Индонезийская оккупация Восточного Тимора, или Война за половину острова

Малайский архипелаг не стал исключением, и на его островах теперь уже независимая от Нидерландов Индонезия пыталась максимально расширить свои границы за счёт колоний других европейских стран. Так, в 1975 году началась борьба за остров Тимор, восточная часть которого перестала быть колонией Португалии, но и не желала становиться новой провинцией своего большого соседа Индонезии.

Восточный Тимор до обретения независимости

Малайский архипелаг привлек европейцев еще в самом начале эпохи Великих географических открытий. Острова были источником пряностей и ценных пород древесины, потому португальцы и голландцы еще в XVI в. устремились туда, рассчитывая на большую прибыль от перепродажи местных товаров в Европе.

Тимор, на котором проживал народ тетум, стал, как и прочие острова в архипелаге, объектом борьбы между европейскими колонизаторами. В конце концов, по словам историка А. М. Хазанова, в XVIII в. Тимор оказался поделённым: Голландии досталась его западная часть (Сервианг, по имени местного княжества), а Португалии — восточная (Белуш, от местного слова, означавшего «друг»).

Однако нельзя сказать, что отношения между туземцами и португальцами (да и голландцами) были дружественными. Три столетия с момента появления на Тиморе европейцев были временем войн и восстаний. Воевали между собой местные племена и княжества, в войны вмешивались колонизаторы, стремившиеся установить контроль над всем Тимором. Нидерланды несколько раз захватывали у португальцев крупные куски их территории, причем споры за остров между двумя державами продолжались вплоть до начала ХХ в. Тиморцы в свою очередь сопротивлялись попыткам распространить власть европейцев вглубь острова, что оборачивалось практически непрерывными восстаниями и партизанской войной. Даже накануне Первой мировой войны колониальная администрация не могла бы заявить, что полностью контролирует остров.

Замирение острова произошло при помощи установления политики протектората. А. М. Хазанов отмечает, что в портовых городах и на побережье господствовали португальцы, а во внутренних районах не было иной власти кроме власти вождей. Последними крупными волнениями стали выступления тиморцев после падения монархии в Португалии в 1910 году и через несколько лет после этого восстание Мануфахи, инспирированное голландцами (под шумок в очередной раз отхватившими часть португальского Белуша) и подавленное при помощи лояльных восточнотиморскому губернатору местных жителей.

В годы Второй мировой войны весь Тимор был оккупирован японцами, которые рассматривали его как военную базу и источник продуктов, не принимая, естественно, в расчет потребности местных жителей: за время японского присутствия в восточной половине острова погибло не менее 60 000 человек, т.е. 13% населения. После поражения Японии в 1945 году португальская администрация быстро восстановила в колонии прежний порядок управления, тогда как западная часть острова отошла после четырёхлетней войны к добившейся независимости Индонезии. До 1974 года власть Португалии над Восточным Тимором (Тимор-Леште) Джакартой не оспаривалась, но падение власти преемников Салазара и признание новым правительством в Лиссабоне права африканских и азиатских колоний на независимость изменили абсолютно все.

Начало индонезийской оккупации

В Восточном Тиморе еще в 1960-х гг. появилось начатки несколько политических партий, главным отличием которых друг от друга была прежде всего позиция по поводу независимости. Демократический союз Тимора (УДТ) выступал за автономию острова в составе Португалии, тогда как Народно-демократическая ассоциация Тимора (АПОДЕТИ) поддерживала присоединение к Индонезии, противостояла же им Тиморская социал-демократическая ассоциация, превратившаяся затем в Революционный фронт за независимый Тимор (ФРЕТИЛИН), вобравший в себя разрозненные левые организации и националистов и твердо отстаивавший независимость бывшей колонии.

В 1974–1975 гг. между бывшей метрополией и колонией шли интенсивные переговоры по поводу переходного периода и временной администрации, тогда как в Джакарте шли приготовления по присоединению Белуша, который теперь руководство Индонезии рассматривало как естественную часть государства. В середине 1975 года после принятия в Португалии закона, передававшего судьбу колонии в руки местного Народного собрания, борьба за независимость колонии перешла в горячую стадию.

В августе–ноябре 1975 года члены УДТ и АПОДЕТИ, поддерживаемые Джакартой, попытались совершить государственный переворот и уничтожить ФРЕТИЛИН, но эта попытка вылилась в кровавые столкновения (до 3000 погибших) в Дили, столице Восточного Тимора, закончившиеся изгнанием представителей первых двух партий из страны. Часть руководства УДТ, сбежавшая в индонезийскую половину Тимора, подписала документы, передававшие Восточный Тимор Индонезии. Португальские власти эвакуировались в Австралию или близлежащие острова и не вернулись, несмотря на попытки ФРЕТИЛИН продолжить мирный процесс деколонизации. Большая часть колониальных войск перешла на сторону ФРЕТИЛИН. В ноябре 1975 года руководство последнего объявило о независимости и создании Демократической республики Восточный Тимор, президентом которой стал Шавьер де Амарал.

После такого поворота индонезийский президент Сухарто, до того рассчитывавший присоединить оставшуюся часть Тимора руками местных партий, уже без колебаний отдал приказ о начале вторжения на Восточный Тимор в рамках операции «Сероджа» («Лотос»), командовать которой был назначен генерал Леонардус Беньямин Мурдани (уроженец Явы, но католик, как и многие жители острова Тимор).

Операция началась 7 декабря 1975 года: после обстрела с моря в Дили высадилась морская пехота и был сброшен воздушный десант, но, как отмечают российские исследователи, он попал под «дружественный огонь» и понес крупные потери. Целью начальной стадии операции было запереть подразделения Вооруженных сил национального освобождения Восточного Тимора (ФАЛИНТИЛ) и уничтожить их в городе. Тем не менее, главная задача так и не была выполнена: несмотря на огромное численное и техническое превосходство индонезийской армии — около 30 000 военнослужащих регулярной армии против 2500 функционеров ФРЕТИЛИН и солдат бывшей португальской армии, — блицкриг не получился.

После трех месяцев боев индонезийская армия, как когда-то португальцы, сумела овладеть только Дили и побережьем, тогда как доступ во внутренние районы был практически перекрыт. Многие восточные тиморцы покинули городки и деревни, перебравшись подальше в лесные и горные районы, вливаясь в отряды ФРЕТИЛИН. Индонезийская армия начала тотальную зачистку подконтрольных территорий, уничтожая деревни и местное население, подозревавшееся в партизанской деятельности. Как отмечают историки, парадоксальным образом первой пострадала китайская община, жившая в Дили и всегда выступавшая за объединение колонии с Индонезией.

Партизанская война на Тиморе

В 1977 году индонезийское руководство, к тому времени уже объявившее о добровольном вхождении Восточного Тимора в состав Индонезии, приняло решение о новой операции, поскольку справиться с ФРЕТИЛИН было невозможно, даже в условиях чудовищных репрессий и фактического уничтожения мирного населения. Операция «Окружение и уничтожение» заключалась в бомбардировке горных местностей, где укрывались отряды повстанцев, с одновременным уничтожением растительности, чтобы демаскировать их передвижение. Это принесло определенные результаты, по крайней мере были захвачены все оставшиеся лагеря ФРЕТИЛИН, из которых шло радиовещание и осуществлялась координация малых групп сопротивления на оккупированной территории.

С 1980 года индонезийское правительство и командование усилили репрессивную политику по отношениям к жителям Восточного Тимора. Многие работоспособные жители были без суда отправлены в тюрьмы, скорее напоминавшие рабочие лагеря. К тем, кто упорно не желал сотрудничать с властями и работать, полиция и армия получили официальное разрешение на применение пыток, что зачастую сопровождалось ещё и сексуальным насилием. Исследователи приводят многочисленные цитаты из интервью с выжившими тиморцами, описывавшими карательные операции индонезийской армии.

К 1984 году было создано около 400 деревень, больше напоминавших концентрационные лагеря, в которые к 1990 году были перемещены практически все жители Восточного Тимора. Администрация таких деревень была набрана либо из коллаборационистов, либо из индонезийских военных. Жизнь крестьян и горожан проходила в тяжёлых условиях, поскольку выделенные земельные наделы не могли прокормить семьи, а промышленность и торговля сильно пострадала от действий властей, вывезших с острова все более-менее ценное оборудование. Для многих единственным способом выжить становилась работа на плантациях, принадлежавших индонезийским компаниям. Индонезийские власти начали поощрять переселение жителей других островов в наиболее плодородные регионы Восточного Тимора, предоставляя переселенцам льготы для ведения хозяйства.

Помощь армии и полиции оказывали парамилитарные формирования и специальные службы (например, «Копассус»), предназначенные для террора и запугивания. В результате их действий прежде всего пострадали родственники бойцов ФРЕТИЛИН и все заподозренные в поддержке независимости. Часто применялась, кроме того, тактика живого щита, как, например, при операции «Финальная зачистка»: всех мужчин из лагерей для перемещенных лиц в возрасте от 8 до 50 лет разделили на небольшие группы и заставили идти перед индонезийскими отрядами при прочесывании местностей, где укрывались бойцы сопротивления. Иногда подобная тактика сочеталась с активной бомбардировкой, что приводило ко множеству погибших.

Естественно, подобные действия не могли не сказаться на численности населения. Так, португальцы в 1970 году насчитали при переписи в Восточном Тиморе 609 000 человек, а в 1974 году в епархии Дили жило около 688 000. В 1980 году уже индонезийцы указывали число жителей в 555 000, а католическая церковь в 1982 году говорила только 425 000. По-видимому, многие бежали с острова (австралийские газеты в 1980-х гг. опубликовали множество интервью с беженцами, добравшимися до «зеленого континента»), или погибли от голода вследствие насильственных миграций и реквизиций, или, что вероятнее, были убиты в ходе спецопераций против ФРЕТИЛИН. Уже в 1976 году приходские священники давали сведения о 100 000 человек, погибших от рук военных. Точное число сложно установить, международные организации осторожно оценивают потери мирного населения в ходе оккупации Восточного Тимора не менее чем в 200 000 человек.

Коренное изменение ситуации произошло в начале 1990-х гг. Мир обошли кадры расстрела демонстрации в Дили (т. н. «бойня на кладбище Санта-Крус») в ноябре 1991 года, когда погибло не менее 250 человек. Это событие позволило многим правозащитным организациям привлечь внимание к положению населения в Восточном Тиморе и усилить нажим на правительства многих стран. Кроме того, в условиях конца Холодной войны США уже могли урезать поддержку антикоммунистических режимов наподобие индонезийского, ведь ФРЕТИЛИН всегда был в глазах многих политиков в Вашингтоне союзником СССР, и они не хотели повторения вьетнамского сценария. Потому 1990-е гг. стали одновременно годами освобождения для Восточного Тимора, завершившегося референдумом о независимости 1999 года, и годами последнего витка репрессий, когда в середине и второй половине этого десятилетия индонезийцы попытались с помощью армии, полиции и парамилитарных формирований в последний раз сломить сопротивление ФРЕТИЛИН.