Маутхаузен: гранитный концлагерь

Умерщвление трудом

Выживший узник Маутхазена Йозеф Яблонски вспоминал, что даже сами немцы называли это зловещее место Mordhausen: от немецкого Mord — убийство. В Маутхаузене за годы его существования (1938−1945) оказались около 200 тыс. человек, более половины из них погибли. Лагерь нацисты создали сразу после аншлюса Австрии в 1938 г. — в холмистой местности близ Линца, родного города Адольфа Гитлера. Сначала в него отправляли самых опасных уголовников, гомосексуалов, сектантов и политических заключённых, но очень скоро в Маутхаузен начали поступать и военнопленные. Их умерщвляли изнурительным трудом.

Гитлер хотел перестроить Линц, его грандиозные архитектурные планы требовали стройматериалов. Узники концлагеря трудились в каменоломнях — добывали гранит. Долго выдерживать тяжёлую работу по 12 часов в день при скудном пайке может далеко не каждый. В Маутхаузене почти все заключённые были здоровыми мужчинами в возрасте 26−28 лет, но смертность здесь оставалась одной из самых высоких во всей системе концлагерей. Повседневный террор (служащие СС могли безнаказанно избить или убить любого узника), антисанитария в переполненных бараках, массовая дизентерия и отсутствие медицинской помощи быстро сводили в могилу людей, ослабленных работой на износ.

Выживший узник Маутхаузена описывал свой первый рабочий день в лагере: «Нашу сотню под охраной эсэсовцев с собаками привели в огромный каменный карьер. Работу распределили так: одни должны были ломами и кирками отламывать куски камня, другие доставлять его к строящемуся в полукилометре блоку. Образовав замкнутое кольцо, узники непрерывной лентой тянулись от карьера к блоку и обратно. Изнурённые, голодные люди напрягали все свои силы, чтобы донести носилки с тяжёлым грузом. Стоило только кому-либо споткнуться, как сразу же следовал выстрел в спину. Старший охраны даже не стрелял. Он брал лом и кирку и разбивал голову ослабевшему узнику. В первый день из карьера мы принесли 12 трупов. Складывали их возле огромного подвала мертвецкой. Оттуда они поступали в крематорий».

Хуже всего приходилось тем, кто работал в «штрафной роте», куда распределяли за любую провинность. «Штрафники» (по большей части советские пленные) носили огромные камни наверх по «лестнице смерти» (Todesstiege) — из карьера на склад. 186 грубых и довольно высоких ступеней стали местом смерти множества узников. Тех, кто не мог идти, расстреливали эсэсовцы. Часто заключённые сами шли к месту казни, когда выбивались из сил. Отойти от лестницы к источнику воды запрещалось, это расценивалось как попытка побега (с понятными последствиями).

Состав лагеря был интернациональным, здесь содержались люди трёх десятков национальностей: русские, поляки, украинцы, цыгане, немцы, чехи, евреи, венгры, англичане, французы… Несмотря на языковой барьер и попытки немцев сеять между ними вражду, они помогали друг другу и особенно штрафникам: оставляли для них воду вдоль «лестницы смерти» в консервных банках, а те, кто работал в каменоломне, выдалбливали кирками полости в камнях, чтобы их легче было тащить.

Со временем Маутхаузен, в котором в 1939 г. насчитывалось около 1,5 тыс. узников, стал очень крупным — к 1945 г. здесь было уже 84 тыс. человек. Нацисты привлекли их и к работе на военных предприятиях, для чего открыли десятки филиалов концлагеря.

Когда в Маутхаузене оказалось уже довольно много военнопленных (в 1942 г.), они организовали своеобразное сопротивление. Местом собраний стал барак № 22. Там заключённые собирали еду и одежду для больных, помогали друг другу, делились информацией. Пленным западных стран гитлеровцы позволяли иногда получать через Красный Крест посылки с едой из дома, советских граждан и евреев Германия этой возможности лишила. Их спасала помощь товарищей.

Восстание и «охота на зайцев»

Восстания в концлагерях — редкость. Истощённые, без оружия, в окружении беспощадных эсэсовцев и заборов с колючей проволокой, узники едва могли рассчитывать на успех. Даже если бы им удалось выбраться из лагеря, надеяться на помощь местного населения не приходилось. Поэтому и в Маутхаузене, несмотря на ежедневный жестокий террор, годами не было массовых бунтов (а эсэсовцы здесь зверствовали не меньше, чем в Аушвице; к примеру, в 1943 г. за один день сожгли заживо 11 советских военнопленных). Но в 1944 г. администрация совершила ошибку. В мае в лагере появился «блок смертников» — № 20. Туда свозили тех, кто пытался бежать из других лагерей, в основном офицеров и солдат Красной армии. В Маутхаузене они были обречены на смерть. Всё их питание состояло из плошки дрянного свекольного супа и куска эрзац-хлеба в день. Мыться не давали, часто заставляли выполнять изнурительные упражнения (это называлось «зарядкой»).

В начале 1945 года смертники решились на восстание. К тому времени в их блоке скончались уже 4,5 тыс. человек. Все понимали, что их ждёт тот же исход, а побег — единственный шанс на спасение. Ночью 570 человек собрали всё, что могло пригодиться в качестве оружия — деревянные колодки (их носили вместо обуви), куски мыла со склада (которое им не выдавалось), два огнетушителя, гвозди, камни и куски цемента — чтобы их получить, пленники разбили большие круглые умывальники.

Сначала убили старосту по бараку (обычно старостами становились заключённые «с привилегиями», которые помогали СС издеваться над остальными узниками). Один из выживших вспоминал об этом: «Вечером 2 февраля 1945 г. Ю. Ткаченко подошёл к нам с Иваном Фенотой и сказал: сейчас будем душить блокового. (…) Вскоре в коридор вышел Лёвка-штубендист, за ним ещё несколько человек — узников. У одного из тех, что шли сзади, было в руках одеяло, блоковому вдруг сзади накинули на голову одеяло. Ткаченко и ещё пятеро узников набросились на палача, свалили его с ног, накинули на шею ремень, начали душить и наносить удары зажатыми в кулаки гвоздями и камнями. Руководил всей этой операцией Юрий Ткаченко. (…) Затем (…) Ткаченко и спросил: «Как дела?». Не дожидаясь ответа, он кивнул головой в сторону коридора: «Добейте этого пса». Мы побежали в коридор. Блоковой был ещё жив, стоял на четвереньках. Мы с Фенотой начали снова его душить, а затем труп оттащили в уборную, куда обычно бросали трупы узников».

После этого восставшие вышли во двор и бросились к ближайшей вышке. Это произошло около часу ночи, когда, как надеялись советские офицеры, часовые уже задремлют на морозе. Им удалось повалить эсэсовцев, захватить пулемёт и открыть огонь по охранникам. Прямо в ходе перестрелки, под пулями, беглецы бросали на колючую проволоку одеяла и так преодолели два забора. За несколько минут двор концлагеря усеяли трупы. Но из 570 человек 419 всё-таки выбрались. Согласно плану, они разбежались в разные стороны небольшими группами. Так советские пленные совершили самый крупный побег из концлагеря в истории Второй мировой войны.

К несчастью для восставших, в окрестностях почти негде было укрыться — ни густого леса, ни дружелюбного населения. Те, кто не разделял любви к нацизму, побоялись бы им помогать. Власти объявили бежавших «особо опасными преступниками» и назначили награду за голову каждого из них. Комендант лагеря штандартенфюрер СС Франц Цирайс призвал окрестных жителей охотиться на пленников. Операция по их поимке вошла в историю как «мюльфиртельская охота на зайцев».

Несколько дней СС, полиция, отряды фольксштурма и гитлерюгенда (к расстрелам привлекли и 15-летних) вылавливали повстанцев — пока не решили, что убили всех бежавших. Спаслось только 17 человек. Некоторых, как Виктора Украинцева, арестовали через несколько недель и отправили обратно в лагерь (Украинцев назвался польским именем и попал в тот же Маутхаузен в польский блок); капитан Иван Битюков чудом добрался до Чехословакии и там в доме отзывчивой крестьянки дождался прихода Красной армии в апреле 1945 г.; в Чехословакии спасся и лейтенант Александр Михеенков — до конца войны он прятался в лесу, подкармливал его местный крестьянин Вацлав Швец; лейтенанты Иван Бакланов и Владимир Соседко скрывались в лесу до 10 мая, еду воровали на фермах в округе; лейтенанта Цемкало и техника Рыбчинского спасли Мария и Иоганн Лангталеры, австрийцы — несмотря на смертельный риск для себя, они прятали советских пленных до капитуляции Германии. Кроме Лангталеров, помощь другим беглецам оказали только две австрийские семьи — Виттенбергеры и Машербауеры.

Массовая казнь и конец Маутхаузена

В феврале 1945 года было уже ясно, что скоро Третьему рейху конец. Убийства в концлагерях участились. Нацисты подчищали следы своих преступлений и расстреливали особенно ненавистных им людей. В Маутхаузене к этой панической злобе прибавилась ещё и жажда мести коменданта за побег. В день умирали около двухсот узников.

18 февраля 1945 года лагерная охрана вывела на мороз сразу несколько сотен человек — нагих заключённых обливали ледяной водой из брандспойта. Люди падали замертво после пары таких процедур. Того, кто уворачивался от струи воды, эсэсовцы избивали дубинками по голове. Среди казнённых таким образом был и генерал-лейтенант Красной армии, бывший царский подполковник Дмитрий Михайлович Карбышев. В плен он попал ещё в августе 1941 г. и с тех пор побывал в нескольких концлагерях; неоднократно нацисты предлагали ему сотрудничество — даже возглавить РОА. Но Карбышев наотрез отказывался и призывал других заключённых к сопротивлению любыми способами. Гитлеровцы признали, что генерал «оказался фанатически преданным идее верности воинскому долгу и патриотизму». Той февральской ночью вместе с Карбышевым погибли более четырёхсот человек. Тела их сожгли в лагерном крематории.

Маутхаузен освободили американские войска — они пришли 5 мая. Им удалось схватить большую часть эсэсовцев. Весной 1946 г. начались судебные процессы над преступниками концлагеря: суды вынесли нацистам 59 смертных приговоров, ещё троих приговорили к пожизненному заключению. Последние процессы над виновными в убийствах людей в Маутхаузене прошли в 1970-е гг.