«Агония» Аль Капоне

Аль Капоне рисует собаку. Это непросто: он только что пережил инсульт, рука не слушается, рисует черт знает что. Аль Капоне снятся кошмары: убитые или заказанные им когда-то люди возвращаются с того света, чтобы предъявить счета.

Дети играют с Капоне в салочки и валяют его в грязи: потом выясняется, что никаких детей нет, это еще один плод его безумной фантазии, а в доме никого, кроме него самого и тихо ненавидящей его жены. У Капоне текут слюни, он ходит под себя, сосет вместо сигары морковку – никотин вреден для здоровья, так говорит врач, а пациент все равно не заметит подмены.

Последний год самого могущественного и самого опасного гангстера Америки показан в новом «Лице со шрамом» как симфония распада, своеобразные «Сумерки богов». Том Харди играет, в сущности, не человека, а гниющий кусок мяса: в какой-то момент по нему действительно начинают ползать мухи.

Это, конечно, разрыв шаблона – мы привыкли к совершенно иному кино про гангстеров. И к совершенно иному Аль Капоне, историю жизни которого едва ли не канонизировали в Голливуде. Капоне в нашем подсознании – молодой, успешный, в стильном двубортном костюме, с золотым автоматом наперевес – то есть такой, каким его играл Роберт Де Ниро в «Неприкасаемых», или Аль Пачино в «Лице со шрамом» (хотя героя Пачино и звали Тони Монтана, все понимали, кто тут на самом деле имелся в виду).

Вокруг Аль Капоне возник романтический ореол Робин Гуда времен «сухого закона», и Голливуд поспешил этим воспользоваться. Первое «Лицо со шрамом» вышло в 1932 году

Режиссер Джош Транк отступил от сложившейся традиции, согласно которой герой (любой, со знаком плюс или минус) интересует Америку лишь тогда, когда он – победитель. О взлете Аль Капоне, о том, как он стал во главе мафиозного клана, «крестным отцом» Чикаго, о том, как придумал рэкет и термин «отмывать деньги» (декларируя часть своих доходов как прибыль от прачечных), мы знаем вполне достаточно. Но кому интересен умирающий лев, которого сломали восемь лет тюрьмы и которого освободили оттуда «по состоянию здоровья» с деменцией, парезом, сифилисом, недержанием и «мозгами двенадцатилетнего ребенка», как определил его психиатр? Но да, именно таким был закат самого знаменитого гангстера времен «сухого закона».

«В детстве я молил Бога о велосипеде. Потом понял, что Бог работает по-другому. Я украл велосипед и стал молиться о прощении», – из этих слов более-менее понятно, как Альфонсе Габриэль Капоне предпочитал вести дела. Его единственной привилегией от рождения было то, что он появился на свет в Америке, а Америка – страна больших возможностей. Главное – найти свою и не упустить ее.

Альфонсе не хотел идти по стопам родителей-работяг, едва сводивших концы с концами. Он был легковозбудимым, нервным ребенком, которого лишний раз лучше не трогать. Из школы его отчислили после того, как он напал на учительницу, – но Альфи был этому только рад. В 14 лет он примкнул к банде Джонни «Лиса» Торрио: Джонни был на 17 лет старше и заменил Капоне отца, сделав его «приличным человеком» в том смысле, какой в это вкладывает мафия. Чтобы преуспеть в делах, учил Торрио, нужно не лезть на рожон, быть вежливым, рассчитывать на несколько шагов вперед и выглядеть респектабельно. «Мне не нужно, чтобы тебя упекли за решетку, а ты потянул за собой других моих ребят, – учил Лис. – Всегда вытаскивай змею из норы чужими руками».

Несколько лет спустя Аль Капоне унаследует не только гангстерский клан своего наставника, но и его знаменитую фразу. Правда, в отличие от Лиса, который дожил до 75 лет и встретил свой конец мирно, ожидая стрижки в парикмахерском кресле, Капоне все же провел годы в тюрьме и умер никому не нужным, в долгах.

Вернемся же к Альфонсе – что в нем было такого особенного, кроме знаменитого шрама, и откуда вообще взялся этот шрам? Бытовая поножовщина в клубе, где на старте своей карьеры Капоне работал вышибалой. Он отпустил скользкое замечание в адрес одной из посетительниц, та оказалась «со связями» – сестра одного местного гангстера. Наглому семнадцатилетнему вышибале ответили, оставив у него метку на лице – три продольных пореза (в больнице наложили 80 швов и сказали, что ничего больше сделать не могут). Надо сказать, Аль очень не любил вспоминать об этом случае и придумал даже легенду, по которой он получил боевые шрамы во время Первой мировой, – ложь была совсем наивная, ведь все знали, что ни в какой армии Капоне никогда не служил. «Лицом со шрамом» его окрестили позже журналисты, а друзья и «коллеги» называли Капоне Большим парнем или Пижоном – эти прозвища ему нравились гораздо больше. Он действительно был большим парнем (весил 110 –115 кг) и действительно был пижоном – украшал, например, бриллиантами не только пальцы, но и пряжки ремней, запонки и булавки для галстука, а белье предпочитал из чистого шелка.

Его крутой подъем по карьерной лестнице объяснялся просто: у Аль Капоне, как у советского чекиста, всегда были чистые руки, холодная голова и горячее сердце. По поводу чистых рук: в ФБР так и не смогли доказать его причастность к к одному убийству, и это несмотря на знаменитую чикагскую бойню в День святого Валентина – по сути, разборку между гангстерскими кланами, заказчиком которой выступал лично Аль. Нет, Капоне «вытаскивал змею из норы чужими руками» – он даже оружие никогда не носил с собой, обходился парой надежных телохранителей.

Холодная голова – тоже не просто фигура речи: Капоне был самым безжалостным гангстером своего времени, инициируя массовые убийства конкурентов, их жен и семей. Это при нем гангстеры начали минировать машины и устраивать показательные расстрелы из автоматов, совершенно не таясь от полиции. Альфонсе хладнокровно показывал людям, кто здесь хозяин. Полиция была им подкуплена: на взятки уходили круглые суммы, но Капоне считал, что они того стоят. Ну и, наконец, горячее сердце. Несмотря на показательную жестокость, Аль был верен своему «ближнему кругу». До конца своих дней сохранил дружбу с Лисом (и именно Лиса вызвал из Европы незадолго до смерти, сделав своим доверительным лицом). Всю жизнь был женат на одной женщине, продавщице галантерейного магазина Мэй Джозефине Кафлин. Они поженились, когда им обоим было по 19, – и это была единственная любовь до гроба (по крайней мере история не сохранила никаких других имен).

Той самой возможностью, которую Капоне не упустил, была Восемнадцатая поправка к Конституции и последовавший за этим «сухой закон». Аль построил империю на подпольной продаже алкоголя и наркотиков, стал хозяином десятков борделей и игорных домов. «90% американцев пьют и играют – я всего лишь удовлетворяю спрос», – говорил он. Капоне, однако, давал людям не только зрелища, но и хлеб – в прямом смысле этого слова. В 1929 году он открыл в Чикаго сеть бесплатных столовых для безработных – и в первые месяцы лично стоял на раздаче бесплатного супа, жал руки беднякам, хлопал их по плечу и призывал держаться. В разгар Великой депрессии очередь в эти «столовые от Капоне» тянулась на километры – местные жители говорили репортерам, что «человек со шрамом» заботится о них лучше, чем правительство.

«В детстве я молил бога о велосипеде. Потом понял, что бог работает по-другому. Я украл велосипед и стал молиться о прощении»

Вокруг Аль Капоне возник романтический ореол Робин Гуда времен «сухого закона», и Голливуд поспешил этим воспользоваться. Первое «Лицо со шрамом» вышло в 1932 году: как раз через год после того, как реального Аль Капоне упекли в тюрьму за неуплату налогов. Однако он успел «благословить» фильм, одобрил сценарий и исполнителя главной роли – худого красавчика Пола Муни. Конечно, Муни играл персонажа с совсем другим именем, но зрители знали, что речь идет о Капоне – действие происходило в Чикаго, герой был итальянцем и, по сути, хозяином города.

До того как Брайан Де Пальма переснимет «Лицо со шрамом» с Аль Пачино в главной роли, выйдет еще «Аль Капоне» (1959) с Родом Стайгером, «Капоне» (1975) с Беном Газзарой. А после «Лица со шрамом» – «Неприкасаемые» (1987), где молодого Альфонсе сыграет Роберт Де Ниро, и «Пропавший Капоне» (1990) с Эриком Робертсом. Мы навсегда запомним, что безжалостный чикагский мафиози красив и харизматичен, носит шляпу набекрень, верен своим друзьям, любит бриллианты и красивых женщин. Быть плохим не так уж плохо, если ты успешен и если ты властелин мира, – примерно об этом же пел Майкл Джексон в своей песне Bad (а песня была посвящена как раз Капоне).

И вот теперь «человека со шрамом» играет Том Харди. Играет так, что ни один двенадцатилетний мальчик не захочет стать гангстером, когда посмотрит этот фильм (а лучше бы, конечно, мальчику это не показывать). Потому что «властелин мира» на закате дня – жалкое, даже отвратительное зрелище.

Распад человеческой плоти и духа, в котором нет ничего романтического. Огромный особняк во Флориде не наполнен детскими криками, на кухне не готовится паста, а красивые женщины, похожие на Монику Беллуччи, не обсуждают ближайшие крестины – за этой картинкой, пожалуйста, к Марио Пьюзо и Фрэнсису Форду Копполе. В новом «Лице со шрамом» сраженного инсультом гангстера кормят с ложечки и меняют ему подгузники. Античные статуи из сада продают за долги, а под окнами шакалами снуют агенты ФБР, для которых поверженный гангстер с интеллектом ребенка уже не опасен. Это тяжело выносимое, но, наверное, все-таки нужное зрелище: жизнь преступника – это не пальба в воздух на фоне сотен сияющих лампочек, как в мюзикле «Чикаго», в ней нет ничего гламурного. Кровь к крови, грязь к грязи, за все приходится платить. Впрочем, и сам Аль «Большой парень» Капоне об этом знал – недаром же он сказал однажды: «Все, сделанное тобой, к тебе вернется».