Кем был боярин и окольничий Богдан Яковлевич Бельский

В конце XV века один из его предков — Станислав Бельский — покинул Польшу и перешел в Россию. Старший из двух сыновей дворянина Якова Лукьяновича Скуратова-Белького и племянник известного опричника Малюты Скуратова. Вероятно, благодаря родству с Малютой Скуратовым , оказался при дворе Ивана Грозного (с 1571 г. он упоминается как рында в царских походах), скоро приобрел расположение царя и стал ближайшим к нему лицом, «»неотходным хранителем»» его, почти всюду сопровождал Грозного и спал в одной с ним комнате.

Бельский участвовал в Ливонской войне; в 1577 г. он осадил с московскими стрельцами г. Вольмар, где начальствовал сановник Магнуса, Георг Вильке. Эта крепость считалась одной из важнейших. Вильке не хотел сначала впустить русских, отвечая, что крепость взята королевской саблей, но, видя приготовления к приступу, выехал к воеводе Бельскому и сказал: «Знаю, что мой король присяжник царя — удерживаюсь от кровопролития. Возьмите город — еду к Магнусу». Однако, Бельский послал его с двадцатью немцами к Иоанну, а других магнусовых людей, в количестве семидесяти, изрубил; купцов и всех жителей оковал, а имение и дома их опечатал. За этот удачный поход Бельский был награжден португальским золотым и золотою цепью, а бывшие с ним дворяне получили по золотому, имевшему значение медали.

В 1578 г. Бельский встречается в звании оружничего. При венчании Грозного, в сентябре 1580 г., с царицей Марией, дочерью Ф. Ф. Нагого, Бельский, в знак особого к нему расположения, был в числе государевых дружек. В 1581 г. был он наместником Ржева. Далее, он снова был в Москве, где расспрашивал, вместе с Аф. Нагим, медика Якоби о племяннице Елизаветы Английской, Марии Гастингс, которую царь задумал сватать, и подготавливал почву для этого сватовства. Бельскому, совместно с боярином Н. Р. Юрьевым и дьяком Щелкаловым, было поручено условиться с английским послом Иеронимом Баусом о государственном союзе России с Англией. Назначение Бельского и названных лиц для переговоров, и притом спешных, было неудачно. По словам иностранцев, еще до приезда Бауса голландская компания хлопотала об уничтожении торговых льгот, данных Англии московским правительством, и приобрела себе друзей — Н. Р. Юрьева, Богдана Бельского и А. Щелкалова, ибо, кроме ежедневных подарков этим советникам царским, голландцы заняли у них столько денег под 25%, что платили одному из них ежегодно по 5000 руб., английские же купцы не имели в это время при дворе ни одного доброжелателя. Действительно, переговоры затянулись, но отчасти в том был виноват и Баус, раздражавший противную сторону своей неуклонностью и грубостью, и Иоанн, надеясь, по крайней мере, кончить дело о сватовстве, 13-го декабря приступил к тайным переговорам, в которых ближайшее участие принимал и Бельский. Но и эти переговоры были малоуспешны; обсуждение же условия о союзе затянулось до февраля 1584 г. и 17-го числа было прервано.

Незадолго до кончины царя он был назначен им, среди других, советником и блюстителем державы во время юности царевича Феодора, а воспитание царевича Дмитрия вверил одному только Бельскому. Таким образом, будучи членом Верховной Думы, он и при новом царе был во главе правления.Некоторые источники называют Бельского главным виновником смуты, возникшей в это время в Москве. В народе разнесся слух, будто Бельский извел царя Ивана, хочет побить бояр и ищет смерти царю Феодору, чтобы, по одним известиям, самому захватить верховную власть, а по другим — возвести на престол друга своего, Бориса Годунова. Слух этот возмутил народ, и явившаяся ко дворцу чернь стала требовать выдачи Бельского.

Феодор знал о его невиновности, знали то и бояре. Царь с боярами вышел к озлобленной черни и ей было объявлено, что Бельский ссылается в Нижний Новгород. Только этим объявлением и удалось царю успокоить народ. Потом, когда волнение улеглось, Бельский был отправлен воеводой в названный город (1584 г.). Но уже в 1591 г., во время большого похода против крымского хана, он находился в воинской думе.

А зимой 1592 г. он был послан царем Феодором Иоанновичем, в числе знатнейших воевод, в качестве начальствующего над огнестрельными снарядами, в Финляндию, где они выжгли селения и города, взяв несколько тысяч пленных. Поход этот кончился во второй половине февраля. В ноябре 1593 г. Бельский ездил с князем Щербатовым и Ф. И. Хворостининым в Ливны для предварительных переговоров с ханским уполномоченным Ахмет-пашою о вечном мире. Переговоры были успешны.

22-го мая 1597 г. Бельский присутствовал при пышном приеме австрийского посла, бургграфа Авраама Донавского, а в мае следующего, 1598 г., участвовал в походе Бориса Годунова против шедшего на Москву хана. В том же году он принимал, по-видимому, деятельное участие в агитации за Бориса Годунова. Под грамотой об избрании его царем стоит (1598 г.) и подпись Бельского. При воцарении Годунова Бельский был пожалован в окольничие, а в 1600 г., без сомнения, не в знак милости, был послан Борисом вместе с Сем. Алферьевым и многими другими людьми в дикую степь — на берег Донца Северского строить город Борисов (Царев-Борисов), ныне слобода Цареборисовка, Харьковской губернии, Изюмского уезда.

Крепость была сооружена чрезвычайно быстро и вышла лучше всех других. В то же время поил и кормил он ратных людей из своей казны, раздавал бедным деньги, платье и запасы. Благодаря этому, приобрел он широкую популярность, и слава о нем среди ратных людей дошла до Москвы. Однако, враги Бельского не дремали: пошли доносы. По иностранным свидетельствам, Годунову донесли, что Бельский величает себя царем Борисовским — «Борис царь в Москве, а я царь в Борисове» Бельского решили предать смертной казни; но Годунов, помня клятву свою в течение пяти лет никого не казнить и хвалясь милосердием, велел только разорить его — описать имение, отпустить всех крепостных людей его на волю, с правом служить, кому хотят, и приказал своему капитану, шотландцу Габриелю, бывшему до приезда в Россию доктором, вырвать у Бельского его длинную и густую бороду.Это должен был совершить именно немец, которых Бельский так не любил. Бельского выставили к позорному столбу и волос за волосом выщипали всю бороду, затем он был лишен думного чина и отправлен в ссылку в Нижний Новгород.

Бельский оставался в ссылке до самой смерти Борисовой. В 1605 г., тотчас же по воцарении Феодора Годунова, «славному Бельскому» возвратили свободу, честь и достояние, чтобы пользоваться в этот смутный период его умом и сведениями в Думе.

При приближении Лжедмитрия к Москве, он, в числе других придворных, уговаривал народ образумиться, оставаться верным Феодору и противодействовать мятежникам; но затем, когда москвитяне, расправившись с родом Годуновых, хотели попировать в царских погребах и, не видя во дворце господина, объявили о своем желании Бельскому, тот увещевал чернь уже именем Самозванца — «ласково объявив, сколь будет нехорошо, когда приедет Дмитрий и найдет погреба свои пустыми».Однако, он воспользовался настроением толпы для отмщения своим врагам — Борисовым немцам. он пустил слух, что иноземные лекаря были советниками Бориса, получили от него несметные богатства и наполнили погреба свои всякими винами, что граждане могут попировать у них, он же берет всю ответственность на себя. Толпы черни немедленно бросились в дома врачей и не только осушили все найденные у них бочки, но и все имущество немцев разграбили.

В день въезда Лжедмитрия в Москву, т. е. 20-го июня 1605 г., когда новый царь уже обошел, по старому обычаю, соборы в Кремле, отслушал молебны и находился во дворце, из Кремля на Красную площадь вышел Бельский, окруженный боярами и дьяками, стал на Лобное место и обратился к народу с речью, славил Бога за спасение государя, убеждал москвитян быть верными ему и затем, сняв с груди образ св. Николая, поцеловал его и клялся московским гражданам, что новый царь есть истинный сын Иоанна, Дмитрий, которого он был пестуном и крестным отцом. Несомненно, в награду за это он получил от Самозванца звание оружейничего великого и включен в роспись (от июня 1605 г.) духовным и светским чинам, составлявшим государственный Совет. Несколько позже, в том же году, Бельский был пожалован в бояре.

После воцарения Василия Ивановича Шуйского (1606 г.) он снова был выслан из Москвы за верность свою Лжедмитрию І и назначен вторым воеводою, рядом с Морозовым, в Казань.

В 1609 г. Бельский получил от Шуйского грамоту (от 12-го апреля) с увещанием оставаться верным престолу и наставлять в том и других. Последнее о нем известие относится к 1611 г., когда казанцы, по получении известия о занятии поляками Москвы, тотчас же, не желая подчиниться им, решили присягнуть на верность Лжедмитрию II, а Бельский стал их стыдить и заклинать не присягать ни Лжедмитрию, ни Владиславу, а будущему Венценосцу Московскому, сам же категорически отказался присягнуть Самозванцу. Этим он возбудил сильный гнев против себя черни. Подстрекаемая дьяком Никанором Шульгиным, она схватила Бельского, возвела на высокую башню и, сбросив, растерзала.

Имя Бельского встречается в грамотах, писанных из Казани от января и в Казань от марта 1611 г., в грамотах же от мая месяца этого года о нем уже не упоминается. Через два дня после убиения Бельского пришла в Казань и весть о смерти Тушинского вора.

Бельский — один из замечательных политических деятелей своего времени. По словам иностранцев, он был человек умный, способный ко всяким делам, но беспокойный, честолюбивый и склонный к крамоле. Он по заслугам оценен и некоторыми из современников, русских. Так, будущий патриарх Филарет говорил о нем, как о единственном способном и умном при дворе человеке, «к посольским и ко всяким делам добре досужем». Это видно и из того, что, служа последовательно шести царям, он почти каждым из них призывался к правлению; несколько раз подвергался он ссылке, но при смене главы в этот смутный период снова призывался, как человек сильный в тревожные, опасные для престола и государства моменты.