Поиски легендарного «Вайгача»: как в Арктике разыскали пропавший ледокольный пароход

19 августа 2020 года на борту ледокола «Илья Муромец» царило оживление. Телеуправляемый подводный аппарат «Марлин-350» обнаружил рядом с мысом Ефремов Камень затонувший корабль, по всем признакам построенный до середины ХХ века. «Вайгач» искали, и неслучайно: в 2020 году исполнялось 110 лет с начала самой славной его экспедиции — первого арктического похода, снаряженного во имя науки.

Корабль-ученый

В начале ХХ века Арктика была чрезвычайно популярна. Открытия Фритьофа Нансена и Руаля Амундсена, поиски Северного полюса и попытки освоения Северного морского пути будоражили общество.

В 1906 году морской министр Алексей Бирилев распорядился создать Комиссию по вопросу о продолжении гидрографических работ в Северном Ледовитом океане — они прерывались на время Русско-японской войны 1904–1905 годов. Комиссия постановила организовать экспедицию для исследования Северного морского пути. Для этого были нужны особые суда.

Всего за два года и три месяца Товарищество Невского судостроительного и механического заводов построило два парохода нового класса — ледокольно-экспедиционных, сочетавших в себе ледокольные качества с мореходными.

«Вайгач» и «Таймыр» имели в длину 60 метров, в ширину — почти 12 метров, могли идти по чистой воде со скоростью десять с половиной узлов, то есть примерно 19,5 километра в час. Суда могли форсировать сплошной лед толщиной около полуметра. Планировка позволяла команде выполнять часть обязанностей, не выходя на открытую палубу.

18 апреля 1908 года «Биржевые ведомости. Вечерний выпуск» разместили заметку: «Сегодня в 1 час дня на Невском судостроительном заводе состоялась закладка двух ледоколов по типу ледокола „Ермак“, предназначенных для полярной экспедиции, организуемой морским министерством».

Суда сошли со стапеля в 1909 году, 15 сентября. А 28 октября они отправились в свой первый переход к Владивостоку. Миновав Балтийское, Северное, Средиземное, Красное моря и Индийский океан, они достигли пункта назначения 3 июня 1910 года. Чуть меньше трех месяцев спустя, 31 августа, Главное гидрографическое управление Морского министерства учредило Гидрографическую экспедицию Северного Ледовитого океана, и «Вайгач» с «Таймыром» приступили к выполнению своих прямых обязанностей.

«Это была первая русская экспедиция, имевшая исключительно научную цель, — отмечает руководитель экспедиционного направления Исполнительной дирекции РГО Сергей Чечулин. — К моменту ее начала суда прошли серьезнейшую проверку: их с ходу отправили в кругосветку, через несколько морей и два океана. Теперь им надлежало пройти Северным морским путем, причем не с запада на восток, как это делали их предшественники, а в обратном направлении».

Общественность с живым интересом следила за событиями.

«Надо понимать, что по тем временам это плавание было как полет в космос, — комментирует Сергей Чечулин. — Любая информация о продвижении судов широко освещалась прессой, газеты наперебой давали сводки».

Основной задачей были гидрографические исследования по трассе Северного морского пути, однако одной гидрографией дело не ограничилось: в комплекс научных работ входили подробные метеорологические, аэрологические, ледовые наблюдения, а также сбор и анализ сведений о течениях и уровне моря.

В 1913 году исследователи открыли новый архипелаг, который назвали Землей Императора Николая II (после революции его переименовали в Северную Землю). На следующем этапе исследований предполагалось изучить устья крупных рек — Оби, Енисея, Лены. Именно в Енисейском заливе «Вайгач» и закончил свою короткую, но яркую жизнь.

Любопытные факты

• Свое название корабль получил от острова на границе Карского и Баренцева морей. Ненцы считали эту землю священной. В переводе с ненецкого языка «вай хабць» означает «остров страшной гибели» или «земля смерти».

• Первым капитаном «Вайгача» был Александр Колчак, на тот момент капитан-лейтенант и член Русского географического общества. Его назначили командиром судна 29 мая 1908 года, еще до начала строительства, и он принял деятельное участие в разработке проекта. Будучи гидрографом, Колчак активно занимался исследованиями, не ограничиваясь ролью капитана.

• Вместе с Колчаком на «Вайгаче» в 1910–1911 годах в Гидрографической экспедиции участвовал лейтенант Георгий Брусилов, ставший одним из прототипов капитана Татаринова из «Двух капитанов» Вениамина Каверина. В 1912 году он самостоятельно организовал экспедицию на «Святой Анне» с целью пройти Северным морским путем за одну навигацию. «Святая Анна» вмерзла во льды и два года дрейфовала по арктическим морям. Из всего экипажа спаслись всего двое — штурман Валериан Альбанов и матрос Александр Конрад, входившие в группу, которая покинула судно и пешком через льды пошла к мысу Флора.

• «Таймыр» прослужил в Арктике еще много лет, в 1938 году корабль принимал участие в эвакуации полярной станции «Северный полюс-1», а во время Великой Отечественной войны участвовал в проводке судов и специальных рейсов.

Скала у Ефремова Камня

Первая мировая война и революция внесли свои коррективы, но ледокольные пароходы продолжали нести службу. В 1918 году Б.А. Вилькицкому, сыну А.И. Вилькицкого, удалось добиться возобновления гидрографической экспедиции, и вышедшие из только что занятого оккупационными войсками Архангельска «Вайгач» и «Таймыр» направились к острову Диксон и далее к поселкам Енисейской губы, куда везли припасы и оборудование для постройки радиостанций.

По пути им пришлось пробиваться через густой лед. Лейтенант Г.П. Сычев вспоминал в своем дневнике, как у села Хабарова в Югорском Шаре «Таймыр» ухитрился сесть на мель «напротив сарая Сибирякова». На то, чтобы стащить судно с мели, понадобилось два дня, но, к счастью, все закончилось благополучно. 7 сентября суда прибыли в поселок Диксон, где «Таймыр» оставил часть груза.

Дальнейший путь до Усть-Енисейска и Дудинки обещал быть более спокойным — море оставалось чистым ото льда. Начальник экспедиции и капитан судна «Таймыр» Б.А. Вилькицкий решил построить маршрут по малоизвестной траектории.

»…Имея в виду, что корабли являются гидрографическими, они должны пользоваться всяким случаем, чтобы пополнить промер и облегчить здесь плавание будущим мореходам, мною здесь, как и обычно, был выбран путь с таким расчетом, чтобы проложить на карте новый галс глубин», — писал он.

Это решение оказалось роковым для «Вайгача». 8 сентября Сычев указал в дневнике:

«В 13:50, не доходя 10˚ до траверза мыса Ефремов Камень, „Вайгач“ выскочил на подводный риф, по-видимому, идущий от мыса в том месте, где на карте обозначена глубина 18,3 м. В настоящее время это место обозначено в лоции как скала Вайгач. В описании отмечено, что „измерение глубин, даже на малом ходу, не может своевременно предупредить о приближении к ней“. Сразу же после аварии „Таймыру“ просигналили „дать задний ход“, но по инерции на камень выскочил и он. Однако, откачав часть воды из носовой балластной цистерны, „Таймыр“ снялся с мели».

Полтора дня оставшийся на плаву «Таймыр» делал все возможное, чтобы стащить товарища со скалы, но «якоря ползли в грунте, а „Вайгач“ с места так и не сдвинулся». Внутренние отсеки постепенно заполнялись водой, и к 16 часам 9 сентября кочегары, работавшие уже по пояс в воде, были вынуждены погасить второй котел.

«После прекращения паров перестала работать водоотливная система, и спасти „Вайгач“ без посторонней помощи стало невозможно <…> Тогда начальник экспедиции принял решение об оставлении судна и эвакуации с него имущества на „Таймыр“», — пишет Сычев.

Страна переживала слишком бурный период, чтобы найти силы на спасение ледоходного парохода. О нем вспомнили лишь после того, как окончилась Гражданская война. В 1923 году Красноярский отдел местного хозяйства отрядил водолазов обследовать «Вайгач», и они нашли его на удивление хорошо сохранившимся — в частности, паровую машину незадолго до крушения обильно смазали маслом, что уберегло ее от разрушительного воздействия морской воды.

Предварительные оценки сибирского инженера А.В. Телегина, осмотревшего судно в середине 1920-х годов, показали, что спасение парохода обойдется примерно в 150 тысяч рублей, тем дело и кончилось.

Подводные поиски

Поскольку капитаном судна долгое время был будущий глава Белого движения адмирал Колчак, в советской историографии его роль в освоении Арктики замалчивалась. Только в 1980-е годы энтузиасты предприняли первые попытки обследования «Вайгача». Аквалангисты ленинградского подводного клуба «Нево» совершили погружение у Ефремова Камня и обнаружили остов парохода. Однако однозначной уверенности в том, что это именно «Вайгач», не было.

«Для того чтобы исключить ошибку, нужно найти какое-нибудь однозначное свидетельство. Например, название — на борту, на штурвале или на рынде, — поясняет Сергей Чечулин. — Одна из задач, стоявших перед Комплексной экспедицией Северного флота и РГО на острова арктических архипелагов в 2020 году, заключалась в том, чтобы обнаружить арктического первопроходца. На поиски „Вайгача“ ушло несколько дней, пока на мониторах подводного аппарата „Марлин-350“ не появилось покоящееся на глубине судно длиной около 60 метров. По внешнему виду бортов, форме и размеру скрепляющих металлические листы корпуса заклепок стало понятно, что найденный объект построен в конце XIX — начале ХХ века. Участники экспедиции наблюдали видеосъемку аппарата на мониторе в режиме реального времени, но запись по техническим причинам оказалась невозможной. А значит, доказательств, что мы нашли именно „Вайгач“, на тот момент не было».

В 2021 году в Арктику отправилась очередная совместная экспедиция гидрографической службы Северного флота и РГО. На этот раз для водолазного обследования обнаруженного объекта пригласили специалистов морской инжиниринговой компании «Фертоинг», — давнего партнера РГО по поиску подводных объектов.

«Прежде всего нам нужно было установить точные координаты судна, — рассказывает руководитель группы строительства морских сооружений компании „Фертоинг“ Сергей Козлов. — „Марлин-350“ дал только ориентировочные данные, а мы должны были знать все с точностью до полуметра. На глубине 30 метров видимость составляла не более 50 см, и если водолаз выполнит погружение хотя бы в трех метрах в стороне от объекта исследования, он рискует заблудиться и ничего не найти».

Для того чтобы направить водолаза, с катера, стоящего практически над остовом затонувшего судна, сначала бросают грузовой балласт с маркерным буем и спусковым концом, по которому водолаз и погружается под воду.

«Для этого нам был нужен практически полный штиль, — замечает Сергей Козлов. — Если волна больше 75 сантиметров, погружение становится небезопасным. Сильный ветер тоже серьезно мешает».

К счастью, исследователям повезло с погодой. Съемка рельефа дна эхолотом показала, что судно лежит на откосе, на глубине от 24 до 30 метров. Здесь было важно знать точные цифры, поскольку именно в зависимости от максимальной глубины погружения рассчитывается бездекомпрессионное время работы водолаза. «В нашем случае максимальное время на объекте без декомпрессии ограничивалось 15 минутами», — раскрывает тонкости мастерства Сергей Козлов.

Два водолаза успешно спустились к затонувшему судну, чтобы найти его название на корме. Это удалось не с первого раза, но все же через некоторое время исследователи увидели заветные буквы.

«Остов судна был полностью покрыт обрастаниями, — поясняет Сергей. — Чтобы их удалить, нам понадобилось несколько спусков с корщетками, которыми мы очень аккуратно счищали обрастания, заботясь, чтобы не повредить при этом само судно. В итоге мы сумели-таки заснять на видео надпись: „Вайгач“. К сожалению, ничего такого, что можно было бы поднять наверх с целью идентификации, мы не нашли».

«Хотелось бы поднять хотя бы что-нибудь для передачи в музей, — рассуждает Сергей Чечулин. — С затонувшего судна ничего нельзя поднимать только в том случае, если на нем погибли люди, — тогда это подводное захоронение, которое неприкосновенно».

Есть мысли и о том, чтобы сделать музеем сам корабль, но для этого его надо поднять со дна. Пока МИК «Фертоинг» установил на мысе Ефремов Камень поклонный крест.

«Те, кто имеет отношение к Арктике, очень трепетно относятся к подобным вещам, — замечает Сергей Чечулин. — Не говоря уж о том, что это важно для потомков людей, ходивших на „Вайгаче“ и „Таймыре“. Это родственники Андрея Ипполитовича и Бориса Андреевича Вилькицких, капитана „Вайгача“ с 1913 по 1915 год Петра Алексеевича Новопашенного, других организаторов и участников экспедиции. Кстати, в этом году они решили передать РГО рукописные бланки телеграмм, тексты которых передавались с экспедиционных судов на материк. Это же живая история».

Сергей Козлов согласен: «Вся бухта Север — сплошная машина времени. Я был рад прикоснуться к истории освоения Северного морского пути и к „Вайгачу“, у которого, согласитесь, очень необычная судьба».