Зловещий Генри Холмс и его Замок смерти: история серийного убийцы

Страховой случай

Ранним утром 3 сентября 1894 года полицейские города Филадельфия, скучая, меряли шагами комнату в доме 1316 по Кэллоухил стрит. Уборщица, явившаяся в адвокатскую контору, чтобы протереть полы и смахнуть пыль, обнаружила там труп Бенджамина Питезеля, молодого адвоката, снявшего это помещение совсем недавно. Дело казалось в общем-то очевидным: из офиса ничего не пропало, вещи Питезеля остались при нем. Тело было найдено около стола, на котором остались лампа с закопченным стеклом, жестянка с керосином и спички, а у жертвы обожжено лицо. Несчастный, судя по всему, не совладал с пламенем, пытаясь зажечь свет, отпрыгнул от опасной лампы, оступился и рухнул на пол, ударившись головой о тумбочку. На виске потерпевшего прибывший врач обнаружил глубокую ссадину, которая и стала, без сомнения, причиной смерти. Зафиксировав факт ухода из жизни адвоката Бенджамина Питезеля, полицейские поспешили покинуть его комнату: труп пролежал несколько суток прямо под окном, и солнечные лучи совсем не способствовали его сохранности. Тело было предано земле несколько поспешно — местной полиции хотелось поскорее покончить с этим делом, тем более, что знакомых и родственников у адвоката в городе не оказалось, и спрашивать о нем было некому. Питезель приехал буквально за месяц до своей смерти, и единственным его посетителем был мужчина с роскошными усами, видимо, клиент.

Через три недели, однако, в полицейское управление Филадельфии обратился Джепта Хоу, адвокат из Сент-Луиса, разыскивавший внезапно пропавшего коллегу. Он был обеспокоен тем, что Бенджамин Питезель долго не выходит на связь, ужасно расстроился, узнав о его незавидной судьбе, и тут же зачем-то порекомендовал полицейским обратиться в страховую компанию Fidelity Mutual Life. Одновременно с этим в городе появился некий господин Холмс, элегантный мужчина в котелке и прекрасных усах. При нем была пятнадцатилетняя девочка, якобы дочь умершего, и нотариально заверенная доверенность от вдовы Питезеля, из которой следовало, что слезы безутешной дамы сможет осушить лишь немедленная выплата страховки в размере 10.000 долларов. В Fidelity Mutual Life действительно знали потерпевшего, он застраховал свою жизнь в Чикаго в июне того же года, то есть всего за два месяца до своей внезапной кончины. Страховщики забили тревогу: по их мнению дело выглядело скверно и требовало разбирательства. 27 сентября 1894 года состоялась эксгумация тела молодого адвоката и его опознание. Джепта Хоу присутствовать отказался, заявив, что он полностью доверяет дочери умершего и его близкому другу. И Холмс и девочка подтвердили, что перед ними действительно останки Бенджамина Питезеля, что и было тут же зафиксировано в протоколе. После получения страховки парочка отбыла в неизвестном направлении.

Когда говорят ковбои

Смерть Бенджамина Питезеля, алкоголика и, честно говоря, безработного, не единственная в этом рассказе. Однако она играет важнейшую роль в деле первого известного в Америке серийного убийцы. Так как послужила главной причиной его ареста. При этом преступник, а вышеописанное дело, естественно, было вовсе не несчастным случаем, а самым настоящим спланированным убийством, уже появился в двух первых абзацах. Правда, ни в одном он не назвал своего настоящего имени. Впрочем, вся его жизнь была настолько пронизана ложью, что вряд ли сегодня действительно важно, как его на самом деле звали. В разное время он даже женился и был осужден под разными именами! Пожалуй, мы пока не будем забивать вам этим голову и просто продолжим.

Дело несчастного Питезеля предстало в неожиданном свете, когда опять-таки из Сент-Луиса пришло новое известие. На этот раз от администрации местной тюрьмы. Содержащийся там Марион Хеджпет, известный грабитель поездов и член банды Слая-Вилсона, обещал поделиться со следствием информацией об убийстве и страховом мошенничестве. В обмен «малыш Дерби», как он себя называл, просил о смягчении режима содержания – губернатор Миссури Джозеф В. Фолк потом действительно скостил информатору 14 из 25 лет. Преступник рассказал, что летом 1894-го он получил весьма примечательного сокамерника. Обвинённый в нескольких вооружённых нападениях и, видимо, не слишком склонный к сантиментам арестант, отзывался о своём соседе чуть ли не с благоговением, считал его «большим умником» и «интеллектуалом». Сокамерник назвался Генри Говардом Холмсом, хотя приговор суд зачитывал Генри Пратту. Отбывавший трехмесячный срок за попытку продажи участка земли по поддельным документам, Холмс-Пратт от безделья рассказывал Хеджпету о невероятных планах быстрой наживы, которые сотнями роились в его голове.

Он крал и продавал целые табуны лошадей. Покупал медикаменты по подложным рецептам. Брал ссуды под реализацию товаров и не возвращал их. А для одного особенно выгодного дельца, страховой аферы, ему был необходим хороший проверенный адвокат, на которого он мог бы положиться. Увы, у хитроумного мошенника такого на примете не было, да и сам он сидел в тюрьме, как тут найти подельника. Но вдруг Марион хлопнул себя по лбу: да ведь он знает отличного юриста! Джепта Хоу, его адвокат и просто приятель, был уважаемым высокооплачиваемым специалистом по уголовному праву в Сент-Луисе. Наверняка он не прочь будет подзаработать! Сокамерники принялись обсуждать подробности возможной сделки, и скоро Холмс-Пратт, пообещав Хеджпету в случае успеха аж 500 долларов наличными, получил адрес нечистого на руку адвоката. Через несколько недель он вышел на свободу, чтобы никогда более с простаком Марионом не увидеться.

Шли месяцы. По словам Хоу, который иногда навещал своего клиента, Холмс действительно с ним связывался, но потом вроде бы отказался от идеи провернуть страховое мошенничество. И вот в начале октября 1894-го Джепта Хоу в очередной раз явился в тюрьму: «дельце удалось» – подмигнул он обрадованному приятелю. Да что удалось, все прошло гладко и чисто, адвокату, по его словам, «фактически не пришлось преступать закон»! Афера и правда была прекрасно продумана: Холмс выдаст своего дружка-выпивоху за помощника известного адвоката. Застрахует его в Чикаго на крупную сумму. Потом предъявит в Филадельфии, где меньше шансов, что найдутся свидетели, бесхозный труп и получит страховку. От Джепты требовалось лишь подтвердить, что у него действительно есть помощник, а потом изобразить волнение, когда последний «исчезнет». За это он получил самый крупный в своей жизни разовый гонорар: 2,5 тысячи долларов. Мариону Хеджпету в эту ночь не спалось: он предвкушал, как со дня на день ему передадут и его часть денег. Честно выждав неделю, а потом, уже не так хладнокровно, и вторую, грабитель поездов принялся стучать кружкой по решётке камеры, требуя аудиенции у начальника тюрьмы.

Сент-Луис отправил доклад Хеджепета в Филадельфию, где его лениво пробежали глазами в полицейском управлении. Так бы, наверное, он и остался лежать в каком-нибудь скучном архиве среди иссохших трупиков мух, если бы в известность не была поставлена страховая компания Fidelity Mutual Life. Страховщики обратились в частное сыскное агентство Алана Пинкертона, где дело взялся вести детектив Фрэнк Гейер. Впрочем, мы опережаем события, никакого дела тогда еще по сути не было. Опознание тела, как мы помним, прошло без каких-либо нарушений. Жена и дети потерпевшего получили причитавшуюся им по закону страховку.

Гейер начал со встречи с доктором, производившим вскрытие тела Питезеля.

В те дремучие времена анатомы нюхали  открытый череп жертвы: мельчайшие сосуды мозга отлично сохраняют запахи и могут многое рассказать о веществах, попавших в организм накануне смерти.

Врачу почудился слабый запах хлороформа, он умолчал об этом во время вскрытия, так как никаких больше признаков насильственной смерти не было. В отсутствии других зацепок Гейер разослал во все крупные страховые компании восточного побережья США запросы о любых операциях, совершенных Генри Холмсом за последние годы, а сам отправился в Сент-Луис, навестить Мариона Хеджпета. Тот был страшно доволен тем, что ему удалось натравить сыщика на необязательного бывшего сокамерника. Чтобы еще больше усложнить тому жизнь, Марион вспомнил адрес Холмса: штат Иллинойс, Чикаго, район Инглвуд, угол 63-ей стрит и Уоллес. Отель «Замок».

Всегда есть свободные комнаты

Отель представлял собой громоздкое трехэтажное здание с бутафорскими башнями по углам и действительно отдалённо напоминал средневековый замок, на первом этаже которого какие-то безумные рыцари открыли аптеку, ресторан и ювелирный магазин. Они же, видимо, занимались отделкой помещений: повсюду были на диво безвкусные деревянные панели, зеркала, лепнина и живые растения.

Правда, получить комнату Гейеру не удалось, в отеле шёл ремонт, и новые постояльцы временно не принимались. Поговорить с подозреваемым тоже не получилось: Генри Холмс подозрительно удачно отбыл как раз накануне. Зато детективу повезло в другом: одно из страховых агентств Нью-Йорка в ответ на его запрос прислало целую детективную историю. В 1891-ом на сумму в 20.000 долларов там был застрахован… Генри Холмс, молодой предприниматель. Буквально через два месяца он якобы был убит на полуострове Рок-Айленд, на пляже неподалёку от отеля. Тело полиции обнаружить не удалось, единственной уликой была сильно обожжённая голова, закопанная в песке. Ей живо интересовался друг погибшего, размахивающий той самой страховкой и требующий выплаты по ней. Само собой, страховая компания потребовала тщательного расследования, которое могло растянуться на долгие месяцы. Не дождавшись его окончания, загадочный «друг» испарился. Жертва так и не была опознана.

Фрэнку Гейеру стало очевидно, что ищет он вовсе не «Холмса», и «дело Питезеля» – не первая афера безымянного пока преступника.

Скорее по наитию, чем рассчитывая на какой-то результат, детектив показал фотографию Бенджамина Питезеля персоналу «Замка». К его немалому удивлению, мнимого адвоката узнали: оказывается, хозяин всех здешних заведений ещё в сентябре 1893-го уезжал из Чикаго по делам. И оставлял вместо себя Питезеля, официально безработного, отца пятерых детей. Решив проверить одну из своих загадок, Гейер оставил невинного содержания записки для Генри Холмса и владельца отеля, портье обещал по возможности передать их. Детективу оставалось только отправиться на почту и попросить сообщать ему о том, куда будут доставлены письма. Оба отправились в Сент-Луис, штат Миссури. «Холмс» и хозяин «Замка» оказались одним лицом — Германом Вебстером Маджетом.

Доктор, который боялся смерти

Маджет родился 16 мая 1861-го года в Гилмантоне, штат Нью Гемпшир. Мать в свободное от посещения методистской церкви время читала мальчику Библию, отец увлекался распитием крепких алкогольных напитков и избиением домашних. В школе Герман тоже часто бывал бит: слишком способного ученика не любили. Узнав, что их одноклассник панически боится местного доктора, школьные хулиганы однажды затащили его в докторский дом – врач держал там большую коллекцию заспиртованных органов, а в холле имелся целый человеческий скелет. Пережив сильный стресс, мальчик стал питать к смерти особый интерес: он ловил лягушек и мелких животных, чтобы посмотреть, что у них внутри.

Вообще, как позже покажет жизненный путь Маджета, в его жизни было всего две страсти. К стремлению узнать, как устроены живые организмы, появившемуся в детстве, скоро прибавится неудержимая тяга к деньгам. Из-за неё он в 18 лет впервые женился, убежав из дома с 17-летней дочкой фермера. Тестю пришлось оплатить Герману обучение в медицинской школе, закончив которую, молодой врач навсегда бросил жену и новорождённого сына. О том периоде жизни молодого преступника известно мало, так, кое-какие сложно датируемые обрывки грязной довольно истории.

Он был преподавателем и вымогал с учащихся взятки. Соблазнял и обворовывал женщин. Крал из анатомического зала трупы и продавал их.

К 1885-ому Германа Маджета вынесло к Миннеаполису, где он, впервые использовав фамилию Холмс, открыл офис и женился на Мирте Белкнап, дочери одного из богатейших торговцев недвижимостью. Не успела на невесте пообтрепаться фата, наш герой уже подсыпал в сахарницу тестю мышьяк — хотел побыстрее получить наследство. Когда это выяснилось, Герману пришлось в срочном порядке бежать.

Май 1886-го застал его работником аптеки на углу 63-ей и Уоллес, в Чикаго. Хозяин её умирал от рака, его жена, дама в возрасте, явно нуждалась в поддержке. Галантный Маджет предложил помочь и в рассрочку купить бизнес, и четыре месяца выплачивал деньги. После смерти владельца выплаты прекратились. Хозяйка бесследно исчезла. Зато Герман Маджет, продав ее аптеку, буквально перешёл через улицу, купил там участок земли и приступил к постройке «Замка».

Кажется, вы его упустили

Дети Бенджамина Питезеля.

Ничего этого, конечно, Гейер тогда знать не мог. Он отправился в Сент-Луис, по адресу, куда пересылались письма из отеля. Там выяснилось, что Маджет уехал в Детройт. В Детройте сыщик снова никого не застал, подозреваемый ушел буквально за несколько часов до его появления. Зато Гейер узнал, что его цель путешествует в сопровождении трех детей: девочек Эллис и Нелли и мальчика Говарда. Имена совпадали с именами детей Питезеля, но где тогда еще двое? И где жена умершего, Кэрри Кэнниг, якобы получившая страховку?

Осматривая дом в Детройте, который на протяжении нескольких дней снимал Маджет, он обнаружил в подвале большую яму, вырытую совсем недавно.

Гейер тут же связался с руководством и попросил установить место проживания родителей Кэннинг, за их домом теперь постоянно должна была вестись слежка. Это было сделано, а сыщик получил сообщение, что очередное письмо в «Замок» было написано из Торонто, Канада. Не успел Гейер отыскать там нужную гостиницу, как его оповестили снова: теперь Маджет в Цинциннати, штат Огайо. Многодневная гонка могла прекратиться в любой момент, стоило преступнику выдумать себе новое имя. Но он почему-то не таился, представляясь в гостиницах Германом Вебстером Маджетом. Очередной сигнал поступил из Индианаполиса, Индианы. Из этого же города писала родителям Кэрри Кэнинг. Значит, она жива и путешествует вместе с преступником? Но в Индианаполисе Маджета видели в обществе молодой красивой блондинки, которую он называл Джорджиной. Преследование, казалось, привело в тупик.

Очередное письмо родителям Кэнинг пришло из Берлингтона, города в штате Вермонт. Уже было отчаявшийся Гейер помчался туда, потребовав предварительно у местных властей приставить охрану к вдове Питезеля. В Берлингтоне он обнаружил живую и невредимую Кэрри Кэнинг, двое ее детей гостили у бабушки с дедушкой, а подозреваемый после скандала со своей спутницей съехал.

    «Я застала его, когда он копал во дворе огромную яму», – рыдая, дама пересказывала сыщику подробности последних дней жизни с Маджетом. Гейер барабанил пальцами по столу, ему было необходимо знать, где теперь скрывается подозреваемый: «Надеюсь, вы догадываетесь, для кого она предназначалась?».

По его просьбе Кэнинг рассказала подробности аферы со страховкой. Ее муж не должен был умереть — она до последнего верила, что Питезель прячется от полиции и скоро вернётся домой. Для «опознания трупа» Маджет забрал у неё троих детей, и сейчас они, якобы, жили с отцом где-то на юге. Она также показала последнее письмо Германа, написанное из Бостона. На этот раз Гейер не мог допустить ошибки: для поимки подозреваемого была привлечена группа детективов. С их помощью 17 ноября 1894-го года Герман Маджет был задержан по подозрению в убийстве и мошенничестве. В его багаже был найден билет на пароход, отбывающий в Европу. Там след убийцы точно бы оборвался.

Тайны «Замка»

Здесь начинается самая невероятная часть нашего повествования. Как уже упоминалось выше, Маджет был патологическим лгуном, а получить некоторые сведения о его жизни следствию было больше негде, кроме как от него самого. Он врал вдохновенно и азартно. Иногда, чтобы запутать полицейских и обелить себя, иногда просто так, потому что иначе не мог. Часто просто молчал, ставя следствие в тупик. Одновременно с его задержанием начались следственные действия в «Замке»: проще говоря, полиции случайно открылось то, чем на самом деле являлся отель.

Во время его строительства Герман, лично следивший за ходом работ, не изменял себе: обсчитывал, грабил и обманывал. План будущей постройки был известен только ему, плюс он вносил правки в чертежи прямо на стройке. В среднем он менял рабочих каждую неделю, со скандалом увольняя старую команду: так никто не мог представить, как именно потом будет выглядеть его отель. Полиция проводила в «Замке» обыски несколько раз и ничего подозрительного, помимо разве что лёгкого сумасшествия в общей планировке, не замечала. Пока однажды не наткнулась на потайную дверь, ведущую в смазанную маслом шахту, уходящую куда-то в тёмную тишину. Такие же были и в некоторых других комнатах. Место для мусора? Или грязного белья? Сорвав замки на дверях подвального помещения, они обнаружили прозекторский стол, стоящий точно под квадратным отверстием в потолке. То, что падало сверху, должно было интересовать хирурга. Здесь же неподалёку находилась настоящая кремационная печь с весьма оригинальной системой вентиляции и несколько резервуаров с кислотой и негашёной известью.

Подвал отеля был специально оборудован для приёма и утилизации тел, поступающих из комнат. Здание обследовали ещё раз с особым пристрастием. Были обнаружены помещения без окон и со звуконепроницаемыми стенами. Гигантский стальной сейф, в который можно было что-то внести и запереть. Фальшивые вентили подачи газа в спальнях постояльцев — настоящие находились в кабинете Германа на втором этаже.

«Замок» оказался идеально спланированным домом для убийств, в который жертвы приходили сами. Как потом подсчитают судебные врачи, в отеле были найдены останки примерно 200 человек: в Чикаго в 1893-ем проходила Всемирная выставка, так что клиентов хватало. Кроме того, в отеле навсегда оставались многочисленные женщины Маджета, включая его третью жену (с двумя первыми он так и не развёлся) Минни Уильямс. Из них убийца изготавливал скелеты и продавал, совершенно легально, в медицинские школы. О многих жертвах отеля удалось узнать лишь благодаря газетам, те мгновенно раструбили о страшных находках и наперебой рассказывали о «доме дьявола» на первых полосах. Удивительно, но судили Германа Маджета лишь за предумышленное убийство Бенджамина Питезеля и страховую аферу. Остальные смерти оказалось слишком сложно доказать. На поиски детей умершего, например, детектив Фрэнк Гейер потратил несколько месяцев.

По сведениям современников, у Гейера в пожаре погибли жена и дочь. Возможно, в своей гонке за преступником ему виделось некое искупление, возможно, мы просто пытаемся идеализировать работу детектива. Сопоставив факты, Фрэнк понял, что пропавших детей Питезеля нет и не могло быть в Чикаго: Маджет оставил их где-то во время своих скитаний по северо-восточным штатам. И Фрэнк Гейер повторил свой осенний путь: на этот раз он пытался в каждом городе детально восстановить распорядок дня убийцы: когда и с кем его видели, куда он ходил, в каких домах останавливался.

Выяснилось, например, что Герман Маджет путешествовал одновременно с несколькими людьми, которые не догадывались о существовании друг друга.

Останавливался в гостинице с Кэрри Кэнинг, потом встречал на вокзале свою любовницу Джорджину Йорк и селил ее в отель по соседству, потом привозил детей и искал для них пансион.

Удивительно, он ни разу не ошибся.

Останки Элис и Нелли Питезель Гейер нашёл в подвале дома, который снимал Маджет в Канаде. Обеих он заманил в огромный сундук, куда потом подвёл газ. Говард Питезель был сожжён в печи в съёмном доме в Индианаполисе. Географическими названиями мы мучаем вас не только для того, чтобы вы представили размах поисков, но и потому, что по законам разных штатов различные эпизоды не представлялось возможным объединить в одно дело.

Исповедь

История убийцы так будоражила умы американцев, что газетчики наперебой стали предлагать Маджету гонорары за то, что тот выложит свою историю для их изданий. Поначалу преступник отказывался, потом понял, что длинная путанная исповедь может отсрочить или даже вовсе отменить виселицу. Герман принял щедрое предложение газеты Уильяма Рэндольфа Херста: 7500 долларов за рассказ. Естественно, он снова врал, уверял, что одержим сатаной, считал себя оклеветанным. По решению губернатора штата увлекательный процесс выдумывания оправданий был прерван: первого официально зарегистрированного серийного убийцу США повесили 7 мая 1896 года. Похоронили его в гробу, залитом цементом – мы бы рады были приписать тут несколько строчек про осиновый кол и серебряный чеснок, но это было пожелание самого Германа. Он ужасно боялся, что после смерти его тело станет предметом изучения других врачей.