Вестерн на Демянском выступе: как немецкая разведка погасила «Полярную Звезду»

Хотя история Великой Отечественной войны является объектом пристального внимания исследователей, она до сих пор имеет белые пятна. Одно из них — деятельность войсковой разведки вермахта на Восточном фронте. О значении разведки в немецкой армии свидетельствует устав вооружённых сил Германии того времени, гласивший, что каждая часть обязана вести разведку противника непрерывно. Соблюдение этого уставного положения позволяло командованию принимать верные решения, в том числе и в сложной обстановке. Примером тому служит операция «Цитен» — планомерный отвод частей 2-го армейского корпуса (АК) вермахта с Демянского выступа в феврале 1943 года.

Ответ «Полярной звезде»

Операция «Цитен» находится в тени таких громких успехов Красной армии зимы 1942–1943 годов, как операция «Уран» (разгром 6-й немецкой армии (А) под Сталинградом) и операция «Искра» — прорыв блокады Ленинграда. Желая развить успех последней, советское командование решило начать в феврале 1943 года операцию «Полярная звезда», намереваясь окружить и уничтожить войска немецкой группы армий «Север». В ходе первого этапа операции войска Северо-Западного фронта (СЗФ) должны были срезать Демянский выступ, который уже более полугода удерживал 2-й АК. Однако Демянская операция завершилась неудачей: вермахт оказался готов к отражению советского наступления и смог своевременно вывести части 2-го АК из ловушки.

Немецкие документы того времени свидетельствуют о том, что успешному проведению операции «Цитен» способствовали результативные действия войсковой разведки вермахта, сумевшей предоставить командованию сведения о замыслах советской стороны. Особо здесь стоит выделить успех разведгрупп (РГ) 12-й и 123-й пехотных дивизий (пд), которые во второй половине января 1943 года смогли не только захватить несколько важнейших языков, но и вывести из строя двух старших офицеров 235-й стрелковой дивизии (сд). Оценивая действия немецкой разведки под Демянском, можно сказать, что по накалу страстей они напоминают сюжет вестерна.

Советские «Марцеллы»

Римский полководец Марцелл вошёл в историю не только погубителем великого математика Архимеда, но и своей гибелью, произошедшей по неосмотрительности. Во время Второй Пунической войны, проводя рекогносцировку местности перед будущим сражением, Марцелл попал в засаду и погиб. С тех пор прошло более двух тысяч лет, но подобные инциденты продолжали происходить. Фиксировались они и в Великую Отечественную войну. К примеру, один такой случай произошёл на участке 53-й А генерала Короткова, входившей в состав СЗФ и занимавшей оборону на южном фланге Демянского выступа. Но прежде чем приступить к его описанию, посмотрим, какая обстановка сложилась у Демянска зимой 1942–1943 годов.

В декабре 1942 года Красная армия проводила наступательные операции не только под Сталинградом и Ленинградом. В это же время войска СЗФ предприняли очередную попытку разделить две вражеские группировки, Демянскую и Старо-Русскую, вновь попробовав срезать соединявший их Рамушевский коридор. Бои на этом узком участке фронта шли в течение всего декабря и первой половины января, но советские войска так и не смогли прорвать вражескую оборону. По мнению штаба СЗФ, это произошло потому, что немецкое командование шло на крайние меры. Вот как их описывал старший помощник начальника оперотдела штаба СЗФ подполковник Москвин:

«Зная, что наши операции строятся на узком участке фронта и ограниченной задачей — противник стремится к широкому манёвру живой силы и техники, что даёт ему возможность достигать своей цели как пример: последняя операция на участке 11 А и вспомогательного удара 1 Уд.А на узком фронте в отсутствие активных действий на других участках — дали возможность противнику стянуть на участке активных действий до 75% живой силы, действующей перед СЗФ и до 80% технических средств».

При таком положении дел, имея ограниченные резервы, Москвин не видел шансов выполнить поставленную задачу. 22 января он предложил подготовить новое наступление в феврале, в котором ведущая роль отводилась уже 1-й Ударной армии (Уд А). Сконцентрировав на направлении главного удара силы, превосходившие врага по пехоте в 2,5 раза, по артиллерии — в 2,2 раза, по танкам — в 3,7 раза, 1-я Уд А должна была прорвать его оборону, соединиться с 11-й и 27-й А и отрезать 2-й АК у Демянска от «большой земли».

Какую роль в предстоящей операции должна была сыграть 53-я А, соседка 1-й Уд А слева, Москвин не указал. Ранее перед ней стояла задача, изложенная в боевом приказе № 001/ОП Короткова от 17 января. Командарм указывал, что части армии должны были нанести свой главный удар юго-восточнее Демянска в направлении деревень Щеглово и Ильина Горка, чтобы уничтожить часть сил 2-го АК, сконцентрированные у деревни Ватолино. Прорыв немецкой обороны планировался на участке между деревнями Федьково — Пустошка — Березник силами 241-й и 235-й сд с приданным им 57-м танковым полком.

Получив устный приказ Короткова на подготовку к наступлению, командир 235-й сд полковник Ромашин выехал на рекогносцировку местности, где его дивизии предстояло прорывать вражескую оборону. Как свидетельствует журнал боевых действий (ЖБД) 235-й сд, дальше комдиву пришлось разделить судьбу римлянина Марцелла:

«Командир дивизии с руководящим командным составом проводил рекогносцировку местности в полосе наступления 17.1.43.

В 14.00 в р-не 600 мт южн. Пустошка на рекогносцировочную группу напали автоматчики пр-ка, обойдя её с левого фланга. Подойдя незамеченными автоматчики открыли огонь с короткой дистанции. В результате налёта тяжело ранен командир дивизии полковник Ромашин, легко ранен командир лыжбата капитан Вольский. Кроме того убиты 1 чел. р/c и 1 чел. мнс и ранено 2 средних командира».

21 января приказом командарма Ромашина заменил полковник Светляков, ранее бывший заместителем командира 166-й сд.

Любопытно, что через день после трагедии штаб 235-й сд приказал двум батальонам 801-го стрелкового полка (сп) скрытно выдвинуться вперёд для непосредственного соприкосновения с врагом у Пустошек и Березника. Это было сделано для «обеспечения безопасности проведения рекогносцировки и командирской разведки». Однако это не защитило офицеров дивизии от нападений врага. Немецкая разведка уже вошла во вкус и вскоре нанесла 235-й сд новый удар, пользуясь отсутствием подобных защитных мер на других участках её обороны.

Вестерн под Демянском

Следующее ЧП произошло 28 января на участке обороны 235-й сд, расположенном западнее Пустошек. О нём вновь свидетельствует ЖБД этой дивизии:

«28.1.1943

Командированный штабом инжвойск 53 армии майор Гребенчук при следовании с переднего края обороны по дороге Нарезка — Рыснево в р-не отм. 80.9 подвергся нападению диверсионной группы противника. Диверсантами был убит коновод, убита лошадь. Майора Гребенчука или его трупа на месте происшествия не оказалось, очевидно захвачен в плен противником. На месте происшествия обнаружены следы борьбы, стрелянные гильзы от ППШ и др. След вёл к переднему краю обороны пр-ка».

На этом неприятности 235-й сд не закончились. На следующий день на той же дороге немецкая РГ напала на другого старшего офицера дивизии:

«29.1.43

В том же районе командир 682 ап подполковник Сербаев следовавший с рекогносцировки переднего края обороны в сопровождении помощника по МТО ст. лейтенанта Сметанникова и ст.лейтенанта Терещенко подвергся нападению группы диверсантов противника.

Подполковник Сербаев и ст. лейтенант Терещенко тяжело ранены. Убит 1 и ранен 1 красноармеец. Ст. лейтенант Сметанников пропал без вести, очевидно захвачен в плен».

Эту информацию подтверждает и уточняет запись в ЖБД 682-го артполка (ап):

«В 15-00 29.01.43 командный состав полка на двух кошовках возвращался с рекогносцировки. По лесной дороге на Рыснево они были встречены засадой противника и обстреляны ружейно-пулемётным огнём. В результате чего были убиты ездовой командира полка кр-ец Шаповалов тяжело ранен ком-р полка подполковник Сербаев, нач-к ОВС старший л-т и/с Терещенко и пропал без вести пом. командира полка по м/с старш. л-т и/с Сметанников. Вскоре после случившегося в тот же день по дороге в МСБ умер от ран ст. л-т и/с Терещенко, подполковник Сербаев доставлен в МСБ».

Хотя в ЖБД штаба артиллерии 53-й А утверждалось, что Сербаев был смертельно ранен, подполковник всё же выжил. Спустя много лет после войны журналисту Ю. Перминову удалось побеседовать с ветераном. Несмотря на прошедшее время, Николай Кириллович Сербаев хорошо помнил эпизод со своим ранением:

«Места там были глухие — бурелом, трёхметровый снег сделали лес непроходимым, а на передовую вела одна дорога, проложенная по просеке. 29 января 1943 года командиру полка потребовалось провести рекогносцировку местности. Для этого он, его адъютант, начфин, начальник вещевой службы и трое бойцов выехали на трёх лёгких санях в сторону передовой. Все, кроме Николая Кирилловича и трёх бойцов, были в коричневых бекешах, отороченных мехом (на Сербаеве и бойцах — обычные белые солдатские полушубки). Навстречу им, как потом выяснилось, двигались несколько офицеров медицинской и ветеринарной службы.

Вдруг впереди, за поворотом резко застрочил пулемёт — засада!

Офицеры, которые двигались навстречу, были примерно в пяти километрах. Когда они подоспели к тому месту, откуда раздавались пулемётные очереди, всё было кончено — на снегу лежали расстрелянные люди, лошади, опрокинутые сани, где и нашлись хорошо спрятанные оперативные документы… Подполковник Сербаев был ранен в голову и лежал без сознания, что его и спасло. А ещё — солдатский полушубок: немцы, приняв за старшего начфина, уволокли его в лес».

Таким образом, можно констатировать, что за последнюю декаду января немецкая разведка добилась большого успеха. Грамотно выбрав места для засад, немцы совершили три удачных нападения, выведя из строя комдива, комполка и ещё несколько офицеров. Кроме того, за два дня они взяли двух важнейших языков: помощника начальника штаба инженерных войск 53-й А майора Всеволода Гребенчука и начфина 682-го ап старшего лейтенанта Филиппа Сметанникова.

Произошедшее 28–29 января ставило под угрозу успех нового замысла командования 53-й А, которое ранее отказалось от наступления дивизии на прежнем направлении. 26 января 235-я сд получила устный приказ командарма сняться со старых позиций, переместиться западнее, на левый фланг армии, и сосредоточиться в районе села Глухое Демидово. Оттуда дивизия должна была прорывать оборону 123-й пд на участке между посёлками Красотка и Пороги. Однако, как гласит ЖБД 235-й сд, после пленения Гребенчука и Сметанникова в её штабе уже скептически смотрели на успех будущего наступления:

«Захватив пленных противник, очевидно, разгадал наши намерения наступать в направлении северо-восточнее Глухое Демидово».

Эти слова оказались пророческими не только для 235-й сд, но и по отношению к плану по окружению и уничтожению Демянской группировки противника в целом. Чтобы понять это, достаточно взглянуть на сложившуюся ситуацию глазами немцев.

Операция «Цитен»

Для изучения действий немецкой войсковой разведки и достигнутых ею успехов воспользуемся оперсводками и журналами боевых действий штабов 123-й пд, 2-го АК и 16-й А вермахта. К сожалению, автору не удалось ознакомиться с документами их разведотделов, содержащими информацию о допросах Гребенчука и Сметанникова. Однако и перечисленных источников достаточно, чтобы понять, какую роль сыграли сведения, полученные немцами от пленных офицеров и других языков, взятых частями 2-го АК в январе 1943 года.

Не удалось установить, кто участвовал в нападении на группу полковника Ромашина. ЖБД 2-го АК и его сводки в штаб 16-й А не содержат упоминаний об этом, поэтому предположительно нападение на советского комдива могла совершить РГ 12-й пд. А вот события 28–29 января не остались безымянными. Для начала обратим внимание на дневную оперсводку 123-й пд штабу 2-го АК за 29 января:

«29.01.1943.

Карповка и участок «Пола»:

Наша разведгруппа в лесном выступе северо-западнее 71,2 (на полпути Речки — Заход) уничтожила 10 русских, взяла 3 пленных, взорвала 2 укрепления и один склад боеприпасов.

Разведка:

1) Разведгруппе под руководством осмотрительного и умелого командира из 415-го гренадерского полка удалось взять в плен русского инженер-майора и солдата в 600 м юго-восточнее 69,8 (2 км восточнее Демидово)

600 м юго-западнее 69,8 разведывательным дозором наблюдались сани с 5 солдатами и 70 человек с шанцевым инструментом, без белых маскхалатов, двигавшихся в направлении северо-восток к группировке противника».

Благодаря этому документу известно, кто взял в плен Гребенчука. Про нападение на Сербаева в сводке прямо не говорится, но это факт уточняет ЖБД 2-го АК:

«28.01.1943

21:15 Начальник штаба 123-й дивизии доложил, что одна из разведгрупп взяла в плен офицера высокого ранга инженерных частей 53-й армии. Это майор штаба инженерных частей 53-й армии. Он имел приказ на разведку дорог и должен был расчистить дороги на Рыснево, Демидово и Хмели к вечеру 29.01. Складывается впечатление, что вражеское наступление всё же может начаться 30.01.

Об этом командир корпуса доложил в штаб армии в 22:50.

Однако дальнейший допрос выявил, что развёртывание артиллерии противника ещё не завершено.

29.01.1943

Тщательно организованная разведка принесла в полосе 123-й дивизии ещё один большой успех. Одна из групп взяла в плен у Рыснево интенданта артиллерийского полка 235-й охранной (так в тексте, на самом деле 235-й стрелковой — прим. авт.) дивизии после боя, в котором был убит командир этого полка. Благодаря показаниям взятого вчера инженер-майора технических частей и этого интенданта окончательно установлено, что русские ещё не закончили подготовку к своему наступлению. Развёртывание артиллерии только началось. Кроме того, абсолютно точно установлено, что удар на участке «Пола» будет нанесён в районе Нарезки».

Руководствуясь полученными от пленных сведениями, командир 2-го АК в 14:00 29 января оповестил свои части о готовящемся советском наступлении:

«Согласно показаниям перебежчиков и пленных, а также — общего положения противника, необходимо считаться с возможностью начала 3-й фазы наступления противника против 2-го АК в любой момент.

Всем частям и службам района Демянск быть в полной готовности к обороне к утру 30.01., провести все необходимые мероприятия для подготовки и ввода в бой боевых формирований (термин Alarmeinheit может означать «дежурное подразделение» или «временное боевое формирование, создаваемое в тяжёлой боевой обстановке» — прим. авт.)».

О том, как отреагировало командование 16-й А на сообщение штаба 2-го АК, свидетельствует запись в армейском ЖБД от 28 января:

«22:45 Командир 2 АК докладывает о положении противника

В полосе 123-й пд взят в плен командир инженерной части, который показал, что имел приказ в течение 48 часов построить дороги от Рыснево и Глухое Демидово на восток. Кроме того, в Рыснево уже располагается штаб 235-й дивизии; также — что перегруппировка артиллерийских частей уже завершена. Эти показания совпадают с существующей оценкой положения противника, согласно которой следует ожидать наступления русских в районе 30.01. Вместе с тем, необходимо учитывать, что в этот раз наступление будет расширено далее в южном направлении. Уже по этой причине становится невозможным снятие с позиций 12-й пд; 2-й АК предполагает в скором времени удар по северному фронту дефиле силами примерно 3-х дивизий и одной бригады, по южному фронту — силами 2-х дивизий; 2-му АК приказано из резервов корпуса и группы Хёне оборудовать вторую линию обороны на участке 254-й пд на расстоянии 500–1000 м за первой линией. 2-й АК планирует разделить 225-ю пд на два полка, так как 333-й гренадерский полк численностью 650–700 человек имеет только 4 пулемёта. Оставшиеся части полка будут переданы двум другим полкам и кадровый состав остаётся в распоряжении командования для подготовки пополнения».

Отметим, что двумя сутками ранее командование группы армий «Север» начало разработку плана операции по отводу войск 2-го АК с Демянского выступа. 27 января об этом было доложено Гитлеру, и 31 января фюрер согласился на её проведение. Предположения немецкого командования о скором начале нового советского наступления подтвердила немецкая разведка, предоставившая ценные сведения от двух важных языков.

Операция «Цитен» началась 5 февраля 1943 года, то есть на десять дней раньше, чем Красная армия начала Демянскую наступательную операцию. Когда 15 февраля советские войска вновь атаковали Рамушевский коридор, немцы уже заканчивали вывоз различного имущества (около 8000 т). 17 февраля дивизии 2-го АК, ведя арьергардные бои, начали отход через коридор. К 25–26 февраля немецкие части покинули Демянский выступ. Операция «Цитен» была завершена. О том, что она прошла по плану, свидетельствует запись от 22 февраля в ЖБД 2-го АК, в которой штаб корпуса отметил подробности ухода немцев из Демянска:

«Наши позиции и оставленные имущество и снаряжение взорваны и заминированы. Все населённые пункты включая Демянск сожжены. Множество подрывных зарядов с детонаторами замедленного действия были установлены в различных местах и имели успех. Гражданское население большей частью (включая всех мужчин) было уведено нашими войсками с собой. До 1200 гражданских на каждую дивизию было выведено из района Демянска. Домашний скот был забит на мясо. Небольшие объёмы запасов оставлены для небольшого числа остающегося гражданского населения. Русский госпиталь в Демянске с примерно 50-ю русскими ранеными с врачом, обслуживающим персоналом, всем оборудованием и запасами оставлен противнику в полностью работоспособном состоянии».

О чём молчат документы

Увы, «северный Сталинград» не состоялся. Войска СЗФ не смогли отрезать 2-му АК путь к отступлению, поэтому операция «Полярная звезда» потерпела неудачу в своей начальной фазе. Причин тому было много, в том числе и успешные действия немецкой разведки. Штаб 53-й А отмечал в сводке по обобщению опыта боевых действий армии с 15 января по 15 февраля 1943 года:

«В связи со сменой частей в обороне, пр-к за последнее время стремится активными действиями разведгрупп установить наши намерения. Во многих случаях ему удаётся захватить в плен бойца или командира».

Любопытно, что это упоминание о пленении командира — практически единственное признание штабом 53-й А на момент февраля 1943 года факта взятия в плен своих офицеров. Увы, ЖБД 235-й сд оказался единственным обнаруженным источником, свидетельствующем о захвате немцами майора Гребенчука. ЖБД 53-й А и СЗФ не содержат записей об этом факте. То же самое можно сказать и о Сметанникове. Отметки о пропаже двух офицеров в оперсводках и боевых донесениях 53-й А в штаб СЗФ отсутствуют, и, соответственно, в сводках и донесениях штаба СЗФ в Генштаб их тоже нет. Создаётся впечатление, что штаб 53-й А либо умолчал об этих инцидентах, либо узнал о них несвоевременно. Подтверждением тому может служить сообщение от 1 февраля 1943 года начальнику оперотдела штаба 1-й Уд А полковнику Крыловскому, в котором начальник оперотдела штаба СЗФ генерал Иголкин писал:

«За последнее время отмечаются случаи, когда вы в силу незнания обстановки в 3 дневных донесениях доносите положение на фронте без изменений. А в действительности совершенно не так. Итоговый доклад всегда изобилует рядом старых по времени данных (…) Всё чаще происходят случаи пропажи красноармейцев. Это говорит за то, что подчинённые штабы не занимаются вопросами контроля годности войск».

Раз такое происходило в других армиях СЗФ, предположим, что штаб 53-й А также мог не знать или умолчать о пропаже своего майора. Впрочем, штаб СЗФ сам оказался не без греха. Например, когда 7 февраля 1943 года в оперсводке № 76 штаб 53-й А доложил в штаб фронта, что на участке обороны 3-го батальона 1172-го сп 248-й сд немецкая РГ пленила пятерых бойцов, то в своей сводке № 78/ОП штаб СЗФ не стал подробно расписывать этот случай, а просто указал Генштабу, что в 53-й А пропало без вести пять человек.

Сам факт неотражения в документах армии и фронта случаев пропажи офицеров перед началом стратегической операции выглядит странно. Разумеется, узнав об этом, Москва отреагировала бы немедленно, о чём свидетельствуют директивы и запросы начальника Генштаба А.М. Василевского на подобные ЧП с захватом пленных немцами в 1942–1943 годах. Однако не удалось обнаружить не только запросов Генштаба о случившемся в 53-й А, но и каких-либо документов, свидетельствующих о расследовании эпизодов пленения Гребенчука и Сметанникова со стороны армии и фронта. Создаётся впечатление, что командование могло не доложить о них в Генштаб, чтобы избежать неудобных вопросов со стороны Москвы. Правда, эта версия может быть признана состоятельной лишь после более глубокого исследования документов по данной теме.

Любопытно, что в дальнейшем судьба майора Гребенчука у советской стороны вопросов не вызывала. В мае 1943 года на обращение его жены начштаба инженерных войск 53-й А подполковник Исаев ответил:

«Ваш муж Гребенчук В.Т. при проверке инженерных работ был схвачен группой немцев, которая находилась в засаде. Всё это произошло так неожиданно, что т. Гребенчук мог сделать всего лишь два, три выстрела. Взят с ним также и его ординарец. Произошло это 28 января 1943 г. После взятия нами территорией оккупированной немцами, из опроса местных жителей установлено, что он т.е. Гребенчук (по показаниям жителей) был приведён в немецкий штаб. Дальнейшее для меня неизвестно».

После войны выяснилось, что после пленения и допросов майор Гребенчук сначала содержался в лагере Дулаг-110 в Порхове, а затем был отправлен в Италию, где до окончания войны трудился в качестве чернорабочего. В августе 1945 года Гребенчук прибыл на проверочно-фильтрационный пункт НКВД в Австрии и после проверки был отправлен в СССР 19 октября того же года. О дальнейшей судьбе офицера известно немного: в 1985 году он был награждён орденом Отечественной войны II степени и предположительно умер в 1994 году.

А вот судьба старшего лейтенанта Сметанникова не столь прозрачна. Хотя факт его захвата в плен подтверждён немецкими документами, неясно, что произошло с ним дальше. Весной 1943 года советская сторона объявила Сметанникова пропавшим без вести, и в этом статусе он числится до сих пор. Отсутствие сведений о его освобождении и возвращении в СССР после войны наводит на мысль о возможной гибели в плену.