Что, если бы Цезаря не убили

Что произошло?

Покончив с Помпеем и поочередно разгромив всех его активных сторонников, Цезарь сосредоточил в своих руках огромную и, по сути, ничем не ограниченную власть. Тут нет ничего удивительного. В истории вообще действует принцип «победитель забирает все». Цезарь, как победитель гражданской войны, пожинал плоды своих военных и политических успехов. Рим находился под его контролем, но существовал один чисто формальный, чисто юридический нюанс: нельзя просто так взять и забрать себе навечно высшую власть в республике, на то она и республика. Тут есть законы, предполагающие регулярную смену первых лиц, коллегиальное управление, специальные институты, ограничивающие друг друга, традиции, в конце концов. Традиции, в данном случае, даже важнее законов. В 509 г. до н. э. (за четыре века до рождения Цезаря) римляне изгнали царей, решив впредь не допускать над собой ничьей единоличной власти. Сенат, регулярное избрание консулов, огромный свод законов — все это было придумано для того, чтобы никогда больше не было римских царей. С этой же целью Сенат всячески ограничивал амбиции слишком успешных полководцев, внимательно следя за тем, чтобы никто из них не вздумал забрать власть силой.

Республика была сильна. Она стала той самой печью, в которой ковалась бессмертная слава Рима. Это она обеспечивала почву для блестящих побед — покорения Апеннин, разгрома Карфагена, завоевания Греции и так далее. Вот только так было не всегда. К концу II в. до н. э. республиканские институты стали загнивать. Рим погрузился в серьезный экономический кризис и стало ясно, что старая система уже не так эффективна, как раньше. Появился запрос на «сильную руку», на человека, который возьмет власть в своих руки наведет порядок. Политическим предшественником Цезаря был Сулла. Он единолично правил Римом, не принимая при этом титула царя, и ни с кем не делясь полномочиями. Сулла был более жесток к оппонентам, чем Цезарь и не имел склонности к тому, чтобы предоставлять им второй шанс. Суть, однако, заключалась в следующем. При наличии запроса на единоличную власть, ее нельзя было ввести, не нарушив закона. Потому что это была бы уже не республика. Цезарь тонко чувствовал этот нюанс, а потому не спешил. Провозгласив себя царем, он навлек бы на себя гнев многих видных патрицианских родов, в чьей поддержке остро нуждался. Он зондировал почву. Светоний описывает политических спектакль, в ходе которого Марк Антоний порывался передать Цезарю царские символы власти, но тот от них отказывался.

Цезарь избрал умеренный вариант. Добавил к своему имени слово «император» (то есть, победоносный полководец), занял сразу несколько высших административных должностей, наконец, принял на себя полномочия диктатора. В феврале 44-го г. н. э. Цезарь стал диктатором сроком на десять лет (беспрецедентный случай в истории Рима). Ему было 54 года. Эта диктатура воспринималась многими как пожизненная. Назначение, разумеется, взволновало «республиканцев», тех, кто еще надеялся, что однажды Цезарь сложит с себя полномочия и покинет Рим, как этого требовали законы.

Могло ли быть иначе?

Не похоже. Цезарь не для того покорял Галлию, бился с Помпеем и гонялся за его сторонниками по всему Средиземноморью, чтобы потом взять и уйти. Разумеется, он хотел высшей власти, просто, как умный политик, Цезарь ждал удобного момента. Но заговор против него был неизбежен, и о риске возникновения такового диктатора не раз предупреждали. Цезарь, однако, проявил беспечность. В тот самый злополучный день он явился в Сенат без охраны и оружия, и, в итоге, оказался совершенно беззащитным перед своими убийцами. Шансов спастись от кинжалов Брута и Кассия у него попросту не было. Цезаря буквально изрезали на куски (он получил по меньшей мере 23 колотых ранения).

Кроме того, Цезарь, очевидно, не чувствовал угрозы от Брута и Кассия. Они входили в число «прощеных», то есть тех, кому он дал второй шанс после разгрома Помпея. Будущие убийцы были им, к тому же, облагодетельствованы. Брут побывал сначала авгуром, а затем претором. Это достаточно высокие должности, свидетельствовавшие о расположении диктатора. Не говоря уже о том, что Цезарь нередко называл Брута «сыном», что породило предположение о том, что он действительно мог быть биологическим отцом своего убийцы. В молодости Цезарь и мать Брута Сервилию связывали романтические отношения.

Что изменилось бы?

Цезарь, видимо, грезил славой Александра Македонского. Как и тот, он был при жизни сакрализирован, имел неограниченную власть, непререкаемый авторитет, огромный список военных побед. Кроме того, он действительно избавился от всех конкурентов. Да, Цезарь не принимал на себя царского титула, но, скорее всего, только временно. Еще лет семь-десять, и он решился бы на этот шаг. Но этих семи-десяти лет ему прожить было не суждено.

В итоге, то, что не смог сделать Цезарь, сделал его внучатый племянник Октавиан Август. Объявил себя императором, а республику не упразднил совсем, а просто законсервировал. Для этого, правда, Риму пришлось пройти через новый виток гражданской войны, в которой «цезаринцы» сначала добили республиканцев, а затем разобрались друг с другом. Этого второго этапа могло бы и не быть, проживи Цезарь дольше. Он, скорее всего, просто передал бы власть Октавиану, которого назвал своим приемником в завещании. Несомненно, в этом случае, история не сохранила бы для нас имен Брута, Марка Антония и Клеопатры. То есть, сохранила бы, но сыгранные ими роли были бы не очень значительны.