Как в Америке появилось первое высшее учебное заведение и причем здесь «изуверы-монахи»

Индейский «университет»

Сразу же после крушения царства ацтеков священнослужители рьяно взялись за обращение индейцев в христианство. Кому-то пришла в голову идея, что дело пойдет лучше и быстрее, если организовать сеть церковных школ, в которых дети новых подданных короны наставлялись бы в «истинной вере». Первая школа, основанная Петером Гентским (Педро де Ганте), появилась всего через два года после конкисты, в 1523 году. Через несколько лет, в 1529 году, он перенес ее из города Тескоко, где в это время была создана школа для девочек, в Мехико. В школе Сан Хосе де Белен де лос Натуралес, существовавшей до самой смерти ее основателя в 1572 году, в иные годы училось до тысячи индейцев, как детей, так и взрослых. Их обучали чтению, письму, основам христианского вероучения, музыке, пению и даже латыни! Но серьезного образования школа де Ганте не давала — была, скорей, «ремесленным училищем»: из нее выходили живописцы, скульпторы, резчики по камню, столяры, вышивальщики, портные и сапожники. Питомцы де Ганте поставляли церквям изображения святых, кресты, подсвечники и другую утварь, необходимую для отправления служб.

После создания вице-королевства Новая Испания возникла потребность в воспитании по-европейски образованной и лояльной колониальным властям туземной элиты. Первый вице-король Антонио де Мендоса и епископ Мексики Хуан де Сумаррага постановили создать высшее учебное заведение для детей индейской знати.

В первый «вуз» Нового Света преобразовали училище, основанное в 1534 году попечителем индейцев Хакобо де Тестера в городе Тлателолько. Торжественное открытие коллегии Санта-Крус де Тлателолько (Санта-Крус де Сантьяго-Тлателолько) состоялось 6 января 1536 года, в день Богоявления. Для учебы в коллегии отобрали около сотни детей в возрасте от 10 до 12 лет, принадлежавших к знатным семействам крупнейших народов и областей Мексики.

Коллегия задумывалась как религиозное учебное заведение для подготовки туземных священников и миссионеров, однако уже в 1540-х годах эта концепция претерпела изменения, так как епископ Сумаррага пришел к выводу, что многие выпускники желают остаться в миру, и пересмотрел свои взгляды.

Программа обучения в Санта-Крус де Тлателолько мало отличалась от университетских курсов того времени. Преподавались семь свободных искусств: тривиум — латинская грамматика, риторика, логика — и квадривиум — арифметика, геометрия, астрономия, музыка. Позднее к дисциплинам тривиума была добавлена теология, еще позже — живопись и медицина. Любопытно, что испанский поначалу не преподавался, так как отбирались только дети, уже умеющие читать и писать на языке завоевателей. Выпускники коллегии свободно владели тремя языками: латинским, испанским и родным — науатль, за что их прозвали «трехъязычными».

При коллегии действовали типография и библиотека, в которой хранились труды античных авторов и передовых ученых того времени. Преподавали здесь профессора из университета Саламанки и даже выпускники Сорбонны. В 1543 году Карл V назначил коллегии бюджетную субсидию в размере 1 000 песо в год, а в 1554 году ей присвоили статус королевской, однако тут же отказали в финансировании.

Выпускники становились священниками, чиновниками колониальной администрации, переводчиками, писцами, рисовальщиками, оформителями книг. С 1546 года в учебном заведении стали преподавать бывшие ученики, занявшие посты управляющих, надзирателей и лекторов (при этом настоятель коллегии и финансовый уполномоченный по-прежнему назначались вице-королем). Главной задачей коллегии, по замыслу основателей, было формирование послушной испанцам индейской элиты, которая бы проводила «на местах» угодную завоевателям политику. Эта задача была отчасти выполнена: оттуда вышло немало индейских губернаторов, алькальдов, помощников миссионеров, которые активно помогали испанцам в их «цивилизаторской» деятельности. Однако в ее стенах велась и другая работа, противоречащая официальным установкам. Санта-Крус де Тлателолько стал первым в Америке научно-исследовательским «институтом», благодаря которому удалось изучить и сберечь остатки исконной индейской культуры.

Саагун и его «аспиранты»

Славу коллегии на этом поприще принесла деятельность одного из профессоров — Бернардино де Саагуна и группы его учеников.

Саагуна называют «отцом мексиканской этнографии» — он сумел сохранить для потомков наследие, мировоззрение цивилизации ацтеков. Благодаря ему мы знаем о них больше, чем об инках и майя, а их литература сохранилась практически полностью. Однако францисканец, вероятно, удивился бы, узнав, за что его почитают потомки. Он ставил перед собой другую цель — обращение индейцев в христианство.

О жизни этого удивительного человека известно немного. Бернардино де Рибера родился около 1500 года в семье мелкопоместных идальго. Обучался в знаменитом университете Саламанки, где изучал латынь, классическую филологию, историю и теологию. Между 1516 и 1524 годами вступил в монашеский орден францисканцев и принял прозвание де Саагун (Саагунский) — в честь родного города. В 1524-м или 1527 году получил сан священника. Был профессором университета Саламанки, преподавал там латынь, а в 1529 году отправился миссионерствовать в Америку.

В Мексике Саагун поначалу служил в монастыре города Тламаналько, а в 1535 году сам основал обитель в Шочикалько. Однако настоятелем пробыл недолго, так как после открытия коллегии Санта-Крус по приказу епископа Мексики начал преподавать там латынь. В 1539 году оставил кафедру и почти двадцать лет проповедовал католическую веру в Пуэбле, Туле, Уэшоцинко, Чолуле, других городах. В 1558 году ненадолго стал викарием Мичоакана, но в том же году возвратился в коллегию и преподавал там до ухода в монастырь. В 1585 году, в весьма преклонном возрасте, удалился в монастырь Сан-Франсиско в Мехико, где пять лет спустя скончался.

Возможно, именно во время поездок по стране Саагун понял: чтобы искоренить веру индейцев и успешно обратить их в христианство, в первую очередь необходимо изучить и понять эту веру. Он считал, что большинство «обращений», о которых заявляли католические священники в Мексике, были поверхностными и маскировали продолжающееся поклонение языческим богам. «Грех идолопоклонничества и приверженность ритуалам идолопоклонничества, суеверия и приметы, суеверия и идолопоклоннические церемонии не исчезли полностью. Чтобы проповедовать против всего этого или хотя бы осознавать их существование, мы должны знать о том, как все это происходило в языческие времена, потому что через наше невежество они продолжают выполнять многие ритуалы поклонения идолам, чего мы просто не понимаем», — писал Саагун. Цель свою он сформулировал так: собрать всю совокупность данных о «пациенте», как это делает врач, а после «поставить диагноз» и «вылечить» его от идолопоклонства. Отсюда — три глобальные задачи:  

• описать и объяснить местные религии, чтобы помочь монахам понимать суть верований ацтеков и быть более успешными в проповеди им Евангелия;
• создать словарь науатль (ацтекского) и раскрыть культурный контекст этого языка;
• как можно более полно зафиксировать знание и культурное наследие народов Новой Испании.

Работа, начатая в 40-х годах XVI века, продолжалась до самой смерти Саагуна. Ее результат — двенадцатитомная энциклопедия обычаев, верований, истории ацтеков «Всеобщая история вещей Новой Испании». По примеру античных и средневековых авторов, Саагун ведет речь от «вещей божественных» к «человеческим» и «природным», рассказывая по порядку о богах, ритуалах ацтеков, народных приметах и суевериях, астрономических знаниях и календаре. После этого переходит к «земному»: обычаям древних мексиканцев, их этике и праву, образцам древней риторики; повествует о классах ацтекского общества, достоинствах и недостатках людей. Отдельный том посвящен природе древней Мексики, культурным и диким животным и растениям, а также народной медицине. Завершает «Всеобщую историю» рассказ о завоевании Мексики с позиции индейцев, отличный от официально принятой версии. Однако составлялся труд не по порядку. Первой, в 1547 году, была написана книга VI — «Риторика и этика», в которой Саагун привел образцы древнемексиканской прозы и поэзии. Он был поражен мудростью и красотой древних текстов. Возможно, именно тогда миссионер стал лучше понимать и уважать народ, среди которого жил. Отвергая кровавую религию ацтеков с многочисленными человеческими жертвоприношениями, он, тем не менее, восхищался многими туземными обычаями.

«Мексиканцы считаются варварами, обладающими малой ценностью, однако в вопросах культуры и утонченности они на голову выше других народов, притворяющихся весьма учтивыми», — писал он в прологе к «Всеобщей истории».

В год возвращения Саагуна в коллегию была написана книга XII — индейская версия конкисты. После этого он получил благословение главы ордена Франсиско де Тораля и … четырех студентов в помощь.

Началась серьезная работа. Саагун составил подробный вопросник, отобрал надежных информаторов: старцев, воспитывавшихся во времена древней империи и знающих исконные традиции. Он просил их отвечать в обычной для них форме — при помощи рисунков-пиктограмм, однако не пренебрегал и устной информацией. Студенты коллегии толковали на языке науатль содержание рисуночных письмен, а затем переводили текст на испанский и латинский языки.

Методы работы Саагуна — опрос очевидцев, сравнение различных точек зрения, сверка данных, полученных в разных местах и в различные сроки, — опередили свое время и напоминают современные исследования.

«Первым ситом, через которые просеялись мои работы, были информаторы из Тепепулько, вторым — информаторы из Тлателолько, третьим — из Мехико», — пояснял он.

Сравнивая ответы старых мудрецов, он пытался найти наиболее, как ему казалось, правильную версию и на основе ее писал текст своего труда, однако сохранял все черновые материалы, которые стали впоследствии бесценными памятниками ацтекской культуры.

Поражает также объективность изложения: в произведении монаха-католика мы не найдем ни самоуверенности проповедника, бичующего язычество и идолопоклонство, ни снисходительно-пренебрежительного отношения «цивилизованного» европейца к «дикарям». Саагун бережно относится к местной традиции, стараясь освещать события и факты с индейской точки зрения.

Труд брата Бернардино дошел до нас в нескольких копиях. Первоначальные материалы на языке науатль сегодня находятся в Мадриде. Там же, но в другой библиотеке, хранится испанская версия. Наиболее полный и красочный, иллюстрированный и двуязычный вариант под названием «Флорентийский кодекс» находится, как нетрудно догадаться, во Флоренции, в Лауренцианской библиотеке. Он был составлен Саагуном после того, как первые экземпляры труда были изъяты по приказу короля и похоронены в архивах.

Помимо «Всеобщей истории», Саагун писал проповеди на испанском и ацтекском языках, переводил на науатль Евангелие, составил науа-испано-латинский словарь… Однако ему вряд ли удалось бы за долгую жизнь создать столько, если бы не помощь учеников — воспитанников коллегии. Они помогали опрашивать старцев, переписывали латиницей древние тексты, приводили в порядок записки, сделанные предшественниками Саагуна. Учитель с теплотой отзывается о помощи своих питомцев, сохранив для истории имена «самых способных учеников»: Антонио Валериано из Аскапоцалько, Алонсо Вехерано (Бехерано) из Куаутитлана, Мартина Иакобита (Хакобита) и Андреса Леонардо из Тлателолько, а также других.

«Без них не было возможности привести в порядок и перевести на отшлифованный мексиканский (ацтекский) язык записи, представляющие собой груду бумаг», — признается он.

Монаху-францисканцу удалось создать то, что сейчас принято называть «научной школой». Благодаря ему и его «аспирантам» под крышей элитного учебного заведения для индейцев разместился научно-исследовательский институт по изучению, сохранению древней культуры…

Знаменитые выпускники

После смерти Саагуна эстафету подхватили его ученики — потомки индейской знати. Некоторые из них остались преподавать в коллегии и достигли солидных успехов. Так, один из его бывших «аспирантов» Алонсо Бехерано стал в конце XVI века профессором коллегии, а другой — Педро де Сан-Буэнавентура — даже ее ректором! Им приписывают создание «Кодекса Чимальпопоки» — пересказ несохранившихся пиктографических кодексов, излагающих историю Мексиканской долины от тольтекских до колониальных времен.

Помощникам и ученикам Саагуна мир обязан сохранением мифологических и исторических сказаний («Легенда о Солнцах», «История мексиканцев»), произведений лирической поэзии ацтеков — знаменитых «Мексиканских песен» («Колексьон де кантарес Мексиканос»), «Манускрито де лос романсес де ла Нуэва Эспанья» («Романсы сеньоров Новой Испании»), а также третьего, неозаглавленного сборника, хранящегося в Парижской национальной библиотеке.

Мог быть воспитанником Саагуна и один из первых индейских историков Эрнандо Альварадо Тесосомок. Он родился между 1525 и 1530 годами и, возможно, застал знаменитого хрониста в первые годы работы. В отличие от францисканца, оправдывающего сбор индейских древностей нуждами церкви, потомок Монтесумы прямо и честно декларирует свою истинную задачу — сохранение древней истории страны.

«Никогда не будет потеряно,
Никогда не будет забыто,
То, что они совершили…
Мы передадим это тем, кто еще не живет…
Детям мексиканцев, детям теночков», — утверждает Тесосомок.

Его перу принадлежат две исторические хроники — «Кроника Мексикана» на испанском и «Кроника Мешикайотль» на науатль. В них он изложил историю ацтеков от основания их государства до испанского завоевания и колониальных времен. Стиль их отличался от строго научного метода «школы Саагуна» — Тесосомок не гнушался вплетать в свой рассказ сказочные и легендарные мотивы.

В конце XVI века в коллегии Санта Крус обучался другой известный индейский хронист — Доминго Франсиско де Сан-Антон Муньон Чимальпаин Куаутлеуаницин. В многочисленных сообщениях «Реласьонес», написанных на языке науатль, он рассказал историю родной страны от 670 до 1613 года. Кроме того, он поведал на испанском языке «Историю завоевания Мексики» и оставил исследователям будущего другой любопытный документ — «Дневник событий 1589–1615 годов» — детальный отчет о жизни г. Мехико, новостях из Европы и… фактах своей биографии.

Самым известным выпускником коллегии был дон Фернандо де Альва Иштлильшочитль, мексиканский историк, потомок индейских правителей Аколуакана и Теночтитлана, правнук последнего правителя независимого Тескоко.

Как и Чимальпаин, он учился в ней в конце XVI века — во времена упадка. Однако он еще застал второе поколение преподавателей, обучавшихся у профессоров, выписанных из лучших учебных заведений Европы. Ассистенты Саагуна Алонсо Бехерано и Педро де Сан-Буэнавентура, профессор и ректор коллегии, были преподавателями Иштлильшочитля и передали ему ряд ценных доиспанских документов. Кроме того, за шесть лет учебы он прочел немало книг из библиотеки Санта Крус, познакомившись с трудами античных философов и мыслителей эпохи Возрождения.

Окончив коллегию с отличием, Иштлильшочитль работал на разных должностях в мексиканском вице-королевстве: был губернатором Тескоко и Тлальманалько, служил переводчиком при суде Индий. Он прожил непримечательную жизнь чиновника среднего звена, без особых взлетов и падений. Однако параллельно с основной работой Иштлильшочитль создает то, что не принесет ему материальной выгоды, но прославит в веках, — историческую хронику.

Сперва он оформляет результаты изысканий в виде небольших сообщений — «Реласьонес». Чтобы удостовериться в правдивости их содержания, он читает их перед индейскими старейшинами. В зрелом возрасте дон Фернандо берется за основной труд своей жизни — «Историю чичимеков», в которой излагает историю Мексики от четырех мифологических эпох до начала наступления испанцев на Теночтитлан.

Интересны методы его исследования. Ученик «аспирантов» Саагуна не доверяет сложившейся в коллегии традиции — устному опросу очевидцев. Достойными внимания он признает лишь письменные доколумбовые документы. Этот «разрыв с научной школой» имеет простое объяснение — в середине XVI века, когда начинал работать Саагун, многие индейцы еще хорошо помнили жизнь до завоевания. Через полвека таковых почти не осталось. Однако расшифровать пиктографические рукописи также оказалось непросто — Иштлильшочитль смог найти лишь двоих стариков, умевших читать письменность ацтеков.

Современные историки относятся по-разному к наследию дона Фернандо. Одни считают «Историю чичимеков» достоверной хроникой, другие — приключенческим романом. Несомненно одно — это выдающееся произведение нарождающейся мексиканской литературы.

Питомцы коллегии Санта Крус де Тлателолько известны не только историческими и литературными трудами. В 1552 году двое ее выпускников — Мартин де ля Крус и Хуан Бадиано — занялись медициной. Де ля Крус составил травник ацтекских лекарственных растений, а Бадиано перевел его на латынь. В результате получился Herbario de la Cruz-Badiano (Libellus de medicinalibus indorum herbis/ Codex Badiano) — уникальное произведение, созданное на основе индейских представлений европейски образованными туземцами. В нем, между прочим, впервые изображена и описана георгина — популярное растение парков и садов, признанное недавно национальным цветком Мексики.

Труд двух ацтекских врачей популярен и в настоящее время. В двадцатом веке он переиздавался пять раз: трижды — в английском переводе и дважды — в испанском.

Упадок и крах коллегии

Деятельность учебного заведения, в котором индейцы приобщались к европейской культуре, вызывала нападки со дня основания. Часть духовенства противилась изучению туземцами латыни, полагая, что это — путь к свободомыслию и ереси. Помещики-испанцы также не желали, чтобы индейцы стали им ровней. На коллегию слали жалобы королю. В октябре 1541 года один из советников вице-короля Новой Испании жаловался Карлу V, что индейцы научились великолепно читать, писать и играть на музыкальных инструментах; мало того, «есть среди них юноши — и число их с каждым днем возрастает, — которые говорят на латыни столь изысканной, что не уступят Цицерону».

Индейцы показывают чудеса в обучении и быстро оставляют позади своих наставников, и даже… осмеливаются дискутировать по самым тонким вопросам христианского вероучения. «Необходимо прекратить все это!» — взывал возмущенный чиновник. «Индейцы учатся так быстро и проявляют такие способности, что это может быть лишь делом дьявола, который замышляет извратить истинную веру мерзкими ересями», — вторили его единомышленники. Они призывали императора запретить индейцам изучать латынь и ограничить их образование выучиванием нескольких молитв. Доносы в конце концов достигли цели — в 1564 году Филипп II окончательно отказал коллегии в субсидии. Однако она не была закрыта — преподаватели стали работать за свой счет. Пришлось распродать и часть имущества.

Бернардино де Саагун бился за коллегию, искал средства для ее существования. В 1572 году он просил выделить ей субсидию в 100 песо, однако получил отказ. Неоднозначным было отношение и к его научной деятельности — некоторые служители церкви усмотрели в ней опасность возрождения язычества. Саагуном заинтересовалась инквизиция, но глава францисканцев Франсиско де Тораль защитил его, так как считал работу брата Бернардино полезной для миссионерской деятельности. Тогда монахи направили жалобы в Мадрид и добились Королевского указа Филиппа II от 22 апреля 1577 года, в котором говорилось:

«Благодаря некоторым письмам, которые нам написали из тех провинций, мы узнали, что Фр. Бернардино де Саагун из Ордена Св. Франсиска составил «Всеобщую историю» самых выдающихся событий этой Новой Испании, представляющую собой подробное перечисление всех ритуалов, церемоний и идолопоклонства, которые применяли индейцы в своей неверности; она разделена на двенадцать книг и написана на мексиканском языке; и, хотя понятно, что у вышеуказанного Фр. Бернардино было доброе намерение сделать свою работу полезной, мы сочли неподобающим по некоторым важным причинам, чтобы эта книга была напечатана и распространялась каким-либо способом в тех местах; итак, повелеваем вам, чтобы тотчас же по получении сего нашего указа постарались с величайшей осторожностью и быстротой заполучить эти книги, с тем, чтобы от них не осталось ни оригинала, ни какого-либо переложения, и при первом случае послать с большой предосторожностью нашему Совету по делам Индий на рассмотрение. Этим вы будете предупреждены в том, что никоим образом нельзя допустить, чтобы писал кто-либо на любом языке о вещах, касающихся суеверия и образа жизни этих индейцев, потому что так нужно делу Бога — нашего Господина и нам».

Любопытно, что незадолго до этого (в 1572 году) король велел предоставить ему сочинение о Мексике. У Саагуна появился шанс на публикацию его труда. На протяжении двух лет в Скриптории коллегии кипела работа по составлению окончательного варианта рукописи. Однако… последовал донос, за ним — указ, и она была похоронена в архивах. Труды Саагуна увидели свет лишь в XIX веке…

В 70-е годы XVI века в коллегии прекратилось преподавание по программам тривиума и квадривиума. В 1576 году ее постигла третья по счету эпидемия чумы. Саагун тоже заболел, однако выжил, несмотря на преклонный возраст.

После его смерти в 1590 году коллегия стала превращаться в элементарную школу для индейцев.  В конце XVI века, когда там учились Чимальпаин и Иштлильшочитль, уровень преподавания был еще достаточно высок: ученикам давали познания в испанском и латинском языках, учили основам юриспруденции.  В следующем столетии первый «вуз» и «НИИ» Америки превратился в начальную школу. Интерес к просвещению в Новой Испании падал: если в XVI веке в ней были сотни школ, то в XVIII — едва с десяток. Санта-Крус де Тлателолько по инерции существовала до 1728 года — пока инспектор образования не посчитал, что школа для индейцев находится в упадке и расположена в ветхом здании…