Доносы как обязанность и абсолютная власть спецслужб: что предсказывали советские антиутопии

Операции по удалению фантазии и обед по расписанию: роман «Мы» Евгения Замятина

Роман Евгения Замятина «Мы» — одна из первых антиутопий Советской России. Автор написал ее в 1920 году в Петрограде, когда вернулся из Великобритании. Главным героем стал Д-503 — житель Единого государства будущего и строитель межпланетной станции «Интеграл». Как и все граждане XXXII века, он ел «нефтяную пищу» и жил в стеклянном кубе высотного здания, шторы в котором закрывались только по определенным дням. Государство-город окружала стена — она якобы защищала жителей от дикарей. На всех улицах чиновники установили камеры видеонаблюдения — «незримых хранителей, которые тотчас могут установить нумера впавших в заблуждение и спасти их от дальнейших ложных шагов». Тоталитарным государством управлял Благодеятель. По его указанию некоторым гражданам с помощью операции удаляли фантазию.

Много невероятного мне приходилось читать и слышать о тех временах, когда люди жили еще в свободном, т.е. неорганизованном, диком состоянии. …Как государственная власть могла допустить, что люди жили без всякого подобия нашей Скрижали, без обязательных прогулок, без точного регулирования сроков еды, вставали и ложились спать, когда им взбредет в голову.
Евгений Замятин. «Мы»

В 1925 году роман впервые опубликовали — в США, на английском языке. На родине произведение восприняли как контрреволюционную карикатуру на коммунистическое общество. Замятина принуждали отказаться от авторства и опубликовать в газете опровержение. Однако писатель этого делать не стал и в 1931 году из-за травли эмигрировал во Францию. Год спустя в интервью историку Жоржу Леферту Замятин говорил: «Близорукие рецензенты увидели в этой вещи не больше чем политический памфлет. Роман — сигнал об опасности, угрожающей человеку от гипертрофированности власти машин и власти государства — все равно какого». В СССР произведение вышло лишь в 1988 году — в журнале «Знамя».

Чтение мыслей и лекарство от эмоций: «Грядущий мир. 1923–2123» Якова Окунева

В 1923 году журналист газет «Правда» и «Московский рабочий» Яков Окунев опубликовал роман о далеком будущем «Грядущий мир. 1923–2123». По сюжету профессор Моран с помощью особого газа «заморозил» дочь Евгению и знакомого Викентьева на 200 лет. Они проснулись в эпоху Мирового Города, где люди общались между собой с помощью идеографа — прибора, который передавал мысли человека на едином для мира языке. Устройство не позволяло ничего скрыть. Люди преодолели стыд, но исчезло и понятие любви. Советский критик Всеволод Ревич в книге «Перекресток утопий» писал: «Сам Окунев остался недоволен им же сочиненными порядками, и как только дело доходит до конкретных случаев, любовь всегда оказывается несчастливой. Почему — догадаться нетрудно: в несчастье персонажи приобретают хоть какие-то человеческие черты».

Гражданам Мирового Города нельзя было испытывать никаких чувств, кроме желания трудиться на благо родины. От ревности, грусти и печали излечивали специальные врачи.

Мы одна нация — человечество, и у нас один закон — свобода. У нас нет правительства, ни назначенного, ни выборного <...> Вместо органов насилия и принуждения мы создали органы учета и распределения. У нас нет обездоленных и подавленных. Мы все равны, все свободны, все слиты в одном устремлении к полному братству.
Яков Окунев. «Грядущий мир. 1923 — 2123»

За роман Окунева вскоре исключили из партии и уволили из изданий. Автор с трудом нашел новую работу. С середины 1920-х годов он писал для газеты «За пищевую индустрию». В 1932 году Яков Окунев скончался от тифа — он заразился во время командировки в Караганду.

Расстрелы крестьян в ожидании пролетариев и мечты о новой жизни: «Чевенгур» Андрея Платонова

Советские читатели смогли прочитать «Чевенгур» только в 1988 году. История о революционерах, которые построили коммунизм в деревне, была под запретом 60 лет. 18 сентября 1929 года Максим Горький писал Андрею Платонову: «Вы придали освещению действительности характер лирико-сатирический, это, разумеется, неприемлемо для нашей цензуры. При всей нежности вашего отношения к людям, они у вас окрашены иронически, являются перед читателями не столько революционерами, как «чудаками» и «полоумными».

Главный герой романа, Александр Дванов, путешествовал по России в период Гражданской войны и нэпа. Он был сиротой: мать умерла при родах, отец утопился. Однажды молодой человек приехал в Чевенгур — деревню, в которой два года назад пришли к власти коммунисты. Там жили 11 большевиков: остальных жителей они провозгласили буржуями или кулаками и расстреляли. По задумке революционеров деревню должны были заселить пролетарии — новые, лучшие люди, которые, однако не появлялись. Их ждали в Чевенгуре каждый день: мыли дома, застилали постели. Из-за «нехватки пролетариев» один из большевиков привел в деревню бродяг. Но они не захотели жить при новом строе и постепенно покинули поселение.

Наверное, уже весь мир, вся буржуазная стихия знала, что в Чевенгуре появился коммунизм… <...> Он знал, что Ленин сейчас думает о Чевенгуре и о чевенгурских большевиках, хотя ему неизвестны фамилии чевенгурских товарищей. Ленин, наверное, пишет Чепурному письмо, чтобы он не спал, сторожил коммунизм и привлекал к себе чувство и жизнь всего низового безымянного народа.
Андрей Платонов. «Чевенгур»

Институт «Промывания мозгов», клички и бесконечные очереди: «Зияющие высоты» Александра Зиновьева

Александр Зиновьев начал писать сатирическую книгу «Зияющие высоты» о советской действительности летом 1974 года.

Я думал над ней [книгой] на работе, в дороге, в гостях, дома, днем и ночью. Я был буквально одержим ею. Были случаи, когда я писал по двадцать часов подряд, прерываясь лишь на несколько минут… Надзор за мной со стороны КГБ усилился и стал регулярным… <...> Нашу квартиру стали обыскивать в наше отсутствие. Я понял, что мое спасение — скорость. Я должен был опередить меры властей, которые бы помешали выходу книги.
Александр Зиновьев. Мемуары «Русская судьба, исповедь отщепенца»

Зиновьев работал на съемной даче в Переделкино. Времени на редактуру и корректуру не было: философ писал начисто, знакомые сразу же перевозили отрывки во Францию. Александр Зиновьев вспоминал: «Процесс писания мог быть прерван в каждую минуту. Поэтому я писал каждый кусок книги так, как будто он был последним. Поэтому книга получилась как сборник самостоятельных коротких произведений». К началу 1975 года «Зияющие высоты» были готовы.

Действие романа происходило в вымышленном городе-государстве Ибанске, все жители которого носили одинаковые фамилии. Люди откликались на клички. Под предводительством главы — заведующего и «вождя Братии» — они стремились перейти из политического строя «социзм» в «полный социзм». Любое мероприятие в Ибанске превращалось в «историческое событие». Зарисовки из городской жизни чередовались с историями сотрудников, которые работали в Институте промывания мозгов. В одной из частей Зиновьев передал разговоры в очереди за товаром «ширли-мырли», которого никогда нет.

В августе 1976 года роман «Зияющие высоты» опубликовали в Швейцарии. Писателя уволили из Института философии и лишили всех степеней и званий за «антипатриотические действия, несовместимые со званием советского ученого».

Доносы как обязанность и абсолютная власть спецслужб: «Москва 2042» глазами Владимира Войновича

Известный писатель и диссидент Владимир Войнович писал третий роман «Москва 2042» в эмиграции в Германии: в 1980 году его лишили гражданства и выслали из СССР. Произведение о коммунистической Москве будущего опубликовали в 1986 году. Роман написан от первого лица, прототипом главного героя стал сам автор. По сюжету у автора и правозащитника Виталия Карцева отобрали партийный билет за критику власти, и он уехал в ФРГ. За границей писатель узнал, что немцы изобрели машину времени и организовывали туры в будущее. Карцев отправился в Москву 2042 года. Герой писал: «Я рассказываю о том, что видел своими глазами. Или слышал своими ушами… …каждый, кто хотя бы поверхностно знаком с теорией относительности, знает, что ничто есть разновидность нечто, а нечто — это что-то, из чего мы можем извлечь кое-что». Карцева встретили как национального героя.

В Москве будущего по сюжету царил коммунизм. Страной управлял Гениалиссимус — звание, сокращенное от Генералиссимуса, Генерального секретаря и Гения. Он же был главой церкви, а некоторые граждане считали его Богом. Никакого разделения властей не было, руководящую роль играли спецслужбы. Город находился в изоляции от провинции, а жителей столицы от провинциалов отделяли минные поля, ограды с колючей проволокой и стены. В обязанность каждого гражданина входило доносить обо всех «заговорах и противоправных мыслях». Страна жила бедно, а для элиты изобрели напиток бессмертия — так верхушка могла дольше управлять государством.

В одном из героев романа Владимир Войнович изобразил Александра Солженицына. Многие жители Москвы 2042 года ненавидели коммунизм и поддерживали Сим Симыча Карнавалова — писателя-диссидента и противника режима. В конце произведения одна диктатура сменилась на другую: Карнавалов въехал в Россию с мечом и на белом коне и объявил себя царем. Это была сатира на известного диссидента Александра Солженицына, который планировал в будущем вернуться на Родину и добиваться там изменений политического режима. Ироничность Войновича критиковали многие правозащитники. Так, Лидия Чуковская писала 8 августа 1987 года: «Большое огорчение: слушала по радио главу Войновича о Солженицыне. Лучше бы мне этого не слышать! Мелко, бестактно, даже не талантливо… Сатира, превращающаяся в пасквиль. «Читающая Россия»… еще не прочитала сердцем своим «Архипелаг», «Правую кисть», а ей уже преподносят сатиру на великого автора, который слишком о себе возомнил».

В 1990 году Войновичу вернули советское гражданство. Однако роман «Москва 2042» опубликовали только в 1991 году, после распада СССР.