Сражение при Лоди: восход Бонапарта

Война первой коалиции: Франция против всей Европы

1796 год сложно отнести к числу спокойных лет европейской истории — взволновавшая старые монархии Французская революция не только не была задушена в зародыше, но и сумела дать отпор интервентам и перейти в контратаку. Теперь уже Пруссии и особенно Австрии — давней противнице Франции и блюстительнице старого порядке в Европе — пришлось обороняться от революционных войск. Главными стратегическими направлениями, где действовали армии противников, были бассейн Рейна и Северная Италия — фронты традиционные и для старой Франции из-за её географического положения.

Сломить старый порядок и установить народное правление по всей Европе, как мечталось идеологам республики, оказалось не так-то просто. Народы европейских монархий с опаской относились к идеям революции, не говоря о правительствах, намеревавшихся бороться с «заразой» всеми силами. С другой стороны, идеи коренного переустройства государства находили живой отклик там, где ситуация была нестабильной: в Польше, поплатившейся за восстание 1794 года и резню русских солдат собственной государственностью, и в Италии, находившейся под властью австрийцев, местных династий и, конечно же, папы римского. Впрочем, Габсбурги были полны решимости отстоять Северную Италию — богатый и развитый край, находившийся в зоне соприкосновения французских и испано-имперских интересов ещё с конца XV века. Испания постепенно сошла с европейской арены, перестав быть величайшей монархией Запада, а вот Австрия о своих интересах на Апеннинах не забывала, как и Франция, пусть и революционная.

Генерал Бонапарт — восходящая звезда республики

В конце марта 1796 года в Италии появилась новая фигура — 26-летний генерал Наполеон Бонапарт, поставленный во главе Итальянской армии. В планах революционного правительства это направление было второстепенным, однако генерал Бонапарт всего за несколько недель сумел восстановить порядок в армии и привить ей дисциплину, а также претворить в жизнь блестящую операцию по захвату Пьемонта, одержав несколько блистательных побед. Солдаты, многие из которых поначалу скептически отнеслись к личности командующего, быстро полюбили «новобранца» — Бонапарт не только умел произносить зажигательные речи, но и был готов броситься в атаку лично, подавая пример остальным. В быту он не слишком отличался от простых фузилёров и егерей, разделяя все тяготы и невзгоды солдатской жизни, которых под его командованием становилось всё меньше. Оборванная, разутая, полуголодная армия быстро «набирала вес»; успехи в Пьемонтской кампании приносили не только стратегические и политические дивиденды, но и вполне реальные блага: солдатам было выдано жалованье, налажено снабжение хлебом и вином.

Первые успехи и внимание к заботам простых солдат позволили Бонапарту завоевать их сердца, а щедрые подарки, отправленные в Париж, заставили правительство, встревоженное успехами молодого полководца, примириться с ходом дел в Италии. Кроме того, победы Бонапарта поднимали рейтинг правительства в самой Франции, где далеко не все были довольны политикой Директории. Сам командующий и не думал останавливаться на достигнутом: за покорённым Пьемонтом лежала обширная Ломбардия со столицей в Милане — богатейшем городе Италии. Дело оставалось за малым: разгромить австрийского фельдмаршала Больё, защищавшего область с армией в 25 000 солдат и офицеров, превосходящей французов в кавалерии. Революционные годы тяжелее всего сказались на коннице, фактические исчезнувшей в новой армии, что могло сыграть роковую роль на полях Ломбардии.

Искусство войны: моральный и материальный элемент в Италии

Сложность атаки Ломбардии состояла не только в наличии боеспособной и многочисленной австрийской армии, но и в топографии самого региона: от Больё французов отделяла река По, переправа через которую 30-тысячной армии могла занять не одни сутки. Преодоление рек с древнейших времён было головной болью полководцев, тем более в условиях Северной Италии, буквально испещрённой долинами рек, где в изобилии имелись удобные для обороны места. Впрочем, генерал Бонапарт не был из тех, кто отступается в сложной ситуации: объявив во всеуслышание, что планирует переправляться у Валенцы и даже включив этот пункт в соглашение с Пьемонтом, генерал сосредоточил армию в районе Кераско, где её могли наблюдать австрийцы. Конечно, после безумных и дерзких атак французов во время предыдущей кампании от Бонапарта и его солдат можно было ждать чего угодно, вот Больё и ждал. Будущий император тем временем скрытно отправил на Пьяченцу отряд, собранный из элитных гренадёрских и карабинерских рот всей армии. Этот корпус под командованием отважного республиканского командира Дальманя стал прообразом будущей консульской, а после и императорской гвардии, ведь в гренадеры и карабинеры отбирали лучших из лучших. Пока Дальмань с гренадерами форсированным маршем двигался на север, у Валенцы французы активно демонстрировали переправу: артиллерия обстреливала неприятельский берег, а Массена и Серрюрье пытались навести мосты.

5 мая 1796 года отряд Дальманя, которому была придана вся армейская кавалерия, выступил на Пьяченцу, к которой подошёл только утром следующего дня, пройдя около 80 километров за 30 часов. Едва достигнув переправы, французские солдаты сбили австрийские посты и молниеносно преодолели По, после чего вступили в соприкосновение с противником на другом берегу. План Бонапарта состоял в том, чтобы переправой при Пьяченце перехватить тылы Больё, а как только внимание австрийского командующего переключится на Дальманя, ударить главными силами по противнику у Валенцы. Этот манёвр оказался ударом по воздуху: не дожидаясь действий Бонапарта, Больё решил отойти за реку Тичино, когда узнал о переправе французов у Пьяченцы. Зная о слабости корпуса Дальманя, Больё бросил на неприятеля все наличные силы, стремясь помочь отряду генерала Липтая, противостоящего французам у Пьяченцы (те двигались на север, стремясь прорвать, смести, уничтожить австрийские отряды). Липтай был разбит, а подошедшие на помощь Дальманю французские дивизии не позволили Больё переломить ход боя. Австрийский командующий, удручённый результатами боёв на этом направлении, предпочёл удалиться за Адду — ещё одну реку, пролегающую по Ломбардии. Несмотря на крайнее недовольство Бонапарта, надеявшегося одним решительным ударом покончить со всей австрийской армией, операция у Пьяченцы позволила не только переправить армию на северный берег По, но и надломить боевой дух австрийского командования и его солдат. Следующей целью Итальянской армии стало местечко Лоди, где Больё планировал переправить войско через Адду.

Битва при Лоди: час славы Бонапарта

Городок Лоди находится между Пьяченцой и Миланом, являясь удобной позицией для переправы и обороны: Бонапарт надеялся перехватить Больё во время переправы, однако когда французский авангард только занимал Лоди утром 10 мая, главные силы австрийцев были уже на другом берегу — Дальманю удалось потрепать лишь арьергард Вукасовича. Переправу и отход австрийцев прикрывал корпус Зебеттендорфа силой около 7 000 человек. Командовавший австрийским отрядом генерал Зебеттендорф решил задержать продвижение французов, удерживая переправу в течение дня, а после наступления темноты отступить к основным силам. В суматохе боя австрийцы не успели разрушить мост через Адду, а когда опомнились, было поздно — размещённые у моста орудия не могли использоваться для уничтожения моста из-за действий французской артиллерии.

Однако даже при существующей переправе трудно было представить, что французы рискнут ею воспользоваться: при длине более 200 метров ширина моста через Адду не превышала 5 метров, что делало атаку самоубийственной. Французский командующий предусмотрительно отправил конницу искать брод через реку, однако когда всадники сумеют преодолеть Адду и атаковать неприятеля было не ясно. Сама атака казалась нецелесообразной — австрийцы несомненно не могли долго держать переправу и вот-вот должны были начать отход к главным силам. Стоило дать Зебеттендорфу уйти к своим, как армию можно было переправлять безо всяких трудностей, однако генерал Бонапарт, казалось, обезумел — около 30 орудий устранили любую возможность неприятеля уничтожить мост, а к 18:00, когда к месту переправы подошли главные силы, из отборных частей была сформирована исполинская колонна глубиной в 500 (!) шеренг и 6 человек по фронту. Эти силы были брошены в атаку прямиком на неприятельскую картечь и ряды австрийской пехоты. Французам предстояло умыться кровью и ради чего?

Ринувшиеся в атаку французские гренадеры были встречены орудийными залпами, наносившими чудовищные потери колонне — промахнуться по такой массе людей было попросту невозможно. Встретив такой отпор, даже отборные французские части заколебались, но лишь на мгновение: в атаку в первых рядах бросились их командиры: Дальмань, будущий маршал, командовавший тогда дивизией генерал Массена, начальник штаба армии Бертье. С криками «виват республика!» они увлекли солдат за собой, австрийские орудия были взяты, прислуга переколота, а неприятельская пехота бежала, фактически не оказав сопротивления, тем более, что тут так удачно подоспела республиканская кавалерия. Мост Лоди стал своего рода поворотным моментом не просто для Ломбардской кампании Бонапарта и самого молодого генерала, а для всей Франции.

На первый взгляд, эта атака покажется, пусть и отважной и блестящей, но всё же бессмысленной — австрийцы всё равно отошли бы, а потерь можно было избежать: из строя выбыл каждый десятый, участвовавший в атаке. Однако то моральное воздействие, которое оказала битва при Лоди как на французские, так и на австрийские войска, трудно переоценить. Французские солдаты отныне поверили в непобедимость молодого генерала, которого в шутку произвели из солдат в капралы: именно при Лоди появилось солдатское прозвище Наполеона — «маленький капрал». Вера в полководческий талант и гений Бонапарта отныне была абсолютной. На Больё и его штаб сражение, наоборот, произвело самое удручающее впечатление, ведь им противостоял какой-то необычайный, непобедимый враг. О защите Милана нечего было и думать и всего через два дня генерал Бонапарт торжественно въехал в столицу Ломбардии, очищенную (кроме замка) от австрийцев.

Сам Бонапарт так писал о сражении: «только вечером после Лоди я поверил в себя как в человека судьбы и поверил, что смогу выполнить то великое, что до тех пор занимало мои мысли только в фантастических мечтах». Однако всё это было позже, пока же Бонапарт торжествовал одну из самых замечательных своих побед, не забывая о разгроме австрийцев, ведь Больё успел увести большую часть войск на восток. Вся Европа с изумлением смотрела, как один генерал всего за месяц последовательно одержал дюжину побед, венцом которой стал бой под Лоди, стоивший французам 200−300 человек, а австрийцам 500−600 убитых и раненых и 1700 пленных. Победа была полной.