Японская культура в вопросах и ответах

1. Японцы — язычники или буддисты?

Святилище Фусими Инари. Гравюра Номуры Ёсимицу. 1930 год

И то и другое — если называть язычеством исконную японскую религию синто, или синтоизм. Самих японцев вопрос о вере обычно ставит в тупик. По данным социоло­гического опроса, проведенного телекомпанией NHK в 2018 году, 62 % японцев считают себя атеистами, остальные — буддистами (31 %), синтоистами (3 %) и христианами (1 %). При этом 74 % респондентов верят, что японские острова населяют «мириады богов», и посещают синтоистские святилища.

Среди «мириад богов» есть малые, известные только в определенной местно­сти, а есть крупные, святилища которых встречаются по всей стране. Напри­мер, святилище бога Инари, отвечающего за благосостояние и успех, легко узнать по статуям лисиц — его посланников. Самым известным местом культа Инари считается святилище Фусими в Киото. Популярность Фусими возросла после выхода фильма «Мемуары Гейши» (2005) Роба Маршалла, в котором маленькая героиня бежит сквозь тоннель из ярко-оран­жевых ворот тории. Такие ворота в форме буквы «п» считаются подношением божеству и символизируют вход в сакральное пространство.

В первые дни нового года японцы спешат посетить синтоистское святилище или буддийский храм, чтобы купить амулет и получить ежегодное предска­зание о-микудзи. В последнее время в моду вошло коллекционирование печатей госюин — служители святилищ и храмов ставят их в специаль­ных паломнических блокнотах за небольшую плату. Во многих японских домах буддийский алтарь (буцудан) соседствует с семейным алтарем для синтоист­ских божеств (камидана). Такое сосуществование двух религиозных традиций называется синто-буддийский синкретизм. Кроме того, многие японцы, не будучи христианами, справляют Рождество и венчаются в католических храмах. Одним словом, в Японии уживаются и синтоистские божества ками, и Будда, и другие религии.

Официально история буддизма в Японии началась в VI веке, когда правитель древнего корейского государства Пэкче преподнес японскому государю буд­дийские сутры и статую Будды Шакьямуни. Представители древних жрече­ских родов были против почитания Будды, опасаясь гнева местных ками. И когда разгорелась эпидемия оспы, статую «чужеземного бога» выбросили в канал Нанива. Однако вскоре буддийское учение не только укоренилось на японских островах, породив различные направления, но и тесно переплелось с синто.

Почему же новая религия не вытеснила прежнюю систему верований? Во-первых, буддийское учение помогало божествам ками обрести просвет­ление, поскольку считалось, что боги, как и люди, подвержены закону кармы и стра­дают в бесконечном круге перерождений. Поэтому в синтоистских святилищах перед богами читались буддийские сутры. В свою очередь, боже­ства стали считаться защитниками буддизма — их святилища возводились на территории буддийских храмов. 

Во-вторых, под влиянием буддизма с его развитой системой догм и ритуалов примитивные верования в божеств ками оформились в сложное учение о «пути богов». В частности, оно объясняло, что Будда и бодхисаттвы, непости­жи­мые обычным людям, воплотились в теле японских божеств, чтобы пропове­довать буддийский закон доступным языком. Позднее, в XV–XVI веках, возни­кают противоположные учения, согласно которым Будда и бодхисаттвы — это воплощения японских богов.

В-третьих, в ведении буддизма оказалось проведение погребальных обрядов: таким образом, божества ками были избавлены от соприкосновения со смер­тью. Дело в том, что японские божества не выносят кэгарэ — телесного осквернения, главными источниками которого являются кровь и смерть. Именно поэтому у входа на территорию любого синтоистского святилища стоят специальные каменные чаши для омовения рук и ополаскивания рта. 

Когда в начале периода Мэйдзи (1868–1912) государственной идеологией стал культ императора — потомка богини солнца Аматэрасу, возглавляющей синтоистский пантеон, — правительство решило отделить синто от буддизма. Кампания по «изгнанию Будды» из сферы синтоизма привела к уничтожению буддийских храмов, изваяний и свитков с сутрами, бывших в собственности синтоистских святилищ. 

В 1945 году, после капитуляции Японии во Второй мировой войне, император отказался от статуса «явленного бога» (арахитогами), синто утратило статус государственной религии и буддийские проповедники вернулись к активной деятельности. Сейчас синто и буддизм гармонично сосуществуют друг с другом.

2. А харакири в наши времена делают?

Харакири. Сцена из пьесы эпохи Мэйдзи. 1897 год

Харакири (в Японии распространен другой вариант этого слова — сэппуку) — довольно сложное в исполнении и требующее большой выдержки ритуальное самоубийство. В наше время его не делают. Вспарывание живота, обнажающее чистоту помыслов и демонстрирующее силу духа, долгое время считалось привилегией самураев. Исполнение ритуала в период Эдо формализовали и продумали до деталей: например, самурай тщательно подтыкал рукава спущенной по пояс одежды под колени, чтобы предотвратить падение тела назад — это считалось неподобающим. Сэппуку не приводит к моментальной смерти: этот процесс может быть мучительным и долгим. Поэтому необходим помощник кайсяку, который завершит начатое, то есть отрубит голову.

Юкио Мисима (1925–1970), знаменитый писатель и пропагандист самурайских идеалов, одним из последних совершил самоубийство путем вспарывания живота. 25 ноября 1970 года вместе со своими соратниками из «Общества щита» он предпринял попытку государственного переворота. Она закон­чилась провалом, и Мисима совершил сэппуку. Но не очень удачно: помощник не смог отрубить ему голову с первой попытки. Мисима также оставил пред­смертный стих, как того требовал обычай.

3. Правда ли, что японские женщины несвободны и во всем подчиняются мужу?

Мать и дитя. Гравюра Китагавы Утамаро. Около 1800 года

В начале февраля 2021 года глава оргкомитета Олимпийских игр Ёсиро Мори заявил, что женщины тратят много времени на раздумья и затягивают совеща­ния. И хотя после этих высказываний Мори был вынужден уйти в отставку, скандал в очередной раз напомнил о неравном положении женщин и муж­чин в японском обществе. 

В рейтинге гендерного равенства, опубликованном Всемирным экономическим форумом 31 марта 2021 года, Япония заняла 120-е место среди 156 стран. Гендерный разрыв достаточно высок для страны с развитой экономикой и доступностью образования для женщин. 

В августе 2018 года выяснилось, что Токийский медицинский университет годами занижал оценки вступительных экзаменов девушкам, чтобы принять больше студентов мужского пола. Университет объяснил это тем, что женщи­ны часто прерывают карьеру врача после замужества и рождения детей. А это может вызвать нехватку кадров в больнице. Не только в медицине, но и в дру­гих сферах женщины имеют меньше возможностей для трудоустройства и карьерного роста, они часто получают более низкую зарплату, чем мужчины на той же должности.

Действительно ли женщины не возвращаются из декретного отпуска и бросают работу после замужества? Согласно результатам социального опроса Мини­стерства здравоохранения, труда и благосостояния Японии за 2020 год, 82 % молодых женщин продолжают работать после замужества, а 57 % из них намерены сохранить работу после рождения ребенка. По результатам другого анкетирования, 40 % женщин хотели бы бросить работу, если у партнера будет высокий доход, и 42 % планируют продолжать работать в любом случае. При этом женщины выражают надежду, что муж поровну разделит с ними обязан­ности по уходу за ребенком. Однако по факту бремя заботы о нем и хлопоты по дому полностью ложатся на плечи женщины. Это и становится главной причиной, по которой женщины уходят с работы.

На распределение гендерных ролей в Японии большое влияние оказало конфуцианство. Несмотря на заимствование западных либеральных идей и дарование женщинам некоторых прав во время реформ периода Мэйдзи, главной женской добродетелью оставался идеал «хорошей жены и мудрой матери» (рёсай кэмбо). Вплоть до Второй мировой войны одним из главных руководств по воспитанию девочек было «Великое поучение для женщин» («Онна дайгаку», самое раннее известное издание датируется 1716 годом). Это сочинение часто приписывают известному конфуцианскому мыслителю Кайбаре Экикэну (1630–1714). Скорее всего, «Великое поучение» опиралось на «Правила воспитания девочек» Экикэна. В нем ученый-конфуцианец пишет: «Предназначение женщины — это служение людям. Пребывая в родительском доме, она служит отцу и матери, после замужества она служит мужу, свекру и свекрови, путь женщины в смирении и послушании». И даже «милостивая богиня солнца Аматэрасу», которая возглавляет пантеон японских божеств, «сама пряла божественные одежды».

Хотя японские женщины и обладают равными с мужчинами правами и не обязаны во всем подчиняться мужу, патриархальные устои изжиты не до конца — женщины до сих пор нередко подвергаются дискриминации на работе и дома.

4. Кто такие гейши?

Гейша настраивает сямисэн. Гравюра Янагавы Сигэнобу II. Около 1835 года

Вопреки расхожему мнению, гейша — не куртизанка (юдзё), а «человек искус­ств». Первыми гейшами были в основном мужчины — актеры, которые развле­кали клиентов публичных домов непристойными шутками или пред­ставлени­ями. К середине XVIII века гейши перебрались из «кварталов для удоволь­ствий» в «кварталы цветов» (ханамати), и тогда же профессия гейши стала самостоя­тельной. Главной задачей гейши было развлечение гостей чайной церемонией, беседой, пением, танцами, игрой на трехструнном музыкальном инструменте сямисэне и другими традицион­ными искусствами. К слову, торговать своим телом им было строжайше запрещено.

Слово «гейша» (в оригинальном произношении — гэйся) используется главным образом в регионе Канто, центром которого является Токио (прежний Эдо). Их учениц называют хангёку, «полудрагоценность» (их время в два раза дешевле, чем время гейш), или осяку, то есть «разливающая саке». В регионе Кансай с центром в Киото гейш именуют гэйко, а их учениц — майко («танцовщица»). 

Если раньше в дома гейш (окия) часто отдавали девочек из бедных семей, то сейчас эту профессию по собственному желанию выбирают после средней школы девушки пятнадцати-шестнадцати лет. Гейши и их ученицы живут в специальных кварталах ханамати. Спустя год или два упорной учебы воспитанница исполняет первый танец перед гостями и становится майко. Тогда же она получает новое имя (его часть берется из имени гейши, которая ее обучала), роскошное кимоно и специально изготовленный черепаховый гребень (кандзаси). За месяц до дебюта (мисэдаси) девушка посещает банкеты в чайных домах, наблюдая за другими майко и гэйко. Майко регистрируются в специальном управлении по делам гейш и получают деньги за работу. В целом искусству гейши нужно учиться на протяжении пяти-шести лет.

Майко можно узнать по более красочным, чем у гейш, одеждам и прическам. Рукава кимоно длиннее, пояс опускается почти до земли, платформа сандалий (гэта) выше. В отличии от гейш, которые носят парики, прически ученицам укладывают из их собственных волос. 

С каждым годом все меньше девушек выбирают профессию гейши: в Киото сейчас зарегистрировано всего лишь 169 гэйко и 68 майко.

5. Носят ли современные японцы кимоно?

Первый снег в году. Гравюра Кикукавы Эйдзана. Около 1820 года

Кимоно — это рабочая одежда гейш, актеров театров но и кабуки, мастеров устного комического рассказа ракуго и чайной церемонии. Кимоно также надевают по особым случаям: на свадьбу, похороны, выпускной в университете и так далее. Церемония совершеннолетия — прекрасный повод для девушек надеть фурисодэ, праздничное кимоно с длинными рукавами, которое тради­ционно носили до замужества.

80 % японцев надевали кимоно хотя бы раз, а 40 % имеют собственное. Однако этот традиционный наряд — дорогое удовольствие, многие предпочитают брать его напрокат по особым случаям. Надеть кимоно самостоятельно довольно сложно, поэтому существуют даже специальные обучающие курсы. Другое дело — юката. Кимоно этой разновидности изготавливается из более тонкого материала, его носят летом во время традиционных фестивалей. Юкату выдают в качестве банного халата посетителям горячих источников или постояльцам гостиниц в традиционном стиле.

В последнее время среди девушек и юношей стало очень популярно такое развлечение: они надевают кимоно или юкату и прогуливаются по старинным улочкам Киото.

6. Почему они все время кланяются?

Гравюра Кацусики Хокусая из серии «Сто видов Фудзи». 1835–1847 годы

Поклон — не только неотъемлемая часть этикета в Японии и Восточной Азии, но и важный социальный маркер: он позволяет определить положение чело­века и выбрать подходящую модель поведения. Например, первым кланяется тот, кто младше по возрасту или ниже по социальному статусу. Его поклон всегда будет чуть ниже. 

Поклоны в повседневной жизни нередко заменяют слова: просьбу, благо­дарность или извинение. Так, легкий наклон головы означает приветствие, а глубокий и долгий — раскаяние.

Наиболее детально ритуал поклона разработали в воинском сословии
в XII веке. Этому искусству, наряду со стрельбой из лука и ездой верхом, обучали специальные школы. Пожалуй, самая известная среди них — школа этикета семьи Огасавара. Потомки этого древнего самурайского рода и сейчас обучают этикету сотрудников крупных компаний. 

Рукопожатие в Японии не прижилось, потому что это знак равенства, а поклон всегда отражает социальную градацию. Пока в Японии существует жесткая иерархичность и регламентация, будет жив и поклон.

7. У них нет стульев и кроватей?

Полнолуние на татами. Гравюра Цукиоки Ёситоси. 1885 год

Стулья и кровати — необязательная часть японской меблировки. В начале эпохи Мэйдзи, когда все европейское считалось передовым, во многих знатных домах появились стулья и кровати. Сейчас пространство обычно оформляют в европейском стиле, но в крупных домах можно встретить и традиционно японскую комнату: она устлана циновками татами с нишей токонома, которую украшают икебана и свиток с живописью или каллиграфией.

В отличие от частных домов в однокомнатных квартирах так мало места, что громоздкую кровать бывает некуда поставить. Ее заменяет футон — матрас, который расстилают на ночь и убирают днем в шкаф. Согласно опросу, 60 % японцев предпочитают использовать кровать или обычный матрас, а 40 % — футон. Высокий стол со стульями часто заменяют на низкий столик и подушки для сидения дзабутон (иногда с деревянной спинкой). В холодное время популярен котацу — низкий столик, представляющий собой конструкцию с электрическим (реже угольным) источником тепла, накрытым одеялом и расположенной поверх него столешницей.

Традиционное представление о пространстве не предполагает громоздких и объемных предметов. Лишняя мебель не вписывается в эстетику ваби-саби — элегантной простоты и полноты пространства. Вспомним знаменитую «Похвалу тени» Танидзаки Дзюнитиро: «Европейцы, видя японскую гостиную, поражаются ее безыскус­ственной простотой. Им кажется странным, что они не видят в ней ничего, кроме серых стен, ничем не украшенных».

8. Они пьют только саке или у них есть и другой алкоголь?

Чиновник. Гравюра Цукиоки Ёситоси. 1885 год

Саке — самый известный алкогольный напиток Японии. Японцы называют его нихонсю или васю, а словом осакэ обозначают алкоголь в целом. Часто «саке» переводят как «рисовая водка», что не совсем точно, поскольку его изготав­ливают с помощью пастеризации, а не дистилляции. Саке ближе к вину, так как полу­чается в процессе брожения, а точнее плесневой ферментации. Изна­чаль­но его производили при синтоистских святилищах и подносили богам. Такие бочонки-подношения с рисовым вином, оплетенные соломенной веревкой, можно увидеть у входа в святилище Мэйдзи-дзингу в Токио.

Помимо саке, японцы пьют более крепкий (20–25 градусов) спиртной напиток из риса, ржи и сладкого картофеля — сётю. Он производится в основном на острове Кюсю. Еще южнее, на Окинаве, можно попробовать авамори — продукт перегонки рисового сырья крепостью от 30 до 60 градусов.

Но больше всего японцы любят пиво. Ему уступают и вино, и сливовый ликер умэсю. А любители элитного алкоголя предпочитают виски. Япония входит в пятерку мировых лидеров по производству этого напитка. Например, виски 17-летней выдержки компании Suntory, который рекламировал герой Билла Мюррея в фильме «Трудности перевода», стал настолько популярным, что компания перестала выпускать этот сорт: спрос на виски превышал его запасы.

9. В Японии едят суши и роллы?

Фрагмент японского иллюстрированного свитка «Рассуждения о еде и выпивке». 1600–1725 годы

Японцы едят суши (или суси, что ближе к японскому произношению) в основном в виде нигири-дзуси (кусок свежей рыбы на шарике вареного риса), а не роллов маки-дзуси, которые так популярны в России. Любопытно, что вплоть до XIX века рыба в суши была не сырой, а ферментированной.

Суши подают и в дорогих ресторанах (в этом случае клиент часто оставляет выбор шеф-повару, говоря ему: «На ваше усмотрение» — «Омакасэ»), и в де­шевых сушечных кайтэн-дзуси, где тарелочки с суши крутятся на конвейерной ленте, а посетители выбирают то, что им нравится. Наборы суши продаются в супермаркете, причем к вечеру цена на них снижается, и посетители ждут появления на упаковке заветной наклейки, сообщающей о скидке. Несмотря на то что суши бывают дорогими, они все-таки ближе к фастфуду, чем к высокой кухне.

10. Чем хокку отличаются от хайку?

Мацуо Басё. Рисунок Мори Иппо. 1820–1840 годы

И то и другое — трехстишия, а их родоначальник — пятистишие танка. Танка, или «короткая песнь», состояла из двух частей: трехстишия из 17 слогов (с метрикой 5–7–5) и двустишия из 14 слогов (с метрикой 7–7). Первая часть называлась хокку (буквально «начальные строфы»). Иногда пятистишие сочиняли два автора: один задавал тему с помощью «начальных строф», а другой продолжал. Это положило начало стихотворной форме рэнга («нанизанные строфы»), ставшей своего рода игрой: несколько авторов поочередно нанизывали трехстишия и двустишия, состязаясь друг с другом в поэтическом мастерстве.

К XVII веку достигли своего расцвета шуточные рэнга, которые назывались хайкай рэнга. Тогда же трехстишие хокку, задававшее тему хайкай рэнга, выделилось в самостоятельный жанр хайкай, эстетика которого сложилась во многом благодаря творчеству Мацуо Басё (1644–1694). Поэт и теоретик поэзии Масаока Сики (1867–1902) назвал этот жанр индивидуального, а не коллективного творчества хайку, подчеркнув преемственность с хокку и хайкай.

11. Зачем японцы ездят смотреть на цветущие деревья?

Цветение сакуры в Накано-тё в Ёсиваре. Гравюра Утагавы Хиросигэ. 1848–1849 годы

Эта очень древняя традиция. Обычай любования цветущей сливой позаим­ствовали из Китая в VIII веке, однако в период Хэйан (794–1185) слива уступила место декоративной вишне — сакуре. Если в поэтической антологии VIII века «Собрание мириад листьев» («Манъёсю») 110 стихов воспевают сливу и только 43 — сакуру, то в «Собрании старых и новых песен Японии» («Кокинвакасю») начала X века сакуре посвящено 70 песен, а сливе — только 18. Тогда же словом «ханами» («любование цветами») стали обозначать цветение именно сакуры. Считается, что первое упоминание ханами относится к 812 году, когда по велению государя Сага провели пиршество под цветущей сакурой в саду Синсэн-эн при императорском дворце в Киото. Для аристократов опадающие лепестки сакуры были олицетворением буддийской идеи о бренности сущего и эстетической категории моно-но аварэ — «печального очарования вещей» изменчивого мира.

Еще в VIII веке японцы обратили внимание, что весной, когда заканчивалось цветение сакуры, часто вспыхивали эпидемии. Это породило легенду о том, что повальные болезни были вызваны неупокоенными душами опадающих лепестков. Поэтому Управление по делам храмов и святилищ (Дзингикан) при императорском дворе стало проводить обряды «успокоения цветов» (тинкасай). Этот ритуал существует до сих пор: его можно увидеть, если прийти во второе воскресенье апреля в святилище Имамия на севере Киото.

Если для утонченной знати кратковременное цветение сакуры было прежде всего отражением мимолетной красоты и эфемерности бытия, то для крестьян цветущие деревья имели другой смысл. Они верили, что весной божества, дарующие богатый урожай, спускались с гор на рисовые поля. Местом их временного обитания становилась сакура («са» — «божество плодородия», «кура» — «место пребывания»). Под цветущие деревья клали угощения, пели песни — иными словами, устраивали божествам теплый прием. Чем дольше цвела сакура, тем дольше гостило божество, а значит, обильнее был урожай. 

Любование сакурой широко распространилось среди всех слоев населения в период Эдо (1603–1867). Монах Тэнкай (1536–1643), любивший цветение сакуры, привез вишневые деревья с горы Ёсино (префектура Нара) и посадил на территории храма Канъэйдзи на холме Уэно в Эдо. Храм сразу же стал излюбленным местом горожан в дни цветения сакуры. В 1720 году, после жалоб монахов храма, на территории которого проходили шумные гуляния под сакурой, сёгун Токугава Ёсимунэ приказал высадить вишневые деревья в районах Эдо для поощрения массовых гуляний. В наши дни парк Уэно в Токио — излюбленное место горожан и одно из ста знаменитых мест любования сакурой, предложенных в 1990 году Ассоциацией сакуры в Японии.