Африканские приключения кубинцев: первая миссия

В начале 1960-х годов Куба делала первые шаги в Африке, завязывая отношения с местными революционерами. Воротами на южный континент для кубинцев стал Алжир. Именно там военные с Острова Свободы впервые были готовы вступить в бой на африканской земле.

Пограничный спор

Крушение европейских колониальных империй в Африке в 1950–1960-х годах сопровождалось спорами из-за границ новых независимых государств. В случае с Алжиром и Марокко дело дошло до кратковременного военного конфликта. Его истоки лежали в особенностях политики французских колонизаторов. В предыдущие полвека французские власти рассматривали Алжир как полноправную французскую территорию (в отличие от Туниса и Марокко, которые были всего лишь протекторатами) и потому серьёзно расширили его территорию за счёт соседей.

Наибольшие возражения марокканцев вызвало включение в 1952 году в состав Алжира регионов Тиндуф и Колон-Бешар с богатыми месторождениями нефти, железа и марганца. После обретения в 1956 году независимости Марокко заявило о своих правах на эти земли. Со временем территориальные притязания Рабата выросли и стали охватывать Испанскую Сахару и значительную часть территории Мавритании.

Марокко активно поддерживало Фронт национального освобождения (ФНО), сражавшийся с французскими колонизаторами за освобождение Алжира. Приграничный марокканский город Уджда стал фактической столицей освободительных сил Алжира. Сложившаяся там мощная военно-политическая группировка, которая затем долгие десятилетия будет контролировать власть и армию в Алжире, получила прозвище «клан Уджда».

В ходе антиколониальной войны представители ФНО в июле 1961 года подписали с королём Марокко Хасаном II соглашение, которое предусматривало переговоры по пересмотру границы после достижения независимости. Алжир получил её в 1962 году. Жители Тиндуфа на референдуме массово проголосовали за независимость и столь же массово писали на бюллетенях: «Мы — марокканцы».

Никаких переговоров о пересмотре границ, конечно же, не последовало. Весной 1963 года алжирский лидер Ахмед Бен Белла вообще отказался от соглашения 1961 года, заявив, что не намерен отдавать никому ни пяди земли, «освобождённой кровью стольких мучеников». Обе стороны начали наращивать войска на спорном участке границы. Происходили пограничные инциденты. И в Алжире, и в Марокко набирала силу патриотическая истерика, сопровождавшаяся изгнанием марокканцев из Алжира и алжирцев из Марокко. Попытки переговоров напоминали диалог глухих.

В конце сентября 1963 года король Хасан направил вспомогательные части из Тагунита занять Тинджуб и Хасси-Бейда — две деревни в самом сердце территории, «конфискованной» французами. Эти деревни контролировали единственную дорогу, связывавшую Тиндуф со средиземноморским побережьем Алжира. 1 октября марокканские власти предупредили, что «вопрос о границах не может быть больше отложен».

8 октября алжирская армия внезапно атаковала и захватила эти две деревни. Погибли десять марокканцев. Подтянув артиллерию и бронетехнику, марокканская армия 14 октября выбила алжирцев из Тинджуба и Хасси-Бейда и перерезала автодорогу. Алжир ответил на следующий день всеобщей мобилизацией. Конфликт, названный Войной в песках (Харб-ар-Римай по-арабски), начался.

Кубинцы в «революционной Мекке»

Борьба алжирцев за свободу приковывала внимание кубинцев ещё в годы правления Фульхенсио Батисты. В то время местные газеты из-за цензуры не могли освещать партизанскую войну на родине и компенсировали это подробными рассказами о партизанской войне в Алжире. 27 июня 1961 года Куба стала первым государством Западного полушария, признавшим созданное ФНО временное правительство Алжира в изгнании. Фидель Кастро не побоялся испортить отношения с французским лидером Шарлем де Голлем, который в пику американским властям отказывался разрывать отношения с Гаваной. В декабре того же года кубинский корабль «Байя де Нипе» доставил повстанцам в Марокко груз оружия, а вернулся с 78 ранеными партизанами и 20 детьми-сиротами из лагеря беженцев.

Алжир получил независимость 3 июля 1962 года, а уже три месяца спустя его президент Бен Белла прибыл с визитом на Кубу, не побоявшись прилететь на остров в разгар ракетного кризиса. Этот жест разозлил американцев, но был с восторгом воспринят кубинцами.

Из-за массового отъезда французских медиков на родину после провозглашения независимости система здравоохранения Алжира сталкивалась с большими трудностями. Фидель Кастро решил помочь братскому революционному режиму, и в мае 1963 года первые 56 кубинских врачей отправились в Алжир, начав долгую историю кубинской медицинской помощи странам Третьего мира.

Алжир после провозглашения независимости стал настоящей «революционной Меккой». Новые власти оказывали большую поддержку национально-освободительным движениям Африки и Ближнего Востока. Сотни бойцов из португальских колоний, Намибии, Южной Африки и Родезии проходили военную подготовку в алжирских лагерях. Именно там работники кубинского Генерального директората разведки завязывали первые контакты с африканскими революционерами. Нередко эти знакомства выливались в многолетнее сотрудничество. Открытое осенью 1962 года посольство Кубы в Алжире стало координационным центром по распространению кубинского влияния на континенте.

Алжир стал для Кубы воротами в Африку и одновременно — «чёрным ходом» в Латинскую Америку: многие операции по поддержке партизан в Венесуэле и других латиноамериканских странах кубинские спецслужбы осуществляли через Алжир.

Операция «Достоинство»

К Войне в песках вооружённые силы Алжира и Марокко подошли в разном состоянии. Королевская армия Марокко была заметно меньше алжирской, но не в пример лучше оснащена и подготовлена. В 1962 году она получила от СССР 40 новых танков Т-54Б, которые использовались в боях на границе.

Вооружённые силы Алжира могли противопоставить дюжину оставленных французами лёгких танков AMX-13 в неудовлетворительном состоянии. Сама армия находилась в процессе формирования, не имела ни современного оружия, ни подготовки для ведения обычной войны. ЦРУ называло её «разношёрстным сбродом», вооружённым «пёстрым салатом» из французского, немецкого, чешского и американского оружия. Один кубинский офицер вспоминал:

«Первый вооружён винтовкой, второй — дробовиком, третий — пулемётом, и тому подобное. Словно наши повстанцы в 1958-м».

В алжирской армии существовали серьёзные противоречия между бывшими партизанскими командирами и бывшими офицерами французской армии, которые присоединились к ФНО в конце 1950-х годов и провели годы войны в заграничных лагерях фронта.

Этой армии весной 1963 года пришлось столкнуться с восстанием в традиционно-неспокойном горном регионе Кабилия, поднятом прославленными партизанскими командирами Мохандом ульд-Хаджи и Хосином Айт Ахмедом. Первые бои на границе явственно продемонстрировали преимущество марокканской армии. 25 октября марокканцы разгромили алжирские силы, пытавшиеся отбить Хасси-Бейда. Более 200 алжирских военных попали в плен. Марокканцы продвигались к Тиндуфу и к 28 октября уже находились в 12 км от города.

Ранним утром 9 октября министр иностранных дел Алжира Абдельазиз Бутефлика приехал в кубинское посольство и от имени президента Бен Беллы поинтересовался у кубинского посла Хорхе Сергеры, сможет ли остров оказать его стране военную помощь. Сергера немедленно позвонил в Гавану и через полтора часа дал ответ, что кубинские военные помогут алжирцам. Операция получила кодовое имя «Дигнидад» — «Достоинство».

Четыре дня спустя в Алжир прилетели восемь кубинских штабных офицеров во главе с заместителем министра Революционных вооружённых сил Флавио Браво. После встречи с президентом Бен Беллой они немедленно выехали в Оран, город на западе Алжира, чтобы подготовиться к прибытию основной части кубинского контингента. Больше всего кубинцев по дороге потрясли постоянные встречи с французскими военными колоннами: перед отлётом из Гаваны им никто не рассказал, что договор 1962 года о независимости позволил Франции на три года оставить в Алжире 80 000 военнослужащих.

На Кубе тем временем несколько сотен военнослужащих собрались в военном лагере Манагако около города Сан-Хосе-де-лос-Лахос в трёх десятках километров к востоку от Гаваны. С ними встретился министр революционных вооружённых сил Кубы Рауль Кастро, сообщивший, что

«братская страна подверглась нападению реакционных, империалистических сил, и она просит нас о помощи».

Миссия полностью добровольная, поэтому те, кто не хочет в ней участвовать, должны сразу сказать об этом. О пункте назначения добровольцам объявили только после отбытия с Кубы.

На рассвете 10 октября 1963 года первая группа солдат с бронетехникой и тяжёлым вооружением отплыла на борту кубинского торгового корабля «Араселио Иглесиас». 17 октября на борту парохода «Андрес Гонсалес Линес» остров покинула вторая группа. 21 октября двумя самолётами кубинской авиакомпании «Кубана» вылетели ещё полторы сотни военных. Общая численность кубинской боевой тактической группы составила 686 человек: 26 офицеров, 20 сержантов и 640 рядовых. Командовал группой знаменитый партизанский командир Эфигенио Амейхейрас Дельгадо, одним из первых (после братьев Кастро, Че Гевары и Камило Сьенфуэгоса) получивший во время повстанческой войны с силами Батисты высшее звание революционной армии — команданте. Вооружение боевой группы включало 22 танка Т-34, 18 122-мм полевых орудий, 18 120-мм миномётов, 18 14,5-мм зенитных пулемётов и батарею 57-мм безоткатных орудий.

Кубинские военные в Алжире

Незадолго до рассвета 22 октября «Араселио Иглесиас» пришвартовался в порту Орана. Кубинские военные были в гражданской одежде. Танки и ящики с оружием разгружали в порту и везли через весь город на железнодорожный вокзал, где грузили на платформы. Так как операция происходила посреди белого дня в присутствии БТРов с французскими военными, не было ничего удивительного в том, что на следующий день мировая пресса написала о выгрузке с кубинского транспорта в алжирском порту танков, количество которых в газетных публикациях было преувеличено раз в десять, и «ящиков, предположительно содержащих истребители МиГ».

Из Орана кубинские военные с бронетехникой на поезде из 12 вагонов и 42 открытых платформ преодолели 70 км на юго-запад до города Сиди-Бель-Аббес, а затем ещё 10 км по дороге до приграничного городка Рас-эль-Ма, где и разместились в казармах Бедо, ранее принадлежавших французскому Иностранному легиону. За год после ухода французов лагерь пришёл в весьма плачевное состояние.

На месте кубинские военные немедленно приступили к подготовке к бою. Амейхейрас, Браво и другие старшие офицеры отправились в город Колон-Бешар, где разместился штаб алжирского министра обороны Хуари Бумедьена. К тому времени алжирские военные уже выработали стратегию противостояния марокканцам.

Алжирские части, не пытаясь прийти на выручку Тиндуфу, атаковали марокканские оазисы Ич и Фигунг, расположенные гораздо северо-восточнее. Кубинской боевой группе вместе с двумя алжирскими пехотными батальонами предстояло атаковать марокканскую территорию ещё в полусотне километров севернее, в районе Ариша-Бергенет.

«Мы готовились нанести удар севернее района боевых действий, где у Хасана не было крупных сил. Мы должны были пройти через горы Атласа на Касабланку», —

объяснял один из кубинских офицеров, капитан Улисес Росалес. На совещании командования в Колон-Бешар министр обороны Бумедьен поставил задачу захватить как можно больше приграничных территорий Марокко, что позволило бы Алжиру вести переговоры с позиции силы. На это команданте Амейхейрас решительно заявил:

«Мы не остановимся, пока не дойдём до Касабланки».

Вечером 28 октября 1963 года командир танкового батальона капитан Мелькиадес Гонсалес доложил Амейхейрасу, что Т-34 готовы к наступлению. Оно было назначено на первые часы 29 октября. Однако в час ночи Амейхейрасу позвонил посол Сергера и сообщил, что Бен Белла распорядился приостановить боевые действия в связи с новой попыткой решить дело переговорами. Капитан Гонсалес вспоминал:

«Эфигенио был в ярости. Он жаждал драться и повторял снова и снова: «Какие могут быть переговоры?! Мы просто должны загнать этих гадов в море!».

Дипломатический выход

29 октября 1963 года король Хасан II и президент Бен Белла при посредничестве эфиопского негуса Хайле Селассие I и малийского президента Модибо Кейта провели переговоры в столице Мали Бамако. В конце концов они договорились о прекращении огня и взаимном отводе войск.

Марокко посмело покуситься на краеугольный принцип, установленный в ходе процесса деколонизации — святость государственных границ, существовавших на момент обретения независимости, — и столкнулось с резкой критикой собственного «империализма» и «экспансионизма» даже со стороны умеренных арабских и африканских режимов. Западные союзники Рабата предпочли заявить о нейтралитете. В такой ситуации королю Хасану II пришлось смириться.

Короткая Война в песках завершилась, посеяв на долгие годы глубокое недоверие между Алжиром и Марокко. Марокко официально объявило о 39 погибших. Алжирские потери обнародованы не были, а неофициально говорили о примерно 300 убитых.

Границу между двумя странами окончательно закрепил договор 1972 года, гарантировавший признание проведённых колонизаторами границ при условии создания совместных предприятий для разработки полезных ископаемых в бывших спорных районах.

Сразу после перемирия половина кубинских военных вернулась на родину. Остальные задержались на полгода, обучая алжирцев использованию артиллерии и бронетехники советского производства, которую привезли с собой кубинцы. Вся эта техника вместе с обученным персоналом в ходе официальной церемонии 11 марта 1964 года была передана Алжиру.

17 марта последние члены боевой группы покинули Алжир на борту «Араселио Иглесиас». 30 марта они вернулись на Кубу, где их встретил Рауль Кастро. Он лично вручил всем по 30 песо — на проезд до дома на время предоставленного месячного отпуска. Кубинская пресса хранила полное молчание о возвращении своих военных из Алжира — точно так же, как ничего не писала об их отъезде. Первая кубинская военная экспедиция в Африку завершилась без потерь и полным успехом.