Сергей Непейцын, Михаил Балк и другие терминаторы Российской Империи

Сергей Непейцын, человек с протезом от Кулибина

На поясном потрете генерал-майора Сергея Непейцына, потерявшего в боях ногу, есть занятная деталь: костыли. Других безногих и безруких генералов изображали без намеков на увечье – это было бы бесчестьем, но в данном случае эти костыли – напоминание о том, что этого человека звали Генерал Железная Нога.

Сергей Васильевич Непейцын, хоть и происходил из небогатого дворянского рода, вошел в элиту русской армии через обучение в Петербургском Артиллерийском и инженерном шляхетском кадетском корпусе – там он учился бок о бок с будущим военным министром Алексеем Аракчеевым и будущим героем Наполеоновских войн Иваном Дороховым. Сам же Непейцын после окончания корпуса попал на фронт Русско-турецкой войны, в корпус под командованием генерала Михаила Кутузова.

Первым большим сражением для Непейцына стал штурм Очакова 6 декабря 1788 года. Его отряд форсировал крепостную стену, когда он был ранен в ногу, упал в крепостной ров и пролежал там под трупами 16 часов. Чудом его удалось отыскать и выходить – помогло то, что его родной брат Осип Васильевич, до того как быть убитым на дуэли, был личным ординарцем главнокомандующего, Григория Потемкина. Однако одна из ног ниже колена повреждена была безнадежно и ее пришлось ампутировать.

За героизм при штурме Непейцыну присвоили серьезные и выгодные для столь молодого офицера крест Св. Владимира 4-й степени и Очаковский крест. Но с войны Сергей Васильевич возвращался на деревяшке вместо ноги, и возвращался с печальной необходимостью – хоронить мать, которая умерла, узнав о смерти его брата Осипа. В 1790-м он отбыл из родного имения в Великих Луках в Петербург, выбивать инвалидную пенсию и устраиваться на государственную службу, и тут судьба свела его с уже довольно известным изобретателем и инженером Иваном Петровичем Кулибиным. Как пишет С. А. Тепляков, в разговоре Непейцын будто бы сказал Кулибину: «Вот, Иван Петрович, много ты разных диковин вымудрил, а нам, воякам, приходится таскать грубые деревяшки». Сначала Кулибин заменил его деревяшку на металлический штырь с копытцем, а затем Непейцын стал первым испытателем кулибинского протеза ноги.

Протезы рук, кистей, «фальшивые» пальцы рук и ног известны с глубокой древности; а вот функциональные протезы ног, на которых можно стоять и ходить, практически не встречаются. Именно такой сконструировал для Непейцына Кулибин, вот его чертёж.

«Сие есть железная основа механической ноги. Боковины верхней части, будучи обшиты кожей, по нужному объему согнутые, охватят поясницу вашу. Сия часть недвижная и оканчивается соединением, бедряному вертлугу соответственным, со следующей, коей две железные планки закреплены на подвижных вращаемых заклепках. Они будут ходить вперед от стоячего до сидячего положения. Сей параллелограмм соответствует здоровой ноге от бедра до колена. А от нижнего прикрепления сих полос, то есть от колена механического, начинается голень, также поверх сего железа деревом на манер ноги одетая и стопой на шалнере (шарнире) снабженная».

Непейцын продолжил службу в инвалидной роте Тульского оружейного завода, и к 1800 году дослужился до ее командира, а в 1806 году уже майора Непейцына ждало большое огорчение: бывший сокурсник, а теперь граф Аракчеев отстранил его от парада в присутствии царя Александра Павловича, чтобы якобы майор не смущал своим инвалидным видом императора. На деле же, наверняка — чтобы уникальный своим протезом Непейцын не привлек внимание царя и не получил какого-нибудь выгодного места. Отставленный лично Аракчеевым (должно быть, после неизвестного нам скандала) от командования ротой в чине подполковника, Непейцын лет пять пробыл городничим своих родных Великих Лук — но в 1812 году сам вступил в ополчение волонтёром, бить французов.

И вот тут-то безногий подполковник, которому был к тому моменту 41 год, отличился. Конечно, он не бегал уже в пехоте, а был кавалеристом и участвовал во множестве сражений. Как записано в документах Главного Штаба, «с особенною храбростию бросался во все опасныя места с примерною поспешностию приводил в исполнение распоряжения, способствуя тем к поражению и прогнанию неприятеля». Затем Непейцын командовал драгунским дивизионом в три эскадрона – примерно 500 всадников. Они вели партизанскую войну, разбивали обозы и отдельные отряды.

За ярость, храбрость и боевые заслуги Непейцына сделали полковником и отправили в гвардии Семёновский полк, шефом которого состоял сам император Александр – так что Непейцын императору все-таки стал известен, Аракчеев в итоге оказался в дураках. Непейцын прошел всю Европу и взял с русской армией Париж. Насытившись подвигами, в чине уже генерал-майора, он отставился вскоре после окончания антинаполеоновской кампании и прожил длинную и спокойную старость – он скончался только в 1848 году в Петербурге.

Известно, что протез позволил Непейцыну ходить без костылей. Тогда зачем они на портрете? – спросите вы. Ну а как на поясном портрете показать механическую ногу?

Михаил Кутузов – как два ранения в голову помогли победить Наполеона

Отдельной истории заслуживают ранения Михаила Илларионовича Кутузова. Известны слова главного хирурга русской армии Жана Массо:

«Должно полагать, что судьба назначает Кутузова к чему-нибудь великому, ибо он остался жив после двух ран, смертельных по всем правилам медицинской науки».

Как утверждают современные исследователи, смертность от огнестрельных ран в области глазниц (именно таковы были обе раны Кутузова) составляет от 56 до 83 процентов.

Первый раз Кутузов был ранен в голову в 1774. Когда он спускался в траншею, в него выстрелили сверху. Историк Михаил Тюрин пишет:

«Входное  пулевое отверстие  располагалось между глазом и виском слева: выходное отверстие соответствует той же области справа. В результате ранения наступило косоглазие правого глаза. Определить степень снижения зрения не представляется возможным. Лечение длилось полтора года плюс один год и два месяца за границей».

Оправившись от раны и проведя два года в отпуске в Европе, Кутузов продолжал военную службу в чине полковника (1777). В 1788 в ходе осады Очакова (при финальном штурме которого был ранен Непейцын) Кутузов получает ранение в голову во второй раз.

Михаил Тюрин:

«18 августа 1788 г. генерал Де Линь подозвал М. И. Кутузова к амбразуре, чтобы лучше обозревать неприятеля. Когда он подошёл, ружейная пуля поразила его в щёку почти близ того самого места, в которое он был ранен в 1774 г. Кутузов схватился руками за рану и сказал Де Линю: “Что заставило тебя подозвать меня к этому месту в сию минуту!”» 

Пока бежали санитары с носилками, Кутузов продолжал командовать полком. Лечили Кутузова в госпитале на линиях фронта. Обнаружилось, что пуля, как и в прошлый раз, прошла точно за глазами. Во всех статьях о ранениях Кутузова утверждают, будто его оба раза лечил главный хирург армии Жан Массо, приближенный Потёмкина, который известен вышеприведенным высказыванием о Кутузове. Но подтверждений этому нет. 

Как же Кутузов вообще выжил, более того – продолжал воевать после этих ранений? Тюрин пишет:

«Свободная полость между внутренней стенкой черепа и лобной долей головного мозга составляет 45 мм. Таким образом, пуля дважды проходила в непосредственной близости от головного мозга М. И. Кутузова. При ранении лобноорбитальной области, без сомнения, возникли переломы костей верхних стенок глазниц. Через верхнеглазничную щель проходят глазодвигательный, отводящий,  глазничный и боковой нервы. Эти патологоанатомические факторы и объясняют синдром «верхнеглазничной щели», которым страдал М. И. Кутузов (нарушения кровообращения в глазнице, ведущие к птозу, неподвижность глазного яблока, косоглазие правого глаза, боли в глазах и др.)».

Глаза у Кутузова болели и уставали всю жизнь, в его письмах множество указаний на это. Также генерал с возрастом стал быстро утомляться. Подчиненных поражало, что он с абсолютным хладнокровием мог улечься спать в своей палатке в самый разгар боя, несмотря на гром пушечных выстрелов.

Недавно русские и британские хирурги совместно провели исследование двух ранений генерала и опубликовали статью «Две пули и ранняя зима: судьба дозволила Кутузову победить Наполеона под Москвой». По их мнению, именно качества личности, ставшие следствиями ранений – пугающее спокойствие, медлительность в принятии решений, нежелание конфронтаций – привели Кутузова к решению не давать Наполеону финальный бой под Москвой, а изнурять его внутренней войной. А скрытность и немногословность, которые полководец списывал на плохое самочувствие, всегда помогали сохранять его планы в тайне от сослуживцев – а значит, и от вражеской агентуры.

Стоит, впрочем, заметить, что ранения не повлияли на интеллект и таланты Кутузова: до 1812 года, в течение долгих 20 лет со второго ранения, Кутузов сделал огромную карьеру, был приближен и к Екатерине II, и затем к Павлу I, с которым ужинал в последний вечер перед его убийством; в 1812 Александр назначил Кутузова главнокомандующим русской армии, которым он и оставался до своей смерти в 1813-м, в возрасте 67 лет.

Михаил Балк – генерал с серебряной головой

О генерале Михаиле Балке известно не так много интересного, хотя его жизнь была полна смертельных опасностей. В 24 года он, прапорщик, попал на войну со Швецией. Балк отличался абсолютным бесстрашием: он всегда шел в атаку в первых рядах, ведя за собой бойцов. В 1805 при Аустерлице он получил первую контузию; в феврале 1807 под Прейсиш-Эйлау остался в седле и пошел в атаку, будучи уже раненым в ногу. А в разгромной для русских битве под Фридландом в июне 1807 полковнику Балку картечью оторвало голову.

Ну, так казалось сначала. На самом деле оторвало часть черепа и обнажился мозг. Неизвестны имена армейских хирургов, пользовавших Балка, однако операций было несколько, и в итоге часть черепа полковника была заменена серебряной пластиной. Солдаты решили, что у него теперь весь череп серебряный, и пули ему не страшны – дикая воодушевляющая легенда начала гулять по всей армии.

За мужество Балк был произведен в генерал-майоры и вернулся в строй командиром Рижского драгунского полка. В 1812-м он участвовал в десятках сражений, в том числе под Чашниками, где также дрался Сергей Непейцын.

Не изменяя своей привычке с саблей наголо скакать впереди всех своих кавалеристов, Балк в битве при Полоцке был снова ранен в голову. История не сохранила обстоятельств этого ранения, однако очевидно, что вера солдат в неуязвимость генерала после этого стала просто несгибаемой. Излечившись от ран, Балк вернулся в армию и вошел победителем во Францию.

Ранения, разумеется, укоротили жизнь Балка: он жаловался на отсутствие сна, проблемы с аппетитом (очень мало ел), иногда падал в обмороки; однако после войны в течение еще четырёх лет командовал Первой конно-егерской дивизией. Михаил Балк умер в 1818 году в возрасте 54 лет.

Василий Кочетков – солдат, воевавший до 107 лет

Василий Николаевич Кочетков прославился не столько храбростью (хотя участвовал в 10 войнах) и не увечьями (хотя в старости потерял ногу и продолжал служить), а количеством лет на действительной военной службе: 81 год. 

Он родился в 1775 году в Симбирской губернии в семье солдата и поэтому был принят в кантонисты – в кантонистских школах готовили для армии строевых музыкантов, топографов, кондукторов, чертежников, писарей и мастеровых. Вот и Кочетков сначала был полковым музыкантом, а затем стал строевым унтер-офицером и фельдфебелем (то есть, всё ещё не офицером – это важно) в Гренадерском лейб-гвардии полку, одном из элитных соединений императорской армии. 

27-летним Кочетков сражался в Отечественной войне 1812 года: Бородино, заграничный поход до Парижа. В 35 лет, в 1820-м, он перевелся в лейб-гвардии Павловский полк, с которым прошел русско-турецкую войну 1828-1829 годов, подавлял польский мятеж 1830-1831 годов и штурмовал Варшаву. 

К моменту перевода в конно-пионерный лейб-гвардии дивизион в 1833-м Кочетков был уже ветераном: 48 лет. Тем не менее он осваивает конную службу в течение 10 лет, а в 1843-м переводится на Кавказ, где и решил остаться: сохранив жалование лейб-гвардейца, он остался служить в 17-м Нижегородском драгунском полку. Чем было продиктовано его решение?

Нижегородский драгунский полк был самым жестоким боевым соединением в Российской императорской армии. В него поступали солдатами разжалованные за дуэли дворяне. В 1830-е нижегородские драгуны постоянно находились на Кавказе, отражая набеги горцев Дагестана.

Здесь Кочеткова ранили за год два раза: один раз навылет в шею, другой – в обе ноги. Вернувшись в строй, он опять был ранен в ногу и провел в плену у горцев девять месяцев, но бежал, как только зажила рана…

64 года от роду Кочетков был вынужден сдать экзамен на офицерское звание, от которого… отказался, предпочитая всегда оставаться в солдатах – видать, мила была ему солдатская жизнь! Василий Николаевич получил серебряный шеврон на рукав и повышенное жалование. Проработав два года при штабе, он в 1851-м вышел в отставку – но в 1853-м началась Крымская война, и Кочетков снова оказался на службе, в Казанском егерском полку, с которым оборонял Севастополь!

В 1862-м легендарный воин стал дворцовым гренадером – он нес службу в парадных караулах при торжественных выходах царя. И нет бы успокоиться на этой непыльной работе – в 1869-м Кочетков просит императора Александра II перевести его на театр реальных военных действий – в Туркестан. Пораженный император лично напутствовал солдата, вручив ему 50 рублей. 

В 1873-м Кочетков, которому было уже 88 лет, прошел Хивинскую экспедицию с 13-тысячной армией под командованием генерала Кауфмана. Это был изнуряющий трехмесячный переход через выжженную пустыню, невероятный по своей сложности. Но Кочеткову было все нипочем. Его снова призвали в императорскую охрану – на этот раз в конвой поезда – но он снова не задержался, в 1876-м, в 92 года (!) вызвавшись добровольцем воевать против Османской империи за Сербию и Черногорию. Когда после этого началась русско-турецкая война, Кочетков снова оказался в самой гуще: он оборонял Шипкинский перевал, и здесь потерял левую ногу. 

Что не помешало ему еще 13 лет, с 1878 по 1891, прослужить в лейб-гвардии конно-артиллерийской бригаде. На момент смерти в 1892-м Василию Кочеткову было 107 лет, из которых 81 он провел на службе в пехоте, кавалерии и артиллерии, получил 6 ран и 23 боевых креста и медали. Умер он на вологодчине, возвращаясь из Петербурга на родину, в Симбирскую губернию.

Козьма Крючков – казак-супергерой

У Козьмы Крючкова все части тела были, к счастью, целы; более того, он обладал внешностью кинозвезды. И вправду, во времена Первой Мировой Крючков смотрел чуть ли не с каждой вывески, картинки, конфетной обертки: так прославился он своим кровавым подвигом. 

Козьма Крючков был настоящим донским казаком, служил в 3-ем казачьем полку имени атамана Ермака Тимофеевича, и в 1914 году участвовал в боевых действиях в Пруссии. Еще с тремя товарищами-казаками 24-летний Козьма был отправлен в разведку. Ранним июльским утром они наткнулись на 27 прусских кавалеристов и открыли по ним огонь. 

Точные детали боя разнятся, так как превратились в легенду, однако ясно следующее: в какой-то момент Крючков, остававшийся на лошади, был окружен более чем 11-ю пруссаками. Он попытался стрелять, но один из врагов рассек ему пальцы, поэтому пришлось действовать шашкой. 

Сам Крючков рассказывал:

«Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь. Лошадь у меня подвижная, послушная… Схватился за шашку и начал работать. Получил несколько мелких ран. Чувствую, кровь течет, но сознаю, что раны неважные. За каждую рану отвечаю смертельным ударом, от которого немец ложится пластом навеки. Уложив несколько человек, я почувствовал, что с шашкой трудно работать, а потому схватил их же пику и ею поодиночке уложил остальных».

Всего Крючков получил 16 ран (в том числе одно пулевое, одно раздробление руки и пальцев шашкой, остальные – раны от пик), его лошадь – 11, и все равно пронесла его еще шесть верст назад до лагеря. На следующий день в часть прибыл командующий армией генерал Ренненкампф, который снял с себя знак ордена Св. Георгия – георгиевскую ленточку, приколол Крючкову на грудь и поздравил с первым орденом – Георгием 4-й степени. Славы прибавило то, что это был первый георгиевский крест в российской армии в начавшейся Первой Мировой войне. Надежды еще были свежи, а кошмар только впереди.

История Крючкова была опубликована всей российской и союзнической прессой и имела одно страшное последствие – немцы перестали брать в плен казаков, а стали уничтожать их прямо на поле боя. Довольно быстро казакам пришлось сменить свою форму (синие штаны с лампасами) на обычную войсковую.

На родине Крючков стал героем сказок, его изображения продавались на каждом лотке. А он продолжал воевать, получил еще один георгиевский крест 3-ей степени и две медали. Но дела на фронте шли все хуже, потом случилась революция… Козьма Крючков, как большинство казаков, оставался на стороне «белых» и вернулся со своим полком на Дон.

В 1919 году Крючков был убит в партизанской стычке с красными возле деревни Лопуховки Саратовской губернии. Красноармейцы только после завершения боя разобрались, что подстрелили всенародного героя. Правда, в 1919-м его подвиг уже был бессмысленным: Российской Империи больше не существовало.