Великий лондонский пожар: как возгорание в одной маленькой пекарне в 1666 году практически уничтожило британскую столицу

В 60-х годах XVII века лондонцы натерпелись порядочно невзгод: сначала эпидемия бубонной чумы 1665 года, выкосившая примерно четверть населения столицы, а затем — Великий пожар, число жертв которого до сих пор не известно. Многие источники, особенно свидетельства современников, утверждают, что погибших в пожаре можно было пересчитать по пальцам одной руки, максимум — двух. Однако позднейшие исследования ставят эту цифру под сомнение: на самом деле, жертв могло быть гораздо больше, то есть речь идет о десятках сотнях и тысячах. В своих домах сгорели те, кто не смог выбраться наружу и не получил помощи — в основном, немощные больные и старики. В то же время, мы точно знаем, сколько именно строений пострадало в ходе пожара: 13 тысяч домов, 87 церквей, в числе которых и Собор Святого Павла, 44 представительства лондонских торговых ассоциаций и три пары городских ворот.

Официально считается, что пожар продолжался на протяжении 4-х дней, однако по факту с его отголосками пришлось бороться еще несколько месяцев — подвалы отдельных зданий полыхали аж до ноября 1666 года. Бедствие началось ночью 2 сентября с пекарни Томаса Фарринера, которая располагалась на Паддинг-лейн (территория Сити), недалеко от Лондонского моста. Сити считался районом торговцев и ремесленников, это был весьма густонаселенный участок, от которого аристократия старалась держаться подальше. Деловой район, сердце городской торговли, был окружен трущобами, где проживали бедняки и представители низших слоев населения. Большинство домов на этом участке земли были деревянными, а при строительстве использовались дешевые горючие материалы вроде соломы, дегтя, смолы, пеньки и льна. Правительство не раз пыталось запретить строить жилища с применением легко возгораемых субстанций, но указ особого успеха и не возымел.

Считается, что в пожаре погибло не более 10 человек

Пожары в Сити случались и раньше, однако же масштаб был куда менее разрушительным. Причинами столь быстрого распространения огня стали ветер и устройство улочек Сити, спроектированных по средневековому образцу. Расстояние между противоположными домами на одной улице было настолько мало, что там порой не могли разойтись и две телеги. «Пробки» были частым явлением в Сити, порой они образовывались в результате напряженного людского трафика, не говоря уже о транспорте. Огонь перекидывался от здания к зданию — учитывая тесноту постройки и силу ветра, пожар распространялся с невиданной скоростью. Казалось бы, близость Темзы должны была спасти положение, однако пробраться к берегу было не так-то просто из-за очень плотного потока людей и телег, в которых жители Сити везли пожитки, спасаясь от бедствия. Положение усугублялось еще и благодаря наличию большого числа мастерских кузнецов и металлолитейщиков — искры из цехов только помогали пожару разгораться.

Лорд-мэр Лондона Томас Бладворт, разбуженный в ночь начала пожара, не сразу оценил масштаб катастрофы. Говорят, его первыми словами было: «Тьфу! Даже баба сможет потушить этот огонь помочившись». Дальнейшие попытки бороться с бедствием показали несостоятельность не только самого мэра, но и устройства противопожарной безопасности города (которая находилась практически на нуле). Против пожарных сыграло также и очень сухое лето 1666 года.

Улицы Сити были узкими, а дома построены из дерева

От Паддинг-лейн огонь начал распространяться на запад, и вскоре вышел из-под контроля. Стало понятно, что потушить пламя ведрами не удастся. Одним из самых эффективных методов борьбы с огнем в то время было намеренное разрушение зданий на пути пожара, однако Бладворт решил не отдавать указ о сносе домов. Лорд-мэр либо не смог оценить размах происшествия, либо же руководствовался мотивами политической безопасности: еще со времен Гражданской войны Сити считался беспокойным районом, пристанищем республиканцев, воюющих против Карла I. Теперь же на троне сидел его сын, Карл II, однако уроки казненного отца еще были свежи в памяти монарха и его подчиненных. Тем не менее, когда стало совершенно очевидно, что радикальные меры просто необходимы, в дело вмешался сам король: Карл отдал приказ сносить здания на пути огня.

Днем в воскресенье, 2 сентября, свидетели катастрофы, наблюдавшие за развитием событий с безопасного расстояния, увидели то, что один из мемуаристов описал как огненный смерч. Пламя образовало нечто вроде огромной дуги шириной с милю, и огонь поглотил сотни домов в мгновение. В городе царил хаос: с одной стороны, обезумевшая толпа, пытающаяся спасти себя и хоть какое-то имущество, пробирающаяся из Сити на Север и на Восток через узкие улицы или же на лодках по Темзе, с другой — растерянные власти, в числе которых лорд-мэр и сам король, беспомощно наблюдающие за буйством стихии. Движение людских масс также осложнялось из-за многочисленных зевак, специально прибывших в Лондон поглядеть на зрелище. Образовывались стихийные лагеря для тех, кто остался без крова: люди строили простейшие укрытия на открытых площадях, в полях и парках. Не удалось избежать и спекуляций — цена хлеба в окрестных с бедствием районах подскочила вдвое, а извозчики брали совершенно непомерную плату за свои услуги (около 4 тысяч фунтов на современные деньги).

Свидетели наблюдали, как огненный смерч поглотил сотни домов сразу

К 4 сентября полыхала примерно половина Лондона. Король присоединился к пожарным отрядам и лично раздавал указы на месте и даже помогал таскать ведра с водой. Опасались, что пламя дойдет до пороховых подвалов Тауэра, и тогда город просто взлетит на воздух. Беженцы из Сити располагались с пожитками в церквях, однако позже оказалось, что и каменные здания не были безопасным убежищем. Горел гигантский собор Святого Павла, пламя, в итоге, уничтожило постройку. В народе пошли слухи, что виновниками пожара были иностранцы, французы или голландцы, с которыми Англия на тот момент вела войну, или же паписты. Некоторые очевидцы описывают нападения на ни в чем не повинных иностранцев, которых отлавливали на улице и избивали.

Остановить пламя удалось только 5 сентября. Сработала схема подрыва и уничтожения зданий, да и ветер значительно ослаб. Тем не менее, в отдельных точках огонь все еще бушевал, а с его отголосками жителям Лондона пришлось бороться не один месяц. Ущерб от пожара в денежном эквиваленте составил от 5 до 7 миллионов фунтов.

В пожаре сгорел и Собор святого Павла

Поиск виновников катастрофы не увенчался успехом — по делу о поджоге казнили слабоумного часовщика-француза по имени Юбер, который сознался в содеянном. Уже позже следствие выяснило, что Юбер прибыл в Лондон через 2 дня после начала пожара. Народная молва, тем не менее, обвиняла в произошедшем врагов государства в лице сторонников папской власти и, соответственно, союзников короля Карла II, а также вредителей из-за рубежа.

Пожар уничтожил практически весь город, и потому его пришлось отстраивать заново, однако дерево и горючие материалы больше не использовали, на смену им пришли камень и кирпич (при нарушении этой нормы здание просто сносили). Улицы стали шире, освободились подступы к Темзе на случай новых возгораний, было запрещено надстраивать верхние этажи таким образом, чтобы они нависали над нижними. Кроме того, Лондон стал одной из первых европейский столиц, где установили уличные пожарные гидранты.

Еще одним новшеством, появившимся после Великого пожара, стала страховка от огня. Николас Барбон в 1667 году учредил первую в Англии страховую компанию, которая специализировалась именно на защите от возгорания — всего через десять лет в Лондоне был застрахован каждый десятый дом. Некоторые исследователи полагают, что пожар стал в своем роде «очистительным» для английской столицы, так как уничтожил возможные остатки очагов заболевания чумы. Эпидемия действительно так никогда и не вернулась в город, однако неизвестно, заслуга ли это пожара, или же просто чума 1665 года была для Лондона последней массовой вспышкой.