Как во Вторую мировую меняли военнопленных

Немного теории

В 1929 году в Женеве была принята конвенция об обращении с военнопленными, ратифицированная практически всеми крупными государствами мира, за исключением Японии и СССР. Согласно 68-й статье этой конвенции, воюющие стороны обязаны репатриировать тяжелобольных или тяжелораненых военнопленных вне зависимости от их звания и количества сразу после приведения их в транспортабельное состояние. Семьдесят вторая статья соглашения устанавливала возможность обмена здоровыми военнопленными между воюющими; 74-я запрещала освобождённым солдатам принимать участие в боевых действиях.

После начала Второй мировой войны, в октябре 1939 года, в Швейцарии под председательством Красного Креста начались переговоры между Германией, Великобританией и Францией о реализации положений конвенции о военнопленных. Стороны пришли к принципиальному согласию придерживаться договорённостей — и подписали соответствующее соглашение. Больные и увечные солдаты должны были передаваться транзитом через Швейцарию. Но ввиду того, что серьёзных боевых действий на Западном фронте до весны 1940 года не велось, акции по обмену пленными не проводились.

После того как в результате немецкого наступления на Западе союзников вышвырнули с континента, сообщение через Швейцарию стало невозможным. Уже в июле 1940 года Германия и Великобритания заключили соглашение использовать для возврата недееспособных солдат противника паромное сообщение. Но и после этого, до 1942 года, обменов пленными не производилось. Причина была простой: у британцев попросту не было достаточного количества пленных немцев, которые подпадали бы под условия безусловной репатриации.

Между тем развитие боевых действий ужесточало характер войны, что, в свою очередь, сказывалось на положении военнопленных. В октябре 1942 года Гитлер, раздражённый рейдами английских коммандос, отдал приказ «Коммандо». Отныне немцам предписывалось не брать в плен диверсантов, даже если они будут носить военную форму со знаками различия. В ответ на это демократическое правительство Великобритании приняло решение заковать часть немецких пленных в кандалы — в назидательных целях.

На фоне такого попирания законов войны возможность вызволять своих солдат становилась всё более призрачной. Но тут на сцену вышло итальянское правительство. В ходе боевых действий в Северной Африке в руки англичан попали десятки тысяч итальянских солдат и офицеров. У итальянцев тоже хватало пленных англичан.

Которых им, в частности, передавал на содержание Африканский корпус Роммеля.

Особого ожесточения между итальянцами и англичанами не случилось, поэтому уже в апреле 1942 года в турецком городе Смирна произошёл первый официальный обмен военнопленными в ходе Второй мировой войны. Тогда 340 итальянцев обменяли на 60 англичан.

Процесс пошёл

Решающим моментом в процессе обмена пленными между союзниками и немцами стало окончание Тунисской кампании.

После капитуляции немецких войск в Северной Африке в руки союзников попали многочисленные госпитали Африканского корпуса, в которых находилось значительное количество тяжелораненых и искалеченных немецких солдат. В октябре 1943 года британское министерство иностранных дел предложило Германии обменять их, а также интернированных гражданских лиц, медицинский и религиозный персонал. Немцы согласились, и с октября 1943-го до февраля 1945 года было совершено 12 обменов военнопленными между немцами, итальянцами и союзниками.

Всего в рамках этих акций 13500 англичан и американцев обменяли на 21 000 немцев и итальянцев. Осуществлялось это посредством шведских судов Красного Креста, которые совершали челночные рейсы между портами Европы и Великобританией.

Вопреки требованиям конвенции немцы широко использовали вернувшихся домой специалистов для военных нужд. И если сбитый над Великобританией в 1940-м оберлейтенант Вернер Бартелс из-за последствий ранений использовался в разработке реактивного истребителя Ме-262 в качестве технического специалиста, то его коллега Вальтер Блум после обмена в 1943 году продолжил службу в лётном составе люфтваффе и до 1945 года сбил шесть самолётов союзников.

А на мостике потопленного «Вильгельма Густлова» стоял капитан Фридрих Петерсен — попавший в английский плен в 1940 и репатриированный англичанами в 1943 году.

Обмен на поле боя

В 1944 году обмен пленными произошёл прямо на действующей линии фронта. Случилось это по личной инициативе работника американского Красного Креста Эндрю Ходжеса.

После высадки союзников в Европе и до самого конца войны немецкие войска удерживали на побережье Франции города Лорьян и Сен-Назар, превращённые в крепости. На острове у города Лорьян был создан лагерь для военнопленных, где находились полторы сотни военнослужащих союзников, попавших в плен в ходе боёв в Нормандии.

После того как активные бои в районе крепостей сошли на нет и союзники приступили к планомерной осаде городов, командование 94-й пехотной дивизии армии США договорилось с немцами об оказании гуманитарной помощи своим военнопленным. Согласно договорённостям, Эндрю Ходжес пересёк линию фронта, чтобы проконтролировать получение узниками продуктовых посылок. Прибыв на место, он увидел, что в лагере находятся всего 149 военнопленных, и неожиданно предложил немцам совершить обмен. Фрицы, испытывавшие трудности со снабжением лагеря, внезапно согласились, и 15 ноября 1944 года прямо на линии фронта стороны обменялись пленными.

Обмену подлежали полностью здоровые военнослужащие. Рядовой Гарри Гликсон, попавший в лагерь 24 октября 1944 года, пробыл в нём всего девятнадцать дней. К слову, вопреки требованиям конвенции, все вызволенные солдаты вернулись в строй своих подразделений.

На следующем этапе обмену подлежали раненые военнопленные. Однако, когда Ходжес прибыл за ними в лагерь, он обнаружил, что в списке не хватает одного человека. Немцы заявили, что британский капитан САС Майкл Фут не подлежит обмену, поскольку пытался совершить побег из лагеря и обладает ценной в военном плане информацией. Кроме этого, на военнослужащих САС распространялся приказ Гитлера «О коммандос».

Понимая, что жизнь англичанина висела на волоске, Ходжес заявил, что в этом случае обмен не состоится.

Тогда немцы потребовали включить в список дополнительно ещё пять своих высокопоставленных офицеров. «Не думал, что один англичанин стоит пятерых немцев», — иронично заметил Ходжес. После этого обмен состоялся на прежних условиях — человек на человека.

А что на Востоке?

То, что на Западе решалось в высоких кабинетах, в Югославии произошло само по себе, на основе старого как мир закона спроса и предложения.

После того как немцы стремительно сокрушили югославское государство, в стране возник вакуум власти. Германия готовилась к войне с СССР и не могла выделить достаточных сил для контроля за обстановкой, а стихийно возникавшие югославские партизанские отряды не контролировались единым центром. В этих условиях перед «герильяс» возникал естественный вопрос — что делать с попадавшими в их руки немецкими солдатами.

В 1941 году взаимное ожесточение ещё не достигло должного градуса. Поэтому, когда в конце июля 1-й Валевский партизанский отряд сербов захватил несколько фрицев, командир отряда написал полевому немецкому коменданту в Валеве письмо с предложением обменять их на содержавшихся в тюрьме города патриотов. «Одного на одного». Правда, реакция немецкой администрации осталась неизвестной: попавшие в плен гитлеровцы оказались не робкого десятка и той же ночью, разоружив часового, бежали.

Восьмого сентября 1941 года у города Ягодина партизаны захватили в плен семь немецких солдат, включая офицера медицинской службы. Один из пленников был направлен в город Чачак с предложением об обмене, однако немецкий комендант отказался вести переговоры, мотивировав это «бескомпромиссной борьбой с коммунистами». Вскоре немецкий патруль обнаружил тела расстрелянных военнопленных.

Двадцатого сентября 1941 года народные мстители взяли городок Велико-Градишты на Дунае, захватив восемь сотрудников немецкой речной полиции и таможенного чиновника. Одного из пленных — Петера Штрудера — в качестве парламентёра направили в соседний город Пожеревац договориться об обмене пленных на тридцать заключённых в местной тюрьме. Командир немецкого гарнизона вступил в переговоры с сербами и выставил встречное условие об обмене человека на человека, которое, в свою очередь, не встретило понимания у командира партизан. Условия обмена обсуждались достаточно долго, так что о них стало известно командованию 714-й пехотной дивизии вермахта, которое приказало переговоры немедленно прекратить. В итоге партизанских парламентёров арестовали, а немецкие пленные в ответ на это были убиты.

Создаётся впечатление, что на этой стадии войны стороны не могли прийти к консенсусу в основном из-за позиции немецкого руководства. Однако югославские историки отмечали: в журналах боевых действий гитлеровцев, действовавших в Югославии, часто упоминается об освобождении военнопленных. Да и сами немцы указывали, что пленные освобождались, отпускались или самостоятельно возвращались из плена. Сопоставив эти записи с данными партизан, историки пришли к выводу, что солдат обменивали на уровне командиров конкретных подразделений, втайне от вышестоящего командования. По оценочным данным, так было вызволено до 50 немецких солдат.

Поворотной точкой в подобной практике стали события в Западной Сербии. В сентябре — октябре 1941 года «герильяс» провели серию успешных операций против нацистских гарнизонов, расположенных в этой области. В плену оказалось сразу 450 немецких солдат и офицеров. Они содержались в лагере около города Ужица.

Командующий НОАЮ (Народно-освободительной армией Югославии) Тито попытался использовать их как козырь для противодействия карательным антипартизанским операциям. Он заявил, что будет расстреливать по десять немецких пленных за каждого убитого гражданского. В ответ фрицы пригрозили уничтожать по сто заложников за каждого убитого военнопленного.

Переговоры зашли в тупик, а в ноябре 1941 года началось немецкое наступление в Западной Сербии. Одной из целей кампании было освобождение пленных, однако лагерь оказался пуст — партизаны успели увести свою добычу. По мере того, как нацистское наступление развивалось, судьба пленных немцев становилась всё более печальной — по разным причинам их убивали конвоиры. Более ста пленников погибли в результате налёта немецкой авиации десятого декабря 1941 года. В конечном итоге фрицы обнаружили 316 убитых солдат и офицеров, которые ранее числились захваченными в плен. Нацисты устроили массовую резню в Ужице и уничтожили раненых партизан, захваченных в госпиталях в окрестностях города.

После этого речи об обмене пленными в рамках частных инициатив уже не шло.

Простые партизаны или немецкие солдаты, захваченные в плен, как правило, шли под нож, однако у высокопоставленных чинов с обеих сторон был шанс выжить.

Таким образом в 1943–1944 годах несколько десятков немецких и итальянских офицеров были обменены на несколько сотен заложников и партизанских командиров. В середине 1943 года нацистское командование в Югославии получило предложение от Тито установить строгие правила обмена пленными. С учётом того, как развивались события на фронтах, немцы приняли предложение сербов. Приказ от 18 августа 1943 года предписывал прекратить расстрел захваченных народных мстителей на месте и устанавливал для них статус военнопленных.После долгих переговоров между Тито и немецким командованием десятого февраля 1944 года у Писаровина установили так называемую нейтральную зону радиусом в пять километров вокруг города, куда доставлялись пленные немцы для обмена на пленных партизан. До весны 1945 года через эту зону обменяли более 2000 немецких военнослужащих, причём в качестве «валюты» иногда выступали продовольствие и вооружение. Так, захваченного офицера СС Эберлейна в марте 1945 года освободили взамен на несколько десятков заложников и захваченное вооружение 5-го корпуса НОАЮ.

А что у нас?

«Особый характер войны на востоке» предопределил варварскую практику немцев в отношении советских военнопленных и гражданского населения на оккупированных территориях. В этих условиях никакой речи о возможных сделках по обмену военнопленными вестись не могло — СССР и Германия обменялись разве что интернированными дипломатическими миссиями.

Нет никакой официальной информации о том, что германское командование когда-либо предполагало осуществлять обмен военнопленными с СССР. Так что известное изречение товарища Сталина — «я солдата на фельдмаршала не меняю» — следует считать не более чем легендой.