Как уничтожить «тридцатьчетверку»: немецкие способы борьбы с новейшим советским танком летом 1941 года

Довольно быстро нашлись контрмеры и против «тридцатьчетвёрки», которая летом 1941 года по-настоящему поразила солдат и офицеров вермахта.

Броня крепка

К лету 1941 года у немцев уже был опыт борьбы с «непобедимыми» танками. В мае 1940 года при боевом дебюте «Матильд» наблюдалась картина, которая не сильно отличалась от первых боёв с Т-34. Тогда тоже из-за отсутствия связи и точных приказов британские машины пришлось поспешно бросить в бой без взаимодействия с пехотой. Ещё не имея опыта борьбы с чем-либо, кроме польских лёгких танков и танкеток, немцы выкатили против «Матильд» свои 3.7 cm Pak, которые оказались бесполезными. Нельзя сказать, что «Матильдам» это сильно помогло: некоторые из них напоролись на батареи 88-мм зениток, способных пробить толстую броню, у других немцы огнём полевой артиллерии разбили ходовую часть, после чего экипажам приходилось бросать обездвиженные танки. Без поддержки брони опоздавшая пехота долго не держалась, и организовать хоть какую-то эвакуацию подбитых машин не получалось.

Появившийся примерно в такой же ситуации Т-34 всё-таки засел в памяти немецких солдат несколько иначе. Знаменитый танковый ас Отто Кариус (Otto Carius), встретивший русскую новинку в июле 1941 года, вспоминал её так:

«Это свалилось на нас как тонна кирпичей! Русские впервые появились с танками Т-34! Это стало полнейшим сюрпризом. Как так может быть, что «верхушка» не знала про этот превосходный танк? Т-34 имел хорошую броню, идеальные очертания, отличную длинноствольную 76,2-мм пушку, которой все боялись и которая оставалась угрозой любому немецкому танку до конца войны. Что мы могли сделать против таких монстров, которых посылали на нас в таких количествах? Мы могли лишь «постучаться в дверь» нашими пушками, а русские могли внутри играть в карты, не обращая на это внимание. У нас тогда самым мощным орудием оставалась 3.7 cm Pak. Если повезло, то можно было попасть Т-34 в башенный погон и заклинить его. Если ещё больше повезло, то танк выходил из строя. Не очень воодушевляющая ситуация! Единственным спасением оказались 88-мм зенитки. Они эффективно работали даже против нового русского танка. Мы начали уважать зенитчиков, над которыми раньше иногда насмехались».

Действительно, самым эффективным средством против Т-34 оказались зенитные орудия. Немецкие инструкции советовали вести огонь бронебойным снарядом (Pzgr.Patr.) по башне Т-34 с 1000 метров, а по корпусу даже с 800 метров и меньше. Другие инструкции рекомендовали стрелять с 500–600 метров, чтобы бить наверняка. 105-мм зенитки Flak 38 и Flak 39 могли стрелять по башне с 1200 метров и по корпусу с 800 метров. 105-мм гаубица leFH 18 и пушка Kanone 18 того же калибра могли вести огонь кумулятивными снарядами со всех дистанций. Орудия меньшего калибра имели лишь малый шанс поразит

ь броню башни и годились только для подавления неуверенных экипажей. Осколочно-фугасные гранаты калибра 75 мм и выше могли вывести из строя ходовую часть.

Кариус был далеко не единственным, кто описывал подобную тактику. Однако вышестоящие офицеры обычно писали про использование зениток не столь радужно. Например, генерал-лейтенант бундесвера Гейнц Гедке (Heinz Gaedcke), дослужившийся в вермахте до генерал-майора, вспоминал:

«У нас не было ничего подходящего, кроме 3,7-см противотанковой пушки, которую мы прозвали «танковой колотушкой», когда броня вражеских танков стала толще… Самым страшным и самым ценным инструментом стала 8,8-см [зенитка]. Увы, она была малоподвижной и размером с амбар…

До войны, когда мы смотрели на зенитчиков в их красивой синей униформе люфтваффе с галстуком и воротничком, мы всегда говорили: «Вот идут солдаты-джентльмены, что от них ожидать на войне?» Когда же пришлось применить зенитки против наземных целей, особенно танков, то мы, солдаты сухопутных сил, быстро изменили своё мнение. Когда поблизости оказывалась часть зенитчиков, мы всегда охотно приглашали их пойти с нами…

Они были высокой и очевидной целью, их быстро замечала русская артиллерия. В результате они несли очень тяжёлые потери, но всегда были готовы выходить далеко вперёд и поддерживать пехоту. Я могу их только похвалить».

Недостатки применения полевой артиллерии в качестве противотанковой упоминаются и в докладе одного из офицеров 4-й танковой дивизии Гейнца Гудериана:

«Борьба с русскими танками при помощи 8,8-см зенитных орудий или 10-см пушек не может быть достаточна сама по себе. Оба типа орудий весьма громоздки в сравнении с быстрыми танками и в большинстве случаев уже бывают обнаружены, взяты под огонь, и уничтожены ещё при попытке выйти на огневую позицию… эти большие, как амбарные ворота, незащищённые орудия представляют собой слишком крупную и лёгкую добычу».

Вспоминания и доклады немецких солдат и офицеров поднимают тему, которая редко берётся в расчёт любителями измерения миллиметров пробития. Да, пробивная способность орудий калибра 88 мм и больше была высокой, зато подвижность оказалась очень низкой. Противотанкисты зачастую оставались в живых благодаря малой заметности своих небольших орудий и способности быстро перекатывать их на новые позиции после нескольких выстрелов. У расчётов дивизионной и зенитной артиллерии такой возможности не было. С подобными проблемами впоследствии столкнулись и расчёты новых противотанковых пушек — мощных, с низким силуэтом, но по-прежнему остававшихся куда тяжелее «колотушек».

Нельзя и полностью согласиться с мнением, что с противотанковой артиллерией у немцев всё складывалось беспросветно плохо. Подбить Т-34 из 3.7 cm Pak, конечно, было сложно, но и орудия мощнее у вермахта уже появились — к примеру, 5 cm Pak 38. Если против лобовой брони применять его не следовало, то с 700 метров оно вполне могло пробить наклонные подкрылки Т-34, не говоря уже о более уязвимой вертикальной броне. Если наводчику везло, и он попадал между катков, то с 400 метров броня стенки корпуса пробивалась даже 28/20-мм противотанковым ружьём s.Pz.B.41.

Танк против танка

Если противотанковая оборона при умелом использовании засад и усилении зенитной артиллерией давала результаты, то немецким танкистам было несколько сложнее. При всём желании засунуть 88-мм зенитку в Pz.Kpfw.III или Pz.Kpfw.IV не представлялось возможным. Был, конечно, «бункер-флак» 8.8 cm Flak 18 (Sfl.) auf Zugkraftwagen 12t (Sd.Kfz.8), но эта машина практически не имела бронирования. Истребители танков, вооружённые трофейной чешской пушкой 47 mm Škoda PUV vz.36, оставляли желать лучшего в плане бронирования, а 4.7 cm Pak(t) (Sfl) auf Fgst.Pz.Kpfw.35R 731(f) на трофейном французском шасси вдобавок грешил частыми отказами. Попытки разворачивать буксируемые орудия в танковом бою, как говорилось выше, оборачивались тяжёлыми потерями.

Оставалось оперировать 37-мм немецкими и чешскими танковыми пушками, 50-мм пушками на новейших модификациях Pz.Kpfw.III (с более слабой баллистикой, чем у буксируемых Pak 38) и 75-мм короткоствольными пушками на Pz.Kpfw.IV. Здесь можно было в какой-то степени исправить ситуацию применением подкалиберных снарядов, но этого было мало. Тот же доклад 4-й танковой дивизии гласил:

«Наши танковые пушки 5 cm KwK могут пробивать только уязвимые точки с весьма специфических благоприятных ракурсов на очень малых дистанциях до 50 метров. Наши же танки пробиваются уже на дистанциях в несколько сотен метров и более… Ранее присущие нашим атакам энергия и высокий боевой дух начнут ослабевать и будут утрачены из-за чувства своей неполноценности. Экипажи знают, что они могут быть подбиты вражескими танками на большой дистанции, а сами могут оказать на них лишь минимальное воздействие, невзирая на наличие специальных боеприпасов, применяемых на близком расстоянии».

Автор доклада требовал в скорейшее время внедрить множество улучшений для немецкой боевой техники. По мнению автора, на Pz.Kpfw.III следовало установить более мощную 50-мм пушку с баллистикой буксируемого орудия, а на Pz.Kpfw.IV — «русскую 76-мм танковую пушку». Вдобавок к танкам, следовало разработать истребитель танков со 105-мм орудием и противотанковые буксируемые 105-мм пушки с низкой высотой линии огня. Также следовало наладить выпуск копии Т-34, а до получения копии ставить в строй трофейные «тридцатьчетвёрки».

Пока собственной «тридцатьчетвёрки» или хотя бы её пушки не было, приходилось разрабатывать хитрую тактику. Так как советские танки открывали огонь с выгодных позиций (капониры, полукапониры или обратные скаты холмов) с больших дистанций (различные немецкие документы дают дистанции от 1000 до 2000 метров), то лезть на Т-34 сочли бы явным самоубийством. Просто так обойти противника тоже оказалось нельзя — Т-34 показал себя более быстрым, чем немецкие средние танки. Так как поразить его из 50-мм танковой пушки можно было только в борт с коротких дистанций, немцы шли на следующую тактику:

«1. Фронтальное сковывание противника танками Pz.Kpfw.III, которые принимают на себя огневой бой. Занятие позиции на скате или непрерывное движение затрудняют противнику прицеливание.

2. В это время два других Pz.Kpfw.III с использованием всех укрытий устремляются на Т-34 с правого или левого флангов или заходят ему в тыл, и стреляют с короткой дистанции снарядами Pzgr.40 в борта и корму танка.

3. Если среди наших танков имеется Pz.Kpfw.IV, то он используется для того, чтобы связать Т-34 с фронта. Применяя дымовую завесу, Pz.Kpfw.IV может ослепить Т-34 или прикрыть сближение с ним других танков. Возможно, противник примет это за отравляющее вещество и сам прекратит бой».

Немцы правильно определили слабые места Т-34: совмещение обязанностей командира и наводчика у одного члена экипажа не позволяло ему одновременно вести огонь и наблюдать за местностью. Здесь также на руку вермахту был плохой обзор из танка. Немцы отмечали наличие командирской башенки у своих танков как важное преимущество над Т-34, которое следовало применять в бою с этим типом танка.

Самое интересное, что два года спустя эта довольно простая тактика использовалась уже советскими танкистами, когда одним «тридцатьчетвёркам» приходилось, маневрируя, сковывать «Тигры» с фронта для того, чтобы другие могли бить их с малых дистанций в борт.

Один в поле воин

«Колотушки» и танки с короткоствольными пушками оказались далеко не идеальными средствами в борьбе против «тридцатьчетвёрок», но зачастую, когда советские танки появлялись на горизонте, в наличии не было и их. Если к концу войны у немецкого пехотинца в плотной городской застройке появились неплохие шансы подбить Т-34 с помощью «фаустпатрона», то борьба с танком в чистом поле лишь со стрелковым оружием в руках оказалась занятием с весьма спорным результатом. Но, так или иначе, приходилось разрабатывать и такую тактику.

Прежде всего, у пехоты были патроны с бронебойными пулями: каждому стрелку полагалось 10 патронов с пулей типа S.m.K.H. (Spitzgeschoss mit Kern, Hart — остроголовая с твёрдосплавным сердечником) для винтовки, у пулемётчиков было уже 100 таких патронов. По команде командира отделения пехотинцы открывали огонь с дистанции до 400 метров, пулемётчики до 1000 метров. Целиться полагалось по люкам, чтобы заставить командиров прятаться в танке, и по смотровым приборам. Такая тактика не могла вывести из строя машину, но могла ослепить танк.

Стоит на этом остановиться. Немецкие инструкции для пехотинцев подчёркивали слепоту русского танка даже при исправности всех смотровых приборов. Инструкции подсказывали, что лучший способ научить пехотинца не бояться танка — дать ему в нём посидеть хотя бы один раз. Учились пехотинцы не только в теории, но и на практике. Руководства по борьбе с Т-34 содержали схемы поля зрения смотровых приборов механика-водителя, прицела стрелка-радиста, прицела и перископа командира, а также смотровых приборов в бортах башни.

Отдельно указывались и мёртвые зоны вооружения танка. Приблизившись на дистанцию 19 метров перед машиной или 40 метров за ней, пехотинец становился недосягаемым для пушки и спаренного пулемёта танка. На дистанции 5 метров спереди или 8 метров сзади в него уже нельзя было попасть из личного оружия экипажа. Как и красноармейцам, немецкой пехоте советовали прятаться в окопе или ячейке и ждать, пока танк пройдёт над головой.

На малых дистанциях можно было применить традиционное оружие пехоты против танков — гранаты или бутылки с бензином. Некоторые немецкие инструкции советовали привязать верёвку к рукояткам двух гранат и забросить их на ствол орудия танка. Осколочные гранаты при этом могли повредить ствол или смотровые приборы, а дымовые — хотя бы на короткое время ослепить экипаж. Если танк был подбит, то дымовые гранаты также могли принудить экипаж покинуть машину, но при движении гранаты непременно скатывались с брони.

Предлагались и куда более странные методы для борьбы с вражескими танками — например, пехотинцу предлагалось залезть на корму Т-34, прорубить сетку над жалюзи трансмиссионного отделения и забросить в отсек гранату или вылить туда канистру бензина. Не имеющим под рукой топора или лишнего бензина предлагалось идти в бой с ведром глины или грязи, залезать на танк и замазывать ему смотровые приборы. О вероятности успеха такой тактики руководство молчало — как и о том, что во время такого занятия будут делать соседние русские танки и сопровождающая их пехота. Тем не менее, такие инструкции помогали хоть как-то бороться с боязнью «26-тонных танков Кристи», которые с лета 1941 года мерещились немцам за каждым кустом.

Хотя Т-34 и обладал выдающимися для своего времени характеристиками, но и у него имелись свои недостатки. Как и в случае с «Матильдой», немцы довольно быстро их выяснили и выработали способы борьбы с грозным врагом. Казалось бы, конец истории тоже должен был быть одинаковым, но если царствование британской «королевы пустыни» продолжалось лишь в течение нескольких месяцев и только над итальянцами, то Т-34 прославился как самый опасный советский танк.

«Тридцатьчетвёрку» продолжали бояться и в 1942 году, и даже после, когда у немцев уже нашлось что ей противопоставить. Приёмы, ставшие залогом успеха против «Матильд» во Франции, теперь считались в лучшем случае ограниченно применимыми, а в худшем — почти самоубийственными. Причиной этому была не только удачная конструкция «тридцатьчетвёрки», но и окрепшая и быстро набравшаяся опыта Красная армия.