Чесночная диета, самолет с подарками для Пауля Клее, студенческие бунты и первые преподаватели-женщины: невероятные истории о студентах и преподавателях Баухауза

Красные нитки

Студенты собирались в Баухауз со всей Германии: распечатанные брошюры с идеями новой школы рассылались в художественные школы разных городов, распространялись среди молодежи. Там провозглашались равные права для всех желающих, независимо от пола и возраста. Юноши и девушки, вдохновленные заявленными целями, оставляли родительские дома и спешили учиться у знаменитых художников. Уже взрослые и сформировавшиеся мастера, отучившиеся в школах прикладного искусства, ехали за новыми знаниями и самореализацией. В первый год в школу приняли 150 студентов, половина из которых были девушки. Но главной причиной, привлекавшей в Баухауз студентов и преподавателей, была возможность спастись от нищеты.

Вальтер Гроппиус согласился возглавить новую школу, потому что ничего не ждал от своей архитекторской практики в голодной, разбитой войной Германии. Пауль Клее согласился преподавать, потому что недавно вернулся с двухлетней военной службы, а в Баухаузе обещали не только жилье, но и просторную мастерскую. Василий Кандинский только вернулся из России, где потерял едва полученное наследство отца после революции и остался буквально без гроша в кармане. Ту пару обуви, в которой он прибыл в Баухауз, художник носил еще 8 лет.

Внешний вид студентов Баухауза менялся со временем. Очень легко отличить оборванцев веймарского периода от уверенных молодых людей в приличных костюмах, которые учились во времена Баухауза в Дессау.

Некоторые абитуриенты прибывали в Баухауз просто без поклажи. На мальчишках была единственная одежда, которой они успели обзавестись за последние несколько лет — старая военная форма. Чтобы придать этим нарядам светский вид, девушки из текстильной мастерской прошивали их красными нитками. Вполне годилось на первое время. Бывших участников Вандерфогеля (немецкие клубы защитников природы и любителей походов) опознавали по длинным волосам. Только некоторых счастливчиков снабжали деньгами родители, а многие вынуждены были работать по ночам на местной фабрике.

Один из студентов вспоминал: «Мы представляли странное зрелище, из-за бедности и личного вкуса одетые в самые причудливые наряды: блузы в русском стиле с ремнями, заношенные брюки и сандалии на босу ногу. У девушек — распущенные волосы и самодельные юбки».

В какой бы мастерской и с какими бы материалами ни работали студенты Баухауза, их произведения — вызывающий эстетический эксперимент...

Чеснок

Гроппиус получил в распоряжение здание бывшей Школы изобразительных искусств Веймара. Во время войны здесь работал госпиталь, а после — всю мебель и оборудование вывезли, остались только голые стены. Студенты приходили на занятия всего несколько раз в неделю, потому что в мастерских было холодно, они разбили огороды и сад рядом со школой, где выращивали овощи и фрукты для студенческой столовой. Готовили и накрывали на стол девушки из ткацкой мастерской.

Столовая Баухауза стала особенным местом, где встречались все студенты вместе, куда часто заходили преподаватели, где вели споры, строили планы, устраивали ночные вечеринки и где в первые годы работы школы всегда пахло чесноком.

Чеснок был основным компонентом строгой вегетарианской диеты, которой придерживались многие студенты вслед за главным идеологом и проповедником этой идеи — Иоганнесом Иттеном. Иттен по приглашению Вальтера Гроппиуса приехал преподавать в Баухаузе полугодовой вводный курс (уникальная программа, которая была направлена на определение склонностей и талантов каждого студента) и прихватил с собой из Вены 20 учеников собственной частной школы живописи. Юноши брились наголо, а девушки носили короткие стрижки, они одевались в розовые балахоны, практиковали дыхательные упражнения и питались свежими овощами с чесноком — их религия называлась маздазнан. Скоро к ним присоединились и новички. Правда, попытки перевести всех студентов на овощную диету вскоре вызвали сопротивление — истощенные юноши требовали меню, более подходящего их насыщеному образу жизни.

Послевоенная разруха, моральный упадок, разобщенность и растерянность заставляли молодых людей бросаться в духовные практики, искать основание, на котором бы можно было выстроить жизнь. Кроме приверженцев маздазнана в школе обосновались и последователи теософии. А однажды в Баухауз пришел бродячий проповедник, который цитировал Христа, Лао-Цзы и Ницше и призывал всех отправляться в паломничество в Италию, что и сделали несколько десятков наиболее впечатлительных студентов. Ушли пешком. Интенсивность духовного поиска в Баухаузе была такой высокой, что небо над ним искрилось.

Воздушные змеи

По субботам в Баухаузе танцевали под музыку собственного джазового оркестра, а четыре раза в год устраивали сезонные фестивали: Праздник фонарей в мае, Праздник летнего солнцестояния, Праздник воздушных змеев в октябре и Рождественская вечеринка. Мастерские Баухауза работали над собственными задачами: обработка дерева, металла, систем освещения, ткачи и сценографы — всем находили дело. Студенты и преподаватели готовили костюмы, декорации, музыкальные представления, мастерили воздушных змеев или фонари. На самой первой рождественской вечеринке в 1919 году Вальтер Гроппиус собственноручно подавал еду и приготовил подарок каждому студенту. Студентка Гунта Штёльцль вспоминала, что это были очень трогательные и очень индивидуальные мелочи, предназначенные для конкретного человека, в зависимости от его характера и интересов.

Когда в 1925 году консервативные и откровенно недовольные деятельностью оборванцев-баухаузовцев веймарские власти урезали финансирование школы на 60%, Гроппиус понял, что школу нужно перевозить в другой регион. Иначе им не выжить. В Дессау для школы специально выстроили новое здание, на которое съезжались посмотреть со всего мира. И впервые в истории художественных учебных заведений оборудовали кампус для постоянного проживания студентов. Теперь чтобы пообщаться друг с другом, им достаточно было выйти на балкон и свистнуть — отзывались все. Столовая тоже, конечно, была, но теперь ее отделяли раздвижные стены от двух других помещений: лекционного зала и театра. Для особых случаев эти стены раздвигали и получали огромный зал. Словом, вечеринки в Баухаузе продолжались. Только теперь на них могли присутствовать еще и жители города и иностранцы. К выступлениям присоединялись приглашенные звезды: дирижеры, поэты, музыканты.

В 1928 году одна из таких вечеринок могла стать катастрофой, а вместо этого открыла баухаузовцам новые возможности заработка. Два состоятельных торговца, с восторгом наблюдавшие однажды фонарный праздник в Баухаузе, обратились в школу с предложением: пусть студенты устроят нечто подобное в Берлине, а они, эти самые торговцы, все оплатят. Придумали тему, несколько месяцев работали над костюмами, париками и декорациями, для выступления с собственным джазовым оркестром пригласили еще одну музыкальную группу. Но перед вечеринкой в Берлине торговцы исчезли. Чтобы хоть частично покрыть расходы, решено было брать небольшую плату со зрителей и продавать цветочные композиции, которые девушки-текстильщицы изготовили к празднику. Так баухаузовцы полностью окупили затраты, заплатили приглашенной группе и получили идею нового источника дохода: теперь они смело будут брать плату за вход на свои вечеринки с гостей.

Ткацкий станок

В 1919 году, когда Вальтер Гроппиус пригласил в Баухауз всех желающих независимо от пола и возраста, самая прогрессивная немецкая художественная академия (Мюнхенская) впервые приняла на обучние девушек. Еще долго в официальных художественных учебных заведениях их количество по отношению к студентам-мужчинам будет оставаться критически небольшим. Среди учеников Баухауза уже в первый год женщин было столько же, сколько и мужчин.

Более того, пройдет несколько лет — и бывшие студентки возглявят мастерские и станут первыми женщинами-преподавателями в истории немецкого образования.

Если искать в истории ХХ века утопические модели гендерного равноправия, то первым делом стоит заглянуть в Баухауз. И не потому, что девушкам здесь было позволено рубить резцом каменные глыбы, резать металл и взбираться на лестницы для росписи стен и потолков. А потому, что к девушкам прислушивались и спрашивали, чего они хотят. Изначально ткацкой мастерской в школе не было — и после вводного полугодового курса студентки должны были выбирать между деревообработкой, осветительными приборами и конструкциями из металла. Некоторые с огромным удовольствием взялись за эти неженские ремесла. Но большинство студенток пошли по старым кладовым еще довоенной школы искусств и ремесел и откопали там ткацкие станки, пришли к Вальтеру Гроппиусу и предложили открыть мастерскую, в которой они станут ткать ковры, гобелены, скатерти и постельные принадлежности. Одна из активисток женского бунта в Баухаузе Гунта Штёльцль настаивала: здесь должно быть что-то специально для нас.
Гроппиус нанял умелицу из местных ремесленников для преподавания основ и техник, а художественным мастером назначил архитектора Георга Мухе. Но пройдет 7 лет — и та самая Гунта Штёльцль разработает авторский 4-летний курс преподавания ткачества и заменит весьма равнодушного к коврам и гобеленам Мухе на этой должности.

Штёльцль стала первой женщиной-мастером в Баухаузе, но вскоре еще одну мастерскую возглавила женщина. Марианна Брандт выбрала металлообработку сразу же после вступительного курса. Разрабатывала модели и изготавливала настольные лампы и посуду. После того, как руководитель мастерской Ласло Мохой-Надь ушел из Баухауза, она целый год исполняла его обязанности в самой «неженской» сфере деятельности.

При этом профессиональные амбиции не мешали студенткам устраивать личную жизнь. Исследователи подсчитали, что между учащимися и даже мастерами и учащимися за время существования Баухауза были заключены 70 браков. Но даже это было не обязательно. Когда одна из студенток родила ребенка, не будучи замужем, в честь этого события устроили настоящий праздник.

Латунный ангел

В 1929 году Баухауз уже перебарлся в Дессау: для учебных целей выстроили новое здание, для студентов — кампус, а для преподавателей — новые дома. Студенты теперь не выглядели, как оборванцы и бродяги. Юноши могли позволить себе модные костюмы облегающего силуэта, девушки носили брюки и узкие юбки, а волосы стригли стильным бобом.

Самому любимому преподавателю, самому непостижимому и вдохновляющему художнику Паулю Клее в этом году исполнялось 50 лет. И студенты готовили для него подарки.

Анни Альберс, тогда еще ученица текстильной мастерской, вспоминала, что просто вручить мастеру праздничные свертки девушкам показалось недостаточно. Они решили придумать эффектное поздравление. Несколько добровольцев отправились на авиастроительный завод «Юнкерс», который как раз находился в Дессау. Девушки попросили выделить им на час самолет и пилота — ему нужно всего-то пролететь над домом Пауля Клее 18 декабря, в день его рождения, и с парашютом сбросить подарки. Одному Богу известно, как им удалось уговорить руководство завода, но затею поддержали. Скорее всего потому, что крупные промышленники города, в том числе изобретатель и инженер Хуго Юнкерс, переезд школы в Дессау считали большим достижением и стали первыми крупными заказчиками школы. В отличие от конвервативного Веймара, Дессау быстро рассмотрел все преимущества размещения в городе прогрессивной архитектурной школы. Именно здесь по заказу промышленников баухаузовцы выстроят первый жилой комплекс для рабочих крупных заводов — 60 авангардных белых домов с плоскими крышами и горизонтальными рядами окон.

Как бы то ни было, в день рождения Пауля Клее на крышу его дома приземлился прекрасный, но невероятно тяжелый, латунный ангел, еще несколько подарков и нераскрывшийся парашют. Этот торжественный сверток пробил крышу насквозь и приземлился на пол мастерской.

Всего через два года Баухауз закроют и в Дессау — у школы сложилась не самая благоприятная политическая репутация, нового директора, преподавателей и большинство студентов называли «культурными большевиками». А в стране, где к власти повсеместно приходили национал-социалисты, такой имидж становился смертельно опасным.