Мир Владислава Крапивина: все грани Великого Кристалла

Для сказок они слишком реалистичны, для детских книг чересчур серьёзны, для взрослых — несолидно-романтичны… Сами же романтики всех возрастов читают книги Крапивина взахлёб и знать ничего не желают о мучениях литературоведов.

Когда в конце 1980-х Крапивин начал постепенно подбираться к циклу о Великом Кристалле, его столь же неуверенно записали в фантасты. И если первая повесть из этого цикла — «В ночь большого прилива» — больше напоминает сказку, то в «Голубятне на жёлтой поляне» уже есть все признаки НФ: и путешествие на космическом корабле, и персонаж- робот, и даже пугающие таинственные пришельцы… Но даже в фантастических декорациях Крапивин остался верен своей вечной теме: рассказывал о детстве, о его нехитрых радостях и тайных страхах — и, конечно, о ребятах, готовых на всё ради дружбы.

Первый роман основного цикла — «Выстрел с монитора» — вышел в 1988 году, а закончилась история в 1991-м «Сказками о рыбаках и рыбках». Все книги рассказывали об одной и той же компании ребят — «Пограничников», научившихся ходить по граням Кристалла, но в центре истории каждый раз был новый персонаж — и его глазами автор показывал читателям ещё один мир.

Отражения

— В школе Пограничников начали подступать к одной теме… Мы сами её раскопали, нахально так, без взрослых. Об отражённых явлениях и о законе симметричных событий в параллельных мирах…

— Думаешь, я что-то понимаю?

— А никто пока ничего не понимает…

Владислав Крапивин «Сказки о рыбаках и рыбках»

Даже в самих произведениях Крапивина теорию о Кристалле многие считают излишне упрощённой, а потому тамошние академики постановили: перед всеми рассуждениями о мирах и пространствах следует делать оговорку «Ерстка» — «если рассматривать с точки зрения теории Кристалла». Чтобы не углубляться в дебри физики, начнём с той же самой оговорки.

Ерстка, вселенная имеет форму многомерного кристалла, каждая грань которого — это свой мир с тремя измерениями и вдобавок несколькими линиями вероятности. К тому же сам этот кристалл закручен наподобие ленты Мёбиуса и свёрнут в бублик, отчего грани порой стыкуются под неожиданными углами и отражаются друг в друге. Говорят, опоясывает всю эту конструкцию Дорога, — но так, скорее всего, утверждают для наглядности: слишком уж она своевольна, чтобы её можно было так просто описать. На самом деле дорога может находиться где угодно, возникая случайным образом.

К сожалению, в этой картине мира кроется главная сложность, из-за которой Кристалл с таким трудом поддаётся описанию. Переходы героев с грани на грань представить легко: мало ли написано и снято историй о путешествиях в параллельные миры? Другое дело, когда вдруг выясняется, что любое событие может породить несколько отражений, и все будут развиваться немного по-разному. При этом события будущего могут влиять на прошлое, темпоральные линии — закручиваться в кольца и разматываться обратно… Хронология выходит едва ли не запутаннее, чем в сериале «Доктор Кто»: как описать мир, в котором неясно даже, кто из персонажей — один и тот же человек, а кто — разные?

Однако, если не слишком углубляться в теории, разобраться в зыбкой конструкции Кристалла будет не так уж и сложно. Почти все описанные миры — это ближайшие отражения Земли, отличающиеся от неё лишь эпохой или некоторыми деталями быта. Как правило, действие происходит либо в Западной Федерации, напоминающей некоторые европейские страны, либо в Восточной, похожей на СССР. Чуть менее привычными выглядят средневековые общества — марсианское племя иттов, княжество Юр-Танка-Пал и легендарный город Лехтенстаарн, монетка из которого успела побывать едва ли не во всех гранях. Порой героям встречаются и совсем причудливые планеты с нечеловеческими формами жизни — впрочем, туда Пограничники заглядывают лишь мельком, стараясь не забредать слишком далеко от родных краёв.

В «Выстреле с монитора» описывается одна из почти земных реальностей, где расположен вольный город Реттерхальм. Когда и на какой грани этот город существовал — трудно сказать, известно лишь, что он находился на территории Западной Федерации. Уклад его явно напоминал Европу начала XX века: городом управлял заседавший в ратуше магистрат, дети обучались в гимназиях со строгими порядками и обязательной латынью, а высшим достижением прогресса считался трамвай, не так давно пущенный по городским холмам. Именно в Реттерхальме произошли события, которые позже переплелись и отразились на страницах других книг, положив начало приключениям ребят-Пограничников.

Первая история началась с того, что одна из жительниц города, бакалавр естественных и философских наук Валентина фан Зеехафен, решила вырастить модель вселенной («довольно скучный опыт, потому что бесконечный»). Мадам Валентина, хоть и слыла среди горожан чудаковатой особой, отлично разбиралась в законах своего мира — именно она одной из первых предложила теорию Кристалла. Как раз такой кристалл, с жёлтым бумажным окном — ведь у каждого во вселенной должен быть дом с окошком! — вырос у неё в горшке из горошины звёздного жемчуга.

Вторая история рассказывает о мальчике по имени Галиен Тукк, которого за детскую шалость изгнали из города. Галька после этого спас свой город от вражеского корабля-монитора, но вскоре Реттерхальм пришёл в запустение и стал всего лишь легендой. Говорили, что это ещё один закон Кристалла: города, которые предали своих детей, долго не живут.

Впрочем, так было только в одной из граней. В какой-то момент город с похожим названием появился в другом мире — говорят, его перенесла мадам Валентина, чтобы спасти от неизбежного разрушения. Время не стояло на месте: во второй книге цикла описывается уже не прошлое, а будущее — и какое! Пожалуй, именно повесть «Гуси, гуси, га-га-га…» окончательно развеивает сомнения в том, считать ли Крапивина фантастом.

В 1988 году он написал настоящую антиутопию, предвосхищающую многие страхи современного общества. Мир Реттерберга чем-то напоминает не то «451° по Фаренгейту», не то «Бразилию» Терри Гиллиама: Западной Федерацией правит беспристрастная машинная система, научный прогресс давно принесён в жертву стабильности, а каждому жителю при рождении вводится прямо в организм личный номер — индекс. Вживлённые в людей индексы играют множество ролей: это и документы, и коды доступа, и банковские счета…

Но самая оригинальная придумка правящего компьютера — система казней, заменившая прежнюю судебную систему. Индекс каждого нарушителя участвует в лотерее, причём шанс проигрыша зависит от тяжести проступка: за переход улицы на красный свет получают миллионный шанс гибели, за особо тяжкие преступления — один шанс из десяти… Вот только порой, невзирая на все усилия системы, в стране появляются безынды — дети без индексов, которым по разным причинам не успели вовремя привить личный номер. Выход один: «нарушителей» надо свозить в спецшколы и изолировать от общества. С воспитанниками такой спецшколы и сталкивается главный герой, рекламный дизайнер Корнелий Глас.

Надо сказать, у настороженного отношения к беспризорникам была и ещё одна причина. Дело в том, что дети почти во всех фантастических книгах Крапивина обладают необычными способностями, — а позже эти таланты сохраняются и у некоторых взрослых. Пожалуй, лучшее объяснение этому факту можно найти в «Голубятне на жёлтой поляне». Когда один из школьников сооружает вечный двигатель, герои предполагают: он просто не знал, что это невозможно. В мире Кристалла многие владеют телекинезом, создают энергетические сгустки, приостанавливают время… Принцип прост: чем сильнее желание, чем отчаяннее положение, тем сильнее поддаётся вселенная мальчишеской воле. Конечно, у каждого ребёнка свои представления о мире и свои границы воображения, потому возможности у них тоже отличаются. У Витьки Мохова, выросшего в семье учёных, энергия принимала вид маленьких шаровых молний; другие обходились просто силой мысли.

Во многих мирах Кристалла знали о таких детях и относились к ним по-разному. В Реттерхальме придумали для них особое название — «койво» — и прежде всего беспокоились, как бы их сила кому-нибудь не навредила. По-видимому, к койво относилась и чудаковатая мадам Валентина. В материалистичном Реттерберге и теория Кристалла была под запретом, и на койво старались не обращать внимания. А вот на Полуострове из книги «Застава на Якорном поле» едва ли не всё общество было результатом эксперимента — на словах Кристалл считался устаревшей теорией, на деле же за талантливыми детьми внимательно следили. Местные политики решили, что раз у многих койво способности пробуждаются только в минуты отчаяния, то им надо специально устроить тяжёлую жизнь — чтобы выковать сильных и мужественных людей и не дать миру превратиться в общество потребления. Эти экспериментаторы создали лицей для одарённых детей, а родителей попросту высылали на соседнюю грань, чтобы семейное счастье не мешало будущим вершителям судеб.

Белый шарик Яшка

Жизнь Яшки началась в доме мадам Валентины (иллюстрация Евгении Стерлиговой)

Пожалуй, судьба выросшего в горшке кристаллика — одна из самых интересных историй в мире Крапивина. Когда жители покинули Реттерхальм, росток откололся от своего корня. Лишь много лет спустя его нашли мальчишки Полуострова, которые назвали кристаллик Яшкой. Яшка попросил одного из ребят запустить его в космос, чтобы он столкнулся с какой-нибудь песчинкой и стал звездой. Так мы узнали, что звёзды в мире Кристалла ничуть не менее разумны, чем люди: светила одного из далёких созвездий приютили Белого Шарика у себя и стали учить его управлять космическими импульсами.

Оказывается, задача всех «шаров контактного типа» — путём хитроумных энергетических манипуляций приближать Всеобщую Гармонию. Вот только Яшка не выдержал рассуждений о судьбах Вселенной и сбежал к своему новому другу, который жил в кошмаре послевоенного СССР… Так маленький кристаллик променял звёздную жизнь на судьбу простого мальчишки. Через много лет он стал академиком Яковом Скицыным. Один из его потомков до сих пор работает в обсерватории «Сфера».

Командоры

Дети могут воевать со взрослыми. Взрослые тоже воюют с детьми, они одичали. Но дети не воюют с детьми ни на одной планете — они ещё не посходили с ума!

Владислав Крапивин «Оранжевый портрет с крапинками»

Тема защиты детей, а главное — самого детства, всегда волновала Крапивина. В цикле о Кристалле он рассматривает её всё в новых мирах, показывая порочный круг: каждый раз хватает одного отчаянного порыва ребёнка, чтобы остановить очередную бессмысленную войну или пробиться через грани миров к друзьям и родным. Но вскоре в каком-нибудь другом мире повторялась такая же история: забывшие о детстве взрослые начинают воевать, разлучать семьи и ставить под угрозу беззащитных.

Многие ставят Крапивину в упрёк, что взрослые слишком часто выступают у него отрицательными персонажами. На самом же деле хватает среди них и положительных героев: отец Пётр, Михаил Скицын, Валентин Волынов… Таких людей, как правило, объединяет одна важная черта: «взрослость» для них — не более чем маска или игра. Между собой они поддерживают правила этой игры, но с явной неохотой, а при необходимости легко вспоминают о своей настоящей, детской природе.

Неудивительно, что в мире Кристалла подобные взрослые всерьёз озаботились защитой детей. Так возникла община командоров, которые в некоторых мирах активно действуют, а в других считаются лишь мифом.

По легенде, первым командором был руководитель школы на острове Сэйнеш, набиравший к себе одарённых детей. Когда враги осадили город, они захватили пятьдесят женщин и потребовали выдать им учителя в обмен на жизни заложниц. Командор по собственной воле вышел к вражескому царю, и тот сжёг его у всех на глазах. За спасение города руководителя школы позже причислили к лику Хранителей — так в мирах Кристалла называются люди, совершившие подвиг ради защиты своих ближних. Чтить Хранителей могут представители всех религий: на разных гранях нередко встречаются и христиане, и атеисты, но Хранители считаются обычными людьми, которых все уважают за мужество.

В самом же цикле первым из действующих командоров был Элиот Красс, командир броненосцамонитора, подошедшего к берегам Реттерхальма. Когда Гальку изгнали, Элиот ушёл вместе с ним и защищал других детей, обладавших необъяснимыми талантами. После реттербергских событий Корнелий Глас тоже стал считаться командором — впрочем, у него были свои взгляды на задачи движения. Он не стал разбираться, у кого из ребят какие способности, а основал свою общину «Белые гуси» и стал защищать от бед любых детей.

Уже позднее, в книге «Крик петуха», один из постаревших командоров встретился с Пограничниками и отдал им свой значок. Круг замкнулся: теперь уже на плечи самих ребят легла ответственность не только за свою судьбу, но и за будущие поколения детей во всех мирах.

К сожалению, даже у самых благородных идей бывают недостойные последователи. Экспериментаторы, действовавшие на Полуострове, тоже считали себя командорами. У них действовало целое тайное общество со строгой иерархией, а некоторые участники владели способностями койво. Один из них, директор лицея Кантор, умел проходить через силовые поля и даже блокировать тоннели между гранями.

Жители дорог

Когда встающее солнце бросит от кустов на рельсовый путь длинные тени, состав чиркнет на ходу по невидимой грани соседнего пространства и остановится на минуту. Тогда ребята спрыгнут. И от этого места до обсерватории «Сфера» совсем недалеко…

Владислав Крапивин «Гуси, гуси, га-га-га…»

Про тоннели и другие способы путешествий между мирами стоит рассказать отдельно. Прежде всего, из-за сложной структуры Кристалла многие грани пересекаются сами по себе — в таких местах любой может совершенно случайно очутиться в другом мире. Чаще всего подобные переходы возникают на так называемом «Генеральном меридиане» — условной линии, проходящей через множество граней.

Вокруг этого меридиана часты погодные аномалии и необъяснимые происшествия — и во многих мирах там строят сооружения для исследования Кристалла. В Реттерберге на узле Меридиана стоит Храм Девяти Щитов — церковь Хранителей, служители которой могут увести в другой мир человека, которому грозит опасность. В посёлке Луговой, куда высылали людей с Полуострова, учёные с помощью Меридиана пытались пробиться обратно к своим детям. Наконец, в одном из отражений СССР рядом с Меридианом соорудили исследовательскую лабораторию «Сфера», сотрудники которой так тщательно исследовали Кристалл, что смогли даже запустить по темпоральному кольцу экспедицию — корабль «Даблстар». Межпространственным тоннелям исследователи дали название «Мёбиус-вектор»: по модели учёных из «Сферы», Кристалл мог сглаживать грани, скручиваясь наподобие ленты Мёбиуса.

Усилия сотрудников «Сферы», конечно, были не напрасны, но всё-таки их достижения бледнели на фоне забав их же собственных детей. Не понимая толком физических теорий, мальчишки во всех мирах интуитивно нащупывали глубинные законы Кристалла и свободно путешествовали по его граням. Они знали не только про тоннели — способов у них было множество. Альбин Ксото из Реттерберга умел прокалывать пространство, проходя между гранями зеркал, — нужно было только почувствовать, как «раздвинуть молекулы». В некоторых мирах строили хроноскопы: если особым образом сложить два кольца, можно было пройти через них и замкнуть время в петлю. В мире князя Юр-Танки знали легенду о солнечных и лунных рыбках — эти существа могли ценой своей жизни выполнить желание, в том числе — переместить человека из одного мира в другой. Наконец, со временем дети научились самому быстрому и универсальному способу — назывался он «прямой переход».

Со стороны прямой переход выглядел просто: человек закрывал глаза, шагал с небольшого возвышения и исчезал, — а вскоре появлялся в другом месте. На самом же деле при этом он проваливался в межпространственную пустоту — каждый видел её по-разному, но у большинства Пограничников она вызывала ужас. Легко прямой переход давался только Филиппу Кукушкину, который успел полетать по мирам вслед за своим петухом: Филипп видел в пустоте стеклянную лестницу, и с каждым шагом перед ним раскидывались новые миры.

Казалось бы, таким способом может воспользоваться каждый, когда и где угодно. Если верить командору Находкину, когда-нибудь так и будет — если Пограничники передадут свой опыт другим. Но есть у перехода один закон, объясняющий заодно и все прочие фантастические события, которые творятся на страницах цикла (ерстка, разумеется). Переход происходит, если друг хочет попасть к другу, — тогда никакие пространственные барьеры не могут его удержать. Если же друга надо выручать из беды — тут уже придётся робко подвинуться и законам физики, и самому времени.

Для тех же, кто не умеет или не решается бросаться в пустоту, есть и окольный путь — Дорога. Дорогу без преувеличения можно назвать основным местом действия всех книг: хотя в некоторых повестях она только упоминается, к странствиям по ней так или иначе сводится вся история Пограничников. Этот путь ведёт через все миры, и если выйти на Дорогу, то по ней можно добраться до любого места и времени. Путешествие может оказаться долгим, но на самой Дороге время будто останавливается: можно идти по ней много лет, но ничуть при этом не постареть и не вырасти. Разные участки Дороги выглядят по-разному — порой это бетонные плиты, порой гранитная брусчатка или асфальт. За обочиной могут виднеться башни разных городов, а на самой Дороге нередко попадаются попутчики, которые тоже ищут своих родных. В некоторых гранях считается, что после смерти тоже можно попасть на Дорогу и перенестись в новый мир.

* * *

Конечно, цикл о Кристалле не даёт полного представления обо всех описанных в нём мирах. Повести будто выхватывают отдельные сцены из жизни Пограничников — даже если пропустить некоторые книги, читатель всё равно узнает о самых важных событиях из разговоров и воспоминаний. Вместе с тем даже после прочтения всех книг мы получаем ответы не на все вопросы. Нам так и не объяснили, как связаны Лотик, Иту Дэн и Юкки: если это один герой, то сюжет цикла замыкается в кольцо и заканчивается «Ночью большого прилива», а если разные — в истории Юкки много недосказанного. За кадром остаётся школа, которую открыли для Пограничников у обсерватории «Сфера»; только мельком появляется на страницах «Лоцмана» экипаж «Даблстара»…

Похоже, новых подробностей мы уже не узнаем: в фантастических произведениях, которые можно счесть вольными продолжениями цикла, Крапивин обращается совсем к другим героям, хотя нередко упоминает и Западную Федерацию, и саму теорию Кристалла. Мир продолжает разрастаться: ещё в «Сказках о рыбаках и рыбках» упоминаются Безлюдные Пространства, на которых живут чуки, похожие на мохнатые пеньки, и вредные крысы-шкыдлы, — а уже в 1990-х годах у писателя появился новый цикл книг, пусть и не относящийся к Кристаллу, где действие происходит как раз на Безлюдных Пространствах. Искать такие зацепки можно бесконечно: каждую повесть Крапивина впору считать очередной гранью Великого Кристалла. Главное — не ускорять шаг, завидев над книжными полками надпись «Детский отдел»: пускай читать такую фантастику и несолидно, зато полезно и увлекательно в любом возрасте.

Книги о Великом Кристалле

Предыстория

• В ночь большого прилива (1969–1977)
• Голубятня на жёлтой поляне (1982–1983)
• Оранжевый портрет с крапинками (1985)

Основной цикл

• Выстрел с монитора (1988)
• Гуси, гуси, га-га-га… (1988)
• Застава на Якорном поле (1988)
• Крик петуха (1988)
• Белый шарик матроса Вильсона (1989)
• Сказки о рыбаках и рыбках (1991)
• Лоцман (1990)

А также

• Кораблики (Помоги мне в пути…) (1993)
• Взрыв Генерального штаба (1996)
• Синий треугольник (2001)
• Топот шахматных лошадок (2005)