От лопаты до противоперегрузочного костюма: изобретения, постепенно сделавшие войну современной

Однако какие из них нам известны? Наверняка большинству сейчас вспомнились первые монструозные танки и самолёты. Бесспорно, эти изобретения стали прорывом и поставили крест на старых способах ведения боевых действий, но облик войны изменили не только они.

Лопата – друг солдата

Ко второй половине XIX века развитие точности и дальнобойности стрелкового оружия вынудило командование всех стран мира искать новые средства защиты для своих солдат. Одним из таких средств стала малая пехотная лопата, которую изобрёл датский офицер Мадс Линнеманн. В 1864 году он командовал ротой на острове Альс во время Датско-Прусской войны – там ему в голову и пришло создать многофункциональную лопату, которую пехотинцы могли бы использовать не только для выполнения инженерных работ по укреплению полевых позиций, но и в качестве топора, сковороды и много чего ещё. В 1867 году Линнеманн стал капитаном, а в 1869-м запатентовал свою малую пехотную лопату и представил её командованию датской армии.

К сожалению, на родине это изобретение было встречено прохладно. Его приняли на вооружение в 1870 году, но изготовили ограниченной партией из расчёта 256 штук на батальон – то есть, лишь каждый третий солдат имел при себе лопату Линнеманна. Это почти не принесло изобретателю прибыли, поэтому в 1871 году он перебрался в Вену, где открыл производство для нужд австрийской армии. Здесь Линнемана оценили по достоинству. Его завалили заказами: для одной только Российской Империи было изготовлено 60 тысяч штук. Позже малые пехотные лопаты стали производить по всему миру. Кстати, Россия стала единственной страной, которая перед началом собственного производства заплатила изобретателю за пользование его патентом.

С началом Первой мировой войны у малой пехотной лопаты вскрылось ещё одно достоинство: это простое по конструкции устройство оказалось отличным подспорьем в рукопашном бою. Хорошо сбалансированная и заточенная, она также могла стать и метательным оружием. В отличие от ножа, метая лопату, не нужно было прицеливаться в жизненно важные органы – при попадании в любую часть тела она оставляла серьёзные раны. Изменив облик войны полтора века назад, малая сапёрная лопата почти не претерпела изменений и до сих пор продолжает верой и правдой служить солдату.

Телескопы для винтовок

Первые упоминания о прицельных приспособлениях для огнестрельного оружия восходят к XVII веку: тогда это были незамысловатые механические прицелы с целиком и мушкой. В то время открытыми прицелами подобного рода снабжались практически все виды огнестрельного оружия, но в XVIII веке группе французских оружейников пришла в голову мысль закрепить на мушкете подзорную трубу. К сожалению, все их попытки тогда увенчались провалом: дорогие оптические трубы не выдерживали силы отдачи и разлетались после первого же выстрела. Даже создав прочный оптический прицел, французам не удавалось достичь желаемого результата: отсутствие нарезных стволов всё ещё не позволяло вести прицельный огонь на значительном удалении от цели. Большего успеха добились англичане, которые разработали систему из открытых линз, которые крепились на длинноствольных ружьях на разном расстоянии. Такая оптика позволяла поражать цель с пяти сотен шагов, но запустить такие ружья в массовое производство не удалось – оптическая система была хрупкой и дорогостоящей, к тому же для стрельбы необходимо было использовать специальные пули.

Первый по-настоящему удачный образец оптического прицела был разработан в 1855 году американцем Ульямом Малкольмом. Он объединил изобретённую в 1608 году подзорную трубу с винтовкой 1812 года. Результат превзошёл все ожидания. Оружейник пять раз подряд поразил четырёхугольник со сторонами меньше 3 см со 165 метров. Во второй половине XIX века свою лепту в дело ружейной оптики внёс итальянец Игнацио Порро. Он применил для своего прицела обращающиеся призмы, что позволило уменьшить габариты оптики почти в три раза. Также именно Порро является автором всем знакомой визирной сетки в виде двух перекрещенных в центре линий.

Далее последовали небольшие усовершенствования от немцев Аббе и Цейса. Однако все эти труды могли бы оказаться напрасными, если бы не полковник Хайрем Бердан, который во время Гражданской войны в США собрал полк из самых метких стрелков севера и приказал оснастить их винтовки оптикой. Его подразделение считается самым эффективным формированием гражданской войны. Результатом долгой работы оружейников всего мира стало создание одной из самых опасных боевых единиц на поле боя – снайперов.

Армейская мимикрия

Меньше полутора веков назад униформа солдат и офицеров была яркой и помпезной, так как способы ведения боевых действий зачастую сводились к прусскому линейному построению, а блестящие кирасы, яркие мундиры и шлемы, украшенные султанами и орлами, должны были помочь командиру различать свои полки во время баталии и внушить страх в сердца врагов. Зачастую самые грозные формирования имели некие отличительные особенности униформы, которые должны были выделить их на фоне необстрелянных юнцов и заранее дать знать противнику, с кем он имеет дело.

Первыми, кто оценил преимущество скрытности над стилем, стали охотники-колонисты. 19 апреля 1775 года отряд из примерно 500 колонистов Массачусетса разбил три роты солдат британской короны. Благодаря зелёным курткам и енотовым шапкам минитмены в условиях лесистой местности становились менее заметными, а вот «красные дьяволы», напротив, становились отличной мишенью. Конечно, технически минитмены проиграли остальные сражения, но у британцев потери были почти в три раза больше, чем у колонистов. Поразмыслив почти сто лет, англичане в 1880 году начинают переодевать свои индийские подразделения из белого в цвет грязи (на фарси – хаки).

Дальше преимущество такого рода маскировки проявились в ходе русско-японской войны. Японцы в то время впитывали в себя весь европейский опыт как губка, поэтому ещё за два года до войны они переодели своих солдат в униформу, совпадающую с тоном местности. Русской пехоте в их белых гимнастёрках и чёрных шароварах очень быстро дали понять, что война теперь выглядит по-другому. Солдатам и офицерам пришлось менять цвет своей униформы подручными средствами уже по ходу войны. После этого все страны, хоть и не спеша, но начали переодевать свои армии. Единственными, кто сопротивлялся до последнего, были французы. Хотя они и принялись за разработку нового обмундирования в 1912 году, униформу солдаты начали получать лишь летом 1915 года. Только представьте, как до этого времени пехотинцы в разноцветных кепи, ярких синих мундирах с большими красными эполетами и такого же цвета брюках идут в свои первые атаки Великой войны!

После Первой мировой началось переосмысление полученного опыта, и был сделан вывод, что однотонная униформа – тоже не панацея. Подходя к одной местности, она демаскирует на другой. Так появилась пятнистая униформа, более известная сейчас как камуфляж. Совершенствование этого рода униформы продолжается и по сей день.

Мексиканский прорыв

Изобретение бездымного пороха заставило оружейников всего мира задуматься над созданием автоматического оружия. Впервые это удалось мексиканскому генералу от артиллерии Мануэлю Мондрагону. В 1882 году он сел за чертежи, а уже в 1887 году винтовка была запатентована. Хотя она и была придумана в Мексике, первый образец был изготовлен в Швейцарии, швейцарским был и патрон калибра 5,2×68, который изготовил майор Эдуард Рубин. Перед запуском в серию его сменили на 7×57 от фирмы «Маузер», так как это был стандартный боеприпас мексиканской армии.

О принятии винтовки на вооружение есть забавная история. Перед тем, как продемонстрировать своё творение президенту Мексики Порфирио Диасу, Мондрагон дал оружию имя «Fusil Porfirio Diaz, Systema Mondragon, Modelo 1908» (винтовка Порфирио Диаса, системы Мондрагона, модель 1908 г.). После этого президент, сославшись на недостаточность финансирования для испытания и разработки других образцов, принял винтовку имени себя на вооружение армии. Серийным выпуском также занимались швейцарские оружейники.

Швейцарцы решили попробовать вывести это оружие на европейский рынок, однако Великобритания и Россия, закупив несколько образцов, сочли его слишком капризным в уходе, сложным, тяжёлым и дорогим. К слову, стоимость автомата Мондрагона была 160 франков, а стоимость даже самой качественной однозарядной винтовки с ручной перезарядкой – не выше 50–55 франков. Европейцев не впечатлило даже то, что в случае отказа автоматики она могла одним движением превратиться в магазинную винтовку с ручной перезарядкой.

Однако, в Европу это оружие всё же просочилось: в 1911 году Мексика не стала выкупать у Швейцарии новую партию, поэтому оружейники, недолго думая, продали 3000 автоматических винтовок почти за бесценок Германии. Там их окрестили ручными пулемётами и разработали к ним дисковый магазин на 30 патронов. Однако в Первую мировую выяснилось, что окопная война не для такого деликатного оружия, поэтому немцы начали выдавать её экипажам аэропланов и дирижаблей, переименовав в Fliegerselbstladekarabiner Model 1915 или FSK.15. Затем это оружие начали использовать и в других странах мира. Оно прошло через две мировые войны, а в Мексике оставалось на вооружении вплоть до начала 50-х.

Чтобы понять, насколько это оружие опередило своё время, и какое значение имело в изменении облика войны, приведём один интересный факт: автоматика винтовки Мондрагона работает точно по такой же схеме, что используется в АК.

Опасный плод

Ручные гранаты, конечно же, не являются изобретением XIX или XX веков – нечто подобное использовали ещё в IX веке. Тогда это были глиняные сосуды, наполненные зажигательной смесью. Граната как вид армейского боеприпаса появилась в начале XV века: она отливались из чугуна и заполнялась порохом. В центре заряда оставалась полость, ускоряющая сгорание пороха и увеличивающая вероятность того, что корпус после детонации разлетится на осколки. Так как первые образцы напоминали собой плод гранатового дерева, боеприпас так и окрестили – граната.

Во второй половине XVII века в английской армии, а затем и во всех других странах метатели гранат выделяются в отдельные пехотные части. Туда отбирали самых рослых и физически крепких мужчин. Гренадёры в наступление обычно шли впереди пехотных колонн. Подойдя на довольно близкое расстояние к противнику, эти солдаты поджигали фитиль и, выждав некоторое время, метали гранаты в сторону врага. С собой у этих бойцов было по три-четыре боеприпаса. Отметав весь боезапас, они начинали стрелять из обычных пехотных ружей или шли в штыковую. Спустя примерно сто лет из-за перехода к линейной тактике большинство стран отказалось от гранат в рядах полевых армий, поэтому гренадёры стали просто элитным родом пехоты.

Необходимость в этом виде вооружения вновь появилась лишь во время русско-японской войны. Именно в этой войне для штурма вражеских окопов стали использоваться ручные гранаты, более-менее похожие на современные. Но, так как в то время ещё не производили ничего подобного, русские и японцы активно импровизировали. С нашей стороны солдаты начиняли динамитом снарядные гильзы, а японцы помещали пироксилин в стволы бамбука или в жестянки из-под солдатского пайка. В качестве взрывателя использовался либо бикфордов шнур, либо проволоку и винтовочный патрон. Первыми, кто придумал цилиндрическую гранату с деревянной ручкой-стабилизатором, были японцы. Они использовали их в Мукденском сражении.

Оценив потенциал этих боеприпасов, в Германии быстро наладили производство своих гранат. Затем в 1914 году французы создали свою F-1 – ту самую «лимонку». В период с 1915 по 1916 гг. все страны запустили у себя производство гранат. В межвоенный период произошло размежевание этих боеприпасов на оборонительные и наступательные. На сегодняшний день существует невероятное множество гранат, которые отличаются по производимому ими эффекту. Можно подобрать боеприпасы, подходящие для освобождения заложников или разгона демонстрантов, а можно и для полномасштабного наступления.

Эволюция мортиры

Во время обороны Порт-Артура, когда война уже обрела позиционный характер, русские солдаты столкнулись с тем, что ни ружейный огонь, ни залпы из пушек не могли достать окопавшихся японцев. В этих условиях помощник начальника артиллерии крепости по технической части капитан Леонид Николаевич Гобято совместно с мичманом Сергеем Николаевичем Власьевым создал короткоствольное артиллерийское орудие для навесной стрельбы минами по живой силе и огневым средствам японцев, засевших по оврагам и траншеям вблизи крепости. Для первых миномётов использовались 47-мм морские орудия, установленные на колёсные лафеты или стальные трубы, которые крепились к деревянным колодкам.

Гобято лично разработал надкалиберную мину со стабилизатором. На основе удачного опыта применения миномётов их производство началось по всему миру. В период с 1914 по 1918 гг. в русской армии использовались 47-мм и 58-мм миномёты с надкалиберными боеприпасами, также Россией было закуплено ограниченное количество тяжёлых 240-мм миномётов, получивших большую популярность среди остальных участников Антанты.

Начиная с межвоенного периода, и на протяжении всей Великой Отечественной войны советские оружейники не прекращали производить все новые виды этого оружия. В период с 1941 по 1945 гг. нашей промышленностью было выпущено без малого 350 тысяч миномётов – в Германии за это же время с конвейера сошло всего 68 тысяч стволов. Не прекратилось производство миномётов в нашей стране и после победы. Так, в самый разгар холодной войны в СССР был создан опытный образец 420-мм миномёта для стрельбы ядерными боеприпасами.

Миномёты стоят на вооружении до сих пор. Секрет их популярности не только в простоте использования, но ещё и в том, что мина при стрельбе из этого типа оружия испытывает меньше перегрузок, чем снаряды, выпущенные из пушки или гаубицы. Это позволяет оснащать такие боеприпасы менее прочными, а следовательно, и более дешёвыми системами управления.

Пределы возможностей

С начала XX века человечество сделало гигантский скачок на пути развития технологий. Самым главным достижением можно считать покорение небесной стихии. Однако, начиная примерно с 30-х годов, разработка скоростных самолётов начала сильно пробуксовывать, и дело было не в нехватке блестящих идей. Основная проблема крылась в возможностях человеческого тела – прочность нашего организма имеет свои пределы, и они намного ниже, чем у машин. Поэтому когда авиаконструкторы его достигли, появилась реальная опасность того, что во время выполнения очередного манёвра на высоких скоростях пилот может потерять сознание под воздействием перегрузок. Это, в свою очередь, вело не только к гибели человека, но и к потере дорогостоящей машины. Вставал резонный вопрос: а зачем тогда нужны скоростные самолёты, пилотировать которые, в лучшем случае, смогут лишь единицы?

Возможно, мы бы так и не смогли достичь современных высот авиапромышленности и никогда не побывали бы в космосе, если бы не Фрэнк Коттон. В 1931 году этот физиолог нашёл способ выявления центра тяжести человеческого тела. Это позволило определить, как он будет смещаться под воздействием перегрузок. Далее начались активные попытки снизить их влияние посредством модернизации кабины пилота. Так, в некоторых немецких самолётах 40-х были специальные опоры для ног. Пилоту предписывалось поднять ноги и упереться в них во время боя, и такое положение тела должно было снизить негативное воздействие на организм.

Первым, кто додумался, что изменения нужно вносить не в самолёт, а в пилота, был Уилбур Франкс. Команда из лучших специалистов медицинских и технических вузов Канады под его руководством разработала первый в истории противоперегрузочный костюм. Костюм очень плотно прилегал к телу, на ногах крепились наполненные водой манжеты. Во время больших перегрузок манжеты сжимались, не давая крови отхлынуть от головы и сердца к ногам. В дальнейшем эти G-костюмы модернизировались, современные их версии оснащены натяжными устройствами, а бортовое оборудование фиксирует силу перегрузок. В случае необходимости в костюм подается сжатый кислород, и костюм натягивается. Как ни смешно, но именно костюм позволил человеку и дальше покорять всё новые и новые пределы.

При наблюдении за технической эволюцией человечества за последние 100–150 лет возникают смешанные чувства. С одной стороны, мы совершили невероятный скачок в развитии, достигнув небывалых высот в науке и технике, но с другой – все полученные нами знания в первую очередь применялись для уничтожения себе подобных…