Звери на арене: излюбленное развлечение древнеримской публики

Наряду с поединками гладиаторов звериные травли были излюбленным развлечением в Древнем Риме. Тысячи экзотических животных со всех стран мира ежегодно демонстрировались публике на арене Колизея. В ходе этих представлений звероловы показывали свою ловкость и умение обращаться со зверями, а охотники сражались с хищниками на арене. Победа в такого рода поединке символизировала победу разума над дикостью, профессионализма над грубой силой. А началось всё с необычных животных, благодаря которым греки одолели римлян в III веке до н.э.

Происхождение игр

В ходе войны с Пирром в 280 году до н.э. римляне впервые столкнулись с ранее неизвестными им слонами. Их неожиданное и эффективное применение на поле боя предопределило успех Пирра в сражении при Гераклее. В следующем году он снова благодаря слонам одержал победу в сражении при Аускуле. Только в 275 году до н.э. царь потерпел поражение в ходе битвы при Беневенте, а его слонов захватили победители. Эти животные стали изюминкой торжественного шествия во время триумфа, праздновавшегося Манием Курием Дентатом. Они, несомненно, произвели сильнейшее впечатление на публику, собравшуюся посмотреть на грандиозное зрелище. Дальнейшая судьба этих слонов неизвестна.

В 252 году до н.э., в ходе Первой Пунической войны, Луцилий Цецилий Метелл после битвы у Панорма захватил у карфагенян 140 слонов. Животных переправили через Мессанский пролив на специально сооружённых плотах и доставили в Рим. Не зная, что делать с ними после триумфального шествия, римляне загнали слонов в цирк и здесь перебили метательными копьями. Эта история свидетельствует о том, насколько примитивной была индустрия зрелищ в Риме в то время.

Вероятно, звериные травли в Риме возникли и развивались на волне успеха гладиаторских состязаний, переживавших на рубеже III и II веков до н.э. пору бурного роста. В 186 году до н.э. Марк Фульвий Нобилиор, победитель этолийцев и известный политик, представил римской публике зрелище львиной охоты. Новое развлечение быстро обрело популярность, и интерес к нему возрастал из года в год. В 170 году до н.э. сенат попытался запретить ввоз животных для представлений с территории Африки, чтобы таким образом ограничить прибыль, получаемую от их экспорта карфагенянами. Запрет не помог: устроители игр фактически игнорировали закон. Уже на следующий год благодаря щедрости Публия Корнелия Сципиона Назики и Луция Корнелия Лентула на арене сражались 63 леопарда, 40 медведей и даже слоны.

В 167 году до н.э. Луций Эмилий Павел первым придумал использовать животных для исполнения наказания. По его приказу захваченные в плен римские перебежчики и дезертиры были брошены под ноги слонам. Таким же образом в 146 году до н.э. поступил Сципион Эмилиан после победы над Карфагеном. В дальнейшем такая форма приговора стала привычной и в отношении заурядных преступников.

Политическое значение игр

Особенно широкое распространение эти зрелища получили в последнее столетие Римской республики, когда роскошно устроенное представление с участием прославленных бойцов и экзотических животных стало верным способом приобретения политического капитала. Выступая соискателем преторства, Луций Корнелий Сулла в 93 году до н.э. представил в Большом цирке сотню львов. Выпущенные из клеток звери разбрелись по арене, обнесённой железной решёткой, за которой находились трёхуровневые зрительские трибуны. Мавританский царь Бокх, приславший львов, сопроводил их отрядом охотников-гетулов, вооружённых копьями и дротиками. По итогам охоты были перебиты все львы, но не обошлось и без человеческих жертв. Марк Эмилий Скавр, будучи курульным эдилом 58 года до н.э., вывел перед народом 150 львов и леопардов. Тогда же римляне впервые увидели бегемота и крокодилов, размещённых в специально вырытом для них бассейне. На представлении, устроенном прославленным Гнеем Помпеем в 55 году до н.э. по случаю открытия каменного театра на Марсовом поле, было убито 500 львов. Гвоздём программы стала битва со слонами, в которой участвовало 20 животных.

Наивысшего расцвета размах зрелищ и количество задействованных в них животных достигли в императорскую эпоху. Стремясь взять проведение столь популярного зрелища под свой контроль, императоры вводили ограничения на суммы, которые могли тратить на их организацию устроители. При этом мероприятия, проводимые самими императорами, неизменно отличались размахом и роскошью. Август в своих «Деяниях» сообщал, что 26 раз устраивал для народа травлю африканских животных в цирке, на форуме или в амфитеатре, истребив при этом 3500 зверей. Император Тит в 80 году н.э. устроил 100-дневные празднества по случаю открытия амфитеатра Флавиев, будущего Колизея, в ходе которых было убито 9000 животных. Этот масштаб превзошёл Траян, который после победы над Децебалом и даками в 107 году н.э. устроил празднества, которые продолжались 123 дня и во время которых было убито 11 000 животных. Император Адриан в день своего рождения вывел на арену 1000 львов. В цирке при нём убивали большое число животных, нередко по сотне львов в день. Император Проб, празднуя победу над германцами, устроил зрелище, в ходе которого на арене было убито около 100 львов и столько же львиц, 200 леопардов и 300 медведей, множество страусов, кабанов, оленей, ланей и других травоядных животных.

Подобные представления не ограничивались Римом, а были распространены и в других городах Италии и провинций. В окрестностях тунисского города Суса в III веке находилась загородная вилла богатого римлянина Магерия, пол которой украшала мозаика с изображением циркового представления. Очень подробно в углах мозаики представлена сцена травли леопардов, погибающих под копьями четырёх охотников. В центре изображена фигура, несущая поднос с четырьмя кошельками по 1000 сестерциев в каждом, и большой блок текста, объясняющий, что это средства, на которые Магерий устроил представление:

«Твой пример — образец для будущих устроителей гладиаторских игр. Столько, сколько ты заплатил за это зрелище, только устроители давно ушедших времен платили. С какими иными гладиаторскими играми могут сравниться эти?! Да и когда это было?! Устрой игры, как это делают квесторы, устрой: это будет твой день — Магерий плати! — Вот что значит — быть богатым! Уже ночь: пусть твои венаторы из школы Телегениев уйдут с игр с вознаграждением».

Составитель надписи явно рассчитывал произвести впечатление, включив туда сумму гонорара, заплаченного охотникам: по 500 сестерциев за каждого леопарда. Однако если в провинции четыре леопарда были достойны увековечения на мозаичном изображении, то на столичной арене они обеспечили бы искушённым зрителям 10 минут восторга.

Охотники и бестиарии

Участников представлений, сражавшихся на арене с хищными животными, называли охотниками (venatores). Как и бойцы, участвующие в поединках, чаще всего они набирались из рабов, военнопленных и осуждённых преступников или являлись вольнонаёмными, обучавшимися в специальных школах. В столице таким заведением была Полуденная школа (Ludus Matutinus). На арене охотники должны были действовать рогатинами или лёгкими дротиками, а из защитного снаряжения носили разве только мягкие обвязки на ногах или туловище. Те, кто сражался с дикими быками или кабанами, в некоторых случаях выступали верхом, а боровшиеся со львами, тиграми или медведями делали это пешими.

Как и гладиаторы, искусные охотники могли быть объявлены победителями и отпущены с арены до завершения поединка. Для устроителя игр такой шаг был в том числе способом сохранить дорогостоящее животное для будущих боёв. За свои выступления охотники получали деньги. В сравнении с гладиаторами их труд считался менее престижным, что неизбежно отражалось на ставках оплаты.

Некоторые охотники, подобно знаменитым гладиаторам или прославленным возницам, становились известны широкой публике. К примеру, молодой Карпофор убил за один день представлений 20 хищников и был воспет поэтом Марциалом в таких стихах:

Высшая честь, Мелеагр, которой ты славен в преданье,

Для Карпофора пустяк: трудно ли вепря убить?

Он на рогатину взял и медведя в стремительном беге,

Кто под арктическим небом был сильней всех зверей;

Он ведь и льва поразил невиданных раньше размеров,

Что Геркулесовой мог быть бы достоин руки;

Он и пантере нанёс быстролётной смертельную рану —

Подвигов столько свершив, был он по-прежнему бодр.

Охотником был, вероятно, юноша, похороненный на кладбище гладиаторов в Эбораке (нынешнем Йорке). Об этом говорят характерные следы клыков тигра на его тазовых костях и лопатке. Расположение укусов соответствует способу, которым этот хищник умерщвляет свою жертву. На момент смерти юноше было едва ли больше 22 лет.

Ещё одной категорией выступавших на арене являлись бестиарии (bestiarii) — от латинского bestia («зверь»). Иногда этот термин использовали в собирательном значении, но в собственном смысле слова он означал работавших с животными дрессировщиков и акробатов, «разогревавших» публику перед началом основного представления. Обычно бестиарии демонстрировали публике редких экзотических животных или устраивали с ними целые представления, в ходе которых засовывали руку в пасть тигра, водили на поводке леопардов, боролись с медведями, заставляли слона ходить по канату и т.д. Также бестиарии натравливали хищников на приговорённых к смерти или дразнили их куском ярко окрашенной ткани. Такими бестиарии часто изображены на римских мозаиках из Северной Африки. Выполняемые акробатические трюки должны были продемонстрировать их бесстрашие и ловкость. Вот какое представление дал в Колизее остготский король Теодорих в 523 году:

«Первый, опираясь на гибкий шест, прыгает навстречу животным; и кажется, что именно в пасть животным он и хочет попасть, хотя на самом деле именно этого ему не хочется. Хищник и жертва устремляются друг к другу. Поднявшись ввысь в прыжке, атлет разворачивает всё тело и плашмя падает на животное, накрывая его своим телом как арка. Животное замедляет бег (…) Получается, что манёвренность атлета и кураж над животным вызывают большее удивление, чем нападение, предпринятое самим зверем».

Наименее ценимыми и наиболее расходными участниками игр были военнопленные и преступники (damnati), осуждённые на смерть через растерзание животными (damnatio ad bestias). Их смерть обставлялась как зрелище для посетителей игр, которые с замиранием сердца следили за резнёй на арене. Зрелище этих казней описывал Тацит:

«Их умерщвление сопровождалось издевательствами, ибо их облачали в шкуры диких зверей, дабы они были растерзаны насмерть собаками, распинали на крестах или обречённых на смерть в огне поджигали с наступлением темноты ради освещения».

Мозаика из Эль-Джема в Тунисе изображает полуденное представление на цирковой арене. В центре находится пустая сцена, вероятно, предназначенная для гладиаторских боёв. По углам леопарды терзают нескольких приговорённых к смерти, у которых руки связаны за спиной. В юго-восточном углу мозаики бестиарий толкает вперёд жертву, в то время как рычащий леопард прыгает ему на грудь. В северо-восточной виньетке леопард опрокидывает свою жертву, вонзая ей клыки прямо в лицо.

Не всех приговорённых разрывали звери — против них выпускали также гладиаторов, а в других случаях заставляли сражаться друг с другом.

Звери для представлений

Устройство представлений было весьма хлопотным делом. В наиболее привилегированном положении находился император, который располагал источниками приобретения редких животных, недоступными другим устроителям. К его услугам были самые лучшие охотники и целые отряды солдат, расквартированных вдоль границ империи. Чтобы достать слонов из лесистых предгорий Атласа, император Каракалла в 216 году на целый год освободил провинцию Мавританию от уплаты налогов. Его тесть, печально известный префект претория Плавтиан, в поисках зебр («священных коней тигровой масти»), как сообщает историк Кассий Дион, посылал отряды солдат вглубь Африки. Текст фрагментарно сохранившегося посвящения из Агенеба в Атласских горах упоминает об успехе военной экспедиции, отправленной в пустыню за львами. Надпись из Мёзии воздаёт благодарность Диане за успешную охоту на медведей и диких быков, проведённую по приказу императора (venatio Caesariana). Стелу, хранящуюся в Романо-германском музее в Кёльне, Квинт Тарквиций Реститут, центурион I Минервы легиона, посвятил местному божеству в благодарность за то, что оно помогло ему поймать 50 медведей в течении шести месяцев.

Другим приходилось обращаться за помощью к друзьям и иноземным клиентам. Сулла, как уже было сказано, раздобыл 100 львов для представления, обратившись к мавританскому царю Бокху, с которым он был связан дружбой со времён Югуртинской войны 112–105 годов до н.э. Цицерон, выполняя обязанности наместника Киликии, получил письмо от своего римского друга Целия, который просил достать ему леопардов для циркового представления. В дополнение к леопардам, заказанным Цицерону, Целий получил ещё 20 больших кошек от Гая Скрибония Куриона, половину из которых тому подарил другой сенатор — Патиск. Описанный Апулеем в «Метаморфозах» некий Демохар из Платей, намереваясь устроить роскошное представление для своих сограждан, часть медведей для звериной травли поймал в своих собственных владениях, часть приобрёл у других охотников, а остальных получил от друзей в подарок. Письма Квинта Аврелия Симмаха, римского сенатора и ревностного защитника древних обычаев, свидетельствуют о сохранении этой практики в Поздней империи (в IV–V веках н.э.).

Симмаху несколько раз приходилось устраивать цирковые представления, чтобы отметить очередной этап в политической карьере своего сына. Когда в 393 году н.э. тот выставил свою кандидатуру на должность квестора, Симмах перво-наперво написал своим друзьям, прося достать ему лошадей, медведей, львов, собак из Британии, египетских крокодилов и т.д. По мере приближения даты начала игр его беспокойство всё нарастало. Ситуация складывалась далеко не так, как он хотел. Медведи вовремя не прибыли, о львах ничего не было известно, а крокодилов доставили буквально в последнюю минуту. К тому же они наотрез отказывались принимать пищу, а это значило, что их нельзя будет оставить на конец представления, как изначально планировалось. В довершение всех бед накануне представления покончили с собой 29 из 30 пленных саксов, предназначенных для игр. Это был тяжёлый удар, и чтобы его пережить, Симмаху понадобилась вся его философия. В итоге общие затраты составили 2000 фунтов золота или 9 млн сестерциев, что было эквивалентно годовому прожиточному минимуму для 20 000 крестьянских семей.

Менее богатым устроителям, не располагавшим столь полезными знакомствами, приходилось обращаться за помощью к продавцам и поставщикам животных. Последние хорошо известны по надписям II–III веков из Северной Африки, а также Остии. Многие из них вели дела в тесной связи с цирковыми гильдиями, которые также предоставляли нанимателям услуги дрессировщиков и охотников. Это была стандартная практика и для большинства других видов публичных развлечений. Участников гладиаторских представлений нанимали в соответствующих гильдиях (familiae gladiatorum), для организации театральных представлений обращались к актёрским труппам, а гонки колесниц контролировали четыре фракции (factiones), которые поставляли не только квалифицированных возниц, но и лошадей, колесницы и другое оборудование. Возможно, только самые богатые устроители игр самостоятельно доставали животных через своих знакомых или даже выращивали их в собственных поместьях. Остальные предпочитали платить деньги профессионалам.

Транспортировка и содержание

После того, как животных ловили, их транспортировали до пункта назначения по рекам или даже по морю, в том числе привлекая корабли военного и торгового флота. Интересно, что гильдия Телегениев, поставлявшая леопардов для игр, устраиваемых Магерием, также занималась товарными перевозками партий оливкового масла из Африки в Рим, о чём свидетельствуют найденные в Остии амфоры с их печатью. Подобно тому, как частные поставщики зерна и другого продовольствия в Рим пользовались таможенными и налоговыми льготами, установленными для них императорской властью, сходные привилегии получали и те, кто доставлял животных для общественных представлений. В 417 году император Гонорий издал указ, разрешавший им оставаться в любом городе по пути маршрута до семи дней, причём расходы на их содержание возлагались на городские власти. Существовали и таможенные льготы. Упомянутый выше Симмах в 393 году в одном из своих писем жаловался, что его поставщики медведей были обложены налогами, и требовал наказать виновного в притеснениях.

В Риме животных содержали в императорских зверинцах, разбросанных по столице и пригородам. Среди надписей известна эпитафия времён правления Юлия-Клавдия, принадлежавшая прокуратору, который отвечал за слонов в Лавренте (Laurento ad elephantos), и другая, принадлежавшая препозиту верблюдов (praepositus camellorum) эпохи Флавиев. Ещё одна надпись из Рима упоминает двух солдат VI преторианской когорты, которые аттестуются как «охотники и хранители зверинца» (venatores immunes cum custode vivari). Церковный историк Созомен упоминает солдата, начальствовавшего над императорскими львами.

Зверинцы позволяли императорам собирать и накапливать для представлений большое количество животных, а также обеспечивать им надлежащий уход. Многие звери в неволе неизбежно болели и умирали. Например, эта участь постигла большинство медведей, собранных для представления Демохаром из Платей, а несчастный Симмах потерял 50 крокодилов прямо накануне представления. В крепости Монтана в Нижней Мёзии археологи обнаружили целые залежи медвежьих костей, вероятно, принадлежавших умершим в ожидании отправки в путь животным.

Зверинцы также становились постоянным домом для тех зверей, которых императоры хотели сохранить для будущих выступлений. Подавляющее большинство животных, выходивших на арену, несомненно, здесь же и погибало, но среди них были и те, кто оставался в живых, и даже редкие счастливцы, приобретавшие известность у публики. Не только охотники, но и леопарды на мозаике Магерия названы по именам, что говорит о том, что провинциальные зрители их знали. Поэт Стаций писал об одном таком льве:

«Печальный народ и отцы-сенаторы оплакивают твою смерть, ты пал на суровый песок, как знаменитый гладиатор».

Император, вероятно, мог снискать дополнительную популярность, включая таких всеобщих любимцев в свои представления. Он также мог одалживать или дарить животных из своего зверинца другим устроителям зрелищ, привязывая их к себе узами взаимных одолжений. Существовали, несомненно, и частные зверинцы, принадлежавшие богатой элите империи, но о них не сохранилось почти никакой информации.