«Аргонавты белой мечты»: авантюра генерала Пепеляева, ставшая последним эпизод гражданской войны

В 1922 году «красные» постепенно зачищали Дальний Восток, и главнокомандующий Народно-революционной армии Дальневосточной Республики Иероним Уборевич готовился к последнему рывку на берега Тихого океана. К этому моменту основная часть «белых» была уже вытеснена в Китай, и на Дальнем Востоке остались либо те, кому больше всех не повезло, либо самые стойкие. В этот момент генералу Дитерихсу, который представлял остатки Белой гвардии на Дальнем Востоке, и его помощнику Куликовскому пришла в голову идея разжечь пламя восстания в северо-восточной Сибири. План предполагал десант на берегах Охотского моря восточнее Якутска, быстрый захват города и создание там центра нового восстания против советской власти. Благо, оттуда уже явились посланники от местного населения, сообщившие о желании многих людей подняться на борьбу против большевиков. После высадки десанта предполагался марш на 800 км в глубину континента по бездорожью. Для такого предприятия требовались добровольцы, а добровольцам требовался командир. «Коммандос» нашлись быстро, за руководителем тоже дело не стало.

Среди прочих эмигрантов в северо-восточном Китае, в Харбине, жил генерал Анатолий Пепеляев, главный герой нашей истории. Это был человек еще молодой, но уже имевший заметный боевой опыт. Пепеляев был кадровым военным, к началу Первой мировой стал начальником разведки полка, и всю войну отслужил с честью. «Анна» за храбрость, почетное оружие, офицерский «Георгий», «Владимир» с мечами — внушительный иконостас даже по тогдашним меркам. В конце войны, когда командиров сделали выборными, солдаты сами произвели его в комбаты. Первую мировую Пепеляев закончил подполковником, а во время Гражданской войны вступил в армию Колчака и, по обыкновению того времени, быстро вырос в чинах. В целом, Гражданская война была временем генералов младше тридцати лет. Туркул, Манштейн, Бузун… И вот 27-летний Пепеляев. В 1920 году из-за конфликта с атаманом Семеновым, которому он подчинялся, Пепеляев уехал с женой и детьми в Харбин, где и жил уже второй год как частное лицо. Люди Дитерихса легко нашли его и предложили поучаствовать в «спецоперации».

Всего отряд насчитывал 730 человек, включая двух генералов и 11 полковников — все волонтеры из оставшихся под «белым» контролем районов Дальнего Востока и русских колоний Китая. «Белые» испытывали большой недостаток в оружии, поэтому пулеметов было всего два. Винтовок имелось предостаточно, но больше чем наполовину это были однозарядные берданки. Боеприпасов было, по меркам Гражданской войны, не так уж мало: по 250 патронов и по полтора десятка гранат на каждого участника экспедиции. Дело осложнялось тем, что это был «разовый» боекомплект, снабжения не предусматривалось. Артиллерии не имелось, да и не требовалось: от места предполагаемой высадки до Якутска надо было проделать путь более чем в 800 км пешком по тайге и тундре, преодолевая массу естественных преград (в дневнике экспедиции упоминается, например, о болоте шириной 8 км); в таких условиях тащить с собой пушки было делом почти невозможным.

Этот план смотрелся несколько оторванным от реальности: крайне сложно было взять Якутск отрядом в 700 с небольшим человек. Но у «красных» была та же беда: по громадным пространствам ходили «армии» по несколько сот солдат. Часто эти формирования имели довольно звучные названия — как у «красных», так и у «белых». Группа Пепеляева, например, для маскировки именовалась «милицией Татарского пролива».

Времени и транспорта было мало. В Охотске и Аяне «белые» высадились в конце августа. Аян был маленьким селом на берегу моря — всего полтора десятка домиков и несколько складов. Кстати, в брошюре Вишневского, одного из участников похода, об этой экспедиции есть такое интригующее замечание: «Особенно опасен дождь в Аяне: он бывает чрезвычайно обильный и благодаря силе ветра пробивает стены зданий». Сложно сказать, что имеется в виду насчет «пробивает стены», но природа действительно не благоприятствовала походам. В Аяне экспедицию ждали «белые» партизаны и местные жители, около сотни человек. Отряд разделили надвое для того, чтобы по пути собирать «белые» партизанские части. В Аяне собрали народный сход коренных народов и местных русских, которые «моторизовали» партизан, выделив три сотни оленей. В это время из Владивостока еще только собиралась стартовать вторая партия десанта, а Пепеляев уже двигался в глубину континента, но из-за бездорожья шел медленно, с трудом преодолевая болота и реки. Точкой встречи «белых» отрядов был маленький поселок Нелькан. Группы, добравшиеся туда раньше прочих, страдали от бескормицы, питаясь преимущественно кониной. Пароходы со второй волной десанта прибыли только в ноябре. Тогда же население собрало транспорт из тех самых вышеупомянутых оленей. К этому моменту во Владивостоке «белые» были уже окончательно разгромлены. Пепеляев из командира то ли партизанского, то ли диверсионного отряда превратился в лидера основной военной силы белых — у него за спиной больше никого не было.

По ходу продвижения к Пепеляеву присоединялись отряды «белых» партизан, действовавшие в этих районах. Полковник Рейнгардт (один из двоих комбатов) оценивал их совокупные силы примерно в 800 человек. Партизаны изрядно настроили против себя местное население, питаясь тем, что добывали у тех же якутов и тунгусов, вообще, население, по данным «белых», относилось к противоборствующим сторонам в стиле незабвенной фразы «красные придут — грабят, белые придут — грабят» и особо не жаловало ни тех, ни других. Хотя некое разделение симпатий отмечалось: те, кто победнее, выступали за «красных», кто позажиточнее — скорее за «белых». Силы «красных» в общей сложности оценивались примерно в 3 тысячи бойцов.

Надо отдать должное «пепеляевцам» — их дисциплина была близка к образцовой, обмороженных и отставших не было, хотя последний отряд пришел в Нелькан уже зимой под поземку, делая марши и при минус тридцати. Заметим, что эти края — самые холодные из всех, какие есть в России. 20 декабря отряд выступил на поселок Амга — следующую остановку перед Якутском, 160 верст от города. Шли пешком и на оленях. К Амге подошли холодной ночью на 2 февраля 1923 года и атаковали ее с марша. Во время этого финального броска к Амге… хочется написать «термометры показывали», но термометры не могли ничего показывать, потому что при минус сорока пяти ртуть замерзает. «Белые» пехотинцы бешеным штурмом взяли Амгу, перебив небольшой гарнизон.

Формально «красные» имели на тот момент численное преимущество, но они были не собраны вместе, а действовали тремя отдельными отрядами. Пепеляев решил первым делом уничтожить средний по численности отряд Строда. Это была партизанская группа в 400 человек, с пулеметами, но без пушек, к тому же, отягощенная обозом. Строд казался хорошей мишенью. Иван Строд — на самом деле носил имя Янис Стродс, был сыном латыша и польки и стал главным героем «красной» стороны нашей истории. Он, как и Пепеляев, сражался в Первую мировую, но в отличие от своего визави, был не кадровым офицером, а «мобилизационным» прапорщиком. Надо сказать, что прапорщиком он был лихим и во время войны стал полным георгиевским кавалером. В Гражданскую войну Строд стал анархистом, а позже примкнул к большевикам и возглавлял партизанский отряд, с которым и пошел навстречу Пепеляеву.

Лидер «белых» разработал план по внезапной атаке против Строда. Оставив в Амге полторы сотни штыков полковника Петерса, он выдвинулся навстречу, готовясь внезапно обрушиться на противника. Этот план обладал множеством достоинств, но в итоге с треском провалился — Пепеляеву помешал человеческий фактор. Двое его солдат, осатанев от мороза, пошли в деревню погреться. Там уже оказались «красные», и этих двоих, разморенных в теплой юрте, схватили. План тотчас открылся Строду, и он лихорадочно принялся готовиться к бою. Пепеляев, поняв, что внезапности не вышло, ударил в лоб и отбил обоз противника. Но отважный латыш не растерялся и не пал духом. Его отряд засел в зимовье под названием, необычно звучащим для русского уха — Сасыл-Сысыы. Это селение состояло из нескольких домов, обнесенных забором, как пишет Вишневский, из замороженного кизяка. Там «красные» окопались и приготовились к круговой обороне. Это произошло 13 февраля.

До 27 числа Пепеляев отчаянно штурмовал эти три юрты. Отряд Строда ощетинился пулеметами и защищался. Кстати, похоже, что мороженый навоз действительно широко использовался в полевой фортификации. Советская газета пишет, что пепеляевцы пытались использовать нечто вроде вагенбурга из саней со смерзшимся кизяком — так что, скорее всего, и крепость из этого сомнительного материала действительно имела место быть. Тем временем, два других красных отряда под командой Байкалова и Курашева, соединились и составили 760 человек с пушками. Вместе они снова атаковали Амгу. Отряд в 150 бойцов, оставленный там Пепеляевым, потерял больше половины людей под пушечным огнем и был принужден отступить. В бою погиб брат Байкалова, и это предопределило печальную судьбу попавших в плен офицеров. Правда, надо сказать, что информация о гибели пленных исходит от «белых», поэтому достоверность ее проверить трудно.

Для «белых» это был конец. 3 марта осада «кизячной крепости» Сасыл-Сысыы была снята. Строду этот успех принес орден Красного Знамени и лавры триумфатора последней осады Гражданской войны. Остатки отряда Пепеляева начали отступать на Аян. Якуты, поначалу активно участвовавшие в экспедиции, стали разбегаться по домам. В итоге Пепеляев собрал всех своих людей и велел желающим уходить открыто. Так отряд покинули еще две сотни человек, на три четверти — якуты. Тем временем генерал Ракитин, командир отряда, отходившего на Охотск, собирался пробиться на юг сушей. В этом ему обещали помогать остатки «белых» партизан, которые там были раньше рейдовой группы Пепеляева и хорошо знали местность.

На «красных» бездорожье тоже влияло, к тому же, почти в каждой юрте надо было оставлять гарнизон, поэтому они тоже продвигались неторопливо. К тому же, Пепеляев вел арьергардные бои. Тогда же был уничтожен небольшой аванпост «белых» на Камчатке — погибли полсотни человек с непременным генералом во главе. Петля вокруг «белых» отрядов сжималась. Надо сказать, что камчатский аванпост сам себя загубил, так как «красным» оказали помощь аборигены, обозленные грабежами белогвардейцев. Камчатка, как утверждают «белые», пала быстро и без особого нажима со стороны противника, а продержись она подольше, возможно, отряд Пепеляева был бы спасен.

В начале июня 1923 года белогвардейский генерал Ракитин готовился к осаде Охотска, однако город пал не под ударами извне, а из-за восстания местных рабочих. Видя безнадежность ситуации, Ракитин застрелился из охотничьего ружья, а его партизаны ушли обратно в тайгу.

В середине июня после долгих мытарств в Аяне собрались остатки отряда Пепеляева — 640 человек. Меньшая часть была десантниками, высадившимися здесь в конце прошлого лета, большую — составляли якуты, партизаны, то есть иррегулярные бойцы. «Белые» приняли решение уходить морем, для чего нужно было строить лодки. Однако времени на это «красные» им давать не собирались.

«Красные» имели своего агента в Аяне, причем весьма ценного — радиотелеграфиста. По этой причине они были в курсе приготовлений проивника, и не были намерены допускать его отхода. 15 июня в 40 км от Аяна высадился красный десант. Его командир Степан Вострецов отдал приказ скрытно сосредоточиться у городка. В ночь на 17-е число, прикрывшись туманом, «красные» незамеченными пробрались в Аян и захватили штаб. Пепеляев, желая предотвратить кровопролитие, ставшее уже излишним, отдал приказ сложить оружие.

Надо сказать, что этот приказ исполнили не все. Поскольку Аян был совсем маленький, часть офицеров находилась в деревнях по соседству и могла принимать решения самостоятельно. Полковник Степанов собрал около сотни бойцов, за несколько часов подготовился к походу и ушел в леса — судьба этого отряда неизвестна. Другой полковник, Леонов, во главе группы в двенадцать человек ушел по берегу на север и преуспел — сумел связаться с японскими рыбаками, с их помощью подыскать пароход и уйти в Страну восходящего солнца.

Полковник Андерс, защищавший раньше Амгу, тоже попытался прорваться, но в итоге вместе со своими людьми оголодал и решил, что лучше все же сдаться, чем есть ремни и сапоги. Всего в плен попало 356 человек. Так закончилась Гражданская война на Дальнем Востоке.

Пепеляев и бойцы его отряда были осуждены к разным срокам лишения свободы. Первоначально генерала собирались расстрелять, но с подачи Калинина помиловали. Видимо, в стане «красных» полагали, что есть время разбрасывать камни и есть время их собирать — белых старались возвращать в СССР военспецами, и было излишне пугать их расстрелами. Весьма интересной является характеристика, которую дал Пепеляеву пленивший его Вострецов:

«Уважаемый товарищ Сольц.
Я в 1923 году ликвидировал банду генерала Пепеляева в районе Охотск — порт Аян, причем было пленено более 400 человек, из них 2/3 офицеров.
Их судили в 1923 году в гор. Чите и осудили на разные сроки, и все они сидят по разным домам заключения.
Получив от одного из осужденных письмо, я решил Вам вкратце написать, что из себя представляет генерал Пепеляев.
1. Его идея мелкобуржуазная, вернее, меньшевистская, хотя он себя считал беспартийным.
2. Очень религиозен. Хорошо изучил литературу по религии, особенно Ренана.
3. Личные качества: очень честный, бескорыстный; жил наравне с остальными подвижниками боев (солдатами); лозунг их — все братья: брат генерал, брат солдат и т. д. Мне утверждали его сослуживцы с 1911 года, что Пепеляев не знает вкуса вина (мне думается, что этому можно поверить).
4. Имел громадный авторитет среди подчиненных: что сказал Пепеляев — для подчиненных был закон. Даже в такие трудные минуты, как поражение его под городом Якутском и пленение в Аяне, его авторитет не ослаб. Пример: отряд около 150 человек находился в 8 вер. от порта Аян, и когда узнал, что порт Аян захватили красные, то решил наступать на порт Аян, и когда на полпути их встретил посланный с приказанием от генерала Пепеляева сдаться, то они, прочтя это приказание, сказали: «Раз генерал приказывает — надо исполнить», — что и сделали, т. е. сдались без боя в плен.
У меня есть такая мысль: не время ли выпустить его из заключения. Мне думается, что он для нас сейчас абсолютно ничего сделать не может, а его можно использовать как военспеца (а он, на мой взгляд, неплохой). Если у нас есть такие бывшие враги, как генерал Слащев, который перевешал нашего брата не одну сотню, а сейчас работает в «Выстреле» преподавателем по тактике.
Вот те мысли, которые я имел и изложил Вам как лицу, который этим заведует.
С коммунистическим приветом.
Командир 27-й Омской стр. дивизии С. Вострецов. (13.4.1928 г.)"

Тем не менее, Пепеляев провел в тюрьме 13 лет, хотя ему разрешали некоторые вольности, например, переписку с женой. А в 1938 году он попал под каток репрессий и был расстрелян. Еще раньше, в 37-м был арестован и расстрелян Строд. Добивший отряд Пепеляева краском Вострецов тоже окончил свой путь несчастливо: в 1929 году он участвовал в конфликте на КВЖД на одной из ведущих ролей, а уже в 1932 году покончил жизнь самоубийством.

Мужество, изобретательность и воинское искусство белых и красных командиров прекрасно помогли им убивать друг друга, но оказались бессильны в борьбе против ударов судьбы и молоха репрессий межвоенного СССР.