Загадочный Аркаим: археологический памятник, овеянный мифами

«На самом деле «древние» города типа Аркаима — это старые казачьи поселения-крепости эпохи XV-XVIII вв.».
«Это город-крепость, город-мастерская литейщиков, где производилась бронза, это город-храм и обсерватория, где, вероятно, проводились сложные для того времени астрономические наблюдения».
«Аркаим — это древнейший в мире славянский город-обсерватория».
«Аркаим — это в срочном порядке найденный русскими националистами «исторический» аргумент, способный оправдать русское доминирование на всей территории бывшей империи».

Вот сколь разнообразны ответы, которые можно получить, задавшись вопросом, что же такое Аркаим и сунувшись за этим в наше пестрое информационное пространство. На человека неподготовленного они могут произвести впечатление ошеломляющее и даже удручающее. Чтобы сразу не отпугнуть читателя, мы, отвечая на этот вопрос, начнем, пожалуй, с определения максимально свободного от оценочных суждений.

Аркаим — это археологический памятник, открытый в 1987 г. в Челябинской области экспедицией под руководством Геннадия Здановича. Обнаружен он был на территории, предназначенной к затоплению, куда ученых пустили напоследок. Они должны были заснять и зарисовать археологические объекты (уже изученные и обычные для здешних мест) прежде, чем те окажутся на дне водохранилища. Кто же знал, что в ходе этой рутинной, в общем-то, работы будет найдено нечто особенное. Быстро осознав научную ценность находки, Зданович кинулся во все инстанции, чтобы спасти памятник. На стороне археологов выступила общественность, и желаемый результат был достигнут. Проект, в который уже были вложены немалые средства, тем не менее закрыли, а территория была объявлена филиалом Ильменского заповедника.

В связи с этой общественной кампанией вокруг Аркаима впервые возник некоторый информационный шум, достигший со временем весьма значительного уровня. На Урал потянулись экстрасенсы, неоязычники, создатели всевозможных «исторических» теорий. Поскольку действие равно противодействию, то вскоре поползли слухи, что ничего необычного Зданович не нашел. Так, рядовое поселение бронзового века.

Скептический настрой интеллигентной публики понять можно. В самом деле, заявления вроде «Аркаим — это древнейший в мире славянский город-обсерватория» вводят в ступор, ибо в них нелепо каждое слово и само построение фразы. Однако, вот нарезка цитат с другого полюса мнений:

• «Получив прописку в Аркаиме, русский человек стремительно теряет человеческий облик».
• «Вредная выдумка профессора Здановича работает как наркотик. В погоне за великим прошлым мы теряем настоящее и будущее России».

«Великое открытие Здановича принялись разменивать на мелкие политические сенсации. Этим не преминули воспользоваться неофашисты, в результате многие серьезные ученые поставили под сомнение подлинность Аркаима, его древность и даже сам факт его существования».

Если вдуматься, здесь нелепостей ничуть не меньше. Кто бы ни спекулировал на научном открытии, это не может быть для серьезных ученых причиной сомневаться в его подлинности, для этого есть специальная процедура, не имеющая отношения ни к политике, ни к шоу-бизнесу.

Особенно смешно наблюдать, как мнящие себя здравомыслящими люди содрогаются при слове «арийцы», к месту и не к месту поминая Гитлера и неофашистов. Независимо от измышлений каких-либо фюреров, существовавшие в древности арийские племена являются объективной реальностью, ассоциируются с определенными археологическими культурами, и изучение их миграций по евразийскому континенту — научная проблема, занимавшая и занимающая огромное количество солидных ученых. И у этих ученых есть все основания предполагать, что Аркаим имеет к данной проблеме самое непосредственное отношение. Не отказываться же им от дела всей жизни лишь потому, что когдато кто-то, ни уха ни рыла не смысливший в археологии, решил, что «арийцы» — удобный бренд для политической авантюры.

Шедевр коммунального строительства

Вернемся, однако, к рассказу о том, что именно нашел Зданович в 1987 г. на Южном Урале.

Аркаим — это укрепленное поселение, возникшее, по-видимому, на границе III и II тысячелетий до н.э. (датировка колеблется в пределах нескольких сот лет). Укрывшись за массивными стенами из деревянных срубов, набитых землей, здесь проживало около тысячи человек. Поселение существовало приблизительно двести лет, потом люди ушли, забрав с собой все ценное, и уходя подожгли покидаемую крепость. Во всяком случае, так принято объяснять бедность находок предметов материальной культуры на территории городища. Главное, что досталось исследователям — контуры стен и жилищ, дающие представления об их общей конструкции и планировке. Последняя оказалась необыкновенно примечательной.

В плане Аркаим представляет собой правильный круг около 150 м в диаметре. Стены были очень массивными, около 5 м толщиной. Снаружи поселение окружал ров глубиной около 2 м. Внутри пространство, примыкающее к внешней стене, делилось на 35 жилых секторов. Разделяющие их стены расположены радиально, как спицы в колесе, а сами сектора можно сравнить с лимонными дольками. В каждой такой «квартире» имелась печь и колодец. Выход вел на кольцевую улицу, опоясывающую все поселение. По другую сторону улицы тянулась стена внутренней цитадели, тоже круглой в плане. Диаметр этого второго кольца укреплений составляет приблизительно 85 м. Ворота внешней и внутренней стен расположены так, что войдя в первые, нужно долго двигаться по узкой улице, чтобы достигнуть вторых. В общем, это построенный по всем правилам фортификации концентрический замок. Западноевропейские феодалы оценили прелесть подобной планировки только веке в XII, да и то не сами додумались, а подсмотрели на Востоке во время крестовых походов.

В цитадели также обнаружились примыкающие к стене жилища, числом 25, и плотно утрамбованная центральная площадь. Кроме того, в Аркаиме имелась канализация, прорытые под дощатым настилом канавы, по которым вода стекала во внешний ров. Не бог весть какое хитрое устройство, но многие селения, гордоносящие название городов, не могли похвастаться подобным удобством и тысячелетия спустя после того, как Аркаим покинули жители.

Древнейшим поселением с регулярной планировкой и канализацией историки считают Мохенджо-Даро, один из двух крупнейших центров цивилизации долины Инда (там планировка прямоугольно-квартальная). Согласно принятым ныне датировкам, он вроде бы получается древнее Аркаима, но разница в возрасте не столь уж велика, а методы определения хронологии не столь уж точны, и если датировки обоих объектов будут уточнятся, у них есть некоторый шанс оказаться ровесниками. В любом случае, Аркаим остается одним из древнейших в мире поселений с регулярной планировкой и канализацией. Вот вам, для начала, одна причина, по которой он является выдающимся памятником, представляющим исключительную научную ценность. Конечно, Мохенджо-Даро большой и красивый, он занимает площадь в целую квадратную милю и построен из обожженного кирпича, но инженерное решение в Аркаиме, пожалуй, поизящней будет. Впрочем, как вы скоро убедитесь, вопрос не следует сводить к сравнительным достоинствам Аркаима и Мохенджо-Даро.

Страна городов

Как выяснилось, Аркаим — памятник не уникальный, и именно этим он особенно интересен. Собственно, он даже не был первым памятником такого рода, открытым археологами. Еще в 1968 г. в этом же районе обнаружили археологический комплекс Синташта, включающий в себя укрепленное поселение, аналогичное Аркаимскому и несколько превосходящее его размерами. Именно длительная работа с этим объектом помогла Г. Здановичу сразу же понять значение Аркаима. Но Синташта сохранилась гораздо хуже, так как была разрушена изменившимся руслом реки, и находка сходного памятника дала возможность получить ответы на многие, ранее не решенные археологами вопросы. Расстояние от Аркаима до Синташты равно 30 км.

В течение следующих после открытия Аркаима двух десятилетий на территории Челябинской и Оренбургской областей было выявлено еще около двадцати поселений сходного типа. Это позволило ученым выделить особый археологический район, получивший поэтическое название Страна городов. В то же время в научный обиход вошло понятие «синташтинская протогородская цивилизация».

Протяженность Страны городов с юга на север равна приблизительно 400 км, а с запада на восток около 150 км. Среднее расстояние между укрепленными поселениями составляет 20…30 км. Планировка крепостей не абсолютно одинакова. Различают крепости, имеющие круглые, овальные и прямоугольные очертания. Полагают, что наиболее старые поселения имеют форму овала, крепости квадратной формы получили распространение на позднем этапе существования синташтинской цивилизации, а круглые крепости характерны для ее «классического» периода. Известно несколько поселений, которые перестраивались в соответствии с новыми веяниями. При этом время существования всей протогородской цивилизации едва ли превышает 300 лет. Судя по сопутствующей керамике и ряду других предметов материальной культуры, синташтинцы (или, если угодно, аркаимцы) принадлежали к индоевропейской группе, возможно, к пресловутой арийской ветви. В могильнике, дополняющем Синташтинский археологический комплекс, обнаружена самая древняя из найденных археологами колесница.

В «Авесте», старейшем памятнике индоевропейской литературы, имеются фрагменты, которые можно трактовать как описание Страны городов. Сие вызывает особый ажиотаж среди обывателей. Одно время в Аркаиме видели плакат: «Здесь родился Заратустра!». Между тем, как раз в этой информации ничего особо сенсационного нет. Она довольно тривиальна. Историкам давным-давно известно, что индоевропейские племена, достоянием культуры которых является «Ригведа» и «Авеста», пришли в Индию из степного пояса Евразии. Конечно, где в действительности родился Заратустра, мы понятия не имеем, но в принципе, почему бы и не в Челябинской области.

Впрочем, окажись аркаимцы угро-финнами или даже монголоидами, это мало что изменит с точки зрения оценки значимости этого археологического района для науки. Всего лишь добавит еще один штрих к общей картине миграций народов по евразийскому континенту, что едва ли должно потрясать воображение. Да простят меня те, кто посвятил жизнь изучению именно этой конкретной научной проблеме, но с синташтинской протогородской цивилизацией связаны вопросы куда более увлекательные.

Укрепленные поселения Южного Урала несколько моложе Великих Пирамид, возведенных в XXVIII веке до н.э. Они ровесники Среднего царства Древнего Египта и городов крито-микенской цивилизации. Однако это сравнение мы даем вовсе не для того, чтобы поразить читателя древностью Страны городов, а всего лишь чтобы сориентировать его во времени. Древность сама по себе мало что значит. Каждому очевидно, что и во времена фараонов, и до них на просторах Евразии кто-то жил и что-то строил. Ну а попытки меряться с египтянами уровнем развития вызывают в памяти старую шутку: «Мой муж Владимир считает, что лучше играет ЦСКА, а я считаю, что лучше играет МХАТ». Египетская и синташтинская цивилизации слишком разные по своей природе и структуре явления, чтобы можно было сравнивать их уровень. Простое же сопоставление размеров поселений и, тем более, отдельных построек — это крайне примитивный и малоплодотворный подход.

Чем же в действительности замечательна Страна городов? Дело в том, что подавляющее большинство известных историкам культур рубежа III и II тысячелетий до н.э. базировались на экстенсивном хозяйстве. Низкий уровень аграрной культуры не позволял земледельцам восстанавливать плодородие почвы, и она быстро истощалась. Ничуть не менее разрушительным для окружающей среды было скотоводство. Поэтому поселения бронзового века в массе своей существовали недолго. Истощив окрестные земли, люди перебирались на новое место. На памяти одного поколения такие переезды случались неоднократно. Что же мы видим в Аркаиме и ему подобных археологических объектах? Довольно высокую степень концентрации населения, причем весь этот народ сидит на одном месте несколько столетий и никуда не стремится переезжать. Это означает одно из двух: либо наличие интенсивного хозяйства, позволяющего возобновлять природные ресурсы, что в данную эпоху само по себе довольно любопытно, либо развитую торговлю.

Для большей ясности сделаем небольшое отступление, посвященное прочим старейшим цивилизациям Земли. Как всем хорошо известно из школьного курса истории, первые государства возникли на нашей планете в долинах великих рек: Тигра, Евфрата, Нила, Инда, Хуанхэ и Янцзы. Их появление обусловлено особенностями земледелия в этих районах. Реки ежегодно разливаются, покрывая обширные площади слоем плодородного ила. Но заниматься здесь земледелием по старинке, ковыряясь в земле небольшими общинами, было попросту невозможно. Сначала земля затапливалась, потом пересыхала. Казалось бы, места для жизни земледельцев совершенно непригодные. Однако все изменится, если, накопив некоторые инженерные и астрономические знания, спроектировать ирригационные сооружения, собрать под единым началом изрядную трудовую армию и подвигнуть ее воплотить проект в жизнь. Теперь есть возможность задерживать и спускать воду по своему усмотрению и, как следствие, получать невиданно богатые урожаи, возобновлять плодородие полей из года в год, никуда не уходить с насиженного места и всячески его обустроить. Так впервые в истории была решена проблема истощаемости почвы, которая тысячелетиями не давала нашим предкам пустить где-либо прочные корни и развить свою культуру во что-то впечатляющее. Трудовой коллектив, необходимый для создания ирригационной системы, и стал эмбрионом древнейшей государственности, определив облик общества из него возникшего: строгую иерархию, выделение носителей научно-технических знаний в особую касту, пристрастие к великим стройкам и т.д. Подобные социальные образования историки выделяют в отдельный тип, называя их великими речными цивилизациями. Принципиально иные государства появились на Земле нескоро.

Самой старой цивилизацией неречного типа до сих пор считали цивилизацию крито-микенскую. Теперь для нее нашлась компания — южноуральская Страна городов. Хорошо, будем скромными и назовем ее протоцивилизацией. Пусть даже эта попытка создать некую сложную социальную структуру на принципах, в корне отличных от ранее опробованных в долине Нила, оказалась не слишком удачной. Все равно эта попытка была и означала некую новую возможность для человечества, а, следовательно, она представляет огромный научный интерес.

«Бирюзовые города» Доколумбовой Америки и «бронзовые города» Южного Урала

Как известно, все новое и ранее неведомое лучше всего постигается в сравнении с уже изученным. Когда автор этих строк впервые ознакомилась с материалами по Аркаиму, ей прежде всего бросилось в глаза явное сходство южноуральских протогородов с пуэбло, поселениями культуры Анасази, возникшей приблизительно в V в. н.э. и до сих пор еще не вполне исчезнувшей на юго-западе североамериканского континента. Пуэбло — это многоквартирные дома-крепости, вмещающие по несколько тысяч человек. Иногда эти своеобразные населенные пункты называют городами. От синташтинских поселений их отличает строительный материал (камень), расположение на местности (большинство пуэбло находятся в горных районах, а протогорода типа Аркаима выдвинулись в приуральскую степь) и, конечно же, возраст. Американские пуэбло моложе южноуральских памятников на 2,5…3 тысячи лет. Тем не менее разительное сходство в способе организации жизненного пространства этих двух культур очевидно.

Основу хозяйства культуры Анасази составляло интенсивное террасное земледелие, наличию которого во второй половине первого тысячелетия нашей эры и позже удивляться особо не приходится. Индейцы пуэбло были весьма искусны в деле восстановления плодородия своих полей, так что наличие крупных постоянных поселений само по себе не так уж интересно. Однако археологи обнаружили ряд пуэбло XI — XII вв., расположенных в столь бесплодных скалах, что никакое искусство земледельцев не помогло бы здесь прокормиться такой уйме народу. Ученые подсчитали, что, к примеру, Бонито Пуэбло, крупнейший памятник такого рода, мог обеспечить себя продовольствием не больше чем наполовину. Террасное земледелие существовало здесь как вспомогательный источник пропитания, но основу хозяйства составляла торговля драгоценным камнем — бирюзой, которую добывали в окрестных горах. Главным потребителем этого товара было царство тольтеков в Центральной Мексике, но торговые связи Бонито Пуэбло этим не ограничивались. Судя по некоторым археологическим находкам, покупатели добирались сюда даже с берегов канадских Великих Озер, во всяком случае, в этом направлении перемещался товар, возможно,
транзитом.

Теперь рассмотрим подробнее возможные экономические основы существования Страны городов. Здешние «пуэбло» расположены отнюдь не в бесплодных скалах, а в весьма плодородной степи, но хозяйство, судя по всему, было экстенсивным. Многочисленные находки костей домашних животных указывают на значительную роль отгонного скотоводства, особенно разведения крупного рогатого скота. Существовало и земледелие. Пристальное внимание археологов привлекли обнаруженные в каждом жилом секторе печи и колодцы. Последних в Аркаиме явно больше, чем требуется для снабжения крепости питьевой водой. К тому же они часто составляют с печью единую систему, связаны с ней земляными трубами. Находки металлургических шлаков окончательно убедили ученых, что каждый отгороженный сектор не просто жилое помещение, но еще и маленький металлургический цех, где выплавляли бронзу и, возможно, изготавливали металлическое оружие. Видимо, этот промысел и был источником необычайно долгого для данной эпохи процветания Аркаима и его собратьев.

Ныне являющийся директором Аркаимского заповедника, а потому лучше всех владеющий вопросом Г. Зданович считает, что с феноменом протогородов связана активная разработка медных месторождений Зауралья и поставка меди и медных орудий в различные регионы степной и лесостепной Евразии. О размерах этих поставок могут свидетельствовать материалы открытого в этих краях рудника «Воровская яма», основной ресурс которого (10 тонн чистой меди) был выбран в эпоху средней — начала поздней бронзы. Для начала II тысячелетия до н.э. это — весьма впечатляющая цифра. Отсутствие какого-либо импорта на памятниках «Страны городов» заставляет исследователя прийти к выводу, что основным эквивалентом сбываемой меди был скот.

Таким образом, сравнительно небольшие синташтинские поселения заслуживают название городов или, по крайней мере, протогородов скорее, чем иные более крупные образования. Потому что город — это непросто очень большая деревня, город в полном смысле этого слова — это прежде всего ремесленный (или промышленный) и торговый центр. Именно эти его функции обуславливают особую (городскую) социальную структуру. Скажем, просто военную крепость, обросшую штатским населением, обеспечивающим нужды гарнизона, отличают от «настоящего» города, даже если и гарнизон и население довольно велики.

«Метакультурный феномен»

Очевидно, что Страна городов представляла собой некую общность, и ее поселения не составляли друг другу конкуренции. Очевидно также, что каждое поселение возводилось по заранее составленному плану, который явно был итогом довольно длительного развития инженерной мысли. Что особенно важно, подобная структура совершенно невозможна без устойчивых внешних связей, распространенных на огромные пространства, и в этом главное отличие синташтинской протогородской цивилизации от цивилизаций великих рек. Скажем, Египет, хоть он и не был столь изолирован и интровертен, как это порой представляют, ввозил из дальних стран преимущественно предметы роскоши: ароматические смолы из Сомали, лазурит из Афганистана, амазонит, видимо, из Мозамбика. Теоретически египтяне вполне могли себе позволить жить на своем зерне, отгородившись от всего внешнего мира. Ну а Страна городов — образование, открытое навстречу Великой Степи и в то же время ежечасно готовое отразить ее агрессию. Ведь за кольцом стен постоянно скапливались изрядные материальные ценности, и трудно себе представить, чтобы ни у кого из воинственных степных скотоводов никогда не возникало соблазна взять то, что им требовалось, бесплатно. В то же время торговля, которую вели древние металлурги, была столь обширна, что они не могли себе позволить засесть в расположенных совсем рядом горах. Они шли навстречу потребителю, да и пригоняемый покупателями скот требовал пастбищ. Пирамид и прочих гигантских культовых сооружений синташтинцы не строили, резонно полагая, что не в пирамидах счастье. Счастье в совершенной системе укреплений и владении передовыми технологиями.

Вероятно, следует остановиться подробнее на возможной роли Аркаима как религиозного центра. Вопрос этот активно муссируется в прессе, но реальной информации к размышлению на эту тему до сих пор было получено очень мало. В крепости не нашли ни чего-либо хотя бы отдаленно напоминающего письменные памятники, ни ярких образцов изобразительного искусства. Если что-то и было, все уничтожили пожар и беспощадное время. В связи с этим кто-то даже высказал мнение, что город-крепость был чисто производственной единицей и являлся культовым центром не больше, чем Челябинский тракторный завод. Суждение, пожалуй, слишком резкое. Тем более, что с точки зрения культурной парадигмы эпохи строительства социализма Челябинский тракторный завод вполне может трактоваться и как объект культа, хотя, разумеется, это была не единственная его функция. И уж тем более культовым центром мог быть город мастеров в эпоху энеолита и бронзы. В гораздо более поздние эпохи многие народы сакрализировали ремесло кузнеца. Часто им занимались отдельные этнические группы, имеющие стойкую репутацию колдунов. Столь любимое бульварной прессой утверждение, что Аркаим был хранилищем мудрости, недоступной другим народам, в общем, вполне резонно. Этой мудростью были знания о том, как выплавлять медь из приуральских песчаников и сколько мышьяка и сурьмы надо туда добавить, чтобы получить качественную продукцию. Само собой, это не исключает возникновения яркой гуманитарной культуры, но прямых археологических доказательств ее существования мы не находим. Впрочем, если основной составляющей были устные сказания на манер кельтских, — то и не сможем найти.

Довольно часто в качестве свидетельства того, что Аркаим был религиозным центром, приводится его планировка. Как известно, круг — одна из древнейших магических фигур с богатой символикой. Возможно, и даже скорее всего, древние зодчие вкладывали в избранную ими форму постройки некий сакральный смысл, но у них были и другие причины остановиться именно на такой форме. Любому человеку, владеющему азами геометрии, известно, что круг — фигура, имеющая наибольшую площадь при наименьшей длине периметра. Любой форти-фикатор осведомлен, что круглая башня имеет преимущество над квадратной — оставляет меньший «слепой» сектор, недоступный для флангового обстрела. В принципе, преобладание круглых фортификационных сооружений может означать просто довольно высокий уровень строительного дела. В средневековой европейской фортификации круглые башни начали активно внедряться лишь в XII в., а наряду с ними продолжали возводить квадратные, поскольку строить их было проще и быстрее. Исходя из этого, преобладание прямоугольных крепостей на позднем этапе развития синташтинской цивилизации можно трактовать как признак упадка. Ну а практикуемый на раннем этапе овал — это просто не достигший совершенства круг.

Ряд исследователей рассматривали вопрос — не выполнял ли Аркаим также функции астрономической горизонтной обсерватории. Горячим сторонником этой гипотезы является астроархеолог Константин Быструшкин, нашедший на линии горизонта вокруг крепости 38 объектов, которые он трактует как визиры. Быструшкин видит в Аркаиме аналог знаменитого Стоунхенджа — и заходит так далеко, что подвергает сомнению общепринятую датировку южноуральского памятника, удревняя его на целое тысячелетие. В этом случае Аркаим и старейший комплекс Стоунхенджа оказываются ровесниками, и исследователь полагает, что эти два памятника, разделенные многими тысячами километров, связаны единой культурной традицией. Идея, конечно, заманчивая, но очень смелая. Насколько мне известно, изыскания Быструшкина не считают в академической среде совершенно антинаучными, но относятся к его выводам с большой осторожностью, полагая, что вопрос нуждается в дальнейшем изучении. К слову, навигация по звездам не менее актуальный вопрос для обитателей Великой Степи, чем для мореплавателей.

Синташтинская протогородская цивилизация просуществовала около трехсот лет, а затем исчезла. Она не стала жертвой вражеского нашествия, «многоквартирные» дома-крепости были покинуты жителями без большой спешки, по заранее принятому плану. Почему же так случилось? Пытаясь понять это, уместно, наверное, вновь вспомнить опыт североамериканской культуры Анасази. «Бирюзовые» пуэбло были аналогичным образом покинуты жителями приблизительно в XII в. н.э. Этому находят, по крайней мере, три причины. Во-первых, многолетняя засуха, вследствие чего резко сократилось количество продовольствия, производимого на месте. Во-вторых, крупные неприятности, возникшие у главного покупателя — тольтекской державы, следствием которых стало резкое сокращение спроса на бирюзу. В XII столетии в великом царстве свирепствовала гражданская война, и тольтекам стало не до драгоценностей. И, наконец, третий фактор: появление конкурентов. В ряде других районов североамериканского юго-запада индейцы также начали активно добывать небесный камень. В результате всех этих событий Бонито Пуэбло и ряд других аналогичных поселений не смогли больше в должной мере обеспечивать себя продуктами питания и были вынуждены покинуть родные горы и отправиться на поиски более плодородных земель. Они ушли, оставив о себе славу могущественных колдунов.

Нечто подобное, очевидно, произошло и на Южном Урале три тысячи лет назад. Прежде всего, экстенсивность хозяйства все же дала о себе знать, хоть и не так быстро, как это могло случиться, если бы земледелие и скотоводство были единственным источником существования для синташтинцев. Исследователи считают, что на позднем этапе существования в Стране городов разразился таки серьезный экологический кризис. Окрестные земли были истощены. Но было ли это единственной причиной упадка синташтинской цивилизации?

К сожалению, мы пока очень мало знаем о рынке металла, на который работали протогорода Южного Урала, и не можем с уверенностью сказать, было ли в интересующий нас момент сокращение спроса. А вот о возможных конкурентах мы кое-что знаем. Упадок синташтинской цивилизации более-менее совпадает со временем возникновения сейминско-турбинского феномена, о котором мы уже рассказывали в предыдущем номере журнала.

Появление странствующих оружейников, оставивших следы своего пребывания от Алтая до Финляндии, знаменовали собой новый этап в развитии бронзовой металлургии, образование новых металлургических центров и новых путей движения металлических изделий на огромные расстояния. В частности, начался бурный расцвет металлургической провинции, базирующейся на богатейшей рудной базе Алтая. Благодаря этому в оборот включилось множество изделий из оловянной бронзы, превосходящей своим качеством мышьяковистую, характерную для Южного Урала. Что любопытно, памятники сейминско-турбинского типа находят по обе стороны Урала, а вот уральский археологический памятник такого типа всего один и находится он далеко на севере. По-видимому, под сенью Уральских гор к пришлым носителям передовых металлургических технологий относились не слишком дружелюбно.

Конечно, вопрос еще исследован далеко не достаточно. Пока можно говорить лишь о вероятности связи между развитием новых металлургических центров и упадком синташтинской цивилизации.

Еще один фактор, способствовавший упадку и, возможно, даже ставший роковым для Страны городов, это — большая скученность населения. Как полагают, она привела к возникновению эпидемий. На такую мысль археологов навели исследования погребений позднего периода. Многие из тех, чьи останки были в них обнаружены, умерли от вирусной инфекции. Последнее может также служить объяснением, почему покинутые города сжигали.

Следует сказать, что Страна городов вообще и Аркаим в частности не имеют никакого отношения к «великому прошлому России», ибо относятся к такой немыслимой древности, что на роль прямых потомков и наследников аркаимцев может претендовать половина евразийских народов. А вот к российскому настоящему и будущему, а точнее — к настоящему и будущему российской исторической науки, эти памятники имеют самое непосредственное отношение. Потому что именно российские ученые имеют преимущественную возможность всесторонне изучить и осмыслить этот интереснейший феномен. И если эта работа будет проделана должным образом, она может в корне поменять наши представления об историческом процессе, на который мы до сих пор привыкли смотреть почти исключительно глазами обитателей древнего Средиземноморья.