История одного ритуала: поедание книг в христианстве

Истоки и корни

Книга всегда считалась особым предметом и наделялась сверхъестественными свойствами. Поедание книги — один из вариантов инициации, приобщения к божественному знанию, высшей истине. Идея духовного присвоения соединяется с актом материального приобретения. Отсюда и общеизвестные устойчивые выражения «пища духовная», «поглощать знания», «впитывать информацию», «пир души».

В языческой обрядовой магии практиковалось проглатывание священных письмен. В ветхозаветной традиции поглощение сакрального текста было составляющей обряда посвящения в пророки. «Сын человеческий! Накорми чрево твое и наполни утробу твою сим свитком, который я даю тебе!» — сказано в «Книге пророка Иезекииля».

Истоки этого ритуала — и в известном эпизоде Апокалипсиса, где Иоанн Богослов принимает в себя Слово Божие: «И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба, …в руке у него была книжка раскрытая. <…> И я пошёл к Ангелу, и сказал ему: дай мне книжку. Он сказал мне: возьми и съешь её; она будет горька во чреве твоём, но в устах твоих будет сладка, как мёд» (Откр. 9:10, синодальный перевод).

Эта поражающее воображение сцена наиболее известна по знаменитой гравюре титана немецкого Возрождения Альбрехта Дюрера. Святой Иоанн изображён на острове Патмос, где он записывает текст Откровения. Рядом с раскрытой рукописью видны писчие перья и чернильница.

Схожую интерпретацию того же сюжета как религиозного экстаза дал французский гравер Жан Дюве. Съесть вручаемую Ангелом малую книгу — означает принять слово божье с верой. «Съесть» равнозначно сделать частью себя: своего сознания, мировоззрения, опыта.

Эпизод вкушения Иоанном ниспосланной небесами книги представлен в таких письменных памятниках 16-го столетия, как Аусбургская книга чудес и Библия, заказанная палатинским графом Оттейнрихом.

Тот же канонический сюжет Апокалипсиса нечасто, но всё же встречается на храмовых фресках — например, в падуанском католическом соборе (Италия) или Афонском монастыре Дионисиата (Греция). Несмотря на конфессиональные различия и хронологическую отдалённость изображений, суть эпизода неизменна: поедание книги отождествляется с приобретением, принятием, присвоением высшего знания.

Пища духовная

Отринувшее мирскую суету, богоугодное и душеспасительное чтение уподоблялось христианскому таинству Евхаристии (Святого Причастия). Такое чтение понималось как «трапеза духовная». Горькие на вкус слова наставляют на путь праведный, оберегают от искушений, укрепляют в вере.

Вот как описано духовное становление святого Авраамия Смоленского: «Он кормился словом божьим, как трудолюбивая пчела, облетающая все цветы, приносящая и готовящая себе сладкую пищу». То же самое — в жизнеописании Ефрема Сирина: «Никто столь не достоин этой книги, как Ефрем Сирин», — промолвил ангел и вложил в уста его книгу таинств. Аналогичен способ обретения божественного дара в житии Романа Сладкопевца. Во сне ему явилась пресвятая Богородица, подала хартию (лат. charta — старинная рукопись, документ) и сказала: «Возьми хартию сию и съешь её».

Мотив «причащения словами» присутствует во многих древнерусских религиозных сочинениях. Так, в «Слове Даниила Заточника» читаем: «Постави сосуд скуделничь под лепок капля языка моего, да накаплють ти слажше меду словеса уст моих».

На эмблематической гравюре на обороте титульного листа «Обеда душевного» Симеона Полоцкого изображена книга на престоле в обрамлении библейской цитаты: «Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст божиих».

В Византии практиковался следующий порядок обучения грамоте. Мальчиков приводили в церковь, писали чернилами на дискосе (литургическом сосуде) 24 буквы греческого алфавита, смывали написанное вином и давали детям выпить «растворённые» в вине буквы. Процедура сопровождалась чтением фрагментов Нового Завета.

Смех и грех

Начиная с позднего Средневековья ритуал вкушения книги обыгрывался в обличительном ключе. Яркий пример — сатира на монахов от немецкого гравера Ганса Себальда Бехама. Церковника удерживают аллегорические фигуры Гордыни, Своеволия и Алчности. Подгоняемый Бедностью крестьянин тщетно пытается «накормить» церковника Истиной в виде раскрытого фолианта.

Интересны сюжеты парных ксилографий немецкого мастера Маттиаса Герунга из незавершенного цикла «Апокалипсис и сатирические аллегории о церкви» как набора иллюстраций для полемического комментария к Апокалипсису теолога Себастьяна Мейера (1539). Основанные на одном и том же фрагменте текста изображения предназначались для параллельного просмотра. Первая гравюра — традиционный эпизод поедания книги святым Иоанном.

Парная гравюра представляет христианского богослова и проповедника Мартина Лютера в образе сурового ангела Откровения с дымящейся книгой, к которой опасливо приближаются король и его подданные.

Известно экзотическое позорящее наказание — прилюдное съедение безнравственных, еретических и неполиткорректных сочинений их авторами. Раз книга содержит «идейный яд» — так пусть им отравится сам сочинитель. В качестве «поблажки» наказуемому иногда дозволялось предварительно сварить провинившийся том. Старейшей экзекуцией подобного рода считается принудительное поедание саксонцем Йостом Вайсбродтом своего бунтарского памфлета в 1523 году.

Трансформация ритуала

В дальнейшем ритуальная процедура съедания книги приобретает всё более извращенные и причудливые формы, искажающие её исходный смысл. Так, эфиопский император Менелик II (1844−1913) слишком ревностно и буквально уверовал в целительную силу Библии, употребляя её страницы в пищу как лекарственное средство. Столь бездумное отношение к святыням, непонимание их подлинной сути упоминает в одном из писем А.С. Пушкин: «Учёный без дарования подобен тому бедному мулле, который изрезал и съел Коран, думая исполниться духа Магометова».

В прошлом веке апокалиптические видения Иоанна Богослова проецируются на негативные тенденции эпохи: «восстание машин», предвестие экологических катастроф, воинствующий атеизм, разгул фашизма. У ангела Последнего кисти Николая Рериха вместо книги-кодекса в руках книга-свиток — указание на вневременной, непреходящий смысл древнейшего сюжета.

Художник Гербхард Фугель, основатель Немецкого общества христианского искусства, включил эпизод поедания книги Иоанном Богословом в свою серию иллюстраций для католических школьных Библий, на основе которой создал затем фрески для монастыря в Шайерне. Преследуя миссионерские и просветительские цели, Фугель лишает изображения сложной религиозной символики, делая их предельно простыми и лаконичными.

В современном мире «книжные трапезы» отливаются в протестные акции. Испанский художник Абель Аскона прославился перформансами «Поедая Коран», «Поедая Тору», «Поедая Библию» в знак протеста против религиозного радикализма. По замыслу Асконы, это символ необходимости «кормить себя вымыслом, ложью и страхом».