Битва при Ауэрштедте: триумф наполеоновского маршала Даву

14 октября 1806 года — славная дата в истории Франции и один из интереснейших дней в военной истории. В этот день Наполеон одержал блестящую победу над прусской армией принца Гогенлоэ при Йене, а одновременно с событиями у Йены не менее драматичная история случилась в нескольких километрах севернее у деревни Ауэрштедт. Здесь III корпус маршала Даву встретился с главной прусской армией герцога Брауншвейгского и вступил с ним в бой. То, что случилось далее, навсегда увековечило славу французского оружия и выдвинуло Даву в число первых маршалов Империи.

Луи Даву — маршал-аристократ

Луи Николя Даву происходил из старинного дворянского рода д’Аву, служившего верой и правдой короне с незапамятных времён. Участник кампаний республиканского времени, Даву всё-таки был далеко не самым заметным полководцем той эпохи. Однако у Даву, кроме богатого военного опыта, было два серьёзных преимущества перед остальными. Во-первых, Даву был женат на сестре генерала Леклерка — зятя Наполеона Бонапарта, а во-вторых, и что гораздо важнее, сам Наполеон был давно знаком с Луи Николя и хорошо знал и ценил его фанатичную преданность, чувство справедливости и способность организовывать и заботиться о снабжении войск даже в самых трудных ситуациях.

Даву не был похож на типичного вояку наполеоновской эпохи, как мы склонны их себе представлять, вспоминая Мюрата, Ланна или Груши. Невысокий, с большой залысиной, близорукий, вечно неопрятно и неаккуратно одетый Даву был похож скорее на объект насмешек и не пользовался особенным уважением у равных ему по должности, а взятая на себя обязанность шпионить за всеми неблагонадёжными лицами дали ему весьма сомнительную славу. И всё же было в нём что-то такое, что заставляло окружающих подчиняться его железной воле, а недоброжелателей держать язык за зубами — упрямый и жёсткий характер, принципиальность и неординарный ум.

19 мая 1804 года одним из 18 генералов только что образованной Первой Империи Даву получает маршальский жезл из рук Наполеона. Многие считали этот шаг скорее проявлением личной симпатии к дальнему родственнику чем реальным поощрением заслуг (что ещё сыграет свою роль), однако самого Даву это мало заботило — милость из рук императора, которого он превозносил и любил всем сердцем была вершиной его мечтаний. Впрочем, очень скоро маршал сумел доказать всем, что достоин высокого звания.

Война четвёртой коалиции — путь Даву

Вернёмся на поля Тюрингии, где вот-вот части Великой армии должны были поймать в ловушку главные силы пруссаков. III корпус, вверенный Даву входил (вместе с корпусом Бернадота) в центральную колонну войск Великой армии, а по преодолению Франконского леса и развертыванию армии на оперативном просторе составил правый фланг группировки, задачей которого было «загонять» пруссаков на основные силы, стараясь оттеснить их от рек Зале и Эльбы. К 14 октября 1806 года Даву занимал крайнее правое (северное) положение, сообщаясь с императором через корпус Бернадота, расположившийся на берегу Зале чуть южнее.

Такое развёртывание несомненно давало французам целый ряд преимуществ, но в случае неверной оценки ситуации даже по объективным причинам, например, отсутствия точной информации о противнике, Даву мог оказаться в невыгодном и даже опасном положении. Однако Наполеон знал Даву как человека решительного в атаке и упорного в обороне и потому справедливо рассчитывал на его талант и расторопность в случае резкого ухудшения обстановки. И не прогадал.

Как нам известно из истории Йенской операции император был уверен, что перед ним главные силы неприятеля, попавшие в его западню. На деле же 14 октября он сразился с армией принца Гогенлоэ, прикрывавшей отход пруссаков и самого короля Фридриха-Вильгельма III, спешно отступавших в направлении на Лейпциг. Исходя из диспозиции, продиктованной императором, Даву должен был закрыть крышку ловушки, продвинувшись от Наумбурга к Апольде, откуда до Йены оставалось всего 16 километров. Но всё пошло не по плану.

Битва под Ауэрштедтом — встречный бой

В то же время когда Даву раздавал приказания дивизионным командирам на грядущий день, в окрестностях Ауэрштедта (местечко в 24 км от Наумбурга и 14 км от Апольды — цели Даву на 14 октября) остановилась на ночлег прусская армия герцога Брауншвейгского — всего более 60 000 человек отборных войск при 230 орудиях. Обе стороны знали о том, что где-то рядом находится неприятель, но ни точное местоположение, ни действительная численность командующим известны не были. В этих условиях невооружённым глазом стала видна та пропасть, что разделяла прусскую и французскую армии. Герцог Брауншвейгский — когда-то смелый и отважный командир авангарда Фридриха Великого — и не помышлял об атаке противника, изменив маршрут армии в пользу движения по более безопасной западной дороге, даже не уточнив состав и численность сил неприятеля, преградивших путь.

Являя собою полную противоположность немцам, французский маршал решает не уклоняться от первоначального плана и продолжает движение на Апольду, соблюдая известные меры предосторожности. И это при том, что даже номинально Даву имел только 27 000 человек, а на деле и того меньше. Ещё затемно войска выступили на марш, чтобы успеть вовремя появиться в тылу противника. Утро выдалось туманным, что ещё более осложняло рекогносцировку местности и играло на руку французам — догадаться о их точной численности герцогу Брауншвейгскому стало ещё труднее.

Сражение началось со встречного боя частей дивизии генерала Гюдена, направлявшихся к деревне Хассенхаузен и отрядов авангарда генерала Блюхера. Несогласованная атака драгун и батареи полевой артиллерии была с легкостью отбита французским пехотинцами, более того, им удалось разгромить батарею, захватив шесть орудий из восьми. Неудача не остановила атакующего порыва Блюхера: подтянув резервы и усилив атакующую линию кавалерией (всего 16 эскадронов) и небольшим количеством пехоты, он снова бросился в атаку на французские порядки.

По команде французские батальоны свернулись в каре и встретили наступавшую кавалерию картечью и ружейным огнём. Несмотря на всю отвагу Блюхера его войска были отброшены с большими потерями, а Гюден укрепил свои позиции вокруг Хассенхаузена, заняв деревню. Имея решительное численное превосходство на этом направлении, прусская пехота так и не поддержала атаку Блюхера — командиры медлили, сосредотачивая как можно больше войск, что и спасло Гюдена — около 9:30 к нему на помощь подошли части дивизии Фриана. Подошедшие войска укрепили угрожаемый правый фланг — пехота развернулась вперемешку с артиллерией, сосредоточенной в батареи, ожидая наступления неприятеля. Только около 10 утра немцы начали общую атаку.

Битва под Ауэрштедтом — кульминация

Левый фланг пруссаков наступал неслаженно, без особенного рвения — командир крыла Шметтау был ранен и покинул поле боя, главенство принял генерал Шарнхорст, однако и ему не удалось собрать воедино все силы и обрушиться на позиции французов одним мощным кулаком. Все атаки пруссаков были отбиты, наступление на этом направлении захлебнулось.

Впрочем, не все было так плохо, и на противоположном крыле пруссакам удалось достичь определённых успехов: молниеносной атакой драгун был обращён в бегство 85-й линейный полк, прикрывавший Хассенхаузен. Солдатам пришлось покинуть деревню, однако уже за ней порядок был восстановлен и полк сформировав каре отбил все атаки неприятеля. Это характерный показатель высокой выучки и дисциплины войск Даву — даже под угрозой удара кавалерии пехотинцам удаётся построиться и отбить атаку неприятеля.

И всё-таки положение здесь оставалось тяжёлым для французов даже несмотря на прибытие подкреплений — мощная группировка прусской кавалерии грозила охватить фланг, однако сказывались негативные черты прусской военной организации — методизм и излишняя педантичность. Если Наполеон и его маршалы старались использовать любую возможность для развития успеха, вводя войска в бой поэшелонно, прямо с марша, то пруссаки стремились подготовить атаку, развернув войска и сосредоточив максимум сил, даже когда это было напрямую вредно потерей времени.

Видя, что атака снова захлебнулась, герцог Брауншвейгский решает двинуть два батальона гренадёр в атаку на Хассенхаузен, ставший ключом ко всей позиции французов. Более того, 71-летний командующий лично возглавил атаку на деревню и был смертельно ранен в самом её начале. Для прусской армии это была катастрофа, так как король не смог назначить нового командующего, а значит и без того слабо взаимодействующая армия потеряла последние нити управления. Впрочем, даже в этих условиях шанс раздавить французов у немцев ещё был — нужно было лишь ударить по неприятельскому центру до того как к месту сражения подойдёт третья дивизия корпуса Даву.

И действительно: неся тяжёлые потери прусская пехота медленно, но верно подвигалась к Хассенхаузену, грозя вот-вот ворваться в деревню. Наиболее тяжёлые потери понес французский 21-й линейный полк, присланный на помощь отброшенному 85-му. Наступил критический момент боя, однако именно в это время к обескровленным Гюдену и Фриану стали подтягиваться свежие части дивизии Морана. На какое-то время опасность быть разгромленными для французов миновала.

Части дивизии Морана прямо с марша вступали в бой, не дожидаясь, в отличие от пруссаков, развёртывания всей дивизии — так 13-й лёгкий был сразу же брошен в деревню с небольшим артиллерийским прикрытием, чтобы выручить 21 и 85-й линейные. Остальные части дивизии целиком были отправлены на левый фланг, которому угрожала опасность быть сметённым прусскими эскадронами. Едва пехотинцы успели занять позиции, как отборная немецкая кавалерия обрушилась на французские каре.

Битва под Ауэрштедтом — контрнаступление маршала Даву

Несмотря на личную отвагу как простых солдат, так и командиров (вообще, битва при Ауэрштедте пример запредельно высоких потерь среди комсостава со стороны пруссаков) — в атаке был ранен один из командиров правого крыла немцев — принц Оранский, лишённые поддержки артиллерии и союзной пехоты кавалеристы были отброшены и рассеяны с большими потерями. Вслед за конницей отступала пехота, а у Даву появилась реальная возможность перейти в контратаку и это при двойном превосходстве сил противника! Французы демонстрировали образцовое взаимодействие — стоило только Морану двинуть батальоны вперёд, как его тут же поддержали многострадальные 21-й и 85-й дивизии Гюдена в центре.

С боями войска Даву продвигались вперёд — правый фланг пруссаков всё больше и больше подавался назад, оставив в руках неприятеля большое количество артиллерии. Аналогичная ситуация складывалась на противоположном крыле — дивизия Фриана открыла наступление и успешно потеснила прусские войска в направлении Ауэрштедта и Лиссдорфа. Довольный ходом событий Даву требует продолжить наступление по всему фронту, прогоняя пруссаков всё дальше и дальше. И это при том, что немецкие войска не только имели численное преимущество, но даже центральный резерв не был введён в бой — в распоряжении прусского короля оставались 14 батальонов, 5 эскадронов и 3 батареи, но он наотрез отказался задействовать их в сражении, уверенный, что против него действует сам Наполеон с главными силами.

Несмотря на попытки удержать позицию на отдельных участках, прусская армия всё дальше отходила на юго-запад, уступая французам на всех направлениях. К 16 часам французам удалось продвинуться на 6−10 километров от Хассенхаузена и на 20−23 километров от Наумбурга, откуда войска выступили рано утром. Прусская армия начала покидать поле боя, оставив заслон на случай активного преследования со стороны неприятеля, но об этом не шло и речи — солдаты Даву были предельно истощены, одержав верх над кратно превосходящим противником. Корпус ночевал прямо на поле боя вместе с командирами дивизий и самим маршалом. Даву мог гордиться своими солдатами.

Победа при Ауэрштедте далась победителям дорогой ценой — из строя выбыл каждый четвертый солдат и офицер III корпуса. Особенно высоки были потери в дивизии Гюдена — более 40% личного состава (половина всех потерь корпуса: из 8 500 солдат и офицеров корпуса из строя выбыло 3 600 человек), в отдельных подразделениях доля потерь была и того выше. Потери прусской армии были ещё тяжелее — одних только пленных было взято более 3 000, а общие потери колеблются по разным оценкам от 10 до 15 тысяч человек — самой боеспособной и элитной части прусской военной машины, оказавшейся бессильной против военного искусства новой эпохи. Кроме того, французам досталась большая часть неприятельской артиллерии — 150 орудий и несколько знамён. Это была выдающаяся победа французского оружия.

Маршал Бернадот: в помощи отказать

После битвы при Ауэрштедте ни у кого больше не возникало вопросов о правомерности вручения Даву маршальского жезла — он на деле доказал, что не просто достоин его, но достоин больше остальных. За победу в сражении ему был пожалован титул герцога Ауэрштедского. Это, кстати, вызывало ревность и зависть у окружающих — так маршал Бернадот со своим I корпусом находился в момент сражения всего в нескольких километрах от Даву, но вместо оказания поддержки отправился к Дорнбургу и не обращал никакого внимания на просьбы Даву о помощи своему истекающему кровью корпусу. Будь при III корпусе хотя бы кавалерия Бернадота последствия сражения могли быть куда значительнее, однако будущий шведский король даже не шевельнулся. 14 октября солдаты его корпуса не сделали ни выстрела.

Ярости Наполеона, когда он узнал о поведении Бернадота не было предела — император даже подписал приказ рассмотреть этот случай военному трибуналу, но в конце концов смилостивился, зная, что трибунал, как и вся армия будет возмущён поведением маршала и не даст ему шанса на спасение. Вполне возможно, что одной из причин помилования Бернадота стал тот факт, что гасконец был женат на Кларе Дезери — первой любви Наполеона. Решение, впрочем, оказалось ошибочным — Бернадот так и не исправился. Так во время войны 1809 года действия корпуса Бернадота поставили на грань гибели всю Великую армию, а став шведским королём маршал предал своего благодетеля, заключив союз с врагами императора.

Двойной разгром прусской армии при Йене-Ауэрштедте стал блестящим примером главных достижений военного искусства Наполеона и его школы. Прусские войска только пленными потеряли около 20 000 (!) человек, более 200 орудий и 60 знамён. Через два дня после битвы в Эфрурте были взяты в плен ещё от 10 до 15 тысяч пруссаков. 17 октября Бернадот разбил последнее боеспособное соединение прусской армии — общий резерв под командованием герцога Вюртембергского, 20 октября корпус Даву первым в Великой армии преодолел Эльбу. 25 октября передовые отряды французов входят в Берлин — и снова маршал Даву со своим корпусом. Воистину отныне Даву стал первым среди маршалов империи. Ну, а война продолжилась с новой силой и с новым противником — русской армией, которая так и не успела на помощь Фридриху-Вильгельму.