Куинджи, Перов и другие классики, которые пошли против традиций

С чего все началось?

Как-то раз в Императорской академии художников объявили конкурс на очередную Большую золотую медаль, которая давала право на 6 лет пенсионерства в Италии. Вдохновившись периодом реформ в стране, 14 смелых во главе с Иваном Крамским решили попросить у комиссии права рисовать конкурсную картину не на заданную историческую тему, а на свободную. Комиссия смельчакам отказала.

В ответ они со скандалом вышли из Академии и организовали первое в России независимое общество художников — Артель. Она развивалась, меняла состав, название и позже стала зеркалом правды, которая, как известно, глаз колет.

Новый поворот

Со временем Артель трансформировалась в Товарищество передвижников. Передвижники рисовали провокационные и правдивые картины о жизни в России. Были на их полотнах и выпившие священники, и уставшие работяги, и ленивые крестьяне — все. Живописная правда оборачивалась для ее авторов сначала упреками, а потом — популярностью. Поговорим хотя бы о некоторых из них.

Неудобные выставки

Передвижники первыми придумали устраивать гастроли своих полотен. Они тянули искусство в массы по бездорожью, не стесняясь в художественных выражениях. При этом, надо отметить, что некоторые «премьеры» Товарищества были оценены не только в России, но и в Европе. Пример — Архип Куинджи с его римским и лондонским успехом. Но о нем — позже. Сначала поговорим о жанровой живописи.

Первым делом вспомним одну из самых важных протестных работ того времени — полотно Николая Ярошенко «Всюду жизнь» (1888 г.)

На нем — арестантский вагон, но пассажиры мало похожи на преступников. Здесь ребенок, интеллигент, вдова, политзаключенный у противоположной стены — иными словами, простые люди, которых можно встретить всюду.

С одной стороны, Ярошенко показывал, что красота живет и среди мрака (самая сочная гипербола по этому поводу — женщина с ребенком, похожая на Мадонну). С другой — намекал, что если в арестантском вагоне может оказаться каждый, то, возможно, проблема не в людях, а в законах. После этого полотна критики обвиняли Ярошенко в конъюнктуре желании нравиться, а вот зрители создавали очереди возле полотна.

Крестьяне, торжествуя

Передвижники могли подвергнуть критике не только государственные и сословные устои, но и народыне нравы. Вот полотно Василия Перова «Крестный ход на Пасху»: подвыпивший священник ведет за собой вереницу не менее «веселых» верующих. Одним полотном художник задает вопрос: а что такое, собственно, вера? Следование обычаям? Но что для человека с иконой в руках символизируют сами церковные праздники — повод задуматься о своих поступках, или очередной повод их «отметить»? Сегодня полотно хранится в Третьяковке и часто воспринимается зрителями просто как «еще одна работа классиков».

Нарисовать такую картину в 1861 году — все равно, что спустя сто лет, к примеру, сделать репортаж оправах меньшинств или же сегодня — о плохих поступках хороших людей. Смело и резонансно.

Успех и критика сыпались на передвижников в разных пропорциях. Их не любили и одновременно любили все: бедные, богатые, власть. Почему? Товарищество выполняло роль любого свободного искусства, которое, как известно, воспитывает критическое мышление. Отсюда и конфликты передвижников с богачами, и конфликт современного художника Ай Вэйвэя с китайскими властями — природа одна.

Пару слов о благотворительности

Передвижник Владимир Маковский писал жизнь обычного человека в России, описывал крестьянский мир со всеми его печалями и радостями, нередко идеализируя его. Вот такая «гламурная революция»! Знати стоит задуматься над проблемами простого люда, а народу — стремиться к красивым идеалам. Своеобразная борьба за уменьшение пропасти между классами!

Такая вот бессловесная критика ложной помощи. Помогать нужно по-настоящему, а не из желания выписать себе индульгенцию.

Фонарь в луне: пейзажный переворот

Казалось бы, о каком бунтарстве может идти речь в пейзажном жанре? Рисуй себе реки, деревья, солнышко, и не о чем не думай. Ответ на вопрос — в творчестве Архипа Куинджи: самоучка, выскочка, меценат и чуть ли не первый дауншифтер — резюме, достойного самого современного художника! Между тем, сегодня его имя его мы воспринимаем как эталон устоявшейся классики.

Мальчик из поселка под Мариуполем трижды поступал в Академию художеств, в результате был принят вольным слушателем, начал искать свой стиль, выставился в Риме, Париже, получил признание. На деньги, полученные за первое место на выставке в Италии, приехал в Мариуполь, чтобы жениться на любимой — дочери богатого купца Веры Леонтьевны Кетчерджи-Шаповаловой.

В результате на склоне лет она разделяла с ним аскетический образ жизни: Куинджи уехал в Крым, построил дачу, где принимал учеников, от выставок отказался, а большинство гонораров за полотна отдавал на стипендии молодым дарованиям.

Биография интересная и сложная. Но — вернемся к картинам.

На премьерном показе культовой «Ночь на Днепре» был аншлаг. Зрители возвращались и покупали билеты снова и снова, чтобы увидеть в зале только одну картину. Всем хотелось разгадать секрет, почему луна на полотне светится, как настоящая. Одни считали, что Куинджи схитрил и поставил фонарь за полотно, другие — что он подмешивает в краску фосфор.

На самом же деле Архип Иванович дружил с хорошими людьми — Петрушевским и Менделеевым.

Физик и химик много рассказали Куинджи о свойстве красок, и на основе этих знаний художник придумал новую технику. Он стал делать под темные цвета светлые подложки, использовать знания о химических свойствах красок для создания новых эффектов — в общем, экспериментировать, огибая традиции.

Практически любая сегодняшняя классика когда-то была новинкой, часто — провокацией. Так она меняла эталоны, мир, общество и провоцировала его на развитие. Ведь этом и есть одна из ролей искусства — провоцировать ради перемен.