Каролинги: династия, определившая судьбу Европы

Таким обра­зом, Рейн можно считать границей римских владений. Как раз на этих пог­раничных землях, в низовьях Рейна, образовался приблизительно в III веке племенной союз франков, переросший к V веку в устойчивую этническую об­щность. После 476 г. земли Западной Римской империи поделили различ­ные германские племена, образовав ряд варварских королевств. Франки тоже создали свое королевство. Но в отличие от других германских племен, дошедших в своих странствиях до Ис­пании и Северной Африки, они созда­ли его на исторической родине, в ниж­нем течении Рейна. В средневековых источниках эти земли называют Fracia Antiqua, что значит «Древняя Фран­ция». Именно в связи с исторической родиной видят одну из причин долго­летия Франкского королевства, значи­тельно пережившего другие государс­твенные образования такого рода.

Традиция утверждает, что первым королем франков был некто Меровей, персонаж полумифический, сын смер­тной женщины и морского чудовища, чье имя означает «рожденный морем». Он стал основателем королевской ди­настии Меровингов. Внуком Меровея считается король Хлодвиг, личность вполне историческая. Годы его прав­ления 481 — 511, и его деяния хорошо известны. Он объединил под своей властью всех франков, и, победив в сражениях соседний народ алеманов, заставил тех платить франкам дань. Затем в военных походах Хлодвига на­ступил перерыв. В 496 г. он вместе со своей дружиной принимает креще­ние от римского папы. Этот шаг имел в дальнейшем большое влияние на судьбу народа франков. Многие гер­манские вожди, военные соперники Хлодвига, усвоили христианство в его еретической форме и исповедовали так называемое арианство, в то время как старое население завоеванных ими территорий, находясь во власти римс­кой культуры, были приверженцами ортодоксального католичества. Это порождало бесконечные религиозные конфликты, угрожая прочности вар­варских королевств. Хлодвиг сделался не арианином, а католиком. Такой вы­бор принес ему поддержку римского папы, и терпимое отношение со сторо­ны галло-римского населения. Обес­печив, таким образом, свой тыл, он ус­тремился к новым завоеваниям. В 507 г. франки разбили вестготов, а к концу правления Хлодвига захватили 2/3 Галлии. Сам византийский император Анастасий прислал королю-варвару приветственное письмо, как новому могучему властителю и единоверцу.

Но, возникшее государство не было, несмотря на все свое могущес­тво, государством в полном смысле слова, а рассматривалось современ­никами как личное достояние коро­ля, что достаточно типично для опи­сываемого времени. Хлодвиг поделил все подвластные ему земли между своими четырьмя сыновьями, и пос­ле его смерти начались междоусоби­цы. Все же наследники умели забы­вать вражду, когда у них были общие интересы. В последующие годы под властью франков оказался Прованс, и таким образом, они вышли к среди­земному морю. Иногда все франкские земли вновь объединялись под властью одного короля. Например, в царствование Дагоберта I (629 — 639 гг.).

Но Дагоберт — последний дееспособный король из славной династии Меровингов. После него начинается эпоха «ленивых королей». К власти приходит другая ди­настия, но приходит посте­пенно и неофициально. Эй­нхард, придворный историк Карла Великого, так описы­вает этот период: «Счита­ют, что род Меровингов, из которого франки избирали своих королей, пресекся на Хильдерике, низложенном и заточенном в монастырь по приказу римского первосвященника Стефана. В действительности же род этот давно был бессилен.

 Богатства и власть находи­лись в руках придворных сановников, называемых майордомами. А королю оставалось довольствовать­ся своим титулом и являть видимость власти, когда, восседая на троне, длинно­волосый и длиннобородый, выслушивал он иноземных послов и давал им, как бы от себя, ответы, в действительности предписанные, продиктованные и заученные. Кроме пустого титула и скудного содержания, которое опреде­лял ему майордом, имел он всего лишь одно, да и то крошечное, поместье, слу­жившее ему жилищем и поставлявшее немногочисленную прислугу. Куда бы король ни отправлялся, он ехал в по­возке, запряженной, по деревенскому обычаю, парой волов, которыми пра­вил пастух. Так ездил он во дворец, на народные собрания, проводимые еже­годно для пользы государства, и так же возвращался домой. Об управлении же королевством и обо всех внутренних и внешних делах заботился майордом».

С некоторых пор важная госу­дарственная должность майордома во Франкском королевстве стала пе­редаваться по наследству. Они сосре­доточили в своих руках всю власть, и образовали династию в начале назы­вавшуюся династией Пипинидов, а потом получившую звучное имя Ка­ролингской, т.к. два наиболее выда­ющихся ее представителя носили имя Карл.

 Первым из них был пришедший к власти в 715 г. майордом Карл Мар­телл (Мартелл — значит «молот»). Его называют изобретателем феодализ­ма. Изобретение Карла Мартелла за­ключалось в том, что реформируя ар­мию, он ввел в употребление систему бенефиций, земельных пожалований за военную службу. Земли раздава­лись не в собственность, а в условное держание, и могли быть отобраны в случае прекращения держателем воен­ной службы. По наследству они переходили тоже лишь в случае продолжения службы наследниками. В этом слу­чае договор о пожаловании земель возобновлялся. Такая система очень благотворно сказалась на боеспособности франкской армии, но едва не поссорила франкского пра­вителя с католической церко­вью, так как земельный фонд для бенефиций был, отчасти, образован землями, конфис­кованными у монастырей. Но выход был найден. До сих пор франкская экспансия шла на юг, на христианизированные земли бывших римских про­винций. Мартелл направил ее на восток, в языческую Германию. Утверждая свою власть на этих землях, он ос­новывал новые монастыри, и христианские миссионеры вели здесь свои проповеди под защитой его могучей ар­мии. То, что католическая церковь потеряла в Галлии, она с успехом компенсирова­ла в Германии.

Еще одно направление полководческой деятельнос­ти Мартелла помогло ему за­служить славу верного сына церкви. Начиная с VII века, объединенные под знаменем ислама арабские народы Средиземноморья, составляли постоянную угрозу для Ев­ропы. Они захватили восточные про­винции Византии, Северную Африку, Испанию и серьезно угрожали север­ному побережью Средиземного моря. В 732 г., в битве при Пуатье, франки, возглавляемые Карлом Мартеллом, разбили арабское войско. Эта победа утвердила за Мартеллом ореол героя, спасителя Европы от мусульманско­го нашествия. Некоторые современные историки, высказывают мысль, что последствия победы при Пуатье были сильно преуве­личены, и реально мусуль­манское нашествие было остановлено благодаря во­енным успехам на востоке византийского императора-иконоборца Льва Исавра.

Трудно судить, кто прав, но в западноевропейской традиции была, по крайней мере, создана легенда о Пу­атье воодушевлявшая мно­гие поколения.

Тем временем в Ита­лии происходили события немаловажные для судеб франкского королевства.

Большую часть полуост­рова захватило германское племя лангобардов, и лангобардские короли угро­жали светской власти пап, забирая под свою руку все больше земель и городов Италии. Начиная с IV века, когда христианство ста­ло официальной религией Римской империи, римские епископы укрепляли свое влияние, используя покровительс­тво императоров. Но после гибели Западной империи в Риме фактичес­ки не осталось другой власти, кроме власти пап. И, как бы ни был высок их духовный авторитет и экономи­ческая эффективность монастырских хозяйств, они нуждались все же в содействии светских государей. Снача­ла они считали главным защитником христианства и наследником римс­ких цезарей византийского импера­тора, но Константинополь был далеко, а Византия не достаточно сильна, чтобы удержать власть над Италией. Затем она и вовсе погрязла в «ереси» — в VIII веке там процветало иконоборчество. Папа был поставлен перед необ­ходимостью искать себе нового союзника. Этим союзником мог стать могущественный правитель Франкского королевства. Римский первосвященник отправляет по­сольство к Карлу Мартеллу, вос­хваляя его деяния, и прося оказать помощь в борьбе с лангобардами. Мартелл принимает посольство с большими почестями, но оказать требуемую помощь не может по независящим от него причинам. Тем не менее, начало отношений положено. В правление сына Мар­телла эти отношения получат свое развитие.

Сына Карла Мартелла, как и мно­гих его предков, звали Пипин, а про­зван он был Короткий из-за маленького роста. Несмотря на такое негероичес­кое прозвище, Пипин Короткий ос­тался в памяти потомков, как умный и энергичный правитель, выдающийся военачальник и государственный де­ятель. Успешно управляя Франкским королевством, он решил, наконец, по­кончить с неясностью своего положения и направил пись­мо папе Стефану, в котором спрашивал, как нужно отно­ситься к королям, которые во Франции не имеют власти, и одобряет ли папа подобное положение вещей. Глава ка­толической церкви понял, о чем спрашивает его майордом Франции, и ответил, что луч­ше называть королем того, кто имеет власть, чем того, кто ее не имеет. Вскоре епископы ко­роновали Пипина Короткого, и он стал первым королем из династии Каролингов. После этого он начал войну с ланго­бардами, изрядно потеснил их и, прибыв в 754 г. в Рим, вру­чил папе дарственную на от­воеванные у лангобардов зем­ли. С этого момента ведет свое начало светское государство пап, а франкский король на­зывается любимым сыном ка­толической церкви.

В 768 г. Пипин Короткий умер, и королевство, как это было тогда принято, поде­лили между двумя его сы­новьями, двадцатишести­летним Карлом, и младшим Карломаном. Вскоре Карломан умер, и Карл унас­ледовал его земли, став королем всех франков. В историю он вошел под именем Карла Великого.

 О его царствовании рас­сказывались легенды, о нем и его рыцарях напи­сано столько же романов, сколько о мифическом короле Артуре и рыцарях Круглого Стола.

В начале правления Карла в Италии вновь ак­тивизировались лангобар­ды. Жена и дети его брата Карломана нашли приют у лангобардского короля Дезидерия, и тот пытался вынудить папу провозг­ласить наследниками Кар­ломана его сыновей, а не брата. Но глава католичес­кой церкви проявил твердость: отказал Дезидерию и обратился к Карлу с про­сьбой вновь поддержать папский престол против короля лангобардов.

С этого момента на­чинается история беско­нечных войн Карла Вели­кого. В 774 г. он одержал победу над лангобардами и на Пасху прибыл в Рим.

Ему устроили невиданную по торжес­твенности встречу, а он вручил папе дарственную на земли, намного пре­вышающую по щедрости дар Пипина Короткого. После этого Карл стал на­зываться королем франков и ланго­бардов. Потом пришлось сражаться с союзником Дезидерия, герцогом Баварским. Франкский король присо­единил к своим владениям Баварию, после долгой, кровопролитной, много раз возобновлявшейся войны, затем завоевал и крестил языческую Саксо­нию. Чтобы покорить эту страну, ему пришлось переселить на эти земли франков, и превратить в крепостных две трети ее жителей, а также устроить невиданное по жестокости избиение сакских пленных в городе Вердене. В течение одного дня там было казне­но четыре с половиной тысячи саксов, отказавшихся принять христианство. На востоке Карл воевал с аварами, и в результате этих войн народ авары перестал существовать. На этот раз ему не удалось даже никого крестить, ибо население было истреблено пол­ностью. Вот как описывает эту войну Эйнхард: «Самой значительной из всех проведенных Карлом войн, если не считать саксонской, была та, которая последовала за походом в страну вильцев, а именно война против аваров, или гуннов.

Она была особенно ожесточенной и потребовала очень больших изде­ржек. Сам король возглавил, правда, всего лишь одну экспедицию в Паннонию — так называлась земля, которую населял тогда этот народ, руководство же остальными доверил сыну своему Пипину, правителям областей, а также графам и особым уполномоченным. И хотя война эта проводилась ими весьма деятельно, окончилась она только на восьмом году от ее начала. Сколько здесь было дано сражений, сколько пролито крови, можно судить по тому, что в Паннонии не осталось в живых ни одного ее обитателя, а мес­то, в котором находилась резиденция кагана, не сохранило и следов челове­ческой деятельности. Вся знать гуннов в этой войне была перебита, вся их сла­ва — предана забвению. Все деньги их и накопленные за долгое время сокро­вища были захвачены. Нельзя указать другой войны, объявленной франкам, во время которой они смогли бы столь­ко приобрести и так обогатиться».

В поле деятельности Кар­ла попали также племена южных и западных (полабских) славян. Некоторые из них были его противниками, другие— союзниками. Кро­ме того, он обложил данью Бретань, и, помня о славе своего деда Карла Мартелла, отправился за Пиренеи, сра­жаться с испанскими араба­ми. Тут его постигла неудача в сражении под Сарагосой, и он вернулся в Галлию, а на обратном пути арьергард его армии, которым коман­довал граф Роланд, был пе­ребит устроившими засаду горцами-басками. Событие это, расцвеченное фантази­ей неизвестного автора XII века, изображено в «Пес­не о Роланде», знаменитом памятнике средневековой французской литературы. После этой неудачи Карл пос­тарался прочнее закрепиться на примыкающих к Испании территориях. Он выделил Аквитанию в отдельное ко­ролевство, и поставил коро­лем своего сына Людовика. В Пиренеях была образована укрепленная область, так на­зываемая Испанская марка. В конце концов, франкам уда­лось отбить у арабов города Барселону и Памплону.

За время правления Карла Велико­го подвластная ему территория вырос­ла в 2 раза и почти достигла размеров Западной Римской империи. Все населявшие эту территорию народы долж­ны были обязательно исповедовать христианство, и не просто христианс­тво, а католицизм. Перед сном король любил читать сочинение святого Ав­густина «О Граде Божием» и, считал своей миссией создание мировой хрис­тианской державы. Ради успешного выполнения этой миссии он готов был пойти даже на притеснения папы, если тот, как казалось Карлу, справлялся со своими обязанностями не достаточно хорошо.

Крупный специалист по истории каролингского периода Анатолий Левандовский пишет следующее: «Со­средоточив максимум усилий на стро­ительстве новой церкви, Карл вместе с тем стремился обеспечить безуслов­ную власть над нею. Проявляя вся­ческое уважение к Риму и папе, он никогда бы не допустил, чтобы власть апостольского наместника была выше его собственной. Роль архиепископов, епископов, аббатов и священников свелась им к чисто служебным обязан­ностям. От них он требовал постоян­ных отчетов, наставлял их и смещал, если они не отвечали его требованиям. Церковную иерархию он строил таким образом, чтобы все нити сходились не к папе, а лично к нему. Он созывал цер­ковные соборы и диктовал их реше­ния. Он, безусловно, считал себя круп­нейшим специалистом в области веры, разбирающимся во всех ее тонкостях и, будучи ее строгим ревнителем, ви­дел себя достойным поучать всех ос­тальных, включая и первосвященника Рима». Папе Адриану случалось полу­чать нагоняй от Карла за недостаточ­но усердное искоренение еретических учений.

Несмотря на то, что франкский король распространял «истинную ре­лигию» вширь поистине варварски­ми методами, его занимало не только количество, но и качество христиан. Сохранилось следующее его высказы­вание: «Не умея хорошо писать, люди могут извращенно понимать Священ­ное Писание, причем ошибки легко приведут к крайней опасности. Ведь в Писании много сложных смысло­вых фигур, и кто поймет их, не изучая древних авторов излагавших ритори­ку?». Исходя из этих соображений, ко­роль развернул весьма широкую для своего времени образовательную про­грамму, и добился определенных успе­хов. В популярной литературе и даже в школьных учебниках можно встре­тить утверждение, что Карл Великий был неграмотен. Это неверно. Он был весьма образованный человек, знал несколько языков, свободно изъяснял­ся по латыни, понимал греческий. Был прекрасным оратором, высоко ценил книжную культуру, часто заставлял читать себе вслух во время обеда и, как уже было сказано, любил читать перед сном. Миф о его неграмотности осно­ван на том факте, что Карл Великий не умел писать, хотя и пытался, по словам того же Эйнгарда, освоить эту премуд­рость в зрелом возрасте. Речь, видимо, идет о том, что король не умел писать тем изящным стандартизированным шрифтом, которым переписывались манускрипты в монастырских мастер­ских. Нацарапать некое подобие букв, как это делают сейчас многие из нас, он, скорее всего, был способен.

После страшного упадка, в котором находилась европейская культура в первые века средневековья, в царство­вание Карла наметился определенный подъем, получивший название Каро­лингское Возрождение. Король собрал вокруг себя мудрецов, ученых и по­этов со всех подвластных ему земель, и даже из неподвластной Британии и Испании, и создал в 782 г. Придворную Академию. Ученые мужи из Академии, иногда играли роль политических советников короля, который обсуждал с ними свои планы. Особенно это каса­лось председателя Академии, личного друга Карла Великого, Алкуина Йорк­ского. Но в целом, Возрождение каса­лось не столько элитарного, сколько начального, базового образования. По стране была создана сеть школ, и Карл настаивал, чтобы аристократы посы­лали туда своих сыновей. Создавались также библиотеки, и король лично за­казывал для них книги в монастырс­ких скрипториях. Основным видом искусства, получившим развитие в каролингскую эпоху, стало искусство создания рукописной книги, главным живописным жанром — жанр книж­ной миниатюры. Переплет книги мог быть шедевром ювелирного искусст­ва. В это же время выработался особый рукописный шрифт, более или менее единый для всей Европы. Его называли каролингским минускулом. В ХI-ХII веках он начал сменяться готическим шрифтом, лучше экономящем место на пергамене, и более отвечающем эстетике эпохи, но до этого времени господс­твовал повсеместно. Особое внимание уделялось рестав­рации рукописей. Множество античных авторов были из­влечены из небытия именно при Карле Великом.

Историки отмечают, что законы каролингского пери­ода часто носят морализатор­ский характер и не слишком похожи на законы в нашем понимании этого слова. Преступления там путаются с грехами. Королевским ука­зом поданным предписыва­ется быть добродетельными и возбраняется испытывать ненависть. Любопытно, что ка­ролингское законодательство запрещало веру в колдовство. Считалось, что истинный христианин не может допускать возможность того, что кто-то кроме Бога способен тво­рить чудеса. Средневековая охота на ведьм началась в более позднюю эпоху, а пик ее вообще приходится на период Ренессанса и Реформации.

На Рождество 800 г. произошло важнейшее событие: Карл, находив­шийся в это время в Риме, прибыл на праздничное богослужение в Собор Святого Петра, и преклонил колени перед алтарем. В этот момент к нему приблизился папа и надел на него ко­рону римских императоров. Все же присутствующие в соборе воскликну­ли: «Да здравствует император Карл Август!». Так, через 324 года после ги­бели Западной Римской империи в Западной Европе снова появился импе­ратор. Впрочем, задолго до рождения Карла, еще в VII веке, была высказана мысль, что миссия римского государс­тва будет переходить от одного народа к другому. Между прочим, Карлу Ве­ликому чуть было не удалось осущест­вить мечту византийского императора Юстиниана — восстановить и объеди­нить под своей властью и Западную и Восточную империи. Он сделал брач­ное предложение византийской им­ператрице Ирине, но произошедший на Востоке династический переворот расстроил свадьбу. После этого отно­шения Карла с Византией становятся натянутыми, ведь константинополь­ские императоры не без основания считали себя единственными закон­ными наследниками римской импе­раторской короны. Но и они, в конце концов, признали императорское до­стоинство короля франков, правда, лишь спустя 12 лет после коронации.

Карл поднялся так высоко над други­ми европейскими королями, что даже не считал их достойными женихами для своих дочерей и предпочел оста­вить дочерей старыми девами. Слава о великом монархе распространилась за пределами Европы. В 801 г. к импе­раторскому двору прибыл необычный подарок. Багдадский калиф Гарун-аль- Рашид, герой сказок «Тысячи и одной ночи», прислал императору живого слона. Все франкские хроники упо­мянули об этом событии, и жители империи стекались в столицу, чтобы посмотреть на чудо. Десять лет слон сопровождал своего господина в воен­ных походах, и, в конце концов, нашел свою смерть в Саксонии, чем поверг в печаль всех франков.

После провозглашения империи Карла заботило не завоевание новых земель, а то, как удержать завоеванное. Экспансия закончилась. Вдоль гра­ниц создается ряд особых укреплен­ных областей — марок. Но сохранить империю не гак то легко. Кроме вне­шних врагов ей угрожают внутренние неурядицы, ведь прирост земельных владений прекратился, значит нужно делить то, что есть. Однако империя пока держалась. Держалась не в последнюю очередь благодаря магии лич­ности Карла, его энергии, его непоко­лебимой уверенности в себе, наконец, благодаря его славе победоносного полководца. Но Карл был уже не мо­лод. В год получения императорского титула ему было 58 лет, а десятилетие спустя его мощное тело, до сих пор никогда не нуждавшееся во врачах, начало сдавать. Стало ясно, что пора позаботиться об устройстве посмерт­ных дел. Карл вызывает к себе своего сына Людовика и сам возлагает на него императорский венец. Остальные его сыновья умерли раньше отца, и он не был пос­тавлен перед необходимостью делить созданную им империю. В 814 году, в возрасте 72 лет им­ператор Карл Великий умер. На трон взошел новый император, Людовик Благочестивый.

Сын и наследник Карла Ве­ликого — Людовик, вовсе не был ни к чему не способным ничтожеством, каким его по­рой изображают. Напротив, это был человек преисполнен­ный чувством долга, и в начале он энергично продолжил дело отца, укрепляя и благоустра­ивая империю. Его неудачи на императорском поприще были вызваны как раз теми его ка­чествами, которые вызывали бы симпатию — будь их обладатель частным лицом. Эти качества — спо­собность сомневаться в своей правоте и испытывать раскаяние. После подав­ления мятежа, поднятого сыном его покойного брата и направленного на раскол империи, Людовик устраивает публичное покаяние с обильной разда­чей милостыни. Сознавая, что его долг сохранить империю, он в то же время не может избавиться от чувства вины за трагическую гибель племянника, и не находит нужным это чувство вины скрывать. Такое поведение подданные расценивают как слабость, и подоб­ных промахов сын Карла Великого со­вершил еще много. Роковым для него стал вопрос о наследниках. Каждый из его сыновей хотел получить земли и быть в них королем, но просто раз­делить поровну свои владения, как это делали его предшественники, Лю­довик не мог. Карл Великий впервые создал нечто такое, что многие хотели сохранить целым. Сначала эту про­блему вроде бы удалось решить. Был составлен документ, согласно которо­му императорский титул и власть над империей наследовал старший сын Людовика Лотарь, а младшие сыновья получали по королевству и могли быть избраны на императорский трон в слу­чае смерти брата. Но когда земли уже были поделены, у Людовика родился еще один сын, от второго брака. На­делить его землей можно было только за счет братьев, Людовик же горячо любил младшего сына, и не останав­ливался ни перед чем, чтобы устроить его будущее как можно лучше. Кон­фликт в императорской семье закон­чился вооруженным мятежом. Лотарь выступил против отца, обвиняя его в растаскивании империи. Младшие принцы выступали попеременно то на стороне отца, то на стороне старшего брата. У власти оказывалась то одна, то другая партия. Людовика Благо­честивого то заточали в монастырь, то возвращали обратно на трон. В 840 г. он умер, не оставив по себе доброй сла­вы, а трое оставшихся в живых его сы­новей, Лотарь, Людовик и Карл начали войну за раздел империи, получившую название «война трех братьев». На сто­роне Карла, названного впоследствии Карлом Лысым, выступило в основном население западных областей империи, более романизированное, говорящее на исковерканной латыни. Людовика же поддерживали жители востока, со­хранившие свое исконное германское наречие. Поэтому его прозвали Людо­виком Немецким. В ходе “войны грех братьев” Людовик Немецкий и Карл Лысый объединились в союз про­тив Лотаря. В городе Страсбурге они заключили договор. Страсбургские клятвы верности были произнесены и записаны не на книжной латыни. Каж­дый король произнес клятву на том языке, на котором говорило войско его предполагаемого союзника. Страс­бургская клятва Людовика Немецкого является первым известным науке об­разцом старофранцузского языка.

«Война трех братьев» закончилась в 843 г. договором, заключенным в пе­чально известном городе Вердене, том самом, где дед Лотаря, Людовика и Кар­ла устроил кровавое избиение плен­ных саксов, не пожелавших принять христианство. Иногда день заключе­ния Верденского договора образно называют Днем рождения Европы. По нему Лотарь получил Италию и широкую извилистую полосу зе­мель, тянущуюся через весь Евро­пейский континент, от Аппенинско­го полуострова до Северного моря. Карл получил все земли к западу от этой полосы, Людовик — к востоку. Так впервые наметились границы будущих государств. Владения Кар­ла стали основой будущей Франции, Людовика — Германии. Что касается земель Лотаря, то Италия, в какое бы государственное образование она не входила, всегда была довольно обо­соблена, а искусственно выкроенная полоса, вплоть до новейших вре­мен была предметом соперничества Франции и Германии. Спор за Лота­рингию (королевство Лотаря) стал одной из причин Франко-Прусской войны 1870 г. и сыграл свою роль во время Второй мировой. После Верденского раздела в Восточном королевстве, которое мы, удобства ради, будем теперь называть Герма­нией, вскоре сменилась династия, род Каролингов был отстранен от власти. На западе, во Франции, потомки Карла Великого продолжали царствовать еще почти полтора столетия, но не совер­шили за это время ничего выдающего­ся, а наоборот привели страну на край гибели, и в конце Х века также уступили власть другой династии. Императорс­кий титул приобрел характер чисто номинальный, и был даже забыт, пока 960 г. немецкие король из Франконской династии Оттон I не вспомнил о нем, и не возродил его к жизни, создав новую империю, будущую Священную Римс­кую Империю германского народа...