Саддам Хусейн: как пропагандистская Матрица превратила обычного восточного царька в Мировое Зло и одновременно в мученика свободы

Впечатление исключительной масштабности и бесконечности этих войн создала пропаганда – именно благодаря ей человек в военном берете, с чёрными усами и хищной улыбкой стал в глазах обывателей новейшей заменой Гитлеру. 

Войну в Заливе политологи справедливо называли «первой телевойной»: сотням миллионов людей во всём мире её доставляли на дом, как пиццу, её можно было смотреть день за днём, как любимый сериал с героями и злодеями. Главным из которых был он – Саддам Хусейн. 

Казалось бы, ничто в истории Ирака не предрекало этому человеку исключительности: в сравнении с когда-то правившими на этой земле Навуходоносором или Гарун ар-Рашидом он лишь случайный прохожий. У Ближнего Востока самая долгая в мире история войн и общественных потрясений. Читаешь в учебнике истории: «Мардук-апла-иддин поднял народ на борьбу против Синаххериба», – и вдруг ловишь себя на том, что не можешь вспомнить: а какая эпоха?

Это гордый вождь бедуинов бьётся против персидского шаха или полевой командир-социалист пытается свергнуть кровожадного диктатора? Ах, это, оказывается, ещё до нашей эры, и речь про вавилонского царя и его ассирийского соперника. Тысячелетия пролетают над этой землёй, а всё по-прежнему – кто-то кого-то ниспровергает и занимает место поверженного, чтобы заново напоить  землю кровью.

Некогда сюда, на берег Тигра, вышли войска Тамерлана и осадили большой и славный город, названный по имени реки – Тикрит. Город был знаменит тем, что здесь родился гроза крестоносцев – курдский полководец Саладин. Но тень победителя городу не помогла: орды Тамерлана разграбили его. С тех пор Тикрит пришёл в упадок: к 1937 году, когда в окрестностях города появился на свет наш герой, это было весьма непримечательное место. По развалинам древних стен паслись козы, а жители были настолько нищими, что, отправляясь в гости, несли обувь в руках, чтобы щегольнуть ею уже перед хозяином дома.

Отец Саддама Хусейна пропал за полгода до рождения младшего сына – то ли был убит, то ли сбежал от необходимости кормить семью. Когда мать будущего президента Ирака ходила на последних месяцах, он, сам того не зная, потерял старшего брата – двенадцатилетний мальчик умер от рака. В отчаянии мать пыталась избавиться от плода, а когда это не удалось – покончить с собой. 

Мальчика на этом свете явно не ждали – он проникал сюда зайцем, уворачиваясь от контролёров: когда мать его наконец родила, она положила его на землю и не хотела прикасаться. Равнодушие родительницы привело в бешенство её брата – благочестивого Хейраллаха, который забрал ребёнка в свою семью и тем самым спас от смерти. Мальчика назвали Саддам – «Тот, кто противостоит». 

Имя он и вправду успел заслужить. Дядя был хорошим человеком – офицером и религиозным подвижником, ненавидевшим всех, кому не посчастливилось родиться мусульманином-суннитом. Годы спустя, когда племянник придёт к власти, он станет мэром Багдада и напишет книгу «Три вещи, которые Аллаху не следовало создавать: персы, евреи и мухи». Именно Хейраллах вывел мальчика в люди.  

За тридцать с небольшим лет до описываемых событий Великобритания создала Ирак из трёх бывших провинций Османской империи – и явно не из бескорыстных побуждений: в формально независимой стране стояли британские войска, а британские компании качали из иракских недр нефть. Никто не видел корня бед страны лучше, чем те, кто помогал иностранцам её грабить, – иракские офицеры на службе у британцев. Был среди них и дядя Хейраллах. 

Когда началась Вторая мировая, военные обратились за помощью ни много ни мало к Гитлеру – надеялись, что немцы помогут выкинуть из страны англичан. Но британский корпус быстро разгромил мятежников. Саддам был вынужден вернуться к матери, которая уже пришла в себя, но по-прежнему не горела желанием видеть мальчика. «Мама, где дядя Хейраллах?» – рыдал мальчик. «Дядя Хейраллах в тюрьме», – отвечала женщина. По местной традиции она вышла замуж за брата покойного мужа – жестокого подлеца, получившего от соседей прозвище «Врун Хасан». 

Отчим заставлял мальчика похищать у соседей кур и овец, а за нежелание воровать избивал. Так тянулись годы. Однажды в гости к «Вруну Хасану» приехали его родственники, чей сын, ровесник Саддама, принялся хвастаться школьными успехами. Саддам стал умолять отчима отпустить его в школу, но злодей лишь избил его в кровь. Когда несколько лет спустя мать обмолвилась, что дядя Хейраллах наконец вышел на свободу, Саддам не ждал ни минуты – бежал к нему в Тикрит. В школе ему приходилось непросто – он был худшим учеником. Зато Саддам учился быть душой компании – покорял сверстников грубыми шутками: однажды, приобняв за талию старого учителя Корана, он сунул ему в одежду ядовитую змею. 

Закончить школу ему не удалось, но подросток был только рад спасению от нудных уроков. Он грезил о военной службе. Когда Хейраллах с семейством перебрались в Багдад, Саддам, уже молодой юноша, попробовал сдать экзамены в Военную академию, но с треском провалился: сказались пробелы в образовании. Пришлось зарабатывать на жизнь, торгуя на перекрёстках сигаретами. Его молодые годы были полубандитскими – однажды Саддам даже угодил под суд за соучастие в убийстве бандой молодёжи чиновника, но был отпущен за недостатком улик.

Между тем страну сотрясали отзвуки революций, происходивших в сопредельных государствах. Арабский Восток спешил стряхнуть путы, которыми его связали. Юноша видел: возникают новые удивительные пути из нищеты к славе и достойной жизни. В Египте отважный офицер Гамаль Абдель Насер показал пример того, как надо поступать с поработителями, – унизил англичан, отняв и превратив в народное достояние Суэцкий канал. Насер протягивал братьям-арабам во всех странах руку дружбы. 

Вслед за Египтом в учреждённое Насером единое государство арабов влились Сирия и Йемен. Были сторонники объединения и в Ираке – националисты из партии «Баас» («Возрождение»). Основателями «Баас» были православный христианин, мусульманин и еретик-алавит – троице было наплевать на различия в религии, ведь в первую очередь они ощущали себя арабами! Англичане, попытавшиеся справиться с панарабистскими настроениями, получили в ответ массовые демонстрации. Саддам принял в них участие в рядах «Баас».

Юный и бестолковый король Фейсал II был убит, толпы восставших таскали по улицам тела его министров. К власти пришёл генерал Абдель Касем, провозгласивший Ирак республикой. И тут же начал репрессии против недавних партнёров – баасистов: не пожелал вступать в единое государство арабов, а захотел сам царствовати и всем владети. Баасисты вынесли диктатору приговор: группа вооружённых юношей должна была обстрелять его машину.

Был в этой группе и Саддам. И именно по его вине операция провалилась: нервы у юноши не выдержали и он стал стрелять слишком рано. В результате раненый Касем сумел выбраться из-под огня благодаря хладнокровию шофёра. Прямо на больничной койке он подписал закон о запрещении «Баас». Арабские националисты оказались вне закона, и Саддам решил бежать из страны. Свой провал он сумел превратить в победу.

Да, облажался, но, как в анекдоте, «не от страха, а от лютой ненависти»: не смог сдержаться, когда увидел ненавистную рожу диктатора. Дальше в рассказах Хусейна и вовсе начинался Болливуд: он был ранен, но вырезал пулю из тела, вскочил на скакуна – и был таков! Преследуемый по пятам карателями, он переплыл бурные воды Тигра и оказался в Сирии.

Слава его на родине множилась, а он спокойно переправился в Египет, чтобы своими глазами увидеть сердце «арабской весны». Здесь он наконец закончит среднюю школу и даже поучится немного в Каирском университете, вынеся из цитадели фундаментализма дремучие представления об арабах как об избранном народе.

На родину он вернулся уже после победы своей партии – прошитый пулями труп Касема радостно показывало иракское телевидение. Новым президентом стал Ахмед Хасан аль-Бакр – участник мятежа против англичан, опытный революционер. Для Саддама, впрочем, было важнее то, что он был его... двоюродным братом. Бакр продвигал родственника, демонстрировавшего жёсткий характер и организаторские навыки.

Саддам умел добиваться своего. Например, когда ему понадобился диплом юриста, он попросту явился к ректору Багдадского университета с пистолетом за поясом. Но радость победителей была недолгой. «Баас», претендовавшая на всенародность, по сути, представляла меньшинство – арабов-суннитов. Большинство граждан были шиитами. Кроме того, в горных областях на севере страны проживали многочисленные курды, требовавшие собственного государства.

И тщетно «Баас» пытала противников в подземелье под президентским дворцом: ей удалось удержаться у власти лишь девять месяцев. И тут настал звёздный час Саддама – он оказался единственным сколько-нибудь способным функционером партии, оставшимся на свободе. Приняв руководство остатками партии, Саддам наладил контакт с заключёнными революционерами. За несколько лет все привыкли к мысли: Хусейн звёзд с небес не хватает, однако как координатор партийной работы абсолютно незаменим.

В арабской сказке джинн, просидевший в лампе три тысячи лет, объявляет освободившему его рыбаку, что в первую тысячу лет хотел наградить своего спасителя золотом, во вторую – царством, а в третью – лишь скрежетал зубами, собираясь убить того, кто так долго заставил его ждать. «Баас» и в первое своё правление не была благостна, но пять лет спустя, утвердившись благодаря новому перевороту, устроила настоящий террор. 

Назначенному вице-президентом 31-летнему Хусейну поручили решение важнейших вопросов – привести к покорности курдов и шиитов. Вице-президент проявил невероятную гибкость – он переходил от кнута к прянику быстрее, чем освобождается от узды нерадивого погонщика молодая верблюдица. 

Он лично отправился в горы к бунтовавшим курдам и предложил им столь широкую автономию, что они согласились сложить оружие. Разрешив всем недовольным переселяться в соседний Иран, он селил на их месте арабов-суннитов. Когда курды разгадали хитроумный план, было поздно: в их «автономном» Курдистане вовсю заправляли ненавистные арабы. 

А вернувшись в Багдад, занялся репрессиями против шиитов – мятежников пытали электричеством и расстреливали. Шииты рассказывали, будто одного из их вождей он живым бросил в ванну с кислотой и ухмылялся, глядя, как растворяется тело. История, скорее всего, выдуманная, но хорошо отражающая ужас мятежников перед Саддамом.

В новой должности он приобрёл лоск – стал одеваться в дорогие костюмы, ездить на роскошных автомобилях. Во время международных переговоров за ним неотступно следовал слуга с ящиком, полным гаванских сигар: Саддам делал несколько затяжек, откладывал сигару – и брал новую. Он остепенился, женившись на старшей дочери Хейраллаха. Впоследствии он возьмёт ещё трёх жён, но Саджида всегда будет оставаться первой леди: она родит ему двух сыновей. 

Саддам часто выступал по телевизору, и иракцы привыкли, что всё важное говорит этот уверенный в себе и современный руководитель, а не стареющий чудаковатый Бакр, предпочитавший политике работу в саду. Саддам стал при Бакре этаким Сталиным при больном Ленине. Как и у Сталина, у него никогда не было сложных теоретических идей – подобно дяде Хейраллаху, он просто не любил персов, евреев и мух. 

Талантливый и беспринципный интриган, он легко втягивал в междоусобицу сподвижников вождя: темпераментные до бешенства, они легко сходились лбами и дискредитировали себя. Представляя свою страну «бедняком, сражающимся с империализмом, сионизмом и нефтяными магнатами Залива», 

Саддам на деле не был революционером, хотя с удовольствием диктовал биографам воспоминания о том, как между двумя правлениями «Баас» недолго сидел в тюрьме: «рано вставал, много читал, закалялся, просвещал товарищей по камере». Удивительно, как плохо у вождей с фантазией – только что чернильницу из хлебного мякиша с молоком не помянул.

Когда иракцы основательно подзабыли президента Бакра, он вдруг появился на телеэкране и произнёс тираду в духе «я устал, я муха-жук» – мол, давно просил освободить по состоянию здоровья, но Саддам не пускал. Прощаясь с телезрителями, Бакр всячески расхвалил нового президента – «теперь вы в надёжных руках, и я счастлив». 

Так Саддам стал лидером иракского народа.

Персы, евреи и мухи

В древнейших поэмах человечества, например у Гомера, битвы между людьми всегда отражали конфликты между богами. Париса, отдавшего титул «Мисс Греция» Афродите и получившего за это Елену Прекрасную, преследовал не только обманутый муж Агамемнон, но и обойдённые яблочком Гера и Афина. 

В ХХ веке президенты развивающихся стран получили шанс почувствовать себя героями эпических поэм: любые стычки интересов в самом медвежьем уголке планеты тут же привлекали две сверхдержавы – СССР и США, чьи агенты влияния пытались использовать всякую заварушку в своих целях. 

И как Парис получил за сотрудничество любовь прекраснейшей женщины, так и национальные лидеры имели за сговорчивость множество бонусов. Не обошла эта участь и Саддама. Ощущая угрозу со стороны сильнейшей страны региона – Ирана, президент задумался о поиске могущественного покровителя. И нашёл его в лице СССР: Москва заключила с Багдадом договор на поставку крупных партий оружия. Это позволило Хусейну быстро модернизировать армию, добившись паритета в отношениях с опасным соседом. 

Но, конечно, Саддам был озабочен не только обороной – ему нравилась сильная армия как таковая. Комплекс абитуриента, провалившегося на экзаменах в Военную академию, приходилось изживать бряцанием оружием: произведя себя в генералы, а затем и в маршалы, Хусейн всё чаще появлялся на людях в берете и мундире. Какой из ближневосточных лидеров не любит щегольнуть в военной форме! 

Но профессиональные военные Насер, Каддафи и Хафез Асад заслужили свои ордена в боях и переворотах, а Саддам ни в чём, кроме неудачных покушений, не участвовал. Лидер чувствовал необходимость совершить нечто такое, чего не делал ни один из его старших товарищей – например, подарить Ираку собственную атомную бомбу. Советский Союз давать Ираку ядерное оружие опасался, зато Хусейн нашёл понимание у Франции, которая снабдила его реактором, позволяющим обогащать уран.

При советской поддержке Саддам национализировал иракский нефтепром, вырвав контроль над главным богатством страны у США и Великобритании. Начал социалистические реформы – у богатых отнимали землю и раздавали её нищим крестьянам. За счёт доходов от нефти повышались зарплаты, неимущие получали субсидии на продукты питания, развивалась сеть бесплатных поликлиник и больниц. И «проклятые империалисты» были вынуждены закрыть на это глаза – ведь в картонном революционере Саддаме они видели важный противовес куда большему злу.

В известном анекдоте одна блондинка спрашивает другую: «А как всё-таки правильно – Иран или Ирак?» Трудно поверить, но более десяти лет великие державы ломали голову над схожим вопросом: какая из двух стран лучше? Атеистический СССР сразу невзлюбил режим, созданный иранским духовенством, а США ещё некоторое время к нему присматривались. 

В итоге и они решили, что дела с Тегераном лучше не иметь. В отличие от конъюнктурщика Саддама, аятолла Хомейни, свергнувший шаха Мохаммеда Резу Пехлеви, был подлинным, несгибаемым фанатиком, называл Штаты «Большим Сатаной». После переворота в Иране Саддам отчаянно заискивал перед агрессивными муллами. Но те помнили, что он творил с шиитами, и прощать его не собирались.

Саддам вынужден был нанести упреждающий удар – произнёс в Багдаде проникновенную речь и отправил самолеты бомбить приграничные аэродромы противника. Война оказалась на редкость бесславной: иракским войскам было удалось захватить целую провинцию Ирана, но вскоре она была отбита, и стороны залегли в окопах. Солдаты гибли тысячами. 

В разгар войны Хусейн получил «нож в спину» от другого соседа – совершив внезапный рейд, израильская авиация внезапно разбомбила ядерный центр под Багдадом. Французский реактор погиб, и с мечтой об атомной бомбе Саддаму пришлось распрощаться. А ведь получи он её – и история могла бы повернуться иначе. 

Зато под конец войны Хусейн применил химическое оружие – распыляя в течение двух весенних дней отравляющие газы над сочувствовавшим Ирану курдским городом Халабджа, иракская авиация уничтожила около пяти тысяч человек и превратила в инвалидов ещё 20 тысяч. 

Заключив наконец мир с Хомейни, Саддам снова сосредоточился на «пятой колонне» – курдах. В рамках чудовищной операции «Анфаль» («Добыча») солдаты иракской армии погрузили 180 тысяч курдских мужчин в грузовики и вывезли в неизвестном направлении. Солдаты вырывали из рук матерей даже мальчиков. Домой никто из них не вернулся. 

Много лет спустя под Киркуком было найдено массовое захоронение детей – 300 трупиков, многие с игрушками в руках… Что любопытно, геноцид курдов в равной степени проигнорировали и СССР, и США – обе державы готовы были закрыть глаза на «некоторые перегибы» в борьбе с Хомейни. ЦРУ даже представило документы, что химическая атака под Халабджей проводилась… самим Ираном. 

Подумаешь, перепутали – и в течение года убивали своих сторонников, чего только не бывает на войне. Во время войны США, кстати, активно снабжали Ирак самолётами и танками, которые по иронии судьбы Саддам применит против самих американцев во время Войны в Заливе.

Был ли Саддам чудовищным злодеем, каким его вскоре представит западная пропаганда? Для некоторой части народа – арабов-суннитов – он определённо был благодетелем. На доходы от нефти он строил в стране школы, всерьёз собираясь искоренить неграмотность. 

Воспоминания о детстве, в котором ему приходилось зарабатывать воровством кур, явно не давали ему покоя. Семьи получали – за смешные деньги – квартиры в новых микрорайонах, молодые иракцы могли найти себя в бурно развивавшейся промышленности. Саддам первым на Ближнем Востоке наделил женщин правом учиться и работать. Позже, правда, президент издал указ, где разрешалось убивать женщин за супружескую измену – работа работой, а про высокое звание иракской жены и матери не забывай. Благодаря экономическим успехам уровень жизни в стране вырос настолько, что в начале 80-х ЮНЕСКО удостоила Саддама награды – как самого прогрессивного лидера на Ближнем Востоке.

Конечно, режим личной власти, построенный Саддамом, создавал и огромные возможности для злоупотреблений. По всей стране шептались о чудовищных поступках любимого сына лидера – Удея. То был этакий иракский Кирибеевич при «добром царе Иване Васильевиче», похотливый и избалованный. 

Руководя пропагандой, он бил сотрудников своих СМИ за опечатки железными прутьями по ступням. Хвала Аллаху, что не все журналисты имеют таких редакторов! Была у Кирибеевича и своя «опричнина» – группировка «Федаин Саддам», занимавшаяся в основном доставкой Удею приглянувшихся ему женщин. 

Удей был мегамажором: выезжая на свидания к любовницам, он не опускался до «гелендвагенов», а мчался… на танке. И уж конечно, не останавливался перед тем, чтобы выбросить строптивую девушку из окна или изнасиловать красивую жену офицера на глазах у мужа. 

Однажды Удей прямо во время официального приёма, где присутствовали иностранные гости, забил тростью отцовского камердинера. Несчастный оказался виноват тем, что свёл Хусейна с супругой директора Iraqi Airways. Влюбившись в прекрасную женщину, президент заставил мужа дать ей развод и сам взял её в жёны. Оказывается, Удей вознегодовал за свою мать, у которой теперь появилась соперница. 

Саддам рассвирепел настолько, что посадил сына в тюрьму и собирался казнить, но в итоге ограничился высылкой сына в Швейцарию. Там мальчик-мажор занялся откровенным разбоем и был выслан уже с новой родины. Лишь незадолго до вторжения в Кувейт Саддам, собиравший своих птенцов под крыло, разрешил ему вернуться в Ирак.

Несколько раз родственники обесчещенных женщин пытались убить Удея. В 1996 году двое стрелков изрешетили его автомобиль, убив телохранителей. Одна из пуль угодила Удею в пах. Уд Удея был повреждён, и бедняга утратил прежнюю любвеобильность, стал степенен и религиозен. 

Правда, ненадолго – другая пуля, попавшая в позвоночник, приковала его к инвалидному креслу. Когда он всё-таки исцелился, оказалось, что отец окончательно махнул на него рукой и назвал преемником второго сына – Кусея.

 В 1988 году, когда Саддам наконец замирился с Ираном, на Ближнем Востоке настала тишь да благодать. На иракского лидера с благосклонностью взирала Москва, его гладил по головке Вашингтон. Глядишь, и сейчас бы получал награды от ООН и посредничал в региональных конфликтах. Но шайтан, некогда лишивший Адама и Евы рая, твёрдо решил не допустить хеппи-энда. 

В июле 1990 года советское Центральное телевидение в рамках популяризации иракской культуры показывало детям мультфильм «Царевна и река». А 2 августа иракские войска уже вторглись в Кувейт.

Саддам, я тебе задам

Крошечный Кувейт оказался тем самым ягнёнком из басни Крылова: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». Иракские правители давно облизывались на богатый нефтью и не обладавший сильной армией эмират. Предлог для территориальных претензий был один и тот же: когда Кувейт ещё был в Османской империи, он входил в состав провинции Басра, которая потом стала частью Ирака. Если Басра иракская, тогда и Кувейт иракский. 

Впрочем, серьёзно о покушении на независимость Кувейта речь никогда не шла. Хусейн был первым, кто решил, что у Ирака достаточно сил, чтобы привести Кувейт к подчинению: он обвинил эмират в том, что тот уже десять лет незаконно добывает иракскую нефть из приграничного месторождения, и потребовал за это простить долг Ирака в 14 миллиардов долларов, дополнив его немалой компенсацией за воровство. 

То есть буквально: «Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом здесь чистое мутить питьё?» Когда эмир отказался раскошеливаться, Хусейн позвонил ему и вкрадчиво поинтересовался: «Как поживаешь, о шейх Джабер?» «Слава Аллаху, чувствую себя хорошо, уже отобедал», –  отвечал удивлённый эмир. «Клянусь Аллахом, завтракать в Кувейте ты уже не будешь!» – воскликнул Саддам и наутро двинул войска через границу. Всё было кончено в два дня – эмир бежал в Саудовскую Аравию, созданное по указке Саддама «временное правительство» попросило принять Кувейт в состав Ирака. И всё бы ничего, да в нефтяных планах западных держав кувейтская нефть занимала слишком важное место. 

После нефтяного кризиса 1973 года, который арабские страны устроили в отместку за победу Израиля в Войне Судного дня, США дули на молоко. Опасался Запад и того, что Саддам не остановится на достигнутом, а захватит и слабую Саудовскую Аравию, превратившись в главного распорядителя нефтяного крана на Ближнем Востоке. 

Допустить этого Запад не мог. ООН принялась забрасывать Ирак резолюциями с требованиями вернуть Кувейту независимость – и, наконец, наделила коалицию стран правом на применение силы против забияки. Так началась операция «Буря в пустыне», которая привела к освобождению Кувейта.   

После войны эксперты, пытаясь сосчитать количество уничтоженной иракской техники, столкнулись с удивительным фактом – оценки расходились в 2–3 раза. Выяснилось, что пилоты самолётов считали и надувные макеты техники, из которых Саддам составлял целые «аэродромы» и «танковые корпусы» – на них войска коалиции потратили изрядное число бомб. 

Было в этой войне с резиновыми макетами нечто символическое – ведь и США уже вовсю надували собственный макет мрачного тирана Саддама. Впервые после бесславной войны во Вьетнаме американские войска открыто участвовали в конфликте на другом конце света, и отправку туда солдат требовалось оправдать в глазах общества. Из Саддама спешно делали тирана уровня Гитлера, опасного не только для своих соседей, но и для всего мира. Журнал «Тайм» опубликовал экспертизу почерка иракского диктатора, которая доказывала: тяжёлая форма мании величия с ярко выраженными признаками паранойи. 

Газеты пестрели заголовками: «Саддам грозится потопить в крови весь Персидский залив», «Саддам готовится к новым походам». Медиа представляли Ближний Восток с его социальным неравенством и полным бесправием огромных категорий населения тихим и спокойным оазисом, уверенно стремившимся к свободам, и лишь Саддама – агрессивным безумцем, намеревающимся разрушить идиллию. 

Журналисты давали трибуну каким-то доморощенным исламистам, представляя их лидерами демократической оппозиции. Экологи расписывали ужасы иракской нефтедобычи, якобы отравившей отходами весь Залив. Образ хищно улыбающегося усатого тирана тиражировали журналы и телевидение: вот он, «Врун Хусейн», который хочет украсть у вас коз и кур. 

После трагедии 11 сентября образ Саддама обрёл новое измерение – Буш-младший обвинил иракского президента в финансировании «Аль-Каиды». Это было, конечно же, чушью. Как выяснится позже, боевиков Усамы бен Ладена финансировала даже верная подруга США – Саудовская Аравия, но только не Саддам, который международных террористов не любил. 

Однако назначение стрелочником Саддама оказалось весьма удобным. Буш, твёрдо решивший сместить Хусейна, сумел убедить в необходимости нового вторжения в Ирак как американцев, так и граждан союзных стран. 

Саддам, человек, виновный в смерти мирных граждан в башнях Всемирного торгового центра, готовит на секретных заводах химическое оружие для новых терактов – такой стала официальная версия Буша, якобы основанная на надёжных данных ЦРУ. Буш регулярно выступал по телевидению и во время международных встреч, призывая обуздать Хусейна. И лишь политологи ясно понимали подоплёку конфликта – свержение Саддама сделает нефтяной рынок Ближнего Востока по-хорошему предсказуемым, устранит опасные для американской экономики риски и, конечно же, снова позволит иностранцам завладеть богатыми иракскими месторождениями.

Саддам чувствовал, что дни его режима сочтены. Его поступки и речи стали истерически-непредсказуемыми: он то предлагал Бушу устроить дебаты в прямом эфире, во время которых докажет, что никакого оружия массового поражения у него нет, то вдруг обещал сделать щедрое пожертвование в пользу умирающих с голоду нищих американцев. 

Он стал сдавать кровь, чтобы писцы написали ею полный экземпляр Корана: так президент надеялся отвести от себя беду. Потом вдруг неожиданно написал целый роман – «Забиба и царь», повествующий о том, как царь Месопотамии влюбился в честную женщину из народа. 

В книге критиковалась диктатура: «Я не говорю, что при царском режиме вообще нет благородных людей, но он не способствует укреплению и сплочению народа», – а в финале восставший народ лишал покинутого всеми царя власти. Незадолго до нового вторжения союзников в Ирак Хусейн даже извинился перед Кувейтом. Правда, эмир его извинений не принял – Саддам уже превратился в изгоя, с которым не стоило разговаривать. 

США и их союзники перебрасывали в регион войска, и то, что ООН не дала санкции на новое вторжение, их нимало не смущало. Удей хорохорился, уверяя, что арабские страны вступятся за Ирак и американские матери устанут считать убитых сыновей. 

Потом выяснилось, что он одновременно вёл переговоры с королём Иордании о бегстве под его защиту. Саддам тяжело переживал предательство. Жители города часто видели его задумчиво прогуливающимся у стен дворца – его, так боявшегося покушений! 

В столице стояла душная осень, и горячий воздух лежал на улицах, как затаившийся зверь.

Туз пик

Той весной в Багдаде распускались белые цветы финиковых пальм и статуи Саддама взирали на горожан с пьедесталов, не веря: неужели по дорогам уже едут иноземцы на танках, чтобы сбросить нас в пыль?

В апреле правительство бежало из столицы, сдав её без боя, и вскоре американцы уже контролировали всю страну. Саддам пропал, исчез, как тень от лица Всевышнего, – из всемогущего национального лидера стал беглым преступником, вынужденным прятаться. Впрочем, эту землю такими переменами удивить было трудно – сколько раз она видела, как царя, который ещё утром казнил и миловал, пировал и лобзал прекрасных женщин, вечером тащили на верёвке в рабство! 

Американское командование раздало солдатам карточные колоды, фигурами которых были разыскиваемые чиновники павшего правительства. Делалось это для того, чтобы не сведущие в политике солдаты могли при случае опознать укрывающихся министров, но был в этом и элемент издёвки – отныне любой мог крикнуть бывшим сановникам: «Вы – всего лишь колода карт!» – как кэрролловская Алиса свите Красной Королевы. Сам Хусейн был тузом пик.

На севере Ирака, в Мосуле, пали в бою оба сына Саддама. Их тайное обиталище в одной из вилл города выдал за 30 миллионов американских сребреников слуга-курд. Записи видеокамер покажут, как Удей, Кусей и их спутники отстреливались от обложивших виллу десантников, бегая в тапочках между столиков, на которых лежали конфеты и закуски. Когда штурм затянулся, солдаты выпустили по зданию десяток противотанковых ракет, превратив виллу в братскую могилу.

А в декабре уже самого Саддама доставали из укрытия близ его родного Тикрита. Был костюм его измят, а борода и волосы всклокочены. То уже не был лощёный лидер нации. Он многое передумал, пока прятался, и напоминал ведомого на пытки библейского пророка. Не был он и прежним, готовым на компромиссы политиком – он знал, что пощады не будет, и готовился высказать всё, что думает об оккупационных властях. 

Процесс начался летом следующего года. Саддаму предъявили 12 обвинений – от применения химического оружия до геноцида курдов. Бывший президент входил в зал суда в традиционной арабской накидке – джалабии, крича: «Смерть агентам! Смерть Бушу! Да здравствует народ!» 

Отказывался назвать своё имя, утверждая, что его и так знает весь народ, и прерывал судью строгим вопросом: «Можно ли судить президента Ирака в оккупированной стране?» Произносил тирады против Америки, утверждая, что подлый преступник Джордж Буш судит его, чтобы повысить шансы на победу в выборах. Называл кувейтцев собаками и уверял, что вторгся в эмират, чтобы защитить… честь иракских женщин: кувейтцы-де угрожали, что заставят всех иракских женщин пойти на панель.

Судьи демонстративно затыкали уши во время речей адвокатов, строивших линию защиты на том, что их подзащитный предстал перед судом в результате недопустимого действия – военного вторжения! И судей, и адвокатов неоднократно убивали злоумышленники. 

В конце концов, адвокаты заявили, что не могут работать под таким давлением, и покинули зал заседаний. Суд заменил их американскими защитниками. Одним из них – в порядке фарса – стал бывший генпрокурор США Рэмси Кларк, отважно заострявший внимание суда на всяких мелочах – тут-де фактик недоказуем, тут свидетельские показания не оформлены как нужно. 

И уже осенью вина Саддама по первому обвинению – убийству 148 шиитов в отместку за неудачное покушение на лидера нации – была доказана.

Параллельно шло разбирательство по делу об операции «Анфаль», но трибунал явно не собирался подражать тем американским судам, которые осуждают преступников на триста лет тюрьмы, суммируя приговоры по десятку обвинений. 

Напротив, складывалось впечатление, что судьи торопятся – то ли боятся, что Хусейна отобьют затаившиеся соратники, то ли опасаются, что он начнёт рассказывать что-то, процессом не запланированное. Не дождавшись окончания следствия по другим обвинениям, суд приговорил Хусейна к смертной казни через повешение, как и нескольких приспешников, которых судили вместе с ним.

Шииты требовали показывать казнь в прямом эфире, а сотни родственников жертв Саддама просили разрешения быть палачами. Правительство, пытаясь быть гуманным, ограничилось тем, что допустило к эшафоту представителей общественности, а саму казнь засняло на видео. 

Экзекуция состоялась рано утром, несколькими минутами раньше начала праздника жертвоприношения – Курбан-байрама, в штаб-квартире военной разведки Ирака. Одетого в чёрный костюм Саддама привели в небольшой зал, где была установлена виселица. «Бог велик. Мусульмане победят. Палестина – арабская земля», – сказал Саддам, ни к кому особенно не обращаясь. 

Собравшиеся осыпали его оскорблениями и насмешками. Когда Хусейну накинули петлю на шею, охранник-шиит напомнил ему, что его участь куда легче, чем судьбы тех, кого он замучил. «Это храбрая месть, по-вашему?» – усмехнулся Саддам, указав ему на свою петлю. Встав на эшафот, Саддам сказал: «Пусть будут прокляты американцы и персы!» – и начал читать молитву: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммад – пророк его», – и в этот миг платформа эшафота опустилась, и он повис между небом и землёй.

Новые чиновники правительства радостно комментировали казнь. «Это самое малое, что заслужил Саддам», – сказал премьер-министр, поздравляя народ. Шииты и курды радовались, но сунниты передавали из рук в руки последнее письмо Хусейна, которое он умудрился переправить на волю перед казнью. «Вы все знаете вашего брата, – писал Саддам. – Он никогда не согнётся под деспотом и, согласно воле тех, кто любил его, останется мечом и знаменем. Тот, кто поведёт вас в будущем, должен обладать теми же качествами. Да здравствует иракский народ! Да здравствует Ирак! Да здравствует джихад!»

Режиссёры сериалов часто подводят в финале судьбы второстепенных персонажей. Сделаем так и мы. Джорджа Буша-младшего американские журналисты уличили в 935 ложных заявлениях по Ираку, сделанных перед войной. Международные эксперты не нашли в Багдаде никаких фабрик по производству оружия массового поражения. Была опровергнута и ложь о связях Ирака с «Аль-Каидой».

Но если Буш до сих пор настаивает на правильности «решения иракской проблемы» – конечно, ошибочка вышла, но в итоге всё к лучшему, – то его главный партнёр по вторжению, бывший премьер Великобритании Тони Блэр, уже признал, что свержение Саддама было ужасной ошибкой.

Ирак сейчас далёк от мира как никогда – часть страны стала территорией так называемого Исламского государства, созданного боевиками-фундаменталистами. Пытки, как установили наблюдатели ООН, при демократическом правительстве используются намного шире, чем при Саддаме. Сами американцы несколько лет назад подали изрядный пример для подражания, наладив систему издевательств над подозреваемыми в иракской тюрьме «Абу-Грейб» и взрастив целое поколение курдов и шиитов, поднаторевших в безнаказанной резне суннитов.

Для всех уставших от произвола единственной сверхдержавы Саддам сразу же превратился в икону: его не раз поминали добрым словом арабские лидеры, его считают мучеником борьбы с Америкой многие радикальные политические группировки. Да что там, складывается впечатление, что и те, кто с ним боролся, порой по нему скучают. 

Любой сценарист знает, что хороший, фактурный злодей – украшение сериала, и щадит его для новых сезонов. А тут персонажа угробили слишком рано – и тщетны всё новые кастинги: ни Мубарак, ни Каддафи, ни Башар Асад не смогли заполнить той пустоты, которая возникла в теленовостях после гибели Саддама. 

Актёр ушёл навеки, и заменить его некем. 

Буш, ты разбил наши зрительские сердца.