Кем был Зиновий Петрович Рожественский

В ходе Цусимского морского сражения 1905 был пассивен и не сумел организовать боевые действия эскадры, что явилось одной из причин её разгрома, раненым взят в плен на миноносце «Бедовый», по возвращении в Россию предан военно-морскому суду, но оправдан как тяжело раненный в бою, с 1906 в отставке.

Жестокое поражение русского флота в Цусимском сражении 1905 г. и имя адмирала Рожественского оказались навсегда связанными между собой. По мнению царского двора и всей российской прессы адмирал стал главным виновником позора Цусимы, разгрома русского флота в войне с Японией. Но пристальный взгляд на биографию Рожественского и на объективные условия его деятельности позволяют быть к нему, по крайней мере, более снисходительными. Ведь исход войны редко зависит от личности одного человека.

Зиновий Петрович происходил из семьи военного врача, и некому было покровительствовать ему в военно-морской карьере. Получив образование дома и в гимназии, он, благодаря своим способностям и настойчивости, поступил в Морской кадетский корпус. Учился добросовестно, увлекался артиллерией, тактикой и историей, отличался трудолюбием, целеустремленностью, самостоятельностью поведения, вместе с тем неровностью характера, повышенным самолюбием. Из 46-ти выпускников корпуса 1868 года Рожественский по результатам экзаменов был пятым в списке. Затем он служил вахтенным офицером на Балтийском флоте и, увлекшись морской артиллерией, решил поступить в Михайловскую артиллерийскую академию. Там он одновременно с учебой участвовал в исследовательских работах и опытах, в том числе под руководством известного моряка (будущего адмирала) А.Попова, занимавшегося выбором и совершенствованием орудий» для морской артиллерии. Окончив в 1873 г. академию по первому разряду и со знаком отличия, лейтенант Рожественский работал в Комитете морских артиллерийских опытов, в период летней навигации плавал флаг-офицером на эскадре броненосных судов Балтийского флота. «Ужасно нервный человек, а бравый и очень хороший моряк», — однажды отозвался о нем начальник штаба эскадры вице-адмирал Г.Бутаков.

В поисках своей судьбы Рожественский не был таким дерзновенным, как в его годы адмирал С.Макаров, но он тоже испытывал тягу к новому. Обладая высочайшей работоспособностью, Зиновий Петрович помимо службы успевал посещать лекции в Петербургском институте инженеров путей сообщения, работал в электродинамической секции Русского технического общества, издавал переводы научных статей из иностранных журналов. Чуждый всяким излишествам и праздности, молодой офицер бывал мрачноватым, суровым, но под настроение мог быть веселым и галантным. Не думая о карьере, в 1875 г. он женился по любви на сироте, бесприданнице О.Антиповой.

Незадолго до русско-турецкой войны 1877 — 1878 гг. Рожественский был командирован на юг, в Николаев, для оказания помощи в укреплении артиллерийского вооружения приморских крепостей и кораблей Черноморского флота. С началом войны он участвовал в выходах в море. В июне 1877 г., находясь в составе экипажа парохода «Веста», принял участие в пятичасовом бою с турецким броненосцем; возглавив взамен выбывшего офицера действия кормовой батареи, первым же снарядом поразил носовую часть броненосца, после чего тот прекратил погоню.

Считая, что пришла пора броненосных судов, Рожественский вскоре после войны выступил с критикой технической отсталости отечественного флота, упоминая о подвиге «Весты» как о «постыдном бегстве». Этим он вызвал бурю негодования вплоть до возбуждения судебного процесса по делу «Весты». Управляющий Морским министерством адмирал С.Лесовский грозился «стереть в порошок» строптивого офицера.

Два года последующей службы Рожественского прошли тягостно. Наконец, в 1883 г. ему, несколько неожиданно, предложили должность командующего морскими силами дружественной Болгарии. Не имея навыков управления кораблями, Зиновий Петрович, однако, не стушевался и вполне проявил себя как организатор и администратор. Под его руководством были сформулированы задачи болгарского флота, приняты планы обороны болгарского побережья и боевой подготовки флота, он стал одним из основателей болгарского технического общества, офицерского собрания, морского музея и морской библиотеки страны. Испытывая недостаток в ассигнованиях, Рожественский добился безвозмездной передачи Россией Болгарии нескольких судов, различных боевых средств, что способствовало укреплению болгарского военного флота. Однако после того, как Александр Баттенбергский высказал намерение вступить в конфликт с Турцией, 11 октября 1885 года все русские офицеры были отозваны из Болгарии. Рожественский, передав флотилию капитану С. Ванкову, вернулся в Россию.

В 1885 г. капитан 2-го ранга Рожественский вернулся на родину и был назначен флагманским артиллеристом в походный штаб командующего практической эскадрой на Балтийском море. Он упорно, занимался улучшением артиллерийского хозяйства, отлично организовывал стрельбы, освоил должности старшего офицера броненосной батареи «Кремль», старшего офицера фрегата «Герцог Эдинбургский», затем командовал крейсерами. Возглавлял комиссию по приему в эксплуатацию новинки отечественного флота — подводной лодки С. Джевецкого. Выдвинул проект создания в Ионическом море летучего отряда миноносцев и предлагал свои услуги для осуществления этой идеи.

В 1891 г. Рожественский был произведен в капитаны 1-го ранга и направлен военно-морским представителем в Великобританию. Там он собирал и обобщал сведения о развитии английского флота, его технических особенностях и вооружении. С 1894 г. Зиновий Петрович командовал крейсером «Владимир Мономах» в составе средиземноморской эскадры контр-адмирала Макарова, которая весной следующего года совершила переход на Дальний Восток в связи с обострением китайско-японских отношений. Рожественский помогал Макарову в административных вопросах, а также в разработке некоторых идей тактики броненосного флота. В своем дневнике Макаров отзывался о нем как о надежном морском командире.

С 1898 г. Рожественский, произведенный в контр-адмиралы, командовал учебно-артиллерийским отрядом Балтийского флота, заслужил уважение и известность блестящей организацией артиллерийских стрельб. В 1890 г. большую известность ему принесла деятельность по спасению броненосца «Генерал-адмирал Апраксин», потерпевшего аварию у острова Гогланд. Броненосец наскочил на подводные камни, был сильно поврежден, к тому же его сковали зимние льды. Получив назначение руководить спасательной экспедицией, Рожественский действовал с присущей ему энергией. К спасательным работам были привлечены специалисты, использовался ледокол «Ермак», новейшие технические средства, четко была налажена доставка ремонтных материалов и продовольствия. Когда после трехмесячных трудов броненосец был отправлен своим ходом домой, весть об этом имела большой общественный резонанс. Контр-адмирал добился того, чтобы все офицеры, участвовавшие в работах, были поощрены по справедливости в точном соответствии с его ходатайством. Спасение от гибели «Апраксина» способствовало мнению, что Рожественскому можно поручать любое сложное дело. Энергичного моряка заметил Николай II.

Вернувшись к обязанностям командира учебно-артиллерийского отряда, Зиновий Петрович по-прежнему удивлял всех своей энергией, настойчиво боролся за расширение системы подготовки артиллерийских кадров для флота, участвовал в реорганизации Петербургского морского училища и школы младших специалистов. Результаты его деятельности, с учетом масштабов российского флота, были, конечно, скромными, но к тому времени он явно выделялся на фоне рутинеров, преобладавших в Морском ведомстве.

Поэтому неслучайным .стало назначение Рожественского в марте 1903 г., за десять месяцев до начала русско-японской войны, начальником Главного морского штаба. Зиновий Петрович приступил к разработке плана укрепления сил Тихоокеанского флота и его тыла, но мало что успел сделать. Выявились и его слабости в стратегических вопросах: он отдавал безусловный приоритет крупным броненосным судам в ущерб развитию других классов кораблей, в военно-морском искусстве твердо придерживался идеи достижения победы через генеральное морское сражение. Но в обстановке приближающейся войны главная беда не только флота, но и всей России состояла в том, что по своим социальным и военно-техническим ресурсам страна была к войне не готова. Слишком много оказалось упущенным в предшествующие годы.

В конце января 1904 г. война с Японией стала фактом. В апреле Рожественскому, ставшему вице-адмиралом, было поручено начать подготовку к переходу эскадры из Балтийского моря в Тихий океан. В эскадру были включены 7 броненосцев, 8 крейсеров, 9 миноносцев, вспомогательные суда. Необходимость похода казалась очевидной: русская тихоокеанская эскадра стояла запертой в Порт-Артуре, на суше японцы также теснили русские войска, и нужны были решительные меры, чтобы переломить ситуацию. Но замысел похода таил в себе будущую катастрофу. Собранные в эскадру экипажи не имели школы океанской закалки, между тем как предстояло пройти тысячи миль морского пути в самых различных климатических условиях, обогнув три континента. На пути перехода эскадра не имела прочных баз для стоянки и восполнения сил. Кроме того, ей предстояло с похода начать боевые действия против поджидавшего ее сильного противника. Уже после войны Рожественский признавался: «Будь у меня хоть искра гражданского мужества, я должен был бы кричать на весь мир: берегите эти последние ресурсы флота! Не отсылайте их на истребление..! Но у меня не оказалось нужной искры».

Вместе с тем у Рожественского хватило мужества и терпения, чтобы проделать тяжелый и изнурительный путь с эскадрой из Балтики в Японское море. Бесконечные вахты, непривычный тропический климат, работы по ремонту изнашивающихся кораблей, нехватка снарядов для учебных стрельб срывали боевую подготовку экипажей. Моральными ударами для эскадры стали весть о падении Порт-Артура и затянувшаяся стоянка на Мадагаскаре. Переход измотал и Рожественского: в минуты слабости он терял самообладание, давал волю вспышкам гнева и грубости. Честный перед своим долгом и подчиненными, он всеми силами поддерживал на эскадре порядок, заботился о питании и здоровье матросов, и те. прощали ему излишне суровую требовательность. Петербург оставил без внимания просьбу адмирала освободить его от должности по болезни, так же, как и его намеки на необходимость вернуть эскадру домой.

Переход, начатый в октябре 1904 г., через полгода приблизился к своему завершению. Подойдя к Японскому морю и дождавшись шедшей сзади эскадры Н.Небогатова (1 эскадренный броненосец, 3 броненосца береговой охраны и 1 крейсер), Рожественский принял решение прорываться через Цусимский пролив и Японское море к Владивостоку.

Иного выбора у него фактически не было, как не было и сомнения в том, что японский флот преградит ему дорогу. Отпечаток безнадежности лежал на дальнейших действиях флотоводца: разведку противника он почти не проводил, план неизбежного сражения продумал плохо. 14 мая 1905 г. японский флот атаковал эскадру Рожественского в Цусимском проливе и, имея преимущество в числе кораблей, их качестве и вооружении, навязал ей неравный бой. В ходе сражения был выведен из строя флагманский корабль Рожественского «Князь Суворов», сам флагман получил тяжелое ранение в голову, и управление флотом было потеряно. К утру 15 мая русская эскадра перестала существовать. Большинство кораблей погибло в неравном бою, лишь крейсеру «Алмаз», миноносцам «Бравый» и «Грозный» удалось прорваться к Владивостоку; несколько кораблей, в том числе миноносец «Буйный», на котором находился раненый Рожественский, были пленены.

Русского адмирала японцы отвезли в свой госпиталь в Сасебо, где окружили его вниманием и заботой.После заключения мира бывшие военнопленные возвращались на Родину. 3 ноября 1905 г. на пароходе Добровольного флота «Воронеж» Рожественский вышел из Осаки и через десять дней прибыл во Владивосток. Все, кто с ним здесь встречался, исполнились надеждой, что адмирал, во всей полноте переживший крестный путь эскадры от Либавы до Цусимы и чудом спасенный, возродит Российский флот. Даже бывший главнокомандующий вооруженными силами на Дальнем Востоке генерал А.Н. Куропаткин при личной встрече заявил, что «опять на вас вся надежда в том, что приедете, скажете правду, всю правду… если послушают…» После окончания войны Рожественский вернулся на родину, сначала во Владивосток, затем в Петербург. Встретив негодование со стороны подавляющей части прессы, он пытался оправдываться, но волна критики росла, и в феврале 1906 г. Зиновий Петрович подал в отставку с поста начальника Главного морского штаба.

Устав от продолжавшейся в прессе травли, он настоял на привлечении его к суду, на суде старался оправдать своих подчиненных, особенно матросов, попросил для себя смертельного приговора. Военно-морским судом Рожественский был оправдан, поскольку получил в сражении тяжелое ранение. Уволившись, он приучил себя быть безучастным к критике, избегал общения, редко выходил из своей квартиры. Вице-адмирал принял на себя вину за поражение при Цусиме и несколько лет (1905-1907) критиковал бывшее начальство, став кумиром революционеров.

Летом 1908 г., страдая болезнью легких, Зиновий Петрович позволил себе единственный раз в жизни съездить на курорт для лечения. Умер в ночь под новый 1909 год. Отпевание состоялось в петербургской церкви святого Спиридона, на территории адмиралтейства, в присутствии почетного эскорта из лейб-гвардии Семеновского полка и гвардейской артиллерийской бригады.

***

Гибель броненосца «Бородино». Источник неизвестен

Броненосец «Князь Суворов», на котором находился Р., через 4 часа после начала боя был потоплен; тяжело раненый в голову и в обе ноги Р. перенесен на миноносец «Буйный», откуда было дано знать, что командование передается контр-адмиралу Небогатову. Миноносец «Буйный» был сильно поврежден в последующем бою; тогда, утром 15 мая, Р. пожелал перейти на миноносец «Бедовый», что и было исполнено. Идя на север к Владивостоку вместе с миноносцем «Грозным», «Бедовый» был настигнут двумя японскими миноносцами и сдался японцам без боя, между тем как «Грозный» вступил в бой и потопил один из японских миноносцев.

Вопрос о том, в какой степени виновен Р. в поражении при Цусиме, не может считаться безусловно разрешенным. Служивший под его командой капитан Вл. Семенов (сдавшийся вместе с ним), в книжке: «Бой при Цусиме» (СПб., 1906), доказывает, что русская эскадра никуда не годилась; артиллерия на ней была ниже всякой критики, команда, спешно подобранная, не могла сравниться с командой японской; присоединение отряда Небогатова, с еще худшими судами, только ослабило эскадру. Напротив, контр-адмирал Небогатов (см.) в газетной статье обвиняет Р. в нераспорядительности и в отсутствии плана. В стратегических ошибках обвиняет Р. и капитан Кладо, тоже служивший на его эскадре.

В ответном письме («Новое Время» 21 декабря 1905 г.) Р. говорит, между прочим, что о дислокации японских сил в Корейском проливе «не знал даже адмирал союзного японцам английского флота, сосредоточивший свои силы у Вей-Хай-Вея в ожидания приказа истребить русский флот, если бы эта конечная цель Англии оказалась не под силу японцам». Эти слова вызвали в Англии взрыв негодования против Р. В русской печати появилось, в 1906 г., несколько статей, выставляющих образ действий Р. в крайне неблагоприятном свете. По возвращении из японского плена, когда зашел вопрос о предании суду виновников поражений, Р. вышел в отставку и сам потребовал суда. 21—26 июня 1906 г. происходил процесс адмирала Р. и нескольких находившихся под его командой офицеров в кронштадтском военно-морском суде; но они обвинялись не в каких-либо действиях, вызвавших поражение, а только в сдаче миноносца «Бедового». Сам Р. настаивал на том, что хотя он был тяжело ранен и не мог говорить, но находился в полном сознании, когда к нему обратились с вопросом, сдаваться или не сдаваться, и кивком головы вполне сознательно приказал сдаться; за это он признавал себя подлежащим смертной казни. (Брокгауз и Ефрон.)

Характеристика личности

Мнения о З.П. Рожественском разноречивы. С одной стороны, это грамотный моряк, умная голова, храбрый человек, кавалер десяти российских и иностранных орденов и медалей, который вопреки трудностям благополучно довел эскадру до Цусимы. С другой стороны, самодурство, доходившее до оскорбления подчиненных командиров кораблей и младших флагманов, судя по впечатлениям и воспоминаниям участников похода. Очевидно, жесткий характер вице-адмирала стал еще более жестким, когда порученная ему задача оказалась невыполнимой. Чем ближе становился противник и меньше оставалось шансов на победу, тем более Рожественским овладевали приступы фатализма, готовности умереть, не посрамив чести. Из безнадежности вытекало и отсутствие единого, известного подчиненным плана действий, и замедленная передача командования. Скорее всего, и другие флагманы в подобной ситуации вряд ли могли бы управлять сражением. Во всяком случае, и личность Рожественского, и его роль в Цусиме еще не полностью изучены и ждут своего исследователя.