Как циркачка-силачка Агафья Завидная разгибала подковы и рвала цепи

Красавица, скромница и идеальная горничная

Начало жизни Агафьи похоже на библейскую историю. У её матери и отца долго не было детей. Агафья родилась, когда маме было тридцать, а отцу — шестьдесят, и после того в семье, наконец, начали появляться дети. Всего у Завидной-старшей родилось тринадцать малышей, но выжили, увы, только четверо.

Агафья была не только самой старшей, но и самой рослой изо всех. К двенадцати годам она выглядела на все восемнадцать. Поскольку она была притом ещё и хороша собой — с кругленьким румяным личиком, белокурая, голубоглазая — родителям приходилось отгонять от ребёнка «женихов». Впрочем, если кто-то распускал беспокойные руки, Агафья и сама могла кулаком успокоить — силушки хватало.

Дело происходило в украинской глубинке, где в то время у девушки было не так много выбора в карьере. Агафью отдали в горничные, но не в дом, а в гостиницу к некой госпоже Юшковой. Хозяйка на Завидную нарадоваться не могла: уж так послушна, уж так трудолюбива, чистоплотна! А особенно стала ценить, когда увидела, как Агафья, не дождавшись грузчиков, носит и двигает мебель — а ДСП тогда в Российской Империи не знали и мебель была из полноценного тяжёлого дерева. Теперь Агафье поручали всё, где требовалась сила. Очень выгодная оказалась горничная.

К сожалению госпожи Юшковой, девочку сманили. И сделал это никто иной, как знаменитый силач Поддубный. Нет, это не было любовной историей. Просто однажды Поддубный со своей труппой встал у госпожи Юшковой на постой. Чтобы зря не таскать гири, с которыми циркачи-силачи выступали, оставили их во дворе — кто украдёт такую тяжесть?

Красть никто не украл, но предположение, что их вообще не тронут, оказалось напрасным. Подойдя к окну номера, Поддубный с удивлением увидел, как белокурая молоденькая горничная поднимает тяжеленные гири и пытается их подбрасывать, как в цирке. Горничной не хватало понимания техники, зато вот силушки для попыток было с лихвой. «Самородок! Талант! Богатырка!» всплеснул руками силач и пошёл уговаривать сначала девушку, потом её родителей.

Отпускать девицу с циркачами делом было почти невиданным, но Поддубному удалось уговорить Завидных, пообещав всё, что только возможно: от обеспечения безопасности и заботы о нравственности до золотых гор и всемирной славы.

Первая красавица среди силачей, первая силачка среди красавиц

Агашенька стала звездой моментально. Среди её номеров был такой: она танцевала с восемью мужчинами на плечах. Мужчины сидели на положенной на плечи рельсе. Другой номер состоял в том, что с ней, словно с медведем, приглашали бороться господ из зал. Условие директор труппы ставил Агашеньке простое: примять немного можно, но во всю дурь не ломать. Агашенька послушно приминала; но в её исполнении выходило так, что иного господина приходилось с извинениями поднимать с арены, сам он встать не мог.

Были номера и попроще: рвать цепи, разгибать подковы, сгибать стальные полосы серпантином. Публике в исполнении Агафьи Завидной нравилось буквально всё. Подбрасывать и ловить гири Поддубный её тоже научил.

К восемнадцати годам Агафья выросла до без малого двух метров. Набрала и вес: полтора центнера. Большая часть этого веса, конечно, приходилась на мышцы, но было немного и жирка, который, по представлениям того времени, делал тело таким соблазнительно округлым и мягким. Остались воспоминания об Агафье как о женщине чрезвычайно привлекательной, но, к сожалению, хорошего качества фотографий молодой силачки не найти.

Никто не знает, почему Завидная и Поддубный разругались и разошлись в разные стороны. Одни говорят, что силач стал её домогаться. Другие — что Завидная хотела больше денег. А может, просто пришло время ей уходить в большой взрослый мир, жить своим умом?

Сломанный цветок

Агафья с успехом колесила не только по России, но и по миру, покоряя самую взыскательную публику — и сердца мужчин. Часто на арену сыпались цветы и золотые украшения. После революции о заграничных гастролях пришлось бросить думать. Такая экспедиция стоила денег, которых теперь было негде взять. С Агафьей и её братом, который тоже участвовал в представлениях, расплачивались теперь едой.

Что произошло позже, говорят разные. Одни сваливают долгую болезнь Агафьи на саблю пьяного петлюровца, который рубанул циркачку походя, для забавы. Другие — на револьвер у зрителя; якобы неизвестный гражданин стал поливать силачку отборным матом, она не стерпела и полезла к обидчику, а тот сделал несколько выстрелов в упор. Третьи — на то, что безответно влюблённый в Завидную милиционер подкараулил её на улице. Тоже с огнестрелом…

Никогда прежде ничем не болевшая, Завидная очень мучилась тем, что так надолго прикована к постели. Ей выхлопотали место в санатории, в Грузии, у моря. Там стало получше, но совсем восстановиться Агафье не удалось. Из Грузии она поехала в Ленинград. Любила этот город. Но там её никто не ждал: профессии у неё не было, а здоровье в цирке выступать уже не позволяло.

Легендарная богатырка ютилась в крохотной квартирке, жила от подработки к подработке и время от времени ложилась на операцию — последствия старых ран по‑прежнему надо было лечить. На одной из операций не выдержало сердце, и силачка умерла. Ей было всего пятьдесят лет. Примерно половина жизни, если судить по её родителям, которые спокойно дожили до ста.