Ман Рэй: богема в кадре

«Он фотографирует людей прямо в нашем номере. И должна вам сказать, что в этой простой и маленькой комнатке у него перебывала вся аристократия и самые известные на сегодня люди», – писала в своих незатейливых мемуарах натурщица Алиса Прен, известная среди художников просто как Кики с Монпарнаса.

Она была абсолютно права. Помните фото Коко Шанель – в черном платье, шляпке и с нитью жемчуга на груди? Это работа Мана Рэя. Ему также удалось отснять портреты Игоря Стравинского, Пабло Пикассо и Эрнеста Хемингуэя. Это он создавал рискованные для начала XX века фотографии с обнаженной сюрреалисткой Мерет Оппенгейм. И это его пригласили эксклюзивно запечатлеть Марселя Пруста на смертном одре. «Во время сеансов человек оголялся, делился сокровенным, стеснялся, – рассказывал о съемках сам фотограф. – Я чувствовал себя доктором, но странно, что многие приходили в студию на вершине славы, уверенные, что они – лучшие, а не больные. Я чувствовал странную силу».

Эту «дьявольскую» силу чувствовали и другие. «Вечером я лежу, вытянувшись на постели, – записывала в своем дневнике Кики с Монпарнаса, – а он все еще работает в темноте. Мне видно его лицо, освещенное красной лампочкой: он похож на дьявола во плоти, и я, как на иголках, не могу дождаться, когда он закончит».

Кики с Монпарнаса в итоге прожила с фотографом Маном Рэем шесть лет. Она была известна и без него – ее чувственную красоту любили, например, такие художники, как Хаим Сутин и Амадео Модильяни. Но все же именно Ман Рэй увековечил ее в истории: она позировала для одних из самых знаменитых его фотографий под названием «Черное и белое» и «Скрипка Энгра». И к той, и к другой есть множество отсылок в современном искусстве. Фотография «Чёрное и белое», например, была в 1999 году основой для рекламной кампании аромата от Жана-Поля Готье.

«Я восхищена его творчеством, – говорила Кики с Монпарнаса. – Он делает очень красивые фотографии. Самое большое впечатление на меня производит фотография маркизы Казати, выполненная сквозь стеклянную чашу с водой и листьями. Маркиза чуть шевельнулась, и это произвело удивительный эффект».

Нестандартным подходом к процессу фотосъемки и непрекращающимися экспериментами с новыми техниками – этим действительно был славен Ман Рэй. «Героями» его фотографий становились порой самые банальные предметы. Например, утюг, который он заприметил в скобяной лавке, приделал к нему ряд гвоздей – «чтобы сделать максимально бесполезным» – и так сотворил одну из самых известных фоторабот XX века под названием «Подарок». Он также был одним из первых, кто начал вовсю применять метод соляризации, при котором на снимке создается эффект присутствия одновременно и позитивного, и негативного изображения.

А еще – придумал свой собственный метод съемки, где фотокамера была вовсе не нужна! Предметы накладывались на фотобумагу, засвечивались – и так получалась уникальная авангардная картина, совмещающая и абстракцию, и все-таки какое-то изображение реальности. При всем при этом он сам никогда не считал себя фотографом. «Я был живописцем. Я занялся фотографией с одной целью – чтобы иметь снимки своих картин», – объяснял Ман Рэй.

Он родился в 1890 году в семье портного Мейлаха Рудницкого, за несколько лет до этого переехавшего вместе со своей женой Маней в Филадельфию, штат Пенсильвания, из Ковенской губернии, которая тогда являлась частью Российской империи, а сейчас почти полностью принадлежит Литве. Назвали мальчика при рождении Эдуардом – он сменит это имя через 22 года уже в Нью-Йорке – то ли из-за антисемитских нападок, то ли всерьез увлекшись творчеством и решив, что псевдоним необходим. Дело в том, что как раз на те годы – 1908–1912-й – пришлась учеба Мана Рэя в Лиге студентов-художников Нью-Йорка.

Отец Мана, кстати, выбор сына не одобрил – тому пришлось съехать из родительского дома и начать зарабатывать самому. Но именно это и определило его судьбу. Ман Рэй поселился в съемной квартире неподалеку от галереи знаменитого фотографа Альфреда Стиглица – там он впервые познакомился с передовыми на тот момент идеями европейского искусства. Подрабатывать же он начал в издательствах, специализирующихся на атласах и энциклопедиях. «В итоге я получил прекрасную техническую подготовку, – вспоминал потом Ман Рэй. – Мне нужно было уметь рисовать все что угодно – от анатомического строения человеческого тела до внутреннего устройства машин. Так я стал экспертом-рисовальщиком».

Вскоре юноша устроился оформителем в журнал «Мать Земля», выпускаемый знаменитой анархисткой Эммой Гольдман. Он стал автором многочисленных карикатур и обложек журнала, а заодно плотно влился в среду культурной и политической богемы. В 1913 году он познакомился с французским художником Марселем Дюшаном, стоявшим у истоков дадаизма и сюрреализма. Авангардное полотно Дюшана под названием «Обнаженная, спускающаяся по лестнице» настолько потрясло Мана Рэя, что он приложил все усилия, чтобы представить эту картину публике. Но без толку – гениальный рисунок, состоящий из кубистских лучей, который вскоре признают эталоном модернизма, – везде отвергли.

Однако это сблизило Рэя и Дюшана. Вскоре именно Дюшан вдохновил Рэя на первую персональную выставку – она состоялась в Нью-Йорке в 1915 году. А в 1920 году друзья по жизни и искусству выпустили первый и единственный номер журнала «Дада в Нью-Йорке» – и устроили по этому поводу еще одну выставку, полностью проигнорированную как публикой, так и прессой.

«Дада не может жить в Нью-Йорке. Весь Нью-Йорк – дада, и он не потерпит конкуренции», – написал после этого Ман Рэй и уехал в 1921 году в Париж. Здесь он сначала тоже участвовал в выставках – например, в знаменитой выставке сюрреалистов в Париже в 1925 году, но вскоре полностью переключился на фотографию. И, как уже говорилось, крайне в этом преуспел. Его работы появлялись на обложках Vogue, Vanity Fair и Harper’s Bazaar, свои рекламные кампании ему доверяли такие бренды, как Chanel, Lanvin и Schiaparelli.

Помимо Кики с Монпарнаса и маркизы Казати, было у Мана Рэя еще несколько любимых моделей. Одна из них – натурщица Мария Бенц. Фотограф был влюблен в ее магическую красоту – и стремился познакомить с ней всех своих друзей. Так Бенц – благодаря Ману Рэю – начала с позирования для картин Пикассо, а вскоре вышла замуж за поэта Поля Элюара. Поэт посвятил жене цикл стихотворений «Легкая» – и в качестве иллюстраций он выбрал фотографии Мана Рэя.

Еще одной женщиной в первый парижский период жизни Мана Рэя стала нью-йоркская модель Ли Миллер. Засветившись в нескольких скандальных рекламных кампаниях, девушка в 1929 году переехала в Париж – и отправилась прямиком к Ману Рэю, фотографиями которого она всегда восхищалась. Тот работал с ней сначала как с моделью, но постепенно превратил девушку в своего ассистента – и щедро делился с ней всем накопленным опытом. Это пошло Ли Миллер на пользу – вернувшись через три года в Нью-Йорк, она открыла собственную фотостудию и впоследствии стала одним из самых талантливых фотографов века. А вот Ман Рэй ее отъезд, говорят, воспринимал чуть ли не как предательство – и крепко переживал.

Впрочем, через несколько лет и ему пришлось покинуть Париж: на Европу надвигалась волна нацизма. Мысль о Нью-Йорке фотографу была противна – вернувшись в Штаты, он поселился в Лос-Анджелесе. Но уже через несколько лет он называл «красивой тюрьмой» и Калифорнию. На этот раз у него в Америке был бешеный успех – его выставляли и дорого продавали лучшие местные галереи. Но он только и мечтал, что вернуться в любимый Париж.

Скрасила эти годы тоски по Парижу его давняя подруга по Бронксу модель Жюльет Браунер. Они поженились, когда ей было 29 лет, а знаменитому фотографу – уже за 50. Почти все десять лет в Калифорнии он фотографировал только жену. Уже после смерти фотографа в 1976 году будет издан альбом работ Мана Рэя под названием «Пятьдесят лиц Жюльет».

Последние 25 лет жизни, кстати, Ман Рэй все же прожил в Париже. Он вернулся туда с Жюльет, был уже не так творчески активен, избегал всего, что связано с фотографией, немного рисовал, но в основном занимался лишь написанием автобиографии. По словам друзей и приятелей, был крайне счастлив.

В 1976 году его похоронили на Монпарнасе. Через 15 лет к нему присоединилась и Жюльет. Надпись на их надгробном камне гласит: «Снова вместе». Их дочь Анна руководит фондом имени Мана Рэя, пишет о знаменитом отце воспоминания – и не дает галереям, музеям и публике забыть о его творчестве.