сесил, лорд Берли, решил реорганизовать финансовую политику государства, чтобы королева могла полагаться на займы внутри страны, а не искать их за границей. В 1571 году был принят свод законов о ростовщиках, который и стал основой перевода займов из внешних на внутренние. Реформа оказалась удачной. В 1576 году Елизавета во всеуслышание объявила, что у Англии теперь нет внешних долгов. Действительно, внешних долгов больше не было. Зато как на дрожжах росли долги внутренние: на 1575 год они уже составляли 336 000 фунтов.

Теперь давайте посмотрим на общее положение с финансами. Доход королевы Англии составлял около 380 000 фунтов стерлингов. Однако из-за проблем в Ирландии и внешнеполитических амбиций расходы короны неуклонно росли. С 1579 по 1582 год только на войну в Ирландии пришлось потратить 320 000 фунтов стерлингов, а дефицит бюджета составил 86 000 фунтов. В 1582 году Елизавета впервые за время правления обратилась к внешним займам. Деньги она опять искала в Голландии, которая прокредитовала Англию на 1 млн фунтов по той же ставке — 14% годовых.

Как раз в этих перманентных финансовых проблемах кроются истоки интереса королевы к сомнительным торговым операциям и предприятиям вроде сдачи королевских кораблей и солдат в аренду частному капиталу, долевого участия в работорговле и пиратстве и т.п. Проблема заключалась в том, что на одну успешную операцию (скажем, к такой можно приравнять кругосветный вояж Дрейка в 1577–1580 годах) приходилось по десятке неудачных, и королева как пайщик несла убытки. Это сопровождалось инфляцией и ростом цен на продукты, которые подорожали на 75%. Грубо говоря, уже в 1582 году Англия была на грани бунта. Собственно, именно поэтому королеве срочно надо было сократить траты, которые по-прежнему продолжали расти.

Таким образом, у Елизаветы были две взаимоисключающие проблемы: большие амбиции протестантского лидера и отсутствие денег на их удовлетворение. Командир ирландского отряда Стэнли перед тем, как перейти на испанскую сторону, писал королеве, что его солдаты уже восемь месяцев не получали жалования и ходили в лохмотьях. При этом генеральные штаты не стали брать английские войска на довольствие, оправдывая это отказом Елизаветы признать суверенитет над Нидерландами. На самом деле генеральные штаты всё же выделили на англичан 38 000 фунтов стерлингов в год, только выдавали они их не на руки Лестеру, которого Елизавета подозревала в желании забрать себе корону Нидерландов, а отсылали в Лондон самой королеве.

Голландские амбиции

Будучи генерал-губернатором Соединённых провинций, Лестер с самого начала оказался в двусмысленном положении. Ещё до его приезда Елизавета, по сути, отказалась от английского суверенитета над Фландрией. Быть может, она поступила мудро, однако голландцев этот отказ сильно задел: генеральные штаты вышли к ней с официальным предложением, и на тот момент не было никаких сомнений в том, что всё население Нидерландов страстно желало быть её подданными. Вполне возможно, над Елизаветой довлел финансовый фактор, но Голландия была на тот момент гораздо богаче Англии, что отмечали все прибывавшие туда английские аристократы, и вполне могла взять на себя расходы на содержание английского корпуса. Однако, как мы помним, голландцы считали, что содержание войск и вообще оборона страны — это прерогатива суверена, а не их забота. Вот пусть и защищает, как говорится, на свои кровные.

В начале 1586 года на волне энтузиазма генеральные штаты передали Лестеру не только командование всеми войсками, но и контроль над их доходами, акцизами и таможенными пошлинами вплоть до назначения чиновников. После отказа Елизаветы они последовательно сняли с генерал-губернатора все эти права. Затем голландцы обратили внимание, что английские войска не получают жалования, по сути сидят на подножном корму — по словам американского историка Джона Лотропа Мотли,

«английские солдаты казались лишь несколькими тысячами голодающих, голых, умирающих бродяг, помехой вместо помощи».

Генеральные штаты предложили ежемесячно выделять Лестеру 200 000 флоринов (20 000 фунтов стерлингов), однако из-за молчания Елизаветы им пришлось притормозить. В результате 40 000 фунтов, которые должны были выплатить армии в марте, она получила только в июне. При этом образовался долг ещё в 80 000 фунтов.

Тем временем до Амстердама дошли слухи, что в Брюссель готовится въехать новый английский посол. Это было воспринято как предательство повстанцев, усугубленное ещё и военными неудачами. Мотли в своей книге «История Соединённых провинций, 1586–1589 гг.» писал:

«При таких обстоятельствах все возражения генерал-губернатора о том, что королева не ведёт секретных переговоров с испанцами и Фарнезе, воспринимались как уловка и ложь, и вполне естественно, что штаты начали терять доверие к королеве. Недоброжелательное и подозрительное отношение к её представителю было логичным следствием, а военные действия против общего врага стали ещё более вялыми. Если бы не эти закулисные сделки, Граве, Венло и Нойш могли быть спасены, а течение Мааса и Рейна осталось бы в руках повстанцев».

Отношения между Лестером и муниципалитетами обострились, а в генеральных штатах кальвинистская партия объединилась вокруг фигур генерального прокурора Йохана ван Ольденбарневельдта и Морица Нассауского, сына Вильгельма Оранского. Нассау ещё 1 ноября 1585 года, до прибытия Лестера, был произведён в капитан-генералы и адмиралы Зеландии и Голландии, а также был признан штатгальтером Нидерландов. Чуть позже это привело к последней дипломатической дуэли между Лестером и Нассау.

Осада Слёйса

Пока же штатгальтер Нидерландов Алессандро Фарнезе, герцог Пармский, нацелился на захват двух главных портов, принадлежавших повстанцам: Остенде и Слёйса. Последний имел на тот момент стратегическое значение, поскольку был ещё не заиленным и глубоководным. В свете того, что Филипп II уже вплотную занялся планами похода Непобедимой Армады, в которых одну из главных ролей должна была сыграть армия Фарнезе, захват Слёйса был Испании жизненно необходим. Для голландцев было не менее важно защитить город, поскольку через него из Англии в Нидерланды поставлялись оружие, снаряжение и войска.

В мае 1587 года армия герцога Пармского в составе 8000 человек двинулась по направлению к Зеландии и 12 июня осадила Слёйс. Марш был стремительным и ввёл англо-голландское руководство в совершенную прострацию. Войска Лестера были распределены по гарнизонам, сам граф вообще находился в Англии и мог рассчитывать только на прибывшее в Остенде подкрепление из 4000 солдат и 400 кавалеристов. Известия об осаде Слёйса дошли до Лестера только 4 июля.

6 июля у города появился английский флот, однако испанцы возвели береговые батареи, и англичане не могли войти в гавань. Более того, проплывая мимо Остенде, Лестер собственными глазами видел бои испанцев с голландцами и, испугавшись, ушёл во Флиссинген, где 7 июля встретился с Морицем Нассауским. Вместе они выработали следующий план действий: пусть Слёйс построит флот, который прорвёт блокаду, а Лестер и Нассау ударят с суши. Этот план довели до горожан 9 июля.

Меж тем жители Слёйса отчаянно оборонялись, совершая вылазки каждый день. Ополчение даже организовало женский отряд «амазонок» во главе с Кэтрин Роуз и Майкен ден Херт. Однако 10 июля их противнику удалось организовать пролом в крепостной стене, и замок Венусберг был взят мощнейшей атакой испанской пехоты, которая в очередной раз доказала, что ей нет равных. На следующий день начался шторм, который длился пять дней. Все корабли в гавани Слёйса разбило о причалы или унесло в море. Эта неудача вкупе с поступившим предложением Лестера и Нассау показала, что Слёйс остался с Фарнезе один на один и помощи ему ждать неоткуда.

Ночью 16 июля в мэрии состоялся военный совет, на котором командиры отчитались о состоянии укреплений, войск и обороны. Выводы были неутешительными. Во Флиссинген направился офицер Харт, который переплыл ночью крепостной ров и 18 июля с письмом добрался до Лестера. Сообщение было кратким:

«Если помощь Слёйсу не придёт до 22 июля, мы вынуждены будем капитулировать».

Пока же с помощью подкопов испанцы обрушили стены ещё в нескольких точках, которые горожане обороняли долгие десять ночей. Морис, понимая, что надо что-то делать, попытался пройти в город с моря, но испанцы успели к этому времени построить дамбу, отрезавшую Слёйс от большой воды. На дамбе была установлена многочисленная артиллерия, и Нассау мог только в бессилии сжимать кулаки. Поступило предложение атаковать дамбу брандерами, однако это требовало времени и тщательной подготовки.

Пытаясь отвлечь внимание Фарнезе от Слёйса, Лестер с 4400 солдатами (4000 пеших и 400 всадников) вышел из Остенде и осадил форт Блакенберг. Слишком поздно. Радость вселилась в сердца горожан, когда они увидели приплывший из Остенде флот, но уже через пару дней их постигло жестокое разочарование: корабли скрылись за горизонтом. Герцог Пармский, зная о трудностях Слёйса, предложил горожанам почётную капитуляцию. Он разрешил гарнизону покинуть город с оружием и развевающимися знамёнами. Те, кто не был готов принять католическое учение, имели право беспрепятственно уйти, а остальные могли остаться, не подвергаясь насилию и разорениям. Говорили, английскому солдату удачи Роджеру Уильямсу Фарнезе даже предложил вступить в ряды испанской армии. Если верить легенде, Уильямс ответил:

«Моя шпага принадлежит только королеве Елизавете. Если когда-либо Её Величество перестанет нуждаться во мне, я отдам свою шпагу королю Наваррскому».

5 августа Слёйс пал, а вместе с ним — и авторитет Лестера в Голландии. Алессанро Фарнезе, захватив Слёйс, запустил маховик подготовки похода Непобедимой Армады, целью которого был молниеносный марш ветеранов Фландрской армии на Лондон и дворцовый переворот в Англии.

Продолжение следует: Как рождалась Голландская Республика