Дело Даниеля Дефо: как судили автора «Робинзона Крузо» за политические взгляды

В июле 1703 года в течение трёх дней писатель и журналист Даниэль Дефо стоял у позорного столба на одной из площадей Лондона. Формально он был осуждён за призывы к мятежу. Но чтобы понять, в чём именно провинился писатель, нужно хотя бы в общем обрисовать политическую и общественную обстановку, которая сложилась в Англии во второй половине 17-го века.

Реставрация Стюартов

 В январе 1649 года состоялась казнь короля Карла I, признанного тираном и врагом отечества. Весной того же года британский парламент объявил о ликвидации монархии и провозгласил республику, основная власть оказалась в руках Оливера Кромвеля. Однако экономическая ситуация в стране ухудшалась, война с Испанией, начавшаяся в 1654 году, затянулась на несколько лет, и всё громче звучали голоса сторонников восстановления монархии. В 1660-м королём стал сын казнённого монарха Карл II, затем его брат Яков II, а после него начался период правления Вильгельма III Оранского и его жены Марии — дочери Якова II.

После реставрации в стране обострилось политическое и религиозное противостояние. Дело в том, что Карл II, принадлежавший к англиканской церкви, симпатизировал католикам. В 1670 году он и вовсе подписал Дуврский договор с Людовиком XIV, по которому обещал принять католичество в обмен на поддержку со стороны Франции. Яков II открыто исповедовал католичество, что вызывало серьёзное недовольство. Из числа противников абсолютной монархии и католичества сформировалась либеральная партия вигов. Более консервативные сторонники Якова II получили прозвище тори, и они отстаивали нерушимость королевских прав. Так в конце 17-го века началось политическое противостояние, которое в той или иной форме продолжается до сих пор.

Уроженец Голландии Вильгельм Оранский также вызывал недовольство — ведь он не был англичанином. Хотя именно период его правления ознаменовался принятием ряда знаковых для страны законов. Так, в 1689 году парламент утвердил «Билль о правах», ограничивший власть монарха. Король потерял право приостанавливать действие законов, самостоятельно устанавливать налоги, формировать армию в мирное время. Также был принят «Акт о веротерпимости», который смягчал политику в отношении диссентеров (или диссидентов) — протестантов, не разделявших установки официальной религии.

Несмотря на это, большой популярностью Вильгельм не пользовался, его противники неизменно припоминали, что он иностранец, для которого интересы «старой доброй Англии» не имеют никакого значения. Активным защитником короля в начале 1700-х годов выступил известный к тому моменту журналист и памфлетист Даниэль Дефо.

Авантюрист, коммерсант, журналист

 Даниэль Фо родился около 1660 года. Аристократическую приставку «де» к своей фамилии Даниэль добавил позже, но, надо сказать, имел на неё право — его предки когда-то именовались именно так. Дефо получил религиозное образование, готовился стать пастором, но в итоге занялся коммерцией. Правда, не особенно удачно — торговал, писал очерки по экономике, путешествовал по Европе, но не преуспел. Основным итогом его предпринимательской деятельности стали долги, задолжал он даже собственной тёще, а в 1692 году и вовсе обанкротился.

В середине 1680-х Дефо приобрёл известность как памфлетист. В 1690-м он начал работать в газете «Афинский Меркурий». В своих памфлетах Дефо выступал с поддержкой Вильгельма III, а после сатиры «Прирождённый англичанин» (The true-born Englishmen) на журналиста обратил внимание и сам король. Высмеяв аристократов, которые слишком много внимания уделяли голландскому акценту монарха, Дефо проявил себя как сторонник Вильгельма.

Правда, благоприятный период для писателя быстро закончился. В 1702 году Вильгельм III скоропостижно скончался — перелом плеча, полученный на конной прогулке, осложнился воспалением лёгких. На престол взошла сестра Марии Стюарт Анна, которая поддерживала тори и ужесточила политику в отношении пуритан-диссентеров. Обстановка изменилась, и Дефо оказался в оппозиции.

В конце 1702 года получил распространение анонимный памфлет под названием «Простейший способ разделаться с диссидентами». Он начинался с пересказа известной басни о петухе и лошадях. В ней петух, оказавшись в конюшне и не найдя там удобного насеста, пытался урезонить лошадей и просил их соблюдать осторожность: «Прошу вас, джентльмены, давайте стоять смирно, в противном случае мы можем растоптать друг друга!».

Далее памфлет, написанный якобы от лица правоверного тори, клеймит вигов, которые похожи на петуха, лишившегося удобного насеста. Но в итоге автор заключал: «Для истины губительны любые заблуждения, которые нас разделяют. Те и другие равно вредны для нашей церкви и для спокойствия отечества! Скажите, отчего признать иезуита хуже, чем фанатика? И чем папист, который верует в семь таинств, опасней квакера, не верующего ни в одно из них? Мне также невдомёк, чем монастырь страшней молитвенного дома! Увы, о Церковь Англии! Теснимая папистами, гонимая диссидентами, она распята между двух разбойников! Но пробил час — пора распять разбойников!».

Памфлет, вроде бы прославлявший королеву Анну, на деле был активным призывом к решительным действиям против неё. Государственный секретарь по Южному департаменту (будущее Министерство внутренних дел) Дэниел Финч, второй граф Ноттингем получил от королевы поручение отыскать автора сочинения и задержать его.

Добровольное признание

Вычислить авторство Дефо было не так уж сложно, и он понял, что ничего хорошего его не ждёт. Памфлетист отправил к Финчу свою жену, чтобы понять, какова обстановка, и в беседе с женщиной Финч несколько раз произнёс: «Пусть сдаётся». Дефо, понимая, что обидел своим сочинением слишком много высокопоставленных особ, продолжил прятаться, но за его поимку была назначена награда. Достаточно быстро Дефо обнаружили и доставили в Ньюгейтскую тюрьму.

Ему вменили в вину подстрекательство к мятежу в печати. Понимая, что наказание грозит самое серьёзное, а заступаться за него никто не собирается, Дефо пытался договориться. В беседах с Финчем он несколько раз спрашивал, что можно сделать, чтобы загладить вину. Он был готов отправиться служить в Европу, содержать на собственные средства небольшое воинское подразделение, но в итоге его лишь выпустили из тюрьмы под огромный залог в 1500 фунтов (несколько лет безбедной жизни). Треть суммы заплатил сам писатель, две трети — его друзья. Впереди у Дефо был суд.

 Защищал писателя его друг Уильям Коулпепер. С самого начала адвокат понимал, что процесса не избежать, но пытался добиться упрощённой процедуры. В итоге Дефо приговорили к трём дням у позорного столба и штрафу в 134 фунта.

Надо сказать, что стояние у позорного столба как вид наказания появилось в Англии ещё в 13-м веке (аналог для женщин — позорный стул). Поначалу позорный столб относился к телесным наказаниям за мелкие преступления, стояние у него сопровождалось публичным порицанием и унижением. Преступника заковывали, и многочасовое пребывание в одной позе уже само по себе было мучительно. Толпа при этом могла закидывать осуждённого грязью, нечистотами, порой и камнями. Характер поведения публики обычно зависел от степени тяжести преступления и общественного резонанса. В некоторых случаях преступника забивали насмерть.

В Дефо, который стоял у позорного столба три дня, кидали и грязь, и гнилые фрукты, но были люди, которые приносили ему цветы и пили за его здоровье. Мнение публики оказалось совсем не таким, какого ждали преследователи Дефо. А дальше правительство фактически выкупило журналиста из тюрьмы: пока не были уплачены 134 фунта штрафа, Дефо находился в заключении. Платить ему было нечем, и штраф взяли на себя… тори. Спикер Палаты Общин от партии тори Роберт Харли решил, что это будет лучший способ переманить Дефо на свою сторону. Расчёт оправдался — с 1703 года писатель работал на Харли. В том числе он много сделал для реформирования британской разведслужбы, и в частности создал сеть так называемых «агентов влияния».

Дефо оставил след и в истории литературы, и в истории журналистики, и в политической истории Англии. И немаловажную роль в этом сыграли три дня публичной экзекуции в Лондоне, о которой он сам написал так:

Искусной паутиной стал закон.
Не испугаешь ты позором плута,
Продал он честь свою уже давно,
За человека без порока вступят
Невинность и священное добро.
Хотим мы знать, как занимали место
У твоего высокого столпа
Изгои государственного кресла
За веком век и в наши времена.
Как назывался призрачный порок,
Указывал который срама срок?