Князь Матвей Гагарин: первый губернатор Сибири был казнен Петром I за «злоупотребления властью и лихоимство»

Матвей Петрович Гагарин  (? — 1721), князь, стольник (с 1686) и воевода, младший из сыновей князя П. А. Гагарина. Нерчинский воевода (1693—1695), глава Сибирского приказа и Оружейной палаты (1706), комендант Москвы (1707), первый глава Сибирской губернии (1711—1719). Состоял в родстве с канцлером Г. И. Головкиным и вице-канцлером П. П. Шафировым. Казнён за лихоимство 16 марта 1721 г.

В боярских книгах он показан стольником уже в 1686 году, но первое упоминание о его службе относится к 1691 году. С сентября этого года он был в течение двух лет товарищем воеводы в Иркутске у своего родного брата, кн. Ивана Петровича Гагарина, с 1693 до 1695 г. — воеводой в Нерчинске, или, как тогда называли, «в Даурех», на границе Китайской. Во время его воеводства в Нерчинске был прислан в Китай царями Иоанном и Петром Алексеевичами поверенный, чтобы разузнать, принят ли китайским богдыханом мирный договор, заключенный в Нерчинске в 1689 г. Поверенным этим был датчанин Елизарий Елизарьев сын Избрант, торговавший в России с 1677 года. Перед отъездом Избранта из Пекина, уже после отпускной аудиенции у богдыхана, ему были вручены от имени китайского вельможи Сомготу три «листа» к кн. Гагарину. В них подтверждалось запрещение русским подданным ловить зверей на китайской земле и сообщалось новоизданное повеление богдыхана относительно количества людей, которое может сопровождать послов, едущих в Пекин.

В 1695 году отозван из Нерчинска. В 1696 году вышел царский указ о сборе сведений у поморских купцов, торгующих в Сибири, об уплате ими таможенных пошлин с 1692 года по 1695 год. В это время воеводами воеводой в Якутске также был князь Иван Михайлович Гагарин. Вероятно, в Москве имелись сведения о злоупотреблениях воевод Гагариных. С 1693 года по 1762 год торговля с Китаем осуществлялась казёнными караванами. Свои товары могли перевозить в караване только те, кто попал в штат каравана. От торговцев требовалось сообщить: были ли в караванах родственники и знакомые воевод. Вероятно, Матвей Петрович, нелегально торговал с Китаем, не уплачивая пошлин. В 1700 году против него было возбуждено дело о неуплате комиссионных торговцу за покупку драгоценных камней в Китае.Князь Матвей Петрович был, по-видимому, небезупречен и пользовался своим положением воеводы хотя бы для дешевой покупки в Китае тех вещей, которые дорого ценились в России. Какого рода службу нес Гагарин в течение пяти лет, со времени возвращения в 1695 г. из Нерчинска до 1701 г., неизвестно.

Несмотря на то что в 1701 году Петр Великий поручил Гагарину надзор за деланием шлюзов в разных местностях Европейской России, неисправности его Нерчинского воеводства все еще не были забыты. 1 февраля 1701 г. воеводой в Нерчинск отправлен стольник Юр. Богд. Бибиков. Чем кончился сыск Бибикова — мы не знаем. После взятия Азова и Азовского моря в 1696 г. Петр I пожелал соединить Дон с Волгой, чтобы север России мог принять участие в движении по новому водному пути, и для этой цели нашел наиболее пригодным Иван-озеро (в теперешней Тульской обл.), соединяющееся посредством Шати и Упы с Окою. Главным начальником работ был назначен Гагарин, заведовавший также и «перекопными» работами в Вышнем Волочке для соединения Балтийского моря с морями Каспийским и Черным посредством каналов.

С 1701 по 1707 г. Гагарин неустанно трудился над выполнением предписания Петра І относительно шлюзов.К весне 1707 г. было готово 24 шлюза, и работы по соединению Волги с Доном были доведены до того, что 300 кораблей прошло по каналам, соединявшим промежуточные реки, которые снабжали их водой. Приставив Гагарина к своему любимому делу — расширению и упорядочению водных путей, Петр I тем самым приблизил к себе князя, а потому весьма естественно, что в 1703 г., на торжественном открытии в Воронеже водяных сооружений, Гагарин был в числе тех близких к Петру лиц, список которых он приложил к своему письму на имя кн. Меншикова. В 1703 г., будучи в Новгороде, кн. Гагарин распоряжался отправкой хлеба на устье Волхова на плотах и стругах. В 1706 г. князь назначен «начальным человеком» Сибирского приказа, а с ним в товарищах дьяки Ив. Чепелев и Афан. Герасимов. Согласно царскому указу, ему велено писаться «генеральным президентом и Сибирских провинций судьею». Так как Сибирский приказ и Оружейная палата ведались одним судьей, то Гагарину приходилось выполнять приказания Петра І об изготовлении и высылке оружия, знамен и т. д. Мы находим мелочные, но любопытные указания на круг деятельности Гагарина в 1706—1707 гг. в переписке Петра І с самим Гагариным, а также с кн. Ф. Ю. Ромодановским, известным под именем «князя-кесаря», с кн. Никитой Ив. Репниным, кн. Меншиковым, Т. Н. Стрешневым, Б. П. Шереметевым, Ив. Алексев. Мусиным-Пушкиным и Кир. Алексеев. Нарышкиным.

В мае 1707 г. Гагарин был назначен московским комендантом, и как раз в это время приказано «Кремль и Китай фортификовать», вследствие слуха о намерении Карла XII идти из Саксонии в Польшу для вторжения в Россию. Весной 1708 г. усиленно шли работы на укреплениях, и сначала издан был приказ отобрать у иностранцев, живших в Москве, всех русских слуг, без разбора, в солдаты, а затем потребовали с домов Немецкой слободы людей для работ на укреплениях (с трех печей по одному человеку). Английский посланник Витворт был возмущен этим и с трудом выхлопотал у Гагарина разрешение англичанам сохранить слуг по списку, представленному им кн. Гагарину. В бытность московским комендантом Гагарин, кроме исполнения своих прямых обязанностей, должен был немало времени и внимания уделять шведским пленным.Размещение в 1708—1709 гг. шведских пленных в Можайске, Серпухове и подмосковных селах и деревнях, назначение их к городским работам и приглашение на русскую службу также возложено было на кн. Гагарина. Усиленно заботясь о распространении в России технических знаний и об улучшении существующих заводов, Петр I велел Гагарину в августе 1709 г. отдать англичанину Вилиму Лойду стеклянные заводы в Москве, близ села Воробьева, на 10 лет, с обязательством увеличить стеклянное производство и обучить этому делу 12 русских. Случалось, что Гагарин должен был исполнять поручения лично для царя, например наготовить и выслать ему теплое одеяло на лисьем меху, крытое парчой.

В начале 1700-х годов печатание книг в России, исключая церковных, зависело исключительно от воли и распоряжений царя, а исполнителем его приказаний был начальник Московской типографии Иван Алексеевич Мусин-Пушкин. Директором этой типографии с начала 1700-х годов до 1722 и с 1726 по 1731 г. состоял бывший прежде «справщиком» Федор Поликарпов; что же касается гравирования чертежей и фигур к выходившим книгам, то наблюдение за этим в 1708—1709 гг. было возложено на кн. Гагарина. Сохранился целый ряд писем кн. Гагарина к царю и к Поликарпову, а также письма Мусина-Пушкина и Виниуса, из которых мы узнаем между прочим подробности о медленном выполнении чертежей к трактатам: 1) механики и 2) о «вейверках», т. е. фейерверках, а также к книгам по архитектуре, артиллерии и геометрии. В июле 1709 г. Полтавскую победу праздновали в Москве в течение трех дней со всевозможными проявлениями радости; с московских укреплений сделано несколько тысяч выстрелов; было два обеда: один у царевича Алексея Петровича, другой — у кн. Гагарина. Барон Гизен говорить в своих Записках, что Гагарин велел выставить перед своими палатами для народа и шведских пленных много бочек с вином, водкою, медом и пивом и достаточное количество кушанья. Месяц спустя после этих торжеств, 4-го августа, в Москве был сильный пожар: сгорело около пяти тысяч домов, из которых многие принадлежали знатнейшим лицам, в том числе сгорел новый дворец кн. Гагарина.

При учреждении в 1708 г. губерний в Сибирскую губ. был назначен «московский комендант и генерал-президент, Сибирский провинциальный судья» кн. Гагарин. Война 1708—1709 гг. с Карлом XII не дала Петру І возможности подвинуть введение губернского устройства, и только в конце 1709 г. ему удалось прибыть в Москву, а в январе 1710 г. начальники губерний занялись подготовительными работами по собиранию в городах и приказах сведений о доходах, подлежащих взиманию в их губерниях. Гагарин прожил в Москве весь 1710 г. и половину 1711 г., несмотря на то что 6 марта 1711 г. получил официальное звание Сибирского «губернатора». Посмотрим, какого рода указы посылались ему в 1710 г. и как, живя в Москве, он должен был одновременно с распоряжениями, в качестве московского коменданта, заботиться о приведении в исполнение царских указов, касавшихся Сибирской губернии.

Весной 1710 г. кн. Гагарину велено осмотреть большие Боровичские пороги и принять меры для удобного судоходства по реке Мсте; в конце июля — выслать в Петербург огородные семена и коренья и 13 молодых ребят, для обучения «огородной науке»; в сентябре — потребованы золотая парча и соболи к бракосочетанию царевны Анны Иоанновны с герцогом курляндским Фридрихом. В конце 1710 г. велено было Г. командировать особое лицо для распределения пленных шведов, бывших в Азове и Воронеже, по разным городам Сибирской губерний. Этим не исчерпывался еще, однако, круг деятельности кн. Гагарина: 9 декабря 1710 г. он получил от царя собственноручную записку о собрании сведений о всех государственных доходах и расходах на армию, гарнизон, флот и губернии.

Сибирский губернатор

В половине 1711 г. Гагарин отправился в Сибирскую губернию; кроме азиатской Сибири, в эту губернию входили также некоторые «приписные поморские города», а именно верховья Вятки и Камы и почти все течение Вычегды; на первых двух реках она граничила с Казанской губернией, на последней — с Архангелогородской губ. Табель 1711 г. определила доход Сибирской губернии в 222080 руб., приняв за точку отправления не «взятье трех лет» (1705—1707 гг.), а лишь «взятье» одного 1707 г., когда поступление было на 125 тысяч ниже старого оклада, по которому взимались, до учреждения губерний, сборы Сибирского приказа. Кроме таможенных и кабацких сборов, были еще две важные статьи дохода: ясак и торговля с Китаем. Гагарин, его родственники и приятели, по-видимому, с первого же года его губернаторства в Сибири стали обогащаться от этого китайского торга в ущерб казне. Слухи о недобросовестных деяниях сибирского губернатора дошли до царя, и он велел Гагарину вывести из Сибири всех своих свойственников. При Гагарине находилась в Москве его «походная Сибирская канцелярия», в которой он 12-го июня разбирал какой-то политический донос, а 13-го июня выехал в Сибирь.Тобольск, расположенный на левом берегу Иртыша, разделялся на верхний и нижний город. В верхнем городе, по указу царя, Гагарин построил каменную крепость, названную Кремлем. В конце 1713 г. Гагарин получил от царя дозволение прибыть в Петербург. Вместе с ним приехал и горный инженер Блюгер, по поручению Петра I, основательно познакомившийся с Сибирью. Для упорядочения уже существовавших рудников и открытия новых Блюгер считал необходимым употребить много работников и значительную сумму денег, о чем и представил донесение царю. Сенаторы воспротивились предприятию Блюгера, так как желали, чтобы все издержки были покрыты в первый же год, что, конечно, было невозможно. Кн. Гагарин привез из Сибири золотого песку, местонахождение которого открыл только царю; из фунта этого песка Блюгер, в присутствии царя, получил 28 лотов чистого золота. Возвратившись из Петербурга в Сибирь, Гагарин, согласно воле царя, отправил в 1714 г. в Охотск из пленных шведов достаточное количество матросов и корабельных плотников, и они построили там морские суда; среди пленников оказался искусный штурман Генрих Буш, родом голландец, и с этого времени установилось водяное сообщение из Охотска в Камчатку.

Следственная комиссия

В 1715 г. Гагарин был вызван в Петербург и должен был «отвечать» на обвинения перед следственной комиссией кн. Вас. Влад. Долгорукого. Одним из важных, по-видимому, пунктов обвинения против него было то обстоятельство, что оклад 1711 г. показан им слишком низко: «то явная губернаторская неправда и похищение казны». В действительности же Гагарин был виновен в «необъявлении прибора», т. е. в том, что он скрывал поступления, превышавшие табель; что касается определения самого оклада по данным 1705—1707 гг., сделанного по распоряжению сената, то не губернатор был виноват, что оклад оказался слишком низок. Несомненно, что поступления Сибирской губернии значительно превышали оклад, но в то же время увеличивался и окладной расход губернии.

Гагарин крайне неаккуратно высылал в Петербург окладные сборы. Особенно велики становятся недоплаты Сибирской губернии в 1715 г., когда он ездил в Петербург, что Гагарин объясняет передачей управления, во время его отсутствия, обер-комиссару Бибикову.Вероятно, что дали ход старым и новым доносам обер-фискала Нестерова.Из комиссии кн. Якова Долгорукова, ведшей дело, по словам Нестерова, «с закрытием, как ему, Гагарину, в том надобно», следствие передано в 1717 г. в комиссию Дмитриева-Мамонова, Лихарева, Пашкова и Бахметева. Несмотря на то что Гагарин уплатил тогда в казну крупную сумму (215229 руб.), за Сибирской губернией, по справкам канцелярии сената, числилось с 1713 г. по 1 октября 1718 г. — 305554 руб. При возбуждении дела о недосылке сборов Гагарин подал список расходов, которые следовало зачесть в табельные взносы, так как часть уплаты производилась, по специальным распоряжениям сената, на месте. По списку Гагарина следовало зачесть и скинуть со счетов Сибирской губернии 281085 руб. Еще в 1714 г. Нестеров писал царю, что Гагарин допускает к Китайскому торгу только своих приятелей, вместе с которыми получает себе «превеликое богатство». Для уяснения сущности дела следует хотя бы вкратце сказать, как производилась торговля с Китаем. Туда отправлялся царского величества «купчина», с которым отпускались казенные товары из Сибирского приказа и из Сибирских городов на большую сумму, приблизительно на 200 тысяч рублей. В Москве и других городах он забирал товары у частных лиц по московской цене или по той, какая существовала в данном городе, а по возвращении из Китая отдавал каждому из «складчиков» (так назывались люди, отдавшие свой товар купчине) по договору, заключенному в Сибирском приказе, китайскими товарами вдвое.

Особо опасным для князя стало обвинение в растрате казенных средств на шведов. Оно было сформулировано после того, как следователи обратили внимание на записи в расходных книгах за 1712 и 1713 годы, которые делал подьячий Филиппов. Там, в частности, было записано: «Шведам, которые присланы в Сибирскую губернию и ныне у всяких работ — 2170 человек по 4 деньги на день. Итого 15 760 рублей да в 1713 году 2079 человекам — 15 135 рублей 10 алтын. Всего — 30 932 рубля 10 алтын». На допросе Филиппов сказал, что он только переписал в книгу сведения, составленные дьяком Баутиным, и не знал, правильные они или нет. На следующих допросах (вероятно, после пыток) он указал, что по первым черновым записям пленным, работавшим в 1712 году, было выдано лишь 373 рубля, а в 1713 году — 411 рублей 16 алтын 2 деньги, то есть всего 784 рубля 16 алтын и 2 деньги. По его словам, эти документы забрал дьяк Баутин и отнес губернатору, который оставил их у себя.

Следствие затребовало выписки об общем количестве находящихся в этот период в Сибири шведских пленных. В ведомости, поступившей из тобольской канцелярии, было указано, что в 1711, 1712, 1713 годах «шведских арестантов» мужского и женского пола было прислано в Тобольск из разных мест 1954 человека. В том числе «унтер-офицеров, рейтар, драгун, солдат, канонеров, конюхов, хлопцев — 950 человек». Именно этим последним 950 пленным полагалось содержание от русских властей, размер которого четко указывался в другом документе: «давать шведским пленным рядовым драгунам и солдатам по 2 деньги на день да пол-осмине ржаной муке на месяц человеку». Из этих выписок следователям стало ясно, что ни в 1712, ни в 1713 году физически не было более 2 тысяч работающих шведов.

Пытаясь выяснить, куда же исчезли деньги, члены следственной комиссии вызвали на допрос подьячего Степана Неелова. После нескольких допросов он признал, что «работающим дано как указано в выписках (то есть 784 рубля 16 алтын 2 деньги), а не работающим (то есть офицерам и статс-служителям) выдавалось по 5 рублей и больше, и меньше», то есть прямо указал на то, что губернатор выдавал казенные деньги тем, кто не должен был их получать. Получалось, что князь не просто нарушил указ, а сознательно пошел на обман государя.

Материалы допроса подьячего Гаврилы Рычкова, занимавшегося расходами в 1713 году, еще более усугубили положение Гагарина, так как он прямо сказал, что тогда выдавали «по 10 рублей и больше, и меньше» неработающим пленным. В конечном итоге показания Неелова и Рычкова были приведены к следующей формулировке: «30 000 рублей в раздаче шведам не было, и 2000 в работе не было». Дело свелось к тому, что Гагарин, забрав все ведомости к себе, внес туда исправления и тем самым попытался скрыть растрату.

Пока шло следствие, Гагарин продолжал жить в Сибирской губернии, а в 1718 г. был вызван в Петербург, участвовал в Верховном суде по делу царевича Алексея Петровича и подписался под приговором «Губернатор Сибирской кн. Матвей Гагарин». Лишь 11 января 1719 года последовало увольнение его от должности сибирского губернатора, с повелением содержать его под караулом. Неделю спустя дана инструкция гвардии майору Лихареву: «Ехать тебе в Сибирь и там разыскать о худых поступках бывшего губернатора Гагарина..» В 1720 г. китайское правительство, известясь, что будто бы Гагарин подпал под гнев государев за то, что проявил медлительность в отправлении в Китай писем, и за то, что произошли в принадлежащей Китаю Карчинской области непорядки, убийства и проч., прислало русскому правительству такую грамоту: «Понеже сие все старое из подлого и купеческого народа ради прибыли своей чинено, того ради мы такие дела ни во что почитаем;

Гагарин же чрез многие минувшие годы никакого озлобления или затруднения около наших рубежей не чинил, и письма с обеих сторон никогда удерживаемы им не были». Отправленный в Сибирь майор гвардии Лихарев для расследования на месте провинностей Гагарина прислал целый реестр взяток и сборов, которых в приходе не оказалось. На следствии открылось, что Гагарин утаил хлеб, купленный на Вятке для отпуска за море; велел брать казенные деньги и товары на свои расходы, а приходные и расходные книги кинул; брал взятки за отдачу на откуп винной и пивной продажи; писал угрожающее письмо купчине Гусятникову, чтоб прислал ему китайские подарки, что и было исполнено; удержал три алмазных перстня и алмаз «в гнезде», купленный на деньги, взятые в китайский торг из комнаты царицы Екатерины Алексеевны, и т. д. 17 февраля 1721 г. были даны указы о пытании и допросе содержавшихся под арестом людей Гагарина и о приписке к дворцовым волостям всех деревень, пожалованных ему. 11 марта велено допросить Гагарина по обвинениям на него и пытать его в застенке. 14 марта Высочайше утвержден приговор Сената о присуждении Гагарина к смертной казни, 15-го велено взять в казну все его движимое и недвижимое имущество. Гагарин во всем повинился и написал письмо царю: «Припадая к ногам вашего величества, прошу милосердия и помилования ко мне погибающему…»Мы не знаем, какого месяца и числа писано было это письмо, так как у Соловьева, не выставлены даты. 16 марта 1721 г. Одновременно Гагарин подал прошение «всемилостивейшей великой государыне царице Екатерине Алексеевне», умоляя, в память о его щедрых подарках, заступиться перед царем.

Однако все его усилия оказались тщетными. Уже 14 марта 1721 года сенаторы князь А. Меншиков, граф Ф. Апраксин, граф Г. Головкин, граф И. Мусин-Пушкин, П. Толстой, граф А. Матвеев, князь Д. Голицын, князь Д. Кантемир, барон П. Шафиров «приговорили согласно» князя М. Гагарина «казнить смертью». Спустя два дня (16 марта) в присутствии царя с приближенными и при стечении народа он был повешен под окнами Юстиц-коллегии в Санкт-Петербурге.Гагарин был повешен перед окнами Юстиц-коллегии, в присутствии царя и всех своих знатных родственников.

Спустя некоторое время его перевезли на обширную площадь, недалеко от большой новой Биржи, где Берхгольц видел его на виселице 18 июля 1721 г. Когда было совершенно снято с виселицы тело Гагарина — неизвестно; 25 ноября 1721 года последовал указ, чтобы с помощью железной цепи снова укрепить его на виселице. В октябре того же 1721 г. жене Гагарина были возвращены ее приданные деревни; описанные имения самого князя пожалованы Мамонову, Девиеру, Пашкову и Брюсу; московские и загородные дворы переданы Олсуфьеву, а двор в Петербурге, на Петербургском острове, пожалован бригадиру Шувалову.Себе лично Петр I взял два ружья в серебряной оправе и велел выслать из Сибири в Петербург мастера Пиленко, работавшего их. — В Москве, на Тверской улице, у Гагарина были великолепные каменные палаты, воздвигнутые по образцу венецианских и по плану одного из иностранных архитекторов. Внутреннее убранство соответствовало внешнему виду. По словам Снегирева, «разного рода дорогое дерево, мрамор, хрусталь, бронза, серебро и золото употреблены были на украшение покоев, где зеркальные потолки отражали в себе блеск люстр и канделябр, где в висячих стеклянных прудках плавали рыбы, где разноцветные наборные полы представляли узорчатые ковры». Сохранилась песня о Гагарине, в которой описываются его «хитрые» палаты; между прочим сказано, что он лежит на кровати, любуется на рыбу и мечтает послужить в Сибири и построить потом палаты «…не лучше бы, не хуже бы государева дворца, Только тем разве похуже — золотого орла нет». Уж за эту похвальбу государь его казнил.

Кн. М. П. Гагарин был женат на Евдокии Степановне Траханиотовой. У него был один сын, кн. Алексей Матвеевич, женатый на дочери барона П. П. Шафирова. Одна из двух дочерей кн. Матвея Петровича была замужем за графои Иваном Гавриловичем Головкиным, а другая постриглась в монахини, чтобы избежать брака со старшим сыном сенатора гр. Мусина-Пушкина.

Отношение князя к пленным шведам

Характер отношений, которые сложились между сибирским губернатором и пленными шведами, и сегодня вызывает немало споров. Сами каролины относились к нему по-разному. Так, граф Карл Пипер в одном из писем губернатору писал, что имя князя «будут вечно помнить в Швеции». В то же время автор карты и научного описания Сибири капитан Ф. Ю. Страленберг после возвращения на родину обвинил князя в том, что он «хотел превратить Сибирь в собственное королевство и набирал из пленных шведов свое войско». Одни говорят о европейской либеральности и гуманизме князя, другие — о корысти и воровстве. Но никто и никогда не отрицал того факта, что сибирский губернатор князь Матвей Петрович Гагарин сыграл важную роль в жизни шведских военнопленных.В самые трудные годы жизни каролинов в Сибири князь Гагарин давал деньги на покупку дров, лекарств и прочих необходимых вещей. Например, в 1713 году пленники в Соликамске получили 29 рублей 25 алтын, в 1714 году — 43 рубля 26 алтын, а в Вятке в 1716 году — 10 рублей. По приказу губернатора оказывалась материальная помощь женщинам и детям. В дни больших праздников каролины получали хлеб и вино.Окружив себя шведскими переводчиками, художниками, музыкантами и просто просвещенными людьми, князь в значительной степени скрашивал свое пребывание вдали от столиц. Впоследствии столь тесное общение с иностранцами сослужило ему плохую службу, став основанием для удивительной живучести идеи о тайном сепаратизме князя Гагарина.