Чисто английский переворот: кризис в Великобритании, заговор против премьер-министра Гарольда Вильсона и первая антитеррористическая операция SAS

В Лондоне тоже не хотели отставать: группа военных готовилась свергнуть правительство лейбористов — и имена некоторых из заговорщиков будут очень хорошо знакомы любому, кто хоть что-то слышал об участии Великобритании во Второй мировой войне.

«Счастливейшего племени отчизна»

На Рождество 1973 года шекспировский вопрос «что слышно в нашем шатком королевстве?» вряд ли был актуален для британцев, поскольку ответ «ничего хорошего» был слишком очевиден. Позитивных новостей было мало. Инфляция достигла неприятных 8,4% и продолжала расти, а ВВП, напротив, сокращался. На 73% рухнул фондовый рынок. Одна за другой приходили в упадок целые отрасли экономики — последней из них пострадала рыбная промышленность, которую подкосила только что «отгремевшая» 2-я тресковая война. Число безработных достигло почти миллиона человек. Продолжался конфликт в Северной Ирландии, общее количество жертв которого вплотную приблизилось к отметке в 1000 человек, причём военные и полицейские составляли порядка 30% погибших.

С 1 января 1974 года страну ждала трёхдневная рабочая неделя с урезанием электро- и теплоснабжения — на фоне забастовки угольщиков и взлёта нефтяных цен после арабо-израильской войны надо было экономить энергоносители. В Великобритании было введено чрезвычайно положение — уже в пятый раз за четыре года. Из-за панической скупки товаров во многих магазинах кончилась туалетная бумага. Некоторые бывшие колонии откровенно глумились над прежней метрополией: президент Уганды Иди Амин заявил о готовности выслать 10 000 шиллингов из личных сбережений и добавил, что «многие угандцы внесут щедрые пожертвования, чтобы спасти своих безвинных друзей, которые стали жертвами резкого роста налогов, ужесточения условий кредитования и возможных сокращений заработной платы».

Майор Александр Гринвуд вспоминал:

«Я вернулся из круиза по Рейну, чтобы к своему ужасу обнаружить, что ставки по кредитам достигли 15%… Я обнаружил, что профсоюзы снова бастуют, а вокруг рвутся бомбы ИРА. Англия уже не была зелёной и отрадной землёй. Я думал, что для начала рухнет Би-Би-Си. Я думал, что поезда перестанут ходить. Лондонский аэропорт перестанет работать. Умрут порты. Что в стране наступит полнейший хаос».

Со всем этим нужно было что-то срочно делать.

Заговор

5 января 1974 года пассажиры в лондонском аэропорту Хитроу внезапно выяснили, что он занят военными, а на въездах, выездах и у терминалов стоит бронетехника. Когда корреспондент одного из изданий уточнил у пулемётчика, что он будет делать, если водители не станут останавливаться перед импровизированным КПП, солдат хмуро ответил: «Они остановятся». Действительно, позднее министр внутренних дел Роберт Карр подтвердил, что солдатам было дано право в случае необходимости стрелять на поражение.

В официальную версию — антитеррористические учения — никто не поверил. В газетах уже давно писали о том, что военный переворот станет весьма логичным завершением развивающегося кризиса, что чилийский вариант вполне возможен, что Британия находится «практически на стадии Веймарской республики до Гитлера; политическим следствием этого будет диктатура, левая или правая».

Некоторые журналисты прекрасно понимали, что разговоры о перевороте не просто щекочущее нервы упражнение в словесности. Ещё в мае 1968 года председатель крупнейшего издательского холдинга IPC Сесил Кинг встретился с лордом Луисом Маунтбеттеном Бирманским, чтобы поделиться крайним беспокойством аристократии и крупного бизнеса по поводу политики правительства лейбористов. Адмирал Маунтбеттен был крайне влиятельной фигурой: во время Второй мировой войны он командовал войсками союзников в Юго-Восточной Азии, с 1959 по 1965 гг. возглавлял штаб обороны Великобритании, но главное — он был правнуком королевы Виктории, дядей мужа королевы Елизаветы II и наставником принца Чарльза.

Маунтбеттен ответил Кингу, что во дворце разделяют имеющееся беспокойство, а королева получает беспрецедентное количество писем с критикой премьер-министра Гарольда Вильсона. Тогда медиамагнат сказал, что вероятна перспектива, когда экономический кризис обернётся крахом закона и правопорядка, кровопролитием на улицах, что предотвратить это может только военное положение и чрезвычайные полномочия для правительства, во главе которого многие высокопоставленные друзья Кинга видят именно лорда Луиса. Долгое время считалось, что ответом ему было вежливое, но твёрдое «нет», однако в вышедшей в 2019 году биографии Маунтбеттена был опубликован документ, в котором один из ближайших друзей лорда признавал, что тот был «весьма заинтригован предложением Сесила Кинга стать начальничком правительства». В любом случае, сама идея вскоре стала неактуальна — лейбористы проиграли выборы, и к власти пришли консерваторы.

Интересно, что в ноябре 2020 года, после выхода на экраны четвёртого сезона сериала «Корона» британский королевский двор приложил исключительные усилия, чтобы все услышали монаршее неудовольствие по поводу изображения истории принцессы Дианы. Что характерно, серия о подготовке военного переворота, который обсуждался с ближайшим родственником королевской семьи, таких комментариев не вызвала.

Тему с военным правительством пришлось реанимировать после того, как лейбористы выиграли февральские выборы 1974 года и вернулись к власти. Расцвету теории заговора в немалой степени способствовало то обстоятельство, что армия ещё трижды занимала аэропорт Хитроу, — в июне, июле и сентябре 1974 года, — при этом почему-то забывая предупредить правительство о своих манёврах. По свидетельству баронессы Фолкендер, в 1970-е возглавлявшей политический штаб лейбористов премьер-министр Вильсон считал, что действиям армии возможны лишь два объяснения — либо это силовое давление, либо репетиция военного переворота.

К тому же информационный фон всему этому обеспечивали такие тяжеловесы, как герой Африканской кампании подполковник сэр Дэвид Стерлинг, в 1941 году стоявший у истоков Специальной воздушной службы (SAS — Special Air Service), а теперь создавший «организацию обеспокоенных патриотов» GB 75, которая должна была прийти на помощь властям в случае, «если политическая забастовка начнёт наносить непоправимый вред стране и экономике».

Генерал Уолтер Уокер к числу легенд Второй мировой не принадлежал — его звезда взошла чуть позже, в период борьбы с малайскими партизанами в 1950-х, где он командовал частями гуркхов и ибанских следопытов и написал первое британское руководство по действиям в населённых пунктах «Внутренняя безопасность в городах». В 1960-е он возглавлял войска Содружества, одержавшие победу в конфронтации с Индонезией, а затем был главнокомандующим войск НАТО в Северной Европе. Уйдя в отставку, Уокер обнаружил, что ситуация в Британии грозит выйти из-под контроля, а потому создал организацию «Гражданское содействие» (Civil Assistance) и заявил в интервью, что «вероятно, что страна может предпочесть анархии власть оружия». По свидетельству майора Гринвуда, «лорд Маунтбеттен однажды вечером позвонил генералу сэру Уолтеру Уокеру и сказал: «Если Вам понадобится какая-то помощь с моей стороны, дайте знать»».

Стирлинг и Уокер не были одиноки в своих начинаниях — полувоенные организации, подобные их структурам, появлялись как грибы после дождя. Неудивительно, что и простые, и высокопоставленные британцы были готовы однажды увидеть на улицах вооружённых солдат. Совсем как в Северной Ирландии.

Спецпропаганда

Капитан Колин Уоллес был из тех всезнаек-отличников боевой и политической подготовки, что своими выдающимися результатами вечно осложняют жизнь сослуживцам из числа обычных смертных. К 30 годам его уже дважды представляли к ордену Британской империи, он был старшим офицером по информационной работе, возглавлял армейскую команду спортсменов-парашютистов, занимался альпинизмом и к тому же обладал энциклопедической памятью. Непосредственный начальник Уоллеса так характеризовал своего подчинённого:

«Насколько я знаю, он работал, как минимум, 80 часов в неделю, каждый день появляясь на своём рабочем месте. Он жил в офицерском модуле и считал себя постоянно находящимся на службе. По прибытии я выяснил, что за шесть лет он практически не был в отпуске. Его знания по ситуации в Ирландии были абсолютно уникальны для Штаб-квартиры и превосходили даже уровень разведывательной службы… В рамках своих служебных обязанностей он имел постоянный и свободный доступ к материалам высшего уровня секретности и исключительной степени конфиденциальности».

В обязанности капитана Уоллеса входило проведение психологических операций, и служил он именно там, где в Великобритании начала 1970-х были собраны лучшие эксперты в этой сфере — в Северной Ирландии. Поэтому неудивительно, что он и его коллеги оказались вовлечены в операцию «Заводной апельсин» (Clockwork Orange), которая предусматривала распространение компрометирующих материалов на целый ряд ведущих политиков — в том числе, и премьер-министра Гарольда Вильсона. Если бы капитан Уоллес не перешёл дорогу контрразведывательной службе MI5, и если бы его не вынудили уйти в отставку, то общественность вряд ли бы обо всём этом узнала.

Главе правительства создавали репутацию советского агента — его предшественник на посту лидера партии лейбористов внезапно заболел после возвращения из СССР и скончался от волчанки. По данным, которыми любезно поделилось ЦРУ, таким образом советские спецслужбы расчистили Вильсону путь наверх — эта схема выглядела крайне сложно, но не казалась в послевоенной Великобритании такой уж невероятной после истории с «Кембриджской пятёркой». К этому уже прилагались стандартные обвинения в потакании бастующим шахтёрам, подрыве потенциала страны и тайных контактах с ирландскими террористами.

Семена дезинформации, технично разбросанные специалистами по психологическим операциям, упали на благодатную почву. Вильсон и его соратники были парализованы паранойей, им постоянно приходилось реагировать на выводящие из равновесия действия и заявления организаций Стерлинга и Уокера. Возможно, им было бы проще, если бы они знали, что имеют дело с отточенной до безупречного идеала техникой «Армии призраков», а в реальности количество членов GB 75 и «Гражданского содействия» измерялось считанными единицами. Показательно, что Джордж Буш, тогда директор ЦРУ, после встречи с Вильсоном суммировал свои впечатления довольно категоричным образом: «Он не делает ничего, а только жалуется, что за ним шпионят!» 5 апреля 1976 года измотанный постоянными нападками и подозрениями премьер-министр ушёл в отставку.

Колин Уоллес в 1980 году был арестован, обвинён в непреднамеренном убийстве и получил 6 лет тюрьмы. Через полтора десятилетия его полностью оправдали, сняв все обвинения и объяснив происшедшее ошибкой следствия и судебной системы. В 1990 году Министерство обороны Великобритании в рамках парламентских слушаний признало существование проекта «Заводной апельсин», заявив, однако, что никто и никогда не санкционировал его запуск.

«А город подумал — ученья идут»

Так всё же, что британские войска делали в лондонском аэропорту Хитроу в 1974 году? Ответить на этот вопрос не так уж и сложно, если отвлечься от перипетий политической борьбы на туманном Альбионе и взглянуть на происходящее в мире, где в начале января аналогичные события происходили в аэропортах Бельгии, Дании, Нидерландов, Франции и Италии. В ФРГ, кроме того, под усиленную охрану военных были взяты ещё и все нефтеперегонные заводы и топливные хранилища, а голландская армия перекрыла границу с Бельгией.

На самом деле, пока информационные службы заботливо очерняли Вильсона, а любители теории заговоров шушукались о военном перевороте, дислоцированные в Лондоне части отрабатывали не захват власти, а следовали плану «Мармион» (Marmion), разработанному на случай террористической угрозы. То же самое делали их западноевропейские коллеги, которым по каналам «Моссада» и иорданского «Мухабарата» передали информацию о готовящемся теракте. После ареста в Италии арабских боевиков, хранивших в шкафу пару ПЗРК «Стрела-2», и нападения на аэропорт Рима 17 декабря подобные предупреждения воспринимались крайне серьёзно.

В Великобритании войска получили задачи по обеспечению безопасности вылетающих и заходящих на посадку воздушных судов, усилению полиции и охране особо важных объектов. «Разбор полётов» в Хитроу завершился неутешительными выводами — армейские части готовы по тревоге занять аэропорт, но на этом их практическая ценность в операциях против террористов исчерпывается. При оценочном радиусе действия «Стрелы-2» в 3 мили (4,8 км) и «потолке» в 1000 метров под контроль нужно было взять примерно 50 миль² (130 км²), а для этого не хватило бы не только 150 человек, участвовавших в январской операции, но и, скорее всего, всех пяти батальонов, дислоцированных в Лондоне. Выяснилось также, что «Скорпионы» и «Саладины», на которых «прискакали» конногвардейцы, бесполезны в условиях аэропорта и пугают персонал и пассажиров — но грузовики и «лендроверы» использовать было нельзя, поскольку связисты полка не располагали нужным количеством переносных радиостанций.

Развёртывание военных частей в Хитроу в течение 1974 года проводилось ещё трижды, что позволило уточнить реальные возможности военных по борьбе с террористической угрозой и доработать соответствующие планы — к концу 1970-х их было уже два: «Чёрный бриллиант» (Black Diamond) для аэропорта Гатвик и «Попечитель» (Trustee) для Хитроу.

Военные были не единственными, кто отрабатывал антитеррористические действия. Одновременно с теми же самыми вводными работали службы правительственной связи, которым предстояло обеспечивать коммуникации между различными ведомствами, и созданный в 1973 году Штаб секретариата кабинета министров (COBR — Cabinet Office Briefing Room) — одновременно и командный пункт, и центр, координирующий действия госорганов.

Результаты однозначно указывали на то, что главным инструментом в борьбе с террористами должна была стать SAS, в составе которой ещё в 1972 году, после Мюнхена, была сформирована специализированная группа «Пагода» — два десятка бойцов, преимущественно, из состава Подразделения личной охраны (Bodyguarding Cell). Для руководства антитеррористическим направлением в SAS был создан Отряд антиреволюционной борьбы (Counter Revolutionary Warfare Wing), изначально состоявший всего из одного офицера, чьей задачей был мониторинг и изучение форм и методов действий террористических и революционных группировок.

Предусматривалось, что в случае захвата заложников подготовка операции по их освобождению и переговоры с террористами должны были идти параллельно — отдельно друг от друга, но одновременно. Полиции отводились задачи по блокированию террористов, по изоляции района, где произошёл инцидент, и по работе с представителями СМИ. Особая служба (Special Branch) полиции и контрразведка MI5 отвечали за сбор и обработку информации. В случаях, когда переговоры с террористами заходят в тупик или возникает угроза жизни заложников, Главный констебль (в Великобритании — начальник полиции города или графства) по согласованию с министром внутренних дел мог принять решение перейти к плану «Подснежник» (Snowdrop) и задействовать группу «Пагода».

Всю эту систему предстояло испытать на практике уже вскоре — всего через год после первого появления военных в Хитроу.

7 января 1975 года пассажир рейса 111 авиакомпании «Бритиш Эйрвейз», выполнявшего полет по маршруту Манчестер — Лондон, захватил воздушное судно, угрожая — как выяснилось впоследствии — макетом пистолета и муляжом взрывного устройства. После посадки в Хитроу в обмен на 100 000 фунтов стерлингов, парашют и обещание доставить его в парижский аэропорт Орли он отпустил всех тех, кто был на борту, за исключением пяти членов экипажа. Вылет в Париж удалось под благовидными предлогами оттянуть до вечера, а затем пилоты провели самолёт над Ла-Маншем, чтобы выполнить плавный разворот и приземлиться не во Франции, а в Станстеде, на другом аэродроме лондонского авиаузла.

За время полёта персонал Станстеда смог убрать всё, что указывало бы на настоящую принадлежность аэропорта — таблички, флаги и прочее. Буквально перед самой посадкой захваченного авиалайнера в Станстед двумя бортами были переброшены бойцы SAS и дополнительные силы полиции.

То, что произошло потом, гораздо больше напоминало фарс, чем антитеррористическую операцию. Преступник, и до того демонстрировавший психическую неустойчивость, после полной остановки самолёта выпрыгнул, побежал по взлётно-посадочной полосе и после очень краткой погони был захвачен группой «Пагода». Пострадал только один из бойцов SAS, которого покусала полицейская собака, вместе с кинологом рванувшая за террористом. В довершение ко всему выяснилось, что лондонская полиция не справилась с задачей по работе со СМИ — журналисты слышали переговоры антикризисного штаба с капитаном воздушного судна, и из вечерних новостей вся Великобритания, за исключением террориста, знала, что он летит не в Париж, а в графство Эссекс.

Эта и другие ошибки были в полной мере учтены, и уже через пять лет, после штурма иранского посольства в Лондоне, о SAS во всём мире будут говорить как о несомненном лидере в борьбе с новыми угрозами.