Как несколько кланов на протяжение двух веков повелевают японской экономикой

Крупные банки, IT-гиганты, высокотехнологичные компании с одной стороны упрощают жизнь и двигают прогресс, с другой — агрессивно делят рынок, уничтожают или поглощают конкурентов. На них работают сотни тысяч человек, а основную выгоду получает топ-менеджмент и главные акционеры. Наконец, некоторые корпорации получают фактически политическое влияние на мировом уровне, что иногда используется правительствами стран, а иногда и самими корпорациями для достижения их целей.

Тревожные мысли о влиянии корпораций на их жизнь начали посещать обывателей еще в 80-е годы, что сразу нашло отражение в массовой культуре — могущество и безрассудство таких корпораций стало одной из основ для киберпанка. У них  в руках сосредоточены мировые ресурсы и передовые технологии, они подчеркнуто обладают большей властью, чем правительства, которыми манипулируют.

В то же время в киберпанке нередко фигурируют японские образы. Гейша на небоскребе в начале «Бегущего по лезвию» — один из самых запоминающихся. Герой одного из первых киберпанк-романов «Нейромант» У. Гибсона живет в японском городе-конгломерате Токио-Иокогама, в серии игр Shadowrun упоминаются многочисленные японские компании, а наемники называют себя «уличными самураями». Откуда такой акцент на Японии в чисто американском жанре? Киберпанк зародился в 1980-х, когда Япония после своего «экономического чуда» занимала лидирующее место в мире по экономическому росту. Японские товары пользовались огромным спросом, их разработки поражали воображение, акции японских компаний росли бешеными темпами. Вкупе с внешним обликом городов, полных небоскребов, рекламных экранов и неона Япония выглядела футуристично. Через 10 лет она столкнется с рецессией, которую назовут «потерянное десятилетие», но пока что весь мир верит, что Япония — это страна будущего. В Cyberpunk 2077 японская корпорация Арасака свободно хозяйничает на территории США. И хотя этого не говорится напрямую, культурные особенности в устройстве Арасаки позволяют понять, что это именно японская корпорация — дзайбацу.

Дзайбацу — не просто очень большие компании: они буквально являются японской экономикой, и почти все производство и торговля Японии так или иначе проходят через них.  Это не монополист в каком-то секторе экономики, а огромный холдинг, включающий самые разные направления бизнеса. Каждая дзайбацу максимально независима и обслуживает свой бизнес самостоятельно на всех этапах производства. История такого устройства японской экономики восходит к средневековью. В его основе лежит опыт древних династий, память о них хранится и почитается, а некоторые принципы управления и корпоративной культуры не менялись сотни лет.

Дзайбацу начали свой путь сотни лет назад: тогда это были просто семьи торговцев и ремесленников.

Формироваться как влиятельный бизнес они стали в Эпоху Эдо (17-19 век) . В то время Япония все еще была раздроблена на княжества, а общество — на сословия:  крестьяне, ремесленники, торговцы, самураи. При военном правительстве — сегунате — воины имели привилегированный статус, а вот быть торгашом было не особо почетно. Ко всему прочему в это время Япония вела курс изоляции от внешнего мира и отказывалась вести торговые отношения с другими странами за редкими исключениями. Не самое лучшее время вести бизнес, но кто-то же должен был этим заниматься. Тогда начали зарождаться купеческие династии, которые впоследствии станут мощнейшими компаниями: Митсубиси, Мицуи, Сумитомо и Ясуда.  В 1868 году сегунат пал, Япония стала единой империей и открыла свои порты для торговли. В кратчайшие сроки ей предстояло из отсталой феодальной страны стать одной из ведущих экономик мира.

Опыта у нового правительства в этом не было, зато были несколько крупных и влиятельных кланов, которые несколько столетий учились товарно-денежным отношениям, пока большая часть населения выращивала рис или махала катанами. И вот тут произошел ключевой момент, который определит развитие дзайбацу: к 1889 году правительство Японии фактически передало в руки нескольких семей управление всей экономикой страны. Дзайбацу получили огромные капиталы, налоговые льготы и возможность лоббировать свои интересы в правительстве. В обмен на это дзайбацу обещали быструю индустриализацию страны, налаживание торговых отношений с только что открывшимся для Японии странами, подъем производства и образования населения.

В начале 20-го века начинается бурный рост дзайбацу. Каждая семья старается захватить как можно больше производств и направлений бизнеса, чтобы монополизировать их, но каждый понимает, что основа бизнеса — это в первую очередь деньги. Дзайбацу переводится как «денежный клан», потому что в основе каждого зарождающегося холдинга был всегда именно банк.  Далее каждый клан выстраивает себе логистику, торговые связи, добычу ископаемых и производство. Все это сопровождается жесткой конкуренцией,  изматывающими ценовыми войнами и поглощением менее успешных компаний.

Каждая дзайбацу — это полностью самостоятельный корпоративный гигант. Условный клан Митсубиси на свои деньги строит автомобильный завод, сам добывает сталь для будущих автомобилей, на своих заводах отливает эту сталь, перевозит на свой сборочный цех, собирает там автомобиль (электроника, оптика также сделаны  на своих заводах), своим торговым флотом отправляет автомобили в другую страну, где своя торговая компания продает автомобили в кредит, которые будут оформлены в своем же банке. Все компании, участвующие в этой цепочке —  формально самостоятельные единицы, но владение акциями было хитро распределено между компаниями холдинга, а контрольные пакеты акций оставались у главенствующих семей.

Особенно обогатили Дзайбацу воины. Участие в Первой мировой войне принесло им как огромные доходы от государственных и военных заказов, так и репутацию у стран-союзников. Более того, дзайбацу разрешали брать в пользование захваченные в ходе войны территории и ресурсы, ну а военные разработки традиционно дали толчок техническому развитию и исследованиям. 

К 1930 году Дзайбацу достигли пика своего могущества. 4 крупнейшие семьи — Митсубиси, Мицуи, Сумитомо и Ясуда — контролировали более 30% всей добычи природных ресурсов, более 50% всего производства, практически полностью заняли тяжелую промышленность, и более 70% всех финансовых операций. С таким огромным потенциалом дзайбацу приняли участие во Второй мировой войне, где Японию ждало сокрушительное поражение. На дзайбацу это сказалось парадоксальным образом. С одной стороны — огромные потери: большая часть заводов, верфей и складов была уничтожена в ходе боевых действий, были потеряны территории, ресурсы, капиталы. С другой стороны, дзайбацу — это все еще экономика Японии, она хоть и подорвана, но не мертва, а акции компаний поддерживаются западными банками и акционерами.

Американцы, разбомбившие и оккупировавшие Японию, стараются быстро сделать ее своей зависимой территорией и первым делом хотят подчинить себе ее экономику. Понимая, что фактически для этого нужно подчинить себе дзайбацу, американцы объявляют их преступными организациями, а их глав — вне закона за пособничество преступному правительству во время войны. В этот момент термин «дзайбацу» приобретает некий криминальный оттенок, отголоски этого даже сейчас встречаются в массовой культуре. 

Дзайбацу начинают расформировывать: компании холдинга принудительно становятся самостоятельными, акции направляются в свободное обращение, контрольные пакеты изымаются у кланов. Компаниям запрещено снова собираться в единый холдинг и как-либо зависеть друг от друга. Запрещается даже использовать названия и символику упраздненных дзайбацу. Этот процесс продолжается несколько лет, но результата не приносит. Компании все равно собираются вместе в холдинги под другими названиями, население массово пишет петиции сохранить прошлые корпоративные структуры. Хотя семьи лишены прямого контроля над компаниями, они все еще близки к властным структурам, да и зарубежные коллеги к ним благосклонны: многие американские и европейские компании и банки вложись в свое время в дзайбацу. 

Проходит некоторое время, США все больше увлекает борьба с коммунистической угрозой, а Япония превращается в ценного и лояльного союзника. Американцы ослабляют хватку в регионе и позволяют развиваться японской экономике так, как ей комфортно. Компании снова собираются в холдинги, берут себе названия прошлых дзайбацу, возвращают старую символику. Разве что «дзайбацу» им называться больше нельзя, но не беда, теперь они зовутся «Кэйрэцу» от японского «иерархический порядок». 

Как вы уже догадались, крупнейшими кэйрэцу стали некогда крупнейшие дзайбацу.

История Митсубиси начинается с Реставрации Мейдзи (второй половины XIX века, когда Япония открыла границы и стала проводить социально-экономические реформы). Компания быстро наладила морские маршруты, построила торговый флот и монополизировала морские перевозки, крупнейшая судоходная компания Японии NYK line до сих пор принадлежит Mitsubishi Group. Во время войн Митсубиси значительно развилась и разбогатела в тяжелой промышленности и машиностроении, до сих пор оставаясь одним из лидеров этого направления, и автоконцерн Митсубиси — лишь малая доля этого бизнеса. 

Помимо этого в Mitsubishi Group входят Bank of Tokyo-Mitsubishi — крупнейший в Японии и 7-й в мире банк, фотогигант Nikon, крупнейший в мире производитель стекла AGS,  компании добывающей, химической и тяжелой промышленности, крупнейший японский нефтедобытчик и еще десятки значимых производств, которые суммарно составляют свыше 10% всего ВВП Японии.

История семьи Мицуи прослеживается до XI века. Тогда это был сугубо самурайский клан, но к XVI веку он поменял свою направленность и стал заниматься торговлей и финансовыми операциями. Когда сегунат пал, Мицуи одними из первых поддержали новое правительство,  и им доверили государственную казну: Мицуи стал основным государственным банком. Далее семья Мицуи стала развивать направления внешней торговли и тяжелой промышленности. Помимо различных финансовых, добывающих и производственных компаний сегодня в Мицуи входит крупный застройщик жилой недвижимости Mitsui Fudosan, крупнейшая в Японии химическая компания Mitsui Chemicals, бумажный гигант Oji paper, известный производитель электроники Toshiba, пивоваренный концерн Sapporo.

Нередко к Мицуи причисляют и холдинг Sony (а это весь спектр от кинопроизводства и звукозаписи до электроники и игровой индустрии) и производителя музыкальных инструментов Yamaha. Прямых подтверждений вхождения в кэйрэцу нет, но их историческая связь с Мицуи, запутанное распределение акций, а также тесные финансовые и неформальные отношения дают основания полагать, что они связаны.

Клан Сумитомо еще в XVII веке прославился особой техникой выплавки меди и с тех пор был тесно связан с металлургией. Закономерно, что нынешние компании под его началом также в основном связаны с добычей, обработкой и перевозкой черных и цветных металлов. Также в холдинг входит фармацевтика, химическая промышленность, различные финансовые и страховые компании, застройщики жилой недвижимости, одна из крупнейших телекоммуникационных компаний в мире NEC и автомобильный концерн Mazda. 

Клан Ясуда разбогател на государственных денежных реформах в XIX веке, что привело к созданию нескольких крупных банков и страховых компаний. Дзайбацу Ясуда не пережила послевоенную американскую оккупацию: в наши дни она существует как часть кэйрэцу с другим названием — Fuyo Group. Там много знакомых нам имен: Canon, Nissan, производитель оптических и печатных аппаратов Ricoh, но это все же уже другая компания. 

Культурная составляющая дзайбацу не менее интересна, чем корпоративная. Исторически дзайбацу были на контроле у одной семьи или клана, титул главы холдинга передавался членам семьи, часто наследовался, главами участников холдинга также становились в основном родственники или близкие друзья. И едва ли японцы воспринимали это как проявлении коррупции — это было что-то столь же естественное, как дворянский титул.  Между собой Дзайбацу не дружили, если не сказать, что воевали — случались и ценовые войны, и взаимные споры за ресурсы и государственные преференции, использование услуг или товаров другой дзайбацу было строго запрещено, как и переход работников. 

Даже сегодня кэйрэцу имеют максимально непрозрачную структуру. Акции компаний холдинга запутанно распределены между друг другом — инвестиционными фондами, трастами и аффилированными компаниями. Кэйрэцу управляются собранием директоров компаний-участников, совещания проходят в формате закрытых встреч, ведь формально компании не должны вступать в сговор друг с другом. Однако компании одной кэйрэцу никогда не конкурируют между собой и четко делят сферы влияния.

Жесткая иерархия чувствуется как на корпоративном уровне, где есть четкая вертикаль от главных компаний в холдинге до мелких автомобильных мастерских на городских окраинах (которые через несколько уровней также принадлежат кэйрэцу), так и на уровне взаимоотношений в коллективе, где роли начальник-подчиненный четко прописаны и действуют даже вне офисных стен. В то же время японцы максимально заточены на коллективизм: нет большего греха, чем принять решение, которое коллектив потом осудит. Поэтому все решения любого уровня принимаются долго и тщательно обсуждаются с подчиненными. 

В кэйрэцу работают сотни тысяч людей. Новые кадры отбираются еще в школах и институтах, в них воспитываются профессиональные качества и лояльность. Если японца спросят, кем он работает, он в первую очередь назовет компанию, а не профессию и специальность. В кэйрэцу зачастую работают поколениями. Высокая отдача работников имеет свои плоды — компании практически не увольняют своих сотрудников, ни за провинности, ни в трудные кризисные времена. Их могут переводить на более низкие должности или в другие компании холдинга, но работая на кэйрэцу, японец знает, что защищен надежнее, чем в другом месте. 

Дзайбацу вобрали в себя многовековой опыт товарно-денежных отношений, пережили гражданскую войну, поражение во Второй мировой войне, американскую оккупацию и множественные мировые финансовые кризисы нового времени, все это отразилось на культуре и философии ведения бизнеса и менеджмента. Дзайбацу можно обвинить в коррупции, кумовстве и монополизации рынков, но сами японцы едва ли видят в этом проблему — так сложилось исторически, а цель оправдывает средства. Огромные производственные и торговые мощности, богатая история, влияние на мировом рынке и яркий и самобытный культурный образ увековечил дзайбацу в сознании всего мира и на страницах массовой культуры.