Тайны и скрытый смысл на картинах в Музее Тропинина: «говорящие» пуговицы, спрятанная подпись и гаджет 19 века

Орден и пуговицы

В. А. Тропинин «Портрет Сергея Сергеевича Кушникова», 1828.

Когда основатель музея Феликс Вишневский приобрёл этот подписанный Тропининым портрет, имя изображённого на нём сановника вызывало вопросы. Определить, что это Сергей Сергеевич Кушников — племянник историка Карамзина, сенатор, любимый адъютант Суворова, вице-губернатор Москвы и гражданский губернатор Петербурга, помогли две детали: редкий иностранный орден и мундир с «говорящими» пуговицами.

Тропинин изобразил кавалера военного ордена Марии Терезии — самой почётной награды Австрийской империи. Одно это подчёркивает, что перед нами аристократ высшей пробы. Такой же крест третьей степени был, например, у императоров Александра I и Александра II, великих князей Константина Павловича и Константина Николаевича, военачальников Ермолова, фон Дибича, Раевского, Платова.

Подполковник Кушников получил этот крест за участие в Итальянском и Швейцарском походах под началом Суворова, который сам был пожалован австрийским орденом высшей степени. О храбром офицере, которого он приблизил к себе, фельдмаршал отзывался так: «Ему поручались все важные дела, причём он исполнял их с неизменным усердием и неутомимостью, чем заслужил от меня полное одобрение».

Когда Суворов попал в опалу, Кушников оставил военную службу, но скоро проявил себя на статской. По рекомендации вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны его назначили почетным опекуном Московского опекунского совета с управлением Инвалидным домом и Павловской больницей. Его усердие и труды на этом поприще были отмечены орденом Александра Невского, который тоже присутствует на портрете.

Наконец, на Кушникове мундир ещё одного подшефного ему заведения — Воспитательного дома. Об этом говорят пуговицы с изображением пеликана, кормящего птенцов своей плотью. Этот символ самопожертвования, пришедший из средневековой легенды, с конца 18 в. был в России эмблемой государственных благотворительных учреждений. Барельеф с пеликаном, который «себя не жалея, питает птенцов», сохранился на здании бывшего Воспитательного дома в Москве до наших дней.

Колонна, кирочка и шрам

В. А. Тропинин «Портрет Самсона Ксенофонтовича Суханова», 1823

В начале 1820-х Тропинин создал несколько ярких жанровых портретов — «Ямщик, опирающийся на кнутовище», «Украинский мужик», знаменитая «Кружевница», которая принесла ему звание академика. В один год с «Кружевницей» художник нарисовал старика-каменотёса, опирающегося на молоток-кирочку. Эта работа не была атрибутирована до 1967 г., пока в ней не признали Самсона Ксенофонтовича Суханова — вероятно, самого знаменитого строителя Российской империи.

Выходец с Вологодчины, он с детства батрачил, повзрослев, ходил на барках по Двине и Волге, занимался «звериным промыслом» на островах Белого моря. О его бурной молодости на портрете напоминает шрам на лице, оставленный когтями белого медведя.

Кирочка нарисована тоже не случайно. В зрелом возрасте Суханов обнаружил в себе дар работы с камнем. Список строительных работ первой половины 19 в., на которых он подвизался сначала как простой каменотёс, потом как староста артели, а затем и самостоятельный подрядчик, впечатляет: в Санкт-Петербурге это Михайловский замок и Казанский собор, Адмиралтейство и Горный кадетский корпус, Ростральные колонны и набережная Стрелки Васильевского острова, Петергоф и Павловск, в Москве — постамент для первого в городе памятника «Гражданину Минину и князю Пожарскому».

Тропинин не случайно написал своего героя на фоне базы лежащей колонны. Суханов придумал, как извлекать гранитные глыбы, из которых целиком высекались колонны Исаакиевского собора, по его методу в финских каменоломнях два года рубили 600-тонный монолит-заготовку Александровского «столпа» на Дворцовой площади.

Талант принес свои плоды. Мастер купил билет купца 2-й гильдии и трёхэтажный каменный дом в Петербурге, но его обеспеченную жизнь подорвала череда финансовых неудач. По заказу Александра I Суханов высек из цельного куска гранита 48-тонную полированную ванну для Баболовского дворца в Царском селе. «Царь-ванна» диаметром 5,33 м, глубиной 1,52 м и высотой 1,96 м не имела аналогов в мире. Работа над ней заняла у Суханова с подручными семь лет. Мастеру заплатили по договору, но оплата не покрыла издержек. Напрасно он подавал прошения императору Николаю I и цесаревичу Александру. Позднее фрагмент скалы, который предназначался для пьедестала памятника Барклаю-де-Толли, затонул во время перевозки по Ладожскому озеру, что окончательно разорило Суханова.

Умер знаменитый каменотёс в бедности, точные дата и обстоятельства его смерти неизвестны.

Подпись художника

В. А. Тропинин «Девушка с горшком роз», 1850.

Это одна из лучших работ позднего Тропинина. Он написал её, когда ему было уже за 70. Картина выполнена на редком для художника контрасте света и тени. В основе — простой жанровый сюжет: девушка с цветочным горшком в руках. Казалось бы, ничего необычного, но только очень внимательный глаз обнаружит на этом полотне подпись живописца.

Тропинин словно играет со зрителем: как бы долго не блуждал его взгляд по узорчатой ткани платья, бликам на руке и лице девушки, мастерски выписанным розам, он обязательно остановится на цветочном горшке — настолько притягивает внимание рельефное изображение на глиняном сосуде. Зацепившись за конного лучника, взгляд опустится ещё ниже, ближе к донцу горшка, где обнаружит подпись художника и год создания картины, написанные в два ряда печатными буквами. На всякий случай, юная цветочница будто случайно указывает на них пальцами руки, держащей горшок.

Индустриальный пейзаж и трость

Н. А. Заваруев «Портрет Алексея Ивановича Хлудова», 1858.

Известный приём старых мастеров — показать своего героя на фоне связанного с ним строения. Использован он и на портрете московского предпринимателя и коллекционера Алексея Хлудова работы художника Николая Заваруева.

Пожалуй, самый известный представитель купеческой династии Хлудовых Алексей Иванович заработал миллионы на текстильном производстве. Хлудовские фабрики открывались в разных частях империи. Однажды, путешествуя по Финляндии, фабрикант-миллионер впечатлился водопадом у острова Кренгольм под Нарвой. Местные издавна использовали его даровую силу для работы мельниц, но Хлудов мыслил масштабнее. Он выкупил эту землю вместе с участком реки и в 1857 г. стал одним из учредителей Товарищества Кренгольмской мануфактуры, которая вскоре стала одним из крупнейших предприятий Европы. Первые пять лет Алексей Хлудов был одним из трёх директоров, но в начале 1870-х из-за конфликта с другим пайщиком в сердцах продал свою долю и на высвободившиеся средства открыл новое производство в Смоленской губернии.

Парадный портрет из Музея Тропинина был заказан по случаю основания Кренгольмской мануфактуры. На холсте Алексей Хлудов изображён на фоне водопада и фабричных корпусов.

В его руках трость с костяным набалдашником. Такая же упоминается в повести Николая Лескова «Чертогон», прототипом главного героя которой, как считается, был Алексей Хлудов. Впрочем, скорее всего лесковский Илья Федосеевич был собирательным образом нескольких Хлудовых. Сам писатель упоминал в письме к издателю вдохновившую его «картину хлудовского кутежа», однако подобное поведение было скорее свойственно не Алексею Ивановичу, а его сыновьям Михаилу и Егору.

Хлудов также прославился как крупный собиратель древних рукописей, старопечатных книг и икон, которые теперь хранятся в Государственном историческом музее. Самый ценный экспонат его коллекции, созданный в Византии около 850 г. манускрипт, теперь известен как Хлудовская псалтырь.

Оптический прибор и стул

Н. И. Подключников «Девочка, смотрящая в стереоскоп», предпол. 1865.

Немногие наши современники держали в своих руках стереоскоп, в который внимательно всматривается девочка с картины, но для второй половины 19 в. этот аппарат был сродни последней модели смартфона в наши дни. Тем удивительнее, что эта картина с модным гаджетом принадлежит кисти Николая Подключникова.

Он родился в селе Останкино в семье потомственных крепостных художников графов Шереметевых и брал первые уроки рисования у отца и дяди. После смерти родителя Николай в неполные 20 лет оказался кормильцем семьи — трёх младших братьев и сестры. Получив случайный заказ на портрет, молодой художник свой шанс использовал — работа понравилась и за ней последовали новые заказы.

Параллельно он начал посещать только что открывшийся в Москве «художественный класс», из которого впоследствии выросло Училище живописи, ваяния и зодчества. Его итоговая работа — картина «Вид церкви Василия Блаженного в Москве» — приглянулась графу Дмитрию Николаевичу Шереметеву настолько, что тот выписал своему крепостному вольную. Тогда же у Николая появилась и фамилия Подключников по роду занятий его деда (прим. «подключник» — помощник ключника, заведовавший прислугой и съестными припасами).

Обретя свободу, он начинал как художник-копиист, однако вскоре заработал себе имя ведущего реставратора своего времени. Подключников возвращал к жизни иконы древних храмов Кремля — Успенского и Архангельского соборов, церквей Спаса на Бору и Рождества Пресвятой Богородицы, что на Сенях, работал в Успенском соборе Владимира. Как при таком роде занятий у Подключникова возникла идея написать «Девочку, смотрящую в стереоскоп», остаётся загадкой.

Первый зеркальный стереоскоп был придуман всего за 30 лет до написания этой картины, а коммерческие бинокулярные приборы для просмотра «объёмных» картинок появились и того позже. На аппарате в руках у девочки виден ценник в 3 рубля — немалые деньги для первых лет пореформенной России. В 1865 г. столичному столяру пришлось бы трудиться 3 дня, чтобы заработать эту сумму, на которую можно было бы купить, например, 40 кг пшеничной муки или 65 кг ржаной.

О том, что эта девочка — из хорошей семьи, говорит и венский стул, на котором она сидит. Этот мебельный шедевр из гнутого бука, прославивший венского мастера Михаеля Тонета, вошёл в моду как раз в середине 19 в., и до начала Первой Мировой во всём мире было продано около 50 млн таких стульев.