Нигилизм и нигилисты в России

Нигилизм как философское учение появился в XII веке и его авторство обычно приписывается ученому-схоласту Петру Ломбардскому. Первой доктриной средневековой модификации этого течения стало сомнение в человеческой природе Христа. Мотив отрицания и несогласия не только повлиял на название учения (от латинского nihil — ничто), но и стал краеугольным камнем всей последующей эволюции нигилизма сквозь века. Однако, едва зародившись, это учение быстро расценили как еретическое, а потому уже в 1179 году папа Александр III предал его анафеме. Период расцвета нигилизма пришелся на XIX век, когда многие мыслители начали остро ощущать несправедливость общественного устройства, в котором вера в авторитеты и традиционные моральные устои подвергалась жесткой критике. Это привело к «кризису в христианском мировоззрении», по мысли Серена Кьеркегора, или даже к «закату Европы», который пророчил Освальд Шпенглер. Несмотря на то, что сам термин был введен в философию немецким мыслителем XVIII века Фридрихом Якоби, свой расцвет это учение приобрело в России во второй половине XIX века, где нигилизм стал не только философией, но и образом жизни.

Если следовать хронологии, предложенной Н. О. Лосским в «Истории русской философии», такое самобытное и неоднозначное явление, как русский нигилизм, принято связывать с рядом представителей общественной мысли 1860-х годов — материалистами и позитивистами. К числу нигилистов разные авторы причисляют философа М. А. Бакунина, литературного критика и теоретика Д. И. Писарева, публициста Н. А. Добролюбова и писателя Н. Г. Чернышевского. Нигилизм в целом весьма разнородное явление, включающее в себя представителей самого широкого спектра политических взглядов и идеологий, от реформистских до крайне радикальных. Однако, связующим звеном всех этих разрозненных концепций стало отрицание общепринятых ценностей и традиционных норм, будь то в сфере морали, эстетики, культуры, права, политики или экономики. Самым действенным способом обновления социума считалось его разрушение, в той или иной степени. Так, Бакунин провозгласил идеалы свободы духа, говоря о том, что отрицательное является непременным условием и дополнением положительного, а потому необходимо довериться «вечному духу, ломающему и разрушающему», а затем хаос, в конце концов, приведет к новому порядку. Писарев, вслед за Бакуниным, также проповедовал разрушение: «Что может быть сломано, должно быть сломано. Стоит любить только то, что выдержит удар. Что разбивается вдребезги, то хлам».

Однако, в сознании обывателей и в культурной рефлексии той эпохи нигилизм оформился скорее не как философское учение, а как вид мировоззрения, определяющий не только суждения, но и поступки человека. Во многом благодаря эталонному образу русского нигилиста, созданному в романе «Отцы и дети» И. С. Тургенева, это явление приобрело и явные внешние атрибуты, выражающиеся в манере одеваться, держать себя в обществе, выражать свое мнение. Важнейшим элементом публичной «роли» нигилиста является нарочитая, демонстративная грубость манер, пренебрежение социальными нормами и предрассудками, стремление вывести собеседника на чистую воду и после презрительно прекратить отношения. Нигилизм тесным образом связан с материалистическими и позитивистскими взглядами, а потому зачастую идеальный нигилист предстает как ученый-естествоиспытатель или хирург, обладающий изрядной долей хладнокровия и рассудочности для того, чтобы для нового мира «место расчистить». Базаров, объясняя в романе свою приверженность к нигилизму, связывал ее с открытиями Дарвина в сфере естественных наук. Многие нигилисты, провозглашая свою приверженность материализму, предлагали перенести принципы и методы естественных наук к системе общественного устройства. Так, предлагалось внедрить в социальную практику принципы естественного отбора, борьбы за существование, выживание наиболее приспособленных в качестве определяющих факторов общественной жизни.

Наиболее интересный аспект системы взглядов нигилистов — это взаимоотношения полов. Женщина глазами нигилиста, прежде всего, «товарищ, а не кисейная барышня», а потому неудивительно, что в короткие сроки ряды революционно настроенных и неравнодушных активистов стали пополнять представительницы прекрасного пола. Нигилизм в этом преломлении трактовался скорее как волевое освобождение женщины от традиционной модели общественного поведения, от всех занятий, которые считались в быту и повседневной практике сугубо женскими.

После позорного поражения в Крымской войне критические настроения и призывы к поискам социальной утопии были подхвачены самыми разными слоями населения, а на первый план в этом движении вышли разночинцы. Такие атрибуты их социального статуса, как бедность, неблагородное происхождение и отсутствие стабильного заработка, которые раньше считались унизительными, — теперь превратились в неотъемлемые достоинства, с лихвой заменявшие формальный титул дворянина. Тем более, что престиж этого сословия пошатнулся, а потому роскошь и элитарность аристократии сменилась модой на аскетичный и простой образ жизни разночинцев, эдакого варианта русских пуритан. Чтобы преодолеть свою маргинальность, разночинцы стремились к получению хорошего образования, всегда активно занимались саморазвитием.

Важную роль в системе взглядов нигилиста играют этические нормы и незыблемые поведенческие установки. Активно противопоставляя себя высшему дворянскому сословию, разночинцы старались придерживаться весьма практичных ценностей. Первостепенной становилась проблема переустройства общества на новых над-моральных основах, где основным мерилом будет вопрос общественной пользы. Как у Базарова, который в своих действиях руководствовался исключительно представлением о том, что полезно в данный момент. Кстати, несмотря на свое двойственное положение в сословной структуре российского общества, принадлежность к разночинцам как к «неподатному» сословию давала некоторую личную независимость, какой не обладало ни купечество, ни мещанство, ни, естественно, крестьяне. Речь идет, в первую очередь, о свободе передвижения и проживания в любом месте империи, с правом поступления на государственную службу. Разночинцы имели постоянные паспорта и должны были обязательно давать образование своим детям. Вероятно, фактор образованности сыграл немаловажную роль в том, что многие молодые люди, выходцы из разночинцев, быстро радикализировались, отчаянно, пожалуй, даже фанатично веря в идеи переустройства общества на началах справедливости и братства. Как писал представитель уже следующей волны революционеров 1870-х годов П. Н. Ткачев, «наши юноши — революционеры не в силу своих знаний, а в силу своего социального положения… Среда их вырастившая состоит либо из бедняков, в поте лица добывающих свой хлеб, либо живет на хлебах у государства; на каждом шагу она чувствует экономическое бессилие, свою зависимость. А сознание своего бессилия, своей необеспеченности, чувство зависимости — всегда приводят к чувству недовольства, к озлоблению, к протесту».