Американские рабы о жизни в неволе

Они жили в бараках, выполняли тяжелую физическую работу на плантациях или фермах, работали за еду или одежду, их продавали и разлучали с семьями, избивали, пытали. Рабовладение было отменено только после окончания войны в 1865 году. В 30-е годы XX века американские писатели учредили проект, в рамках которого записали интервью с бывшими рабами об их жизни, хозяевах, семьях и работе.

Джон Эллис, Техас, 85 лет

«Мои отец и мать, Джон и Фанни Эллис, были проданы в Спрингфилд, Миссури, моему хозяину Парсону Эллису, и их забрали от их людей и продали в Джонсон Кантри, Техас. Мой хозяин был проповедником и хорошим человеком. Ни один раб не имел лучших белых хозяев, чем мы. У нас были хорошие кровати и еда, они также учили нас читать и писать. <…> У нас были хорошие бревенчатые хижины, а у наших хозяев был большой дом из бревен. Мы никогда не работали до поздней ночи или целыми днями, как, я слышал, рассказывают другие рабы. У нас не было надсмотрщика за рабами и если мы делали что-то плохое, то наш старый хозяин кричал на немного бил, но нам никогда не причиняли вред».

Джордж Янг, Алабама, 91 год

«Они ничему нас не учили и нам самим не давали учиться. Если увидят, что мы учимся читать и писать, нам отрубали руку. В церковь тоже ходить не дава­ли. Иногда мы убегали и молились вместе в старом доме с земляным полом. Там [мы] радовались и кричали, и [нас] никто не слышал, потому что земляной пол заглушал, а один человек стоял в дверях. Некоторые засовывали голову в ведро и так молились, а кто-нибудь следил, чтоб надсмотрщик не увидел. Если что-то узнавали, нас били.

Нам нельзя было ни к кому ходить в гости, и я видел, как Джима Доусона, отца Айверсона Доусона, привязали к четырем колам. Его положили на живот и вытянули руки в стороны, и одну руку привязали к одному колу, а вторую — к другому. Ноги тоже вытянули в стороны и привязали к колам. И потом стали бить доской — такой, как на крышу кладут. Черномазые потом пришли туда ночью и на простыне отнесли его домой, но он не помер. Его обвинили в том, что он ночью ходил на соседнюю плантацию. В девять часов мы все должны были быть по домам. Приходил старший и кричал: «Отбой! Отбой! Все по до­мам, и двери на замок!» А если кто не шел, его били».

Мэри Эдвардс, Техас, родилась в 1810 году

«Мы собирали около 100 фунтов хлопка в одну корзину. Я не возражала собирать хлопок, потому что у меня никогда не было боли в спине. Я собирала по две и три сотни фунтов хлопка в день и однажды я собрала даже 400 фунтов. Иногда хозяйка давал призы тем, кто собирал больше всех. Призом служил большой пирог или какая-нибудь одежда. Собирать хлопок было не так уж и плохо, потому что мы привыкли к этому. Я однажды получила платье и пару ботинок за то, что собрала больше всех хлопка. Я была быстрой, обрабатывала сразу два ряда».

Том Макалпин, Алабама, старше 90 лет

«Нет, сэр, меня не пороли, разве один раз. Это случилось, когда хозяин сказал мне, чтобы свиньи больше в кукурузу не заходили, а если зайдут, я получу как следует. Ну и вот, босс, был один старый кабан, которого у меня никак не полу­чалось отвадить, и я тогда взял иголку и зашил ему глаза. Я, конечно, был ма­ле­нький черномазый хулиган и не понимал, что делаю, и зашил этому кабану веки, чтобы он ничего не видел. Это помогло, но когда хозяин узнал, он меня выпорол так, что я до сих пор помню. Босс, это был единственный урок, который мне был нужен за всю мою жизнь. Он мне помог».

Генри «Дядя Генри» Барнс, Алабама, родился в 1856 году

«Я был рожден рабом, но я помню не очень много, потому что я был маленьким. Единственное, что я помню, как однажды они порезали арбуз в доме надсмотрщика и заставили нас, маленьких негритят, бегать на перегонки, чтобы получить свой кусок. Я не хотел бежать и моя мама стукнула меня, потому что я такой упертый, и когда я получил свой кусок, я слетел вниз к тому месту, где были наши деревянные хижины. Они были обмазаны глиной, и дымоход в них был сделан из глины и палок. Наши кровати были самодельные, с тремя ножками и одной стороной стояли к стене. Я помню, я был крупным мальчиком, и мама сделала мне кровать из бревен, которые нашла, на ней я и спал, пока не стал взрослым».

Мэри Армстронг, Техас, 91 год

«Я родилась в Сент-Луисе, [штат Миссури]. Моя мать принадлежала Уильяму Кливленду и Полли Кливленд, и они были самыми подлыми белыми в мире — постоянно били своих рабов. Эта старая Полли, она была натуральным дьяво­лом, и она запорола мою сестру, которой было девять месяцев, совсем младе­нец, до смерти. Она сняла пеленку и стала бить мою сестренку, пока не пошла кровь — просто за то, что она плакала, как любой ребенок, и сестренка умерла. Я никогда этого не забуду, но я с этой Полли поквиталась. Дело было так.

Мне было десять лет, и я тогда принадлежала мисс Оливии, дочери этой самой Полли. Однажды эта ведьма приехала в дом, где мисс Оливия жила после заму­жества, и попыталась меня отстегать во дворе. Я подняла камень размером с половину вашего кулака и врезала ей прямо в глаз, так что глаз этот выбила, и говорю: «Это тебе за мою убитую сестренку». Как она орала — за пять миль, наверное, было слышно, но когда я сказала мисс Оливии, та ответила: «Что ж, мама наконец получила урок». Но эта стерва оставалась такой же подлой, как ее муж, старый Кливленд, до самой смерти, и я очень надеюсь, что они горят сейчас в аду».

Орели Фрэнкс, Техас, возраст неизвестен

«Я видела много солдат. Их было так же много, как волос на руке. Это были янки. Они назвали себя «синими куртками». Они сражались около дома хозяина. Мы залезли на дерево, чтобы посмотреть. Мы слышали как пули свистели в воздухе возле дерева, но мы тогда не знали, что это пули. Какой-то мужчина оседлал лошадь и сказал нашему хозяину, чтобы он снял негритят с дерева или их убьют. Янки выиграли битву и потом освободили нас негров».