Лягушка в легендах, науке и кулинарии

Мистическое прошлое

Испокон веков лягушка считалась символом воспроизводства жизни. Вероятно, поводом для этого стала значительная плодовитость этих существ (объем кладок лягушки исчисляется десятками тысяч икринок) и удивительные превращения отложенной икры в головастиков, а тех — в лягушат. В Древнем Египте и Китае священным считался и головастик. Китайское божество Лу, охраняющее природные богатства и влияющее на засухи и здоровье людей, изображалось в виде змеи с головой головастика. Лягушка часто связывалась с мистическими событиями. Народы Сибири (ханты, манси, алтайцы) в своих древних мифах отводили лягушке важную роль: она участвовала в сотворении мира.

Древние греки считали лягушек «превращенными» людьми. Богиня Лето (мать Аполлона и Артемиды), согласно легенде, обратила в лягушек людей, которые отказали в просьбе дать хотя бы несколько капель воды ей и ее детям, уставшим от преследования дракона Пифона.

В народных поверьях лягушки и жабы приобрели смешанную репутацию: их связывали и с хорошими, и с плохими приметами, использовали их и для лечения, и для колдовства. Так в Англии выводили бородавки, потерев их лягушкой и затем бросив ее на терновое дерево на погибель, а в России, напротив, считали, что бородавки появляются от лягушачей мочи. Англичане верили, что высушенное тельце лягушки, носимое в шелковой ладанке на шее, предотвращало эпилепсию и другие виды припадков. Проглоченные живьем лягушата «помогали» в Йоркшире от общей слабости, а также от чахотки. В XVII веке практиковался такой метод остановки крови: рану перевязывали льняной тряпочкой, смоченной в «зеленой пене, куда лягушки метали икру за три дня до новолуния».

Лягушек нередко использовали в ужасных чародействах: животное подвергали пыткам, чтобы вызвать подобный же эффект у какого-нибудь человека. Даже любовная магия рекомендовала различные издевательства над земноводными существами. Так, когда возлюбленный изменял девушке, ей рекомендовалось утыкать булавками все тело живой лягушки и потом закопать ее в землю. Предполагалось, что юноша при этом начинал испытывать мучительную боль во всем теле и, в конце концов, вернется к своей колдунье. Другой рецепт лягушачьего чародейства рекомендовал положить утыканную булавками лягушку в шкатулку и держать там, пока та не сдохнет, а затем засохнет. Тогда из трупа надо вынуть маленькую косточку в форме ключа и потихоньку пристегнуть ее к плащу молодого человека, за которого девушка хотела выйти замуж. После этого бедняга испытает те же муки, что пережила лягушка, и непременно явится к девице с предложением руки и сердца.

В народной медицине милых земноводных тоже не щадили. Считалось, что если жабу убить и засушить в мае и потом носить в шелковой ладанке на шее, то это останавливает носовое кровотечение. Водянку, ревматизм и чуму можно лечить и предотвращать, нося на себе пепел сожженной жабы. Средство против золотухи — носить в мешочке на шее живую жабу, пока она не сдохнет, или отрезанную у нее заднюю лапку. Таким же жестоким методом лечили и другие болезни.

Нередко считалось, что у ведьм есть духи-компаньоны в облике жаб, а иногда и сами они принимают это обличье. В 1879 году в английской газете «Ли-Кроникл» от 19 апреля сообщалось, что некоего человека на выездной сессии суда в восточном Дареме обвинили в разбойном нападении на молодую женщину. Он оправдывался тем, что она и ее мать его заколдовали: закопав в его саду жабу, они лишили его сна и покоя.

Жабьей магией пользовались не только ведьмы и колдуны, но и борцы с их чарами. В Девоншире для противостояния колдовской силе брали три узкогорлые банки и в каждую клали сердце жабы, пронизанное колючками терновника, и печень лягушки, утыканную новыми булавками. Банки тщательно закупоривали и залепляли воском, а потом закапывали на разных церковных дворах на семь дюймов в глубь земли, в семи футах от церковного крыльца. Во время этой процедуры необходимо было читать «Отче наш» задом наперед. На такую ворожбу решались совсем отчаянные или сильно напуганные люди, но они верили, что после этого станут навеки неуязвимы для любого колдовства.

В Англии до недавнего времени процветала вера в магическую силу так называемых жабников. Чтобы стать таким колдуном, надо было положить жабу в коробочку с проделанными в ней дырочками и закопать в муравейник. Когда муравьи объедят всю плоть до скелета, последний следовало в полночь бросить в бегущий ручей. Считалось, что поток должен унести все косточки, кроме одной, которая поплывет против течения. Если ее поймать и сохранить, она наделит владельца особой силой, в частности, властью над лошадьми. Вера в это колдовство была распространена среди коноводов до совсем недавнего времени. Этот же ритуал, с теми же последствиями, относился и к лягушке. Впрочем, в случае жабы, согласно некоторым описаниям, есть еще и дополнительные, довольно страшные аспекты. Говорили, что косточка, плывя вверх по течению, издает такие ужасающие вопли, что только очень храбрый человек может их вынести. Далее, просто извлечь ее из воды недостаточно. После этого надо три ночи подряд отправляться с нею на конюшню, а в последнюю ночь явится сам дьявол во плоти, и с ним надо бороться. Если у человека достанет мужества пройти через все это, он становится «жабником», обладающим властью над лошадьми, свиньями и, в некоторых случаях, над людьми, особенно женщинами. Все дружно верили в эту магию, но в наши дни решили, что на тракторы и прочие машины чары не распространяются.

Яды и деликатесы

Давно известно, что бесхвостые земноводные могут быть и съедобными, и ядовитыми. Так, индейцы использовали в военных целях яд маленьких лягушечек — древолазов и листолазов. Размер этих тропических земноводных колеблется в диапазоне от 18 мм до 4 см. Встречаются желтые, зеленые, красные, оранжевые, синие древолазы с различными пятнами и полосами. Яд их обладает уникальной токсичностью. Колумбийские индейцы племени Холо готовят из древолаза ядовитое оружие для охоты: насаживая земноводное на бамбуковую палочку, подносят его к огню и держат так до тех пор, пока оно не начнет выделять ядовитый секрет. Этим секретом охотники смазывали до 50 стрел, которые оставались ядовитыми в течение года. Индейцы племени Чоко используют другой, более гуманный способ обработки стрел лягушками. Они обтирают иглу о тело живых листолазов. Раненые такой стрелой ягуары и олени погибают в судорогах от паралича дыхательных мышц. В 1962 году удалось выделить яд этих лягушек в чистом виде. Он обладает сильным кардиотоксичным действием, вызывает экстрасистолию, желудочковую фибрилляцию сердца и смерть. В коже листолаза, которого называют ужасным (Phyllobates terribilis), содержится почти до двух миллиграммов этого яда, называемого батрахотоксин. Он гораздо сильнее яда кураре. Сам листолаз к своему яду не чувствителен, а его количество при содержании земноводного в неволе заметно уменьшается.

Самой яркой характерной чертой жаб являются их околоушные и надлопаточные железы, в которых вырабатывается яд — главное средство защиты от хищников и кровососущих паразитов (кожных инфекций?). Устроены ядовитые железы так же, как и обычные кожные железы других земноводных, но выводной проток у них закрыт эпителиальной пробкой. В каждой железе-паротиде зеленой жабы содержится около 0,07 г ядовитой жидкости. Отдельные ядовитые железы, разбросанные по верху тела, не имеют слизистых пробок и при нападении хищника первыми рефлекторно выделяют яд, обладающий специфическим запахом и горьким вкусом, вызывающий жжение и рвоту. При сдавливании паротид пробка вылетает, и яд выбрасывается порой на значительные расстояния (у зеленой жабы — до одного метра). Отравление жабьим ядом у человека вызывает лишь сильное раздражение слизистых оболочек и конъюнктивит. А на животных жабий яд действует по-разному: у грызунов и зайцеобразных наступает нарушение кровообращения, дыхания и паралич, у собак яд воздействует на сердечно-сосудистую систему; поражение сопровождается тахикардией, аритмией, отеком легких, судорогами и порой смертью хищных млекопитающих; у других амфибий яд вызывает паралич задних конечностей.

Кроме отрицательных воздействий яд жаб оказывает и положительное влияние. В нетоксичных дозах он стимулирует дыхательные движения и способен восстановить их после прекращения, обладает антигельминтным, противошоковым, радиозащитным, противоопухолевым, нейро- и кардиотропными свойствами. Так, в частности, введение яда в определенных дозах предотвращает повреждение стенок кровеносных сосудов при лучевой болезни, способствует задержке роста саркомы и увеличению продолжительности жизни животных. В связи с этим на основе жабьего яда в Японии и Индии изготавливают лекарственные препараты.

Некоторые представители лягушек рода Rana с давних времен и до сих пор имеют гастрономическое значение. Еще в кулинарных рецептах Плиния и Диогена упоминались бульоны из лягушачьих лапок. Лягушачье мясо во многих странах считается диетическим, деликатесным и легко усваиваемым продуктом, по питательной ценности напоминающим мясо цыпленка. Цена такого продукта в ресторанах в 3-4 раза превышает стоимость первосортной говядины и рыбы. В связи с перевыловом некоторые лягушки были внесены в Красную книгу.

Жертвы алтаря науки

В XVIII веке ученые основательно взялись за изучение электрических явлений. Тогда возникло представление о том, что вся природа стала электрической, а следовательно, и жизнь человека, как физическая, так и духовная, должна определяться течением по жилам и по мускулам таинственного электрического вещества. Таким образом возникло представление о животном электричестве, главном регуляторе жизни животных и людей.

В 1773 году появился так называемый мемуар некоего Джона Уолша, в котором доказывалась электрическая природа известного свойства рыбы, называемой с тех пор электрическим скатом. За мемуаром Уолша последовало много других работ, посвященных физическим и анатомическим исследованиям электрического ската, в результате которых ученые разделились на два лагеря: одни считали животное электричество свойственным лишь «электрическим рыбам», другие же приписывали его вообще всем животным. Физиологи того времени придумали «животные эссенции», подобные электрическому флюиду, которые протекали по нервам и отвечали за перенос ощущений к мозгу и произвольное сокращение мышц в результате волевых импульсов. На фоне океана подобного рода гипотез и смутных аналогий профессор анатомии Болонского университета Луиджи Гальвани (1737-1798) в 1773 году начал анатомическое исследование мышечных движений лягушек и произвел на них свои первые электрофизиологические опыты. После 11 лет экспериментов ученый опубликовал свои результаты в знаменитом «Трактате о силах электричества при мышечном движении». Гальвани так рассказывал об обстоятельствах своего открытия: «Я разрезал и препарировал лягушку, как указано на фигуре, и поместил ее на стол, на котором находилась электрическая машина, при полном разобщении от кондуктора последней и на довольно большом расстоянии от него. Когда один из моих помощников острием скальпеля случайно очень легко коснулся внутренних бедренных нервов этой лягушки, то немедленно все мышцы конечностей начали так сокращаться, что казались впавшими в сильнейшие тонические судороги. Другой же из них, который помогал нам в опытах по электричеству, заметил, как ему казалось, что это удается тогда, когда из кондуктора машины извлекается искра. Удивленный таковым явлением, он тотчас же обратил на него мое внимание, хотя я замышлял совсем другое и был поглощен своими мыслями. Тогда я зажегся страстным желанием исследовать это явление и вынести на свет то, что было в нем скрытного».

Многочисленные последующие эксперименты Гальвани подтвердили, что явление происходит именно так, как заметил его ассистент: как только из машины извлекается искра, лягушку охватывает судорожная дрожь, если к ее нервам в этот момент экспериментатор прикасается проводником.

Надо было теперь установить, продолжал Гальвани во второй части своей работы, не вызывает ли атмосферное электричество те же эффекты, что и искусственное. С этой целью он протянул над своим домом длинный проводник и подвешивал к нему за бедренные нервы лягушек, к лапкам которых была присоединена другая весьма длинная проволока, опущенная в воду в колодец, и наблюдал, что «сколько раз вспыхивала молния, столько же раз все мышцы в тот же момент впадали в сильнейшие и многократные сокращения». Более того, сокращения мышц происходили не только в момент вспышки молнии, но и при грозовом небе, когда облака близко проходили над местом нахождения проводника.

У ученого возникло желание определить экспериментально, не вызывается ли сокращение мышц лягушки не только бурным проявлением атмосферного электричества, но и «спокойным электричеством и при ясном небе». С этой целью он препарировал несколько лягушек и подвесил их на медных крючках к железной решетке, окружавшей висячий садик его дома. Несколько раз он наблюдал при этом сокращения мышц и приписывал их изменению состояния атмосферного электричества, но вскоре Гальвани понял, что ни одно из этих сокращений в действительности не объяснялось изменением состояния атмосферы. Тогда исследователь решил продолжить опыты в доме: препарировал очередную лягушку, положил ее на стол, прикрепил к ее спинному мозгу крючок, а другим концом дотрагивался до других частей, и вот «появились такие же сокращения, такие же движения». Гальвани различным образом менял условия опыта, приходя все время к тем же результатам. «Подобный результат вызвал в нас немалое удивление и начал возбуждать в нас некоторые подозрения об электричестве, свойственном самому животному. Мне представлялось, что при этом явлении от нервов к мышцам как бы протекает флюид и образуется цепь, как в лейденской банке».

Последующие опыты превратили это предположение в уверенность: каждый раз, когда металлической дугой соединялись мышцы и нервы только что убитой и препарированной лягушки, тотчас же происходило сокращение мышц. Сколько лягушек было убито в результате этих исследований, ученый не подсчитал.

Современник Гальвани, ученый Алессандро Вольта (1745-1827), относился с недоверием к так называемому «животному электричеству» и принадлежал к той группе физиков, которая считала, что такое электричество вообще не существует, за исключением случаев «электрических рыб». И вот Вольта ознакомился с работой Гальвани, и его опыты показались ему столь необычными и поразительными, что он решил их повторить. В публичной лекции в Павийском университете Вольта рассказывал об опытах Гальвани, говоря о важности открытия и возможностях дальнейшего его развития, но вместе с тем выдвинул требования большей количественной строгости при исследовании (при этом он не имел в виду подсчет убитых лягушек). Ученый также предположил, что лягушка может представлять собой «электрометр, в десятки раз более чувствительный, чем даже самый чувствительный электрометр с золотыми листочками». Тем самым он начал выдвигать гипотезу о том, что лягушка представляет собой просто измерительный прибор. С помощью тонких опытов, выполненных с электрометром своей конструкции и электрометром Беннета, Вольта приходит к выводу, что если действительно мышцы и нервы являются обкладками конденсатора, то нервы представляют собой отрицательную обкладку, а мышцы — положительную, т.е. как раз обратно тому, что утверждал Гальвани. Кроме того, физику удалось добиться сокращения мышц у еще живой и целой лягушки. В этом проявился различный образ мышление обоих ученых: физиолог Гальвани искал причину явления только в физиологических фактах, физик Вольта увидел причину в чисто физических явлениях.

Уже после своей лекции, Вольта приводил сопоставления в чисто полемическом плане. Он показывал, что мышцы по существу не участвуют в создании самого явления. Для доказательства он поставил знаменитый опыт, в котором обнаруживался «кисловатый» привкус на языке при приложении к его кончику оловянной или свинцовой пластинки, а к середине языка серебряной или золотой монеты и при образовании проводящей дуги этими металлическими предметами. При этом ощущался тот же вкус, что и при приближении языка «к кончику искусственно наэлектризованного проводника на такое расстояние, что искра еще не проскакивает». Так Вольта нашел, что язык представляет собой чувствительный индикатор электричества, и это оказало ему ценную помощь в дальнейших исследованиях.

Гальвани выступал против чисто физических объяснений явлений, наблюдаемых в опытах с лягушками, и пытался исключить из опытов металлические проводники, т.е. добиться сокращения мышц лягушки без применения физических средств. Вольта же искал способы исключить лягушку, но не из гуманных соображений, а для того, чтобы найти физический метод обнаружения контактного электричества. Интересно, что оба они достигли цели, и поэтому каждый считал себя победителем в научном споре.

Так направления исследования электричества разделились на физическое и физиологическое. А по Европе прокатилась волна экспериментов, наладивших прямую связь между научными лабораториями, мясными лавками, гильотинами и кладбищами. Энтузиасты проводили опыты над обезглавленными собаками и над наэлектризованными головами быков, которые вращали глазами и трясли ушами. Рубили змей и наблюдали за сокращением каждого из полученных кусков. Сам Гальвани в больнице Болоньи, где он практиковал как хирург, экспериментировал с согласия пациентов над отрубленными у них рукой или ногой. Некто Джованни Альдини придумал такие эксперименты: сначала в Италии он занимался головами обезглавленных преступников («Глаза открывались и вращались в своих орбитах, рот открывался и закрывался, зубы клацали»), а потом в Англии — купленным телом повешенного. Опыты над трупами преследовали цель проверить не столько выводы, сделанные из наблюдений над животными, сколько возможность оживления умершего. Все тот же Альдини так описывает подобные опыты: «Восстановилось тяжелое конвульсивное дыхание; глаза вновь открылись, губы зашевелились, и лицо убийцы, не подчиняясь больше никакому управляющему инстинкту, стало корчить такие странные гримасы, что один из ассистентов лишился от ужаса чувств и на протяжении нескольких дней страдал настоящим умственным расстройством».

Удивительные существа

Уже не одно столетие лягушки, жертвуя жизнью ради науки, активно участвуют в генетических, биохимических, биофизических опытах, их используют в учебных и фармакологических целях. В советское время ежегодно добывалось от 1-1,5 миллионов (в РСФСР) до 5-6 миллионов лягушек (в Средней Азии и Казахстане). Во многих местах бесконтрольный вылов стал одним из важных факторов снижения их численности. Лягушки и жабы сами по себе очень интересные животные. Несмотря на то, что люди уничтожали в различных целях огромное количество этих земноводных, они по-прежнему поражают нас своим разнообразием и удивительными особенностями.

Замечательная лягушка, суринамская пипа, по праву считается уникальным земноводным. Эта лягушка ведет водный образ жизни и поселяется, как правило, в оросительных каналах. Воду она не покидает в течение всей жизни: во время засухи эти лягушки сосредотачиваются в маленьких подсыхающих водоемах, лужах, а в период дождей, когда ливневые потоки затопляют значительные площади, они чувствуют себя просто отлично. Именно на этот период приходится их брачный сезон. Размножение пипы одно из самых удивительных явлений природы. Кладке икры предшествует брачное пение самцов, напоминающее тиканье часов. Процесс спаривания похож на кружение в вальсе: самец удерживает самку за бедра и пара совершает круговые движения в воде. Самец откладывает яйца в разбухшую кожу спины самки. Сверху икринки затягиваются кожистыми крышечками и оказываются заключенными в шестигранных ячейках глубиной 1-1,5 см и около 0,5 см в диаметре. Эти ячейки напоминают пчелиные соты, они богаты кровеносными сосудами, обеспечивающими подачу питательных веществ икринкам. Развитие зародыша длится 82 дня, после чего уже сформировавшиеся молодые лягушата прорывают крышечку и покидают тело матери. После этого самка линяет, стирая со спины остатки ячеек о камни или жесткие подводные растения.

Не менее оригинальными земноводными являются шпорцевые лягушки, получившие свое название из-за когтей на задних конечностях. Биологические особенности этих лягушек стали причиной их использования в различных генетических и цитологических экспериментах, а в медицине их применяли для эндокринологических исследованиях и даже для диагностики беременности.

Лягушки-жерлянки обладают интересным элементом оборонительного поведения. В случае опасности на суше они выгибают кверху голову и нижнюю поверхность плюсны и стопы, демонстрируя ярко окрашенные участки тела. Если спина жерлянок имеет серо-коричневые или зеленоватые тона, то все брюхо окрашено в контрастное сочетание желтых, оранжево-красных и черных пятен. Иногда жерлянки переворачиваются на спину, показывая неприятелю окраску, предупреждающую об их несъедобности. Такое поведение встречается и у других бесхвостых земноводных, но называют его «рефлексом жерлянки».

Жаба-повитуха получила свое название благодаря оригинальному способу заботы о потомстве. В процессе спаривания самка производит порцию соединенных в шнуры икринок длиной 80-170 см. Такие «бусы» самец подхватывает двумя средними пальцами задней конечности и наматывает себе на бедра. Передвигаясь, жабий папаша везде носит с собой кладку, которая может состоять из икряных шнуров двух или трех самок. Лишь испуг или узкая щель между камнями или корнями пня, через которую героическому отцу-многоженцу приходится пробираться, может вынудить его сбросить бремя отцовства до того, как он донесет своих будущих детенышей до водоема.

Бесхвостые земноводные умеют не только плавать, но и зарываться в землю и даже летать. Наиболее интересной особенностью жабы-чесночницы является ее способность быстро зарываться в землю, раздвигая в разные стороны комки почвы, попеременно работая задними конечностями. В считанные минуты жабка зарывается в землю, причем может зарыться на глубину одного — двух метров. В связи с таким образом жизни она предпочитает мягкие почвы и избегает каменистых грунтов. Ну, а летать умеют веслоногие лягушки. Дело в том, что они совершенно иначе, чем другие бесхвостые земноводные, стали использовать конечности, изначально приспособленные к плаванию (перепонки между пальцами) и лазанию (присасывательные диски). Веслоногие ведут древесный образ жизни и способны совершать прыжки с ветки на ветку и на землю, максимально раздвигая пальцы и уплощая тело. Планируя таким образом, они могут перелетать на расстояния в 10–12 метров (при длине своего тела в 6–10 сантиметров). Прыгая на ветки и деревья, они используют для крепления на них присасывательные диски. Ну и раз эти лягушки летают как птицы, то и «гнезда» они научились вить. Вместе с икринками самки выделяют слизистую жидкость, которую взбивают задними лапками в густую пену. Икра помещается в пенистом гнезде, где и проходит часть своего развития. Белая пена снаружи такого образования со временем подсыхает и буреет, а внутри разжижается по мере развития головастиков. Таким образом, создается специфическое «гнездо-аквариум», где личинки обитают до тех пор, пока тропический дождь не смоет их вместе с гнездом в воду.

Лягушка-бык — одно из наиболее крупных бесхвостых земноводных. В длину она достигает 20,3 сантиметров и весит до полутора килограммов. Эта лягушка одно из наиболее обычных лабораторных животных в Северной Америке. Так, только в 1973 году в вузах Калифорнии в учебных и научных целях было уничтожено более 10000 особей этого вида. Но и едят этих животных тоже активно. Вылавливая разными способами (удочками, сетями, сачками, ловушками) или убивая из ружья, этих лягушек с давних времен добывали к праздничному столу. До сих пор в США заготавливают около ста миллионов лягушек-быков ежегодно. Однако на их отлов необходимо иметь лицензию и вести его в строго определенные законом сроки и дозволенными методами. В последние десятилетия прошлого века были созданы даже лягушачьи фермы. Товарного веса лягушачий «бычок» достигает лишь на третий-четвертый год жизни. В пищу употребляют только мясо задних конечностей, которое даже экспортируется в другие страны. Еще эти лягушки участвуют в лягушачьих бегах — соревнованиях по прыжкам. За один прыжок некоторые особи способны преодолеть расстояние в четыре метра. Лягушки-быки хорошо приручаются. Так, например, при групповом содержании они научились приходить в место кормления только тогда, когда в лаборатории появлялись люди, а в выходные лягушки к кормушке не приближались. Для лягушек-быков еще характерно явление хоминга (от англ. homing — чувство дома) — способность возвращаться на место поимки после выпуска на некотором расстоянии от него.