Что осталось за кадром культового советского телефильма «Д’Артаньян и три мушкетера»

История № 1. Только «звёздный» актёрский состав

Немногие знают, что «звёзды» для картины были утверждены режиссёром безоговорочно. Когда Георгий Юнгвальд-Хилькевич только начал думать о съёмках, он уже точно знал, что роль Людовика XIII будет отдана Олегу Табакову, Анны Австрийской — Алисе Фрейндлих, Портоса — Валентину Смирнитскому. Как в своё время заявлял Юнгвальд-Хилькевич, кроме этих исполнителей он не представлял себе никого другого. Вероятно, поэтому никого и не пробовал на эти роли. Но перед ним стояла нелёгкая задача — подобрать остальных.

История № 2. Боярский должен был быть Рошфором

Изначально Михаил Боярский пробовался на роль графа Рошфора. Но волею судеб, а если быть точнее, то обычное опоздание, сделало его главным мушкетёром страны. Суматоха и спешка заставили Боярского буквально влететь на съёмочную площадку. Именно в тот момент Юнгвальд-Хилькевич понял, как должен выглядеть настоящий гасконец.

Стоит отметить, что ещё до начала основных съёмок роль Д’Артаньяна было решено отдать Александру Абдулову. Но, как позднее рассказывал сам актёр, ему не по силам оказался музыкальный материал. Боярскому же предлагали перевоплотиться в Атоса или в Арамиса. Однако судьба, как мы видим, распорядилась иначе.

История № 3. Как Атос стал Шерлоком

Причиной такого ошеломляющего успеха был также актёрский ажиотаж. Многие именитые на тот момент личности хотели «засветиться» в картине Юнгвальд-Хилькевича. Василий Ливанов был одним из них.

С блеском пройдя предварительно пробы, его практически утвердили на роль храброго Атоса. Однако на съёмки актёр так и не приехал. И как стало известно позднее, он уже начал сниматься в качестве небезызвестного английского детектива.

Кстати, Вениамина Смехова Юнгвальд-Хилькевич «нашёл» на сцене театра Таганки. Там он грандиозно исполнил роль булгаковского Воланда. Что интересно, будущему Атосу предложили роль прямо в гриме главного героя романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита».

История № 4. Леди Винтер во время съёмок была беременна

Один из ключевых образов картины — леди Винтер. Ей удалось феноменально воплотить в жизнь свой книжный вариант. Изначально миледи должна была играть Елена Соловьёва. Съемки проходили весьма успешно, но всё было остановлено ввиду интересного положения актрисы.

Советские чиновники хотели «пропихнуть» Светлану Пенкину. Но режиссёр категорически отказался. И это даже под угрозой негативной цензуры критиков. Ему говорили, что картину разнесут «в пух и прах».

В итоге, натиску Юнгвальд-Хилькевича уступили: на роль леди Винтер утвердили Маргариту Терехову. Эта актриса впервые в истории советского кинематографа обнажила свою грудь. Причём это происходило не в течение одного стыдливого момента, а в процессе всего фильма. Благо её «спасала» шифоновая кофточка…

История № 5. Самая грустная песня и её «коньячная» предыстория

Во время записи песни «Есть в графском парке чёрный пруд», которую исполнял Атос, актёру долгое время не удавалось вытянуть слишком высокие ноты. На помощь к нему пришёл композитор картины Максим Дунаевский. Он предлагал выпивать Смехову по рюмке коньяка перед каждым дублем. Но это не привело ни к чему хорошему — всё выходило фальшиво.

Запись песни была отложена на неопределённый срок. В фильме был использован черновой вариант работы неизвестного исполнителя. Это была одна из основных причин обиды Смехова на Дунаевского. После выхода картины на экран актёр часто звонил композитору и пел страшным голосом в трубку слова из песни.

История № 6. Труппа неблагонадёжных актёров

Львовская гостиница «Колхозная», в которой была поселена вся съёмочная группа, могла смело конкурировать с трактирами времён Людовика XIII. Актёры сами неоднократно признавались, что их современные условия проживания можно было спутать с декорациями, подготовленными к фильму. Отсутствие воды, обсыпающаяся штукатурка, полуразрушенная мебель…

Эта ситуация даже вызвала пьяный дебош, инициированный актёрами. Они завалились всей группой в номер к режиссёру и заставили его позаботиться о том, чтобы всех переселили в обкомовскую гостиницу. И уже здесь их поведение приобрело мягко сказать негативную политическую окраску: актёры изображали политических деятелей. Скабрезные анекдоты на тему «партия и правительство» лились рекой. Михаил Боярский пародируя Брежнева раздавал всем ордена и звания… Ну не знали актеры, что все стены гостиницы буквально напичканы «жучками».

Подобное поведение не могло остаться без внимания властей. Вскоре Юнгвальд-Хилькевича «пригласили» в местное отделение КГБ, где он смог лично «насладиться» мастерством перевоплощения своих подопечных:

«Вы знаете, что ваши артисты пародируют Брежнева?» — спросили режиссера с порога. «Нет», — честно ответил он. «А что они кроют матом Ленина?» Тут Хилькевичу вовсе стало дурно. «Не верите? — продолжали бушевать чекисты. — Тогда мы вам это сейчас продемонстрируем».

И они включили гостю магнитофонную ленту, на которой Лев Дуров называл вождя мирового пролетариата фашистом и лысым кретином. Услышав это, Хилькевич понял, что фильм вот-вот накроется медным тазом, а всю съемочную группу ждут Соловки. Надо было срочно спасать и себя и всех остальных. Но как? Идея пришла в тот самый момент, когда чекистский палец нажал на кнопку «стоп» в магнитофоне. Режиссер сказал:

— «Я вас прекрасно понимаю. Но и вы нас поймите. Это же артисты. Они — обезьяны. Они и меня кривляют постоянно, и директора фильма. Они же без этого не могут. Хотя и говорят они такое, все равно они патриоты своей родины. Ведь Чехов тоже ругал русский народ. И — ничего».

Короче, ему удалось убедить чекистов, что больше таких случаев в его группе не будет. И слово свое сдержал. Когда он рассказал об этой встрече актерам, те перепугались и с тех пор завязали и с анекдотами, и с пародиями. Но не с пьянками-гулянками. В связи с этим случаем, некоторые «пародисты» остались без правительственных наград, а их присуждения отодвинулись на годы.

История № 7. В нескольких сантиметрах от смерти

Сцены фехтования вызывали у актёров особый ажиотаж. Зачастую они сопровождались весельем, шутками, иронией. Но однажды произошла страшная история. Во время съёмки «марлезонского балета» в Одесском оперном театре Михаил Боярский оказался на волосок от смерти. Когда по сюжету он прорывался с подвесками к королеве, Рошфор — Борис Клюев — нанёс Д’Артаньяну почти смертельную травму.

Позднее режиссёр нашёл актёра в туалете, сплёвывающего кровь. Как выяснилось, Боярскому шпагой проткнули нёбо. Рана была достаточно глубокой, что всего нескольких сантиметров не хватало до мозга.

История № 8. Местами съемок были настоящие средневековые замки

Для советского зрителя Париж был представлен улицами Львовской и Одесской областей Украины. Режиссёр выбрал три исторически подходящих эпохе Людовика XIII сооружения: Хотинскую крепость, Подгорецкий и Свиржский замки.

Их интерьер помог картине не только проникнутся духом того времени, но и познакомил зрителей с настоящими средневековыми сооружениями, которые на тот момент были в неплохом состоянии. Что примечательно, во Львове даже существует специальный маршрут, получивший название «Львов мушкетёрский».

№9. О чем молчал «де Тревиль»

Лев Дуров. Кадр из фильма «Д`Артаньян и три мушкетера», 1979 год

Капитан де Тревиль — умудрённый опытом, добродушный пожилой вояка, постоянно пытающийся уберечь горячих мальчишек-мушкетёров. Его, как мы помним сыграл несравненный Лев Дуров. Сыграл блестяще. Сходство кинематографического персонажа с литературным образом было таково, что исполнитель роли Атоса актёр Вениамин Смехов так и называл Дурова — капитан Лев Константинович де Тревиль.

Несколькими годами позже, после выхода фильма в широкий прокат, Лев Дуров рассказал забавную историю, о которой он долгие годы молчал:

«Все говорят, что лошади дальтоники. Но я-то теперь знаю, что это неправда. Моя лошадь, к примеру, реагировала на голубой цвет. Почему-то ее раздражала эта ориентация. Как только видела голубые камзолы, начинала беситься, лезла на чугунную изгородь. А так как я уже на ней начал сниматься, подменить лошадь было нельзя.

И вот в одном эпизоде высыпали голубые камзолы, лошадь, как водится, взбесилась и понесла. Мы снимали в старинном замке, который в советские времена переделали под Дворец бракосочетаний. И вот лошадь меня вынесла через арку дворца на главную улицу Львова, прямо в автомобильный поток. Представляете себе квадратные глаза автомобилистов, прохожих? Я — среди машин, в шляпе с перьями, шпага на боку, кресты на спине и на груди.

Скачу, делаю вид, что так каждый день на работу езжу. Когда я подумал, сколько же можно так скакать, впереди показался милиционер-регулировщик. Я выбросил руку налево, для поворота, он совершенно ошалевшими глазами посмотрел на меня, остановил движение, показал мне палочкой, и я свернул.

Получилось, что я сделал круг и въехал обратно во двор этого Дворца бракосочетаний. А там уже царила паника: «Куда делся Дуров?».

Пришлось сказать, что я таким образом и сам размялся, и лошадь разогрел. Честно говорить никому не стал, потому что тут же представил, сколько было бы хохота, они издевались бы надо мной до конца картины. Зато в самом городе после этого случая много разговоров было!..»

***

«Д’Артаньян и три мушкетера» 1979 года получился романтичным. Он побуждал к подвигам, учил настоящей дружбе. У советских мальчишек во дворах зарождались новые игры, а на новогодних утренниках вместо пресловутого Петрушки стало модно облачаться в костюм мушкетера. Сегодня же о мушкетерах вспоминают редко, в моде иные герои — вымышленные бэтмены и супермены…