Как разведчики 274-й стрелковой дивизии ходили за языком

Результат разведпоиска зависел от продуманности всех шагов и тщательной подготовки, а важнейшую роль играл фактор неожиданности. Если разведчики учитывали эту аксиому, то достигали успеха без потерь. Именно такое отношение к своему делу продемонстрировала разведка 274-й стрелковой дивизии, показавшая отличный результат на Пулавском плацдарме в ноябре 1944 года.

«За Вислой сонной…»

Создав во время Люблинско-Брестской операции летом 1944 года плацдарм на западном берегу Вислы у польского города Пулавы, части 69-й армии генерала В.Я. Колпакчи вплоть до января следующего года прочно удерживали за собой этот участок земли, имевший 30 км по фронту и 10 км в глубину. Понимая ценность этой важной площадки для будущего наступления, командарм поручил её оборону 61-му стрелковому корпусу (ск) генерала И.Ф. Григорьевского. В результате позиции на плацдарме обычно занимали две из четырёх стрелковых дивизий 61-го ск. В конце октября 1944 года штаб корпуса решил провести очередную рокировку своих соединений и отвести за Вислу части 247-й дивизии (сд), заменив их частями 274-й дивизии. К 25 октября полки последней приняли у коллег участок обороны по линии населённых пунктов Анджеюв — Шляхетски Ляс — Рудки.

Заступив на «боевое дежурство», командир 274-й сд генерал В.П. Шульга и его штаб были озабочены вопросом, как поднять боеспособность своих частей и подразделений: за время нахождения дивизии во втором эшелоне корпуса личный состав несколько расслабился. Одновременно комдив, желая активизировать свою разведку, приказал ей установить путём наблюдения и захвата пленных замыслы противника, а также состав его группировки. По полученным от 247-й сд сведениям ранее на участке Анджеюв — Шляхетски Ляс — Рудки держали оборону батальоны 355-го и 367-го пехотных полков 214-й пехотной дивизии вермахта. Однако эти данные могли уже устареть и требовали проверки.

Штаб 274-й сд 22 октября разработал план, в соответствии с которым разведподразделения дивизии должны были провести три поиска:

«340 ОРР — южн. Шляхетски Ляс в ночь с 31.10 на 1.11 44

961 Ксп — Анджеюв, р. Зволенька в ночь с 28 на 29 10.44

963 сп — Рудки в ночь с 27 на 28.101.44».

При этом штадив приказал на подготовку к поиску — изучение объектов нападения и проведение занятий на местности, подобной выбранному объекту, — отводить не менее четырёх-пяти дней. Разведпартию (РП) разрешалось допускать к проведению акции лишь после тщательной тренировки и проверки её готовности к выполнению задания. Разработанный план поиска его организаторы должны были предоставить в штадив за три дня до начала операции.

Отметим, что столь серьёзное отношение к выполнению задачи положительно характеризует начальника штаба 274-й сд полковника Вейцмана и начальника её разведки майора Семенюка. Оба офицера понимали, что чем быстрее дивизия получит новые данные о противнике, тем легче ей будет воевать. В то же время им приходилось учитывать давление штаба 61-го ск, который требовал от них

«своевременно вскрывать изменения, происходящие в группировке противника всеми видами разведки, своевременно вскрывать его намерения».

Провести разведпоиски в установленный планом срок разведчики 274-й сд не успели. Передний край немецкой обороны был хорошо защищён в инженерном плане. Чтобы добраться до траншей, разведчикам сначала пришлось бы преодолеть 200–250 м нейтральной полосы по равнине, а затем несколько рядов проволоки, рогатки, спотыкачи и минные поля. Все подходы к переднему краю противник хорошо просматривал и мог простреливать его пулемётным и артиллерийским огнём. С учётом этих трудностей, проведение дневного поиска давало мало шансов на успех и привело бы к потерям. Благоразумнее было действовать ночью: темнота и дождливая пасмурная погода укрывали бы разведчиков от вражеских глаз. Но и противник это понимал. Пленные сообщали, что ночью предпринимались следующие меры для защиты от советских разведгрупп:

«(…) в целях усиления постов в ночное время личный состав не рассредоточен по траншее одиночными и парными постами, как было прежде, а находится группами — по отделениям, которые всё время передвигаются по своему участку обороны».

Единственным удобным временем для операции по взятию языка был период между 7 и 9 часами вечера, когда немцы на передовой получали горячую пищу, расслаблялись и меньше всего ожидали нападения русских, хотя уже и наступала темнота. Выбирая в ноябре 1944 года время первого разведпоиска, штаб 274-й сд ориентировался именно на «немецкий ужин».

Подготовка поиска

Когда командование дивизии приказало взять контрольного пленного, командир 340-й разведроты капитан Дмитрий Тришкин выбрал для выполнения этой задачи 13 разведчиков во главе с лейтенантом Петром Васильченко, а также двух сапёров. Из них было сформировано четыре подгруппы:

• подгруппа захвата — шесть человек под командованием старшины Григория Селюка;
• правая подгруппа обеспечения — три человека под командованием старшего сержанта Алексея Прохорова;
• левая подгруппу обеспечения — три человека под командованием старшего сержанта Николая Николаева;
• подгруппа разграждения — два сапёра под командованием сержанта Василия Горячкина.

28 октября Семенюк, Тришкин и Васильченко решили, что объектом предстоящей акции станет пулемётная точка, находившаяся в 250 м к северо-западу от посёлка Шляхетски Ляс. Трёхдневное круглосуточное наблюдение подтвердило, что немцы принимали пищу между 19:00 и 21:00. Продолжая наблюдение, бойцы РП Васильченко создали учебный полигон с местностью, похожей на ту, где им предстояло брать языка. Разведчики отрабатывали следующие действия:

«(…) элементы выхода РП к исходному положению, технику проделывания прохода в минном поле, подкладывания фугаса группой разграждения под проволочное заграждение, броска через проделанный проход к траншее пр-ка, ведение траншейного боя, действие правой и левой обеспечивающих групп. В случае обнаружения РП при подходе к траншее пр-ка, как отражать подходящее подкрепление пр-ка, взаимодействие внутри группы и с поддерживающими огневыми средствами (…)».

Отметим две хитрости, предложенные офицерами-разведчиками для использования в поиске. Первая заключалась в постановке разных задач артиллерии. Задействованные в операции артиллерийские и миномётные батареи 274-й сд должны были поддержать РП огнём по её требованию. Когда же разведчики принялись бы за дело, артиллеристы должны были обстреливать другое место вражеской обороны, создавая у противника впечатление, что нападение произойдёт именно там.

Вторая хитрость заключалась в способе проделывания прохода в заграждениях перед немецкой траншеей. Разведчикам 340-й разведроты уже приходилось нести потери на минных полях во время поисков. К их радости удалось установить, что на участке перед объектом нападения мин нет. Однако сохранялась опасность подорваться на минах-ловушках, и организаторы поиска решили не перерезать проволоку, проделывая проход, а попросту её взорвать с помощью заряда большой мощности.

В ночь на 3 ноября под прикрытием одной из групп обеспечения сапёры незаметно подползли к проволоке и подложили под неё удлинённый 25-килограммовый заряд тола. Тщательно его замаскировав и протянув шнур к исходному положению РП, Горячкин и его напарник красноармеец Кузьма Путилин благополучно вернулись в свою траншею, оставив место закладки заряда под охраной пулемётчиков разведроты. В полдень 3 ноября между наблюдательным пунктом офицеров разведки, КП дивизии и артиллерией была установлена проводная связь. Группа Васильченко была готова к выходу за языком.

«Хенде Хох!»

3 ноября в 19:20, когда уже стемнело, группа Васильченко выдвинулась из своей траншеи на исходный рубеж, находившийся в 10 м от немецкой проволоки. Первыми вышли сапёры Горячкин и Путилин. За ними двигались разведчики. Замыкали движение два сапёра, метившие проход в своём минном поле, чтобы возвращавшаяся РП не подорвалась на нём. Достигнув исходного рубежа, Горячкин и Путилин проверили шнур, после чего сообщили командиру РП о готовности работать. По команде Васильченко они подорвали заряд. Взрыв огромной силы уничтожил участок проволоки и послужил сигналом для артиллерии, сразу открывшей огонь в ложном направлении.

Противник купился на уловку. В районе артобстрела в воздух взмыли осветительные ракеты и заговорили немецкие пулемёты. Тем временем группа захвата проникла в траншею, а затем двинулась по направлению к пулемётной точке. Левая группа обеспечения перемахнула траншею и быстро поползла по её брустверу с тыльной стороны, чтобы отрезать пулемётчикам путь к бегству. Правая обеспечивающая группа залегла у прохода, собираясь прикрыть своих идущих на захват коллег.

Группы Селюка и Николаева заметили в ячейке двух немцев практически одновременно. Николаев спустился в траншею и вместе с младшим сержантом Иваном Серовым из группы захвата незаметно подкрался к противникам. Наставив автомат, Серов окликом «Хенде Хох!» заставил немцев поднять руки и бросился на одного из них. Подоспевшие разведчики Селюк и Лыков помогли Серову скрутить фрица и вытащить из траншеи. Но пока они возились с одним немцем, второй напал на караулившего его Николаева:

«Тем временем другой немец улучив момент выбил автомат из рук Николаева и схватил его за грудь. Последний с силой оттолкнул его от себя. Немец схватился за винтовку, навёл её в упор, но Николаев во время отбил винтовку в сторону и выстрелом получил ранение в руку. Превозмогая боль, Николаев с яростью схватил винтовку и рывком дёрнул немца на себя. Немец упал. В рукопашной схватке Николаев при свете ракеты схватил попавшуюся под руку малую сапёрную лопату и раскроил ею череп немцу».

Расправившись с врагом, раненый Николаев присоединился к группе. Лейтенант Васильченко дал сигнал отхода — зелёную ракету. После этого советские орудия и миномёты открыли огонь, под прикрытием которого разведчики возвратились в своё расположение без потерь и с языком.

Залог успеха

Разведпоиск дал отличный результат. РП Васильченко пленила унтер-офицера из 5-й роты 2-го батальона 355-го полка 214-й пехотной дивизии, что подтвердило наличие на Пулавском плацдарме нахождение всё тех же немецких частей. На допросе в штабе 69-й армии пленный показал:

«214 пд состоит из трёх ПП/ 355, 367, 568/ 264 ап, фюзелерного батальона и спецподразделений. 355 пп — трёхбатальонного состава по три стрелковых и одной пулемётной роте в каждом. Кроме того имеются 13 и 14 роты.

5 рота обороняет район между Шляхетски Ляс и Рудки до 800 м, по фронт. Правее 6 рота, левее 7 рота. Севернее 7 роты занимает оборону 1/355 пп.

Командир 214 пд — генерал-лейтенант Киршбах.

Командир 355 пп — полковник Шредер.

Задача роты — прочная оборона»

Впрочем, как показал налёт разведчиков на позиции 5-й роты, со своей задачей она справлялась не так уж и хорошо. Оценивая успешные действия РП, заместитель начальника оперативного отделения штаба 274-й сд майор Матюшкин писал, что немцы оказались бессильны против следующих фактов в подготовке и осуществлении разведпоиска:

«1. Тщательная подготовка всего личного состава, знание объекта, конкретных задач каждого участника операции.

2. Тесное взаимодействие внутри РП с поддерживающими огневыми средствами, умелое управление командиром РП.

3. Быстрота действий РП.

4. Вызов огня в ложном направлении, чем противник был введён в заблуждение».

Увы, отсутствие документов штаба 214-й пд и вышестоящих немецких штабов за тот период не позволило выяснить мнение противника о нападении советских разведчиков на позиции 355-го пп. Однако можно утверждать, что успех последних при отсутствии потерь говорит о том, что советские бойцы ввели немцев в заблуждение, и те были не готовы отразить налёт РП Васильченко.

Любопытно, что в ноябре 1944 года разведчики 340-й разведроты ещё раз успешно использовали тот же метод с подрывом проволоки и ложным артобстрелом. В ночь на 23 ноября РП младшего лейтенанта Григория Вершинина провела поиск у посёлка Анджеюв. В нём участвовали уже упоминавшиеся сапёры Горячкин и Путилин — они заложили под проволоку заряд тола. С первой попытки подорвать его не удалось из-за неисправности взрывателя, поэтому сапёрам пришлось устранять «поломку» прямо на месте, с чем они успешно справились. Взрыв тола послужил сигналом для артиллерии, начавшей обстрел ложного участка, чтобы отвлечь внимание противника. Акция завершилась успехом. Ворвавшись в траншею, разведчики забросали гранатами пулемётную точку, убив одного пулеметчика, а второго взяв в плен. В этот раз язык оказался из 5-й роты того же батальона 355-го полка.

Отметим, что в ту же ночь успеха добился и разведвзвод 961-го стрелкового полка (сп). Его бойцы проникли в немецкую траншею классическим способом. Проделав ножницами проход в проволоке, они начали поиск немцев, но не обнаружили ни патрулей, ни пулемётчиков. Оказалось, что в первой линии окопов нет ни души. Найдя ход сообщения со второй линией, разведчики обнаружили там телефонный провод, перерезали его и устроили засаду. Вскоре показались три вражеских солдата, искавшие обрыв связи. Красноармейцы напали на них, убили двоих, а третьего взяли в плен. После этого РП без потерь вернулась в своё расположение с языком.

Ложка дёгтя в бочке меда

Успешность действий разведки 274-й сд отметил разведотдел 61-го ск. Его начальник полковник Сидоров писал в ноябрьском отчёте, что разведрота и разведвзводы полков 274-й сд провели следующее количество операций по захвату контрольных пленных:

«340 ОРР — поисков — 2, засад — -

961 сп — -/- — 1, -/- — 1

963 сп — -/- — 2, -/- — -

965 сп — (во втором эшелоне)

В результате которых было взято 340 ОРР — 2 пленных, 961 сп — 1 пленный, первые два ночными поисками, третий — засадой.

Поиск и засада отличаются исключительной организованностью и умением с которым они были проведены. Поиски проводились РП в количестве 14–19 человек. Подготовка к поискам и засадам проводилась весьма тщательно в течение 5–7 дней, во время которых изучался объект поиска, режим пр-ка в первой траншее и проводилась тренировка по плану намеченной операции. План поиска составлялся с особой тщательностью, включая в себя все детали проведения операции».

Однако эта похвала относилась лишь к 340-й разведроте и разведке 961-го сп. На 963-й полк Сидоров обрушился с критикой. По его мнению, разведка данной части выделялась в худшую сторону. Оба проведённых ею поиска

«были безуспешны в следствие несогласованностью действий подгрупп РП, а также из-за отсутствия твёрдого руководства старших РП и трусости отдельных разведчиков».

Наличие таких недостатков начальник разведки 61-го ск объяснял недостаточным контролем над разведпартиями со стороны офицера разведки полка и отсутствием должного внимания к разведке со стороны начштаба 963-го сп подполковника Нестерова.

И всё же Сидоров отметил, что разведка 274-й сд справилась с поставленными задачами, и видел в этом большую заслугу начальника разведотделения дивизии майора Семенюка, а также его помощника капитана Ерёмина. Давая характеристику их деятельности, полковник писал:

«Доведя приказание на разведку до исполнителей РО штадива направляло всю свою деятельность на контроль и обеспечение выполнения каждой поставленной задачей. Характерным в работе Разведотделения является то положение, что на выполнение каждой из поставленных задач сосредотачивается всё внимание руководства разведкой».

Резюмируя действия разведки 274-й сд, командир разведотдела 61-го корпуса писал, что в ходе проведённых ею поисков и засад было взято три языка, каждый из которых обошёлся лишь в одного легкораненого разведчика. Сопоставив результаты разведки всех соединений корпуса, Сидоров отметил превосходство организации разведакций в 274-й сд — другим дивизиям каждый контрольный пленный обошёлся в 10–12 раненых и убитых разведчиков.

Быстрые ордена

Командование 274-й сд высоко оценило достижения своих разведчиков, отличившихся в ночном поиске 4 ноября. Спустя два дня вышел приказ комдива Шульги о награждении семи его участников, включая сапёра Путилина, орденами Красной Звезды, Славы III степени и медалями «За Отвагу». Этим дело не ограничилось: в тот же день командующий 69-й армией генерал Колпакчи издал приказ о награждении остальных разведчиков более высокими наградами. Орденами Красного Знамени были отмечены лейтенант Васильченко, старший сержант Николаев, младший сержант Серов и старшина Селюк. Кавалерами ордена Славы II степени стали бойцы разведроты сержант Леушин и ефрейтор Селиверстов, а также сапёр сержант Горячкин. Начальник разведотделения 274-й сд майор Семенюк был награждён орденом Отечественной войны I степени.

Любопытно, что 6 ноября 1944 года стало для лейтенанта Васильченко настоящим триумфом: в тот день вышел ещё и приказ командира 61-го корпуса о награждении офицера орденом Отечественной войны II степени за былые подвиги. Во время Люблинско-Брестской операции Васильченко одним из первых в корпусе вышел на восточный берег Вислы у города Пулавы, а затем вместе с группой разведчиков переправился на западный берег реки, чтобы провести разведку местности перед её форсированием советскими частями. Этим приказом тот же орден получил и младший лейтенант Вершинин.

Кстати о Вершинине. Этот офицер вошёл в историю войсковой разведки Красной армии своим награждением за успех в поиске день в день. 23 ноября его РП взяла языка, и в тот же день командарм Колпакчи издал приказ о награждении Вершинина и его разведчиков орденами Красного Знамени. В документе также упоминались сапёры Горячкин и Путилин. Первый также получил Знамя, а второй — орден Славы II степени.

Отметим ещё один любопытный факт: в поиске с 3 на 4 ноября участвовали два будущих полных кавалера ордена Славы — рядовой Кузьма Путилин из 545-го отдельного сапёрного батальона и ефрейтор Владимир Селиверстов из 340-й разведроты. Их судьбы сложились по-разному. Путилин был ранен в начале Висло-Одерской операции и на фронт уже не вернулся. После окончания войны, в мае 1945 года, он стал полным кавалером ордена Славы. Селиверстов же дошёл до Берлина и 24 апреля 1945 года погиб в боях за столицу Германии. Его посмертное награждение орденом Славы I степени состоялось в 1946 году.