«Левый уклон»: исчезающий вид «одаренных» Homo sapiens

Меч воина, погребенного в Норвегии, располагался слева. Оружие обычно носят с противоположной от ведущей руки стороны, чтобы та удобно ложилась на рукоять. В погребениях древних скандинавов все наоборот: загробный мир они представляли зеркальным отражением нашего. Получается, что в «вывернутом» царстве мертвых расположенный слева меч предназначался для левой руки воина.

Судя по множеству известных древних погребений, левши среди викингов встречались не чаще, чем среди наших современников. О том же говорят и более древние находки. Так, каменные орудия из Олдувайского ущелья, которые были обтесаны человеком умелым больше миллиона лет назад, тоже сделаны в основном под правую руку. Впрочем, само по себе предпочтение одной конечности другой не редкость в царстве животных. Попробуйте понаблюдать за кошкой и выяснить, какую лапу она пускает в ход чаще. Скорее всего, одна из лап окажется доминантной: у котов — чаще левая, у кошек — правая. А кенгуру некоторых видов левши почти поголовно.

Польза от предпочтения одной доминантной конечности очевидна. Это позволяет выполнять «односторонние» действия хорошо обученной лапой или рукой, управляя ею с помощью развитых моторных центров головного мозга. Дублировать данные функции нет необходимости, и лучше сэкономить ресурсы. Поэтому чем больше разных задач решает животное в течение жизни, тем ярче может проявляться доминирование одной конечности. Какой именно — обычно дело случая.

Даже у осьминогов, которым, казалось бы, без разницы, каким из щупальцев шарить по морскому дну, для определенных видов деятельности есть особая «любимая» нога. К незнакомым предметам, подложенным в аквариум, головоногие чаще тянутся именно этим «смелым» щупальцем. А уж у приматов, по меркам животного мира, жизнь и деятельность невероятно разнообразны: они охотятся, собирают фрукты, колют орехи... И для каждой задачи стараются использовать определенную конечность. Орехи колют правой, а насекомых из термитника чаще выуживают левой.

Разделение обязанностей

Конечности лишь выполняют приказы мозга, и именно его работа определяет разницу между левшами и правшами. Обычно ее связывают с неравным распределением функций мозга между двумя полушариями. Такая асимметрия помогает не дублировать одни и те же структуры, а делегировать каждое занятие одному полушарию, освободив ресурсы второго для других занятий. Она прослеживается даже в нехитром мозге рыб, который обрабатывает запахи правой половиной, а изображения — левой. У более развитых животных асимметрия устроена сложнее. Например, у птиц одно полушарие классифицирует визуальные стимулы, другое — оценивает расстояние до объектов.

В человеческом мозге самая асимметричная функция — это, пожалуй, речь. Обе ключевые области, которые отвечают за преобразование мыслей в слова (зона Брока) и за понимание смысла (зона Вернике), как правило, формируются в левом полушарии мозга, которое управляет правой рукой. Эту корреляцию заметили еще в позапрошлом столетии, и тогда же появилась гипотеза о связи языка с моторикой ведущей руки.

Гипотеза стала широко известной уже в ХХ веке, когда распространились представления о том, что левая половина мозга отвечает за абстрактное и точное мышление, а правая — за эмоции и творчество. Соответственно, левшей с их «доминирующим» правым полушарием стали считать одаренными и творческими людьми. Особенный вес таким заявлениям придавала леворукость Альберта Эйнштейна, на которую постоянно ссылались.

Однако в последние десятилетия эти взгляды перешли в разряд мифов. Благодаря новым технологиям в исследовании мозга выяснилось, что корреляция между расположением языковых зон и доминантной рукой не так уж и сильна. Левосторонняя «прописка» зон Брока и Вернике обнаружилась у 88% правшей и 78% левшей, и лишь у 7% левшей оба языковых центра находились в правом полушарии.

Клеточные скелеты

В поисках источника праворукости большинства людей ученые обращаются и к генетике. Это предпочтение наследуется не так явно, как простые признаки вроде цвета глаз или группы крови. Но все-таки у пары правшей ребенок-левша родится с вероятностью только 10%, а у двух левшей шансы на это максимальны и превышают 25%. В ходе исследований ученые обнаружили около сорока генов, которые могут быть связаны с формированием предпочтения одной конечности. Определенные варианты этих генов встречаются почти исключительно у левшей, и часть из них играют важную роль в развитии мозга.

Эти гены кодируют белки, которые образуют микротрубочки внутреннего скелета клеток. Изменения в нем отражаются в структуре мозга, что уже продемонстрировано на улитках и лягушках. У этих животных различия в строении клеточного скелета и, как следствие, разница в асимметрии мозга заметны уже на стадии зародышей, не вылупившихся из икры. И если у людей процесс развивается схожим образом, то будущая доминантная рука определяется еще у раннего эмбриона.

Однако это не объясняет, почему праворукость доминирует у представителей нашего вида. Левая сторона, откровенно говоря, ничем не хуже. Между тем соотношение левшей и правшей далеко от 50: 50, для нашего вида оно уникально и остается весьма устойчивым во времени. Археологические данные указывают, что на протяжении как минимум 500 тысяч лет большинство людей были правшами, а доля левшей составляла 10–15%. Для объяснения этого явления математики предложили модель, которая опирается на такие особенности человека разумного, как высокая внутривидовая конкуренция и активная инструментальная деятельность.

Противоположные влияния

Опытные бойцы считают левшей более сложными, нестандартными противниками по сравнению с правшами. Если в суровые эпохи прошлого эта особенность помогала леворуким чаще одерживать верх, то с каждым новым поколением она должна была встречаться все чаще, пока число право- и леворуких не оказалось бы примерно равным. Этот принцип работает в профессиональном спорте: среди представителей видов, где левши имеют преимущество (например, в боксе), их практически столько же, сколько правшей.

Однако жизнь не боксерский поединок. Здесь в противовес «фактору драки», работающему на левшей, действуют и другие. Взять хотя бы гольфистов, среди которых леворуких всего лишь 4%. Дело в том, что начинающие спортсмены учатся играть правосторонними клюшками, потому что раздобыть снаряд для левой руки гораздо сложнее, и стоит он дороже. Пользование общими инструментами и копирование техники учителя смещает естественное распределение, и профессиональные гольфисты практически поголовно правши.

Мир, в котором мы живем, создан для правой руки: инструменты, дверные ручки, книги и письменные приборы — все подогнано под нее. Левша, растущий и формирующийся в таком окружении, испытывает постоянное давление и становится правшой. Как показало математическое моделирование, баланс двух разнонаправленных влияний — внутривидовой конкуренции и инструментального окружения — позволяет получить стабильные 10–15% леворуких людей.

В современном обществе прямые боевые схватки почти утратили свое значение, а вот инструментальная деятельность стала еще более важным занятием, чем прежде. И если «двухфакторная» математическая модель соответствует действительности, то в будущем мы можем столкнуться с уменьшением обычного числа левшей, впервые в истории нашего вида.