Лейб-кампания : как куражились самые любимые и преданные гвардейцы императрицы Елизаветы

C чего всё началось?

Тёмной осенней ночью 25 ноября 1741 года дочь Петра Великого, Елизавета, ворвалась в сопровождении трёхсот гвардейцев в Зимний дворец, арестовала семью малолетнего императора Иоанна VI и объявила, что берёт власть в свои руки. Утром уже был готов манифест о вступлении на престол новой императрицы, которой присягнули войска и чиновничество.

События этой ночи начали эпоху дворцовых переворотов, закончившихся лишь в 1825 году.

Как появились лейбкомпанцы?

Елизавета была доброй и сентиментальной. Она решила по-царски отблагодарить тех солдат, что пошли за ней свергать законного императора, не побоялись нарушить присягу и пожертвовать жизнью ради дочери Петра.

Уже в декабре всех гвардейцев, участвовавших в перевороте, свели в особую привилегированную часть гвардии — лейб-компанию. Командиром роты стала сама императрица, офицерами — наиболее приближённые к Елизавете представители русской аристократии: графы Разумовский, Воронцов и братья Шуваловы.

Все солдаты получили чины армейских поручиков, дворянство и особые гербы, которые символизировали их заслуги перед императрицей.

Отныне задачей лейб-кампании стала охрана Елизаветы, поскольку пришедшая к власти с помощью переворота императрица всю жизнь опасалась заговоров и могла рассчитывать лишь на самых верных людей — тех, кто ночью 1741 года шёл вместе с ней в Зимний дворец. Лейб-компания получила роскошную форму, а в торжественные дни считалась кавалергардией и могла носить соответствующие отличия.

Но за всё надо было платить. Бесконечно верные лично императрице солдаты происходили из простых крестьян. Они не получили образования, отличались весьма грубыми нравами, оказались склонными к буйству, пьянству и очень быстро зазнались, считая лишь себя истинными защитниками Елизаветы и с презрением относясь к тем, кому не повезло оказаться в Преображенских казармах в ночь на 25 ноября.

Но императрица прощала своим верным гвардейцам все прегрешения. Она не отвечала на рапорты о выдающихся нарушениях дисциплины, либо велела наказывать лейбкомпанцев как можно мягче.

Князь нам не указ!

Шёл лишь второй год правления Елизаветы, а лейб-компанцы уже вели себя с восхитительной развязностью. Вот рапорт 1742 года, приведённый в пересказе на современный русский язык:

8 мая гренадер Иванов находился на посту в императорском дворце. В обед он напился и устроил дебош с другими солдатами, стоявшими на карауле. Несмотря на это, Иванов остался во дворце до вечера, где его обнаружил гренадер Шерагородский. Не заметив состояния Иванова, тот спросил его, где находится князь Вадбольский, на что получил грубый ответ: «Чёрт тебя знает… Ежели б ты мне не попался, то я и тебя бы не видал».

Шерагородский ответил Иванову, что он лицо официальное и послан с приказом узнать, где князь Вадбольский. В ответ на это Иванов рассвирепел и начал орать на весь дворец так, что князь сам явился к месту ссоры. Попытка Вадбольского унять разбушевавшегося лейбкомпанца успеха не принесла. Тот, взявшись за палаш, угрожал Шерагородскому, а когда князь снова попытался остановить Иванова, гренадер «не слушая, вынул из штанов естество и говорил Шерагородскому: «Натко де, сядь на эдакое место!»

Пьянство и его последствия

Пьянство превратилось в излюбленное развлечение лейбкомпанцев. Вот рапорт 1745 года:

Гренадер Дубов, находясь в карауле, 21 декабря самовольно покинул пост. Нашли его лишь два дня спустя в одном из винных погребов, мертвецки пьяным. Объяснить, почему покинул пост и чем занимался два дня, Дубов, по понятным причинам, не смог.

В рапорте сообщалось, что это был далеко не первый случай.

«…оный же Дубов, быв на карауле в дежурной и отлучась самовольно, напился пьян, шатался по Миллионной улице спустя штаны и не ночевал в своей квартире».

Чаще всего за такие проступки лейбкомпанцу грозила разве что пара дней в карауле — чтобы удержать его от непрерывных возлияний.

История с виноторговцем

Но гренадеры не просто пьянствовали. Они считали, что каждый виноторговец столицы обязан угощать самых близких к императрице солдат. Вот что писали в рапорте 1747 года:

В десять часов вечера к владельцу винного погреба Федотьеву пришли гренадеры Суховерков и Молвянинов. Погреб в это время был, разумеется, закрыт. Но лейбкомпанцы решили, что для них это не преграда и стали бросать в дом торговца кирпичи. Решив, что разгром дома не стоит отказа гвардейцам, торговец послал своего слугу Курочкина, дабы тот открыл дверь и спросил, что угодно господам гренадерам.

Проникнув в погреб, ценители хорошего вина выбрали себе бутылку по вкусу и, сказав Курочкину что-то в стиле «спасибо, добрый человек», собрались уходить. Приказчик не оценил широкий жест и начал требовать оплату.

Лейбкомпанцы поняли, что тут обижают достойных людей (то есть, их самих) и энергично приступили к мордобою.

На шум явился сам хозяин. Гвардейцы, не смущаясь, начистили морду и ему, после чего забрали в качестве компенсации за нанесённое оскорбление двадцать шесть рублей, соболью шапку и гордо удалились.

Кстати, 26 рублей в то время были очень большими деньгами: жалование поручика примерно за 2,5 месяца.

Скандал в императорском дворце

Прошло двенадцать лет, а буйные гвардейцы всё никак не унимались. Вот содержание рапорта 1753 года:

Гренадер Ларионов (имевший чин армейского капитана), находясь в императорском дворце на посту, напился пьян и, сняв с себя амуницию, которую он предусмотрительно оставил в караульном помещении, направился искать императрицу. В своих скитаниях по дворцу Ларионов попал в галерею, ведущую в покои императрицы, где несли службу два других лейбкомпанца — Самароцкий и Филиппов.

Они поступили разумно и не пустили пьяного коллегу к Елизавете. Но тот оказался упрямым и лёг спать прямо в галерее, ожидая момента, когда императрица пройдет мимо.

Филиппов собирался было отвести его назад, чтобы в караульном помещении Ларионов выспался и пришел в себя, но храбрый гренадер вырвался и убежал, оглашая дворец криками: «Матушка государыня! Не забудь нас, деток своих!».

В итоге активно развлекавшегося Ларионова всё же поймали и отправили под арест.

Документы сохранили множество свидетельств о гвардейских выходах и шалостях, беспробудном пьянстве, драках, историях с пропитым обмундированием, случайных или намеренных оскорблениях. Но лейб-компания, несмотря на все скандалы, связанные с её гренадерами, просуществовала весь срок правления Елизаветы.

Впрочем, вполне можно простить императрице слабость по отношению к тем, кто готов был сложить за неё голову. Ведь как иначе?